Глава 1Название: Сто лет одиночества
Автор: Almond
Герои: Гесер, Ольга
Рейтинг: PG
Жанр: общий
Саммари: О маленькой неизвестной войне.
Дисклеймер: Отказываюсь.
...А мы потом ушли. Нам ничего больше не оставалось.
Древний город накрыла жара. Солнце палило как сумасшедшее, выжигая все живое, и хотелось замереть, затаиться, спрятаться, чтобы ненароком не привлечь внимания разъяренного светила.
Самарканд вымер.
Гесеру еще не приходилось здесь сталкиваться с подобной жарой. Хотя... почему? А когда Тамерлан разрушал города и возводил на их месте новые, с голубыми башнями? Когда посадил на трон своего сына-звездочета? Да, тот год тоже было жарким.
Как всегда, когда мир точно знает, что его ждет.
Завтра будет бой. И послезавтра. А потом еще и еще. И в какой-то момент бой станет последним, и тогда Иные выйдут не таясь. Одну шестую часть суши трясло и выжигало огнем солнце революции, и люди прекрасно справлялись сами в истреблении друг друга — так считали Дневной дозор и Инквизиция.
Можно было переждать. Скрыться и спасти себя.
Но Светлые так не могут. Гесер сам сто раз кривился над этой фразой. Ну как же ты не можешь? Ты — Иной, Светлый, а сам с собой справиться не способен. Как видно, да. Бросаться грудью на амбразуру, может, и глупо, но иногда другого не остается. Чтобы можно было потом хотя бы перед собой отличие от Темного найти.
Гесер потер лоб, осознал, насколько беспомощно выглядит этот жест со стороны, дернул подбородком и отвернулся.
У него отряд — двенадцать Иных. У Темных, что людей толкают перед собой, — тридцать семь. Иных, пожелавших отсиживаться в стороне, — человек сорок наберется. На весь Туркестанский край.
Ну что король-звездочет, мудрый Тимур, мог ты представить себе такое? Ты, который так хотел возродить древнюю Согдиану, догадывался, что через тысячу лет на этой земле не останется ни одного, кто помнил вас, Великих Иных? Если только Рустам... но Рустам предпочел отстраниться.
Двенадцать Иных. Все юные, прекраснодушные. Может, и боевые маги, но вот только настоящего боя не видывали. И сплошь пятый-четвертый ранг. А сражаться нужно.
Впрочем, Гесер знал, он один мог все это сборище Темных раскидать. Если бы еще можно было такое к людям применить... Нельзя, нельзя так думать, Светлый. Люди не ведают. Ни они сей глобальный эксперимент задумали — почаще бы себе напоминать об этом.
Все, хватит размышлять. Уже не время.
Раскаленный воздух словно дернулся, смазываясь. Значит, открывается портал. И не один. Гесер махнул рукой, Руслан и Алик поставили перед собой Щиты Мага и двинулись вперед. Остальные сгруппировались позади. Все, как учили.
Ближайший портал открылся: Темный ударил сразу, как появился, не теряя ни секунды. Плохо дело — сильный маг на передовой. Значит, не жалко. Значит, есть лучшие. Щит Руслана сжался и исчез, сам он повалился назад, так и не успев отреагировать на атаку. А Темный уже поворачивался к Чинаре. Она не стала мешкать — удар был качественным и сильным. Темного отбросило к ногам Гесера. Тот его даже не заметил — его пальцы плели заклятие Морфея. Но Темного мага развоплотило, стоило ему только поднять на Гесера руку. Гесер лишь взглянул на него.
Страшное это было зрелище, когда все разом, будто получив неслышимую команду, бросились на единственного Высшего Светлого. Гесер отражал атаку за атакой — ему помогали, но помощников очень ловко отвлекали, и тут ясно стало: борьба пошла на устранение единственно Гесера. А может, сама операция была так задумана. Он не стал выяснять, мага в боевом состоянии это особо и не интересует.
