Синдром Блэков

Глава 1

- Что это? – седой мужчина в мантии колдомедика взглянул на белокурую девушку поверх очков.
- Моя работа, доктор Вейзель. Черновик, - несколько удивлённая его реакцией, ответила она.
- Неужели? – Вейзель взял верхний свиток и поморщился. – Послушайте, кажется, вы меня неправильно поняли. Я задал вам работу о наследственных болезнях чистокровных волшебников, и желательно без упоминания имён и фамилий, а что сделали вы? Назвали Блэков сумасшедшими, да ещё без научного обоснования. Наговорили о каком-то проклятии…
- Это не проклятие, там всё написано. Это разновидность Синдрома Стендаля, который не раз фиксировался у магглов.
- У магглов, девочка моя, у магглов! – воскликнул Вейзель. – А не у чистокровных магов. Ну поговорили вы с теми, кто знал всех упомянутых вами Блэков. Это ничего не доказывает. Вы утверждаете, что некоторые из этого почтенного и древнего семейства в определённый период своей жизни сходили с ума из-за того, что воображали себя… мифическим героем?
- Героем, героиней, богом или богиней, - спокойно подтвердила практикантка. – Как я указала в работе, Синдром Стендаля — это специфическая особенность психики, когда человек очень остро воспринимает картины, как бы переносясь в изображенную на холсте реальность. Граница между реальностью и фантазией для таких людей стирается. У Блэков такое происходило после чтения книг. Мифов, если быть более точной. Вы не задумывались, почему такой древний род практически весь погиб? Почему Блэки порой совершали поступки, которые благоразумными никак не назовёшь? Я назвала это Синдромом Блэков.
- Синдром Блэков! – доктор Вейзель даже руками всплеснул. – Милая, ты решила стать учёным! – он помахал перед носом девушки толстым пальцем. – Учёным, а не сказочником! А это не наука. Написала бы ты лучше фантастическую книгу – глядишь, там бы твой талант расцвёл.
***
Через неделю Вейзель нашёл на своём столе рукопись, которая начиналась просто:

«Регулус»
- Мне нужен Кричер, - два красных огня, которые не осмелишься назвать глазами. Такими же красными огнями светят лондонские светофоры, не давая Регулусу дороги в спасительный бар. В ответ он, не таясь, достаёт палочку и меняет красный цвет на зелёный. Привычные цвета Слизерина не спасают от горечи, но открывают дорогу.

Регулус напивается в стиле Сириуса – забирая с собой недопитую бутылку, чтобы вылакать её по дороге домой. Для Сириуса эти бутылки оставались вечно полными, потому что у него не было дома. Регулус допивает последний глоток на первой ступеньке тёмного особняка, который встречает его привычным шорохом фамильных призраков, не видимых никому, кроме Блэков. Регулус сбегает от них наверх, потому что они тянут только вниз, захлопывает дверь в свою комнату и падает на кровать. На тумбочке лежит книга, и он начинает читать