Гесер вскинул руки, и появившиеся из ближайших порталов Темные исчезли — куда их забросило заклинание Гесера, не мог сказать даже он сам.
Алик сражался сразу с тремя — Тройное лезвие вполне справлялось с колдунами седьмого и пятого ранга. Да, из порталов теперь лезла только эта мелочь — что очень странно. Не мог ведь Ашер, Высший Темный, глава Дневного дозора Петрограда, не знать, что Гесер здесь. А кроме первого Темного второго ранга... ведь как их много, мелких, наглых... обвешенных амулетами, но все же... Что-то не так... что-то...
Из портала, возникшего в долю секунды, выскочила черная пантера, вцепилась в горло Кариму, рванула. Не останавливаясь ни на миг, прыгнула на грудь Чинаре, укорачиваясь от ее Белого меча. Лапа с мощными когтями успела разорвать щеку волшебницы, прежде чем Гесер ударил по пантере файерболом. Ничего. Оборотень тряхнул лобастой башкой, раз-другой, и повернулся к Гесеру, оскалив пасть:
— Велаукий... поигррауем?
Гесер бы с удовольствием. Не мешкая, показал бы этой твари, что да как... навсегда бы запомнила, как нехорошо идти против Гесера, будь ты хоть трижды Высшим оборотнем, владей ты даже кое-какими магическими штучками, навроде способности противостоять огню... Если бы не понял.
Порталы открывались тут и там мгновенно, непредсказуемо, что под силу очень сильному Темному. Может, даже самому Ашеру. А еще мелочь вперед и оборотень с аномальной живучестью... неужели лишь для того, что их крошечный отряд взять? Или Гесера конкретно? Или случится так, к чему и идет?
Посмотрим.
Оборотень прыгнул. Гесер спокойно ждал, чтобы в последний момент поднять свою тень, вырезанную словно из черного бархата, так четко видна она была на каменной земле под яростным солнцем. Очутился в первом слое Сумрака. Рядом сражались Иные — кто в Сумраке, кто в реальном мире — видневшиеся точно сквозь мутное изгаженное стекло. Солнце схлынуло и стало серым, как и все вокруг. Как и оборотень, плавно скользнувший следом за Гесером. Вот только того, в отличие от Гесера, здесь ждал сюрприз.
Огромный тигр, сияющий чуть ли не ярче солнца, гигантским прыжком сбил пантеру, прижал лапой к земле. Оборотень яростно отбивался, рыча, то и дело срываясь на вполне различимую человеческую ругань, пока рычание не превратилось в жалобный скулеж.
Все, здесь делать больше нечего. Гесер шагнул в реальный мир. И как раз вовремя. Потому что наконец ожидаемый сюрприз случился. Темный маг использовал плеть Шааба. А у Гесера осталось только семеро. И против четырех Темных от второго ранга и выше, у одного из которого к тому же плеть Шааба, им не устоять. Бой проигран.
— Боря!
Гесер на секунду замер, потом, машинально поставив перед собой Радужную сферу, спросил:
— Что случилось?
Семен рискнул связаться с ним. А ведь он знает, что общение мыслеформами полностью под контролем Темных... значит, не до того ему, что могут его вычислить... как и ту, кого он страхует.
— Боря, Ольгу взяли.
В висках застучала кровь.
— Объясни.
— Инквизиция напала на ее след. Мы держались до последнего, но прорваться не смогли. Ольгу будут судить прямо здесь, в Самарканде. — Семен помолчал и добавил: — Мне очень жаль, Боря.
Семен, как всегда, четко все знал, видел исход, потому эмоции отмерял скупо, в соответствии с ситуацией. Сейчас ситуация такова, что дергаться уже бесполезно. Семен это понимал, Гесер нет.
Он оборвал связь, убрал Радужную сферу, попутно убив дернувшегося сквозь защиту Темного — убил просто, без магии, всадив кинжал дамасской стали, подаренный давным-давно Рустамом.
Создал портал.
Он не мог оставить своих, он знал, однако, как уже бесконечное число раз доказывалось, что можно, а что нет, различается только величиной совести. Сейчас Гесер своих бросал. Потому что Ольге грозит развоплощение. Как-то не видишь тут выбора между четырьмя Иными, пошедшими за ним, и одной волшебницей, которую он любит. Как говорят новичкам? «Различие между тьмой и Светом в одном: если ты в первую очередь думаешь о других, тебе дорога к Свету, если о себе — к Тьме»? Ерунда все это. Зависит от ситуации. А сейчас — и пусть Семен думает иначе — ситуация такова, что Гесер был готов на все, лишь бы спасти Ольгу. И пусть потом придется сменить цвет. Пусть.
Портал захлопнулся за ним, оставляя среди руин и мертвых деревьев сражавшихся Иных. Торжествующий хохот Темных был ему прощанием, недоуменный взгляд Светлых — анафемой. Гесер предал Дозор.
***
Гесер не успел. Судебный процесс над Ольгой прошел быстро, решение было единогласным — развоплощение.
Значит, решено.
***
— В пятом слое тоже стража.
— Два джинна?
Ольга немного удивленно взглянула на него:
— Нет. Там была какая-то змея.
Гесер задумался. Джиннов он обезвредил, когда ломал защиту Инквизиции, чтобы войти в тюрьму Ольги. Тоже поисхитрились: Ольгу заключили в шестом слое Сумрака в некое подобие клетки, только вместо решеток — лучи Тьмы. Инквизиторские штучки.
Змеи не было. В пятом слое его ждали только два джинна — не самые слабые, конечно, но лишь джинны.
— Когда меня вели сюда, я ее почувствовала.
— Ну так проверим.
Гесер взял Ольгу за руку, и вдвоем они прошли сквозь решетку, выйдя из тюрьмы. Гесер не мог победить Тьму, но мог стать ее частью. Еще один признак того, что он уже близко к реморализации. Она почти завершена. Интересно, Семен догадался, что он собирается сменить цвет? Ради спасения Ольги — это красивая цель, но все же... Семен догадался? Почему это так важно для него, Гесер не понимал, да и не хотел понимать, но это было очень важно. Почти также как жизнь Ольги.
Семен бы понял. Его Любовь Петровна совсем недавно ушла, он еще помнит, каково это — бессмертному... ладно, относительно бессмертному, терять любимую. Он бы понял, и Гесеру бы от этого стало легче.
Юркое, как змея, и ядовитое не меньше, воспоминание воспользовалось моментом, прорвало защитные кордоны и заполонило сознание, заставив глухо застонать от боли. Какая красивая она была!.. Эльза, маленькая баронесса. Пшеничные косы до пола и синие глаза. Никогда себе не прощу...
И Ольгу не прощу себе. Еще одну потерю просто не пережить — Гесер знал, что тогда не сможет ни сдержать себя, ни оправдать и навсегда уйдет в Сумрак. И Тьма станет непобедимой, и Ашер станет ухмыляться, а его выкормыш Завулон в притворном сокрушении качать головой. И Ольги не будет. А Семен снова поймет все. Поймет. Он все понимает, Семен, жалко, что сделать ничего с этим пониманием не может.
Гесер и Ольга шагнули из пятого слоя Сумрака в четвертый, так никого и не встретив. Только в последний момент, когда тень уже почти поглотила их, Гесер боковым зрением заметил движение: сотканная из сумрака фигура, высокая, статная, ладонью с неестественно длинными пальцами прижала к земле странное существо... да, действительно, похоже на змею, только двухголовое. Гесер не стал останавливаться и тратить время на размышления — ушедший в Сумрак помог им, это ясно. Не ясно, зачем, но не спрашивать же? Все равно не ответит. Силы поберечь нужно: Сумрак пил их и пил. Ольга... в своем истинном обличии она была той же, только лицо ее казалось чуть смазанным, словно на него набросили вуаль. Но оно было по-прежнему прекрасным... а еще печальным и усталым.
— Ольга... — Гесер невольно притянул ее к себе.
— Я сама виновата. Я так сглупила... — сказала она, почти плача. — Подвела всех нас. Знаешь, как было?
Гесер не хотел знать, но запретить говорить ей не мог.
— Та ведьма, Арина... она помогала нам. Тебе помогла. Боря, знаешь, что я сделала? — Губы Ольги — совершенно белые. А глаза — совершенно черные. Свет и Тьма. — Я не могу предвидеть, что будет, как она. Но я видела зло. Наше с тобой, Боря. Я пошла к ней и попросила посмотреть будущее. Она увидела то, что я и так знала — ты же понимаешь, да?
Гесер понимал. Арина видела их сына.
— Она сказала, что он будет человеком. Что он умрет в младенчестве. — Ольга спрятала лицо в ладонях.
Дальше было трудно.
— Ольга, что ты сделала?
Она подняла глаза.
— Я хотела изменить судьбу.
— Ты взяла Мел? — Он не заметил, что судорожно сжал ее плечи.
— Да.
Гесер закрыл глаза. Пропало. Инквизиция теперь Ольгу из-под земли вытащит и казнит с особой жестокостью.
— Мне Арина помогла. Теперь я ей должна.
Ольга помолчала.
— Боря, ты ведь понимаешь, что это значит?
Гесер понимал. Теперь то, на что они решились, то, что потрясло Россию — революция, гражданская война, тысячи, сотни тысяч загубленных человеческих жизней — все было напрасным. Не придет человек к светлому будущему. Не будет для него единственно Света. И для Иных не будет. Потому что Ольга, Великая Светлая, уступила Тьме. И Тьма обязательно стребует должок. Уже стребовала.
Второй слой. Сумрак впитывал по капле вытянутые их них силы. Но Ольга и Гесер искрили магией, так что капель не было жалко. Гораздо жальче будет позже, когда они вступят в бой с теми, кто ждал их в первом слое и в реальности.
— Я буду с тобой.
Это самые верные слова, Гесер чувствовал. Самые необходимые для Ольги. И Ольга их ждала.
— Мы будем сражаться до последнего. Я спрячу тебя, Рустам поможет. — Гесер говорил твердо, словно не сомневался в прощении Рустама. А ведь Рустам не простит — и это знание было тоже твердым. — А потом мы что-нибудь придумаем.
Ольга хмыкнула. И все же в том, как Боря старается ее успокоить, прекрасно понимая, что Ольга прекрасно понимает, что он понимает, есть что-то трогательное.
— Для того чтобы Инквизиция прекратила искать меня? Чтобы Темные прекратили? Боря, для этого как минимум война нужна.
Гесер странно посмотрел на нее.
Первый слой.
А мы потом ушли. Нам ничего больше не оставалось.
Самое ужасное, что могло случиться — случилось. Все оказалось напрасным.
И просьба помощи у ведьмы Арины: нашего сына, Тимура, мы не спасли. Он родился человеком и погиб в предсказанной Ольгой Великой Отечественной. И война Ольгу не спасла: ее нашли и судили. Приговор — высшая мера. Но его не привели в действие, благодаря заступничеству Рустама. Он все-таки помог мне. Ольгу заключили в особую тюрьму — все в духе Инквизиции, славящейся своим особым чувством юмора. Ольгу поместили в тело совы на неопределенный срок.
Но мы рядом друг с другом. Это наше навсегда.
Однажды, вернувшись из всех Америк, ты будешь стоять у стены —
После стольких столетий разлуки и семнадцати лет войны.
Из парадной напротив выйдет ребенок и спросит, кто ты такой...
Он уйдет, не дождавшись ответа, пронизанный вселенской тоской.
Ты прочтешь на стене эту странную фразу, написанную детской рукой:
Сто лет одиночества...
З. Ященко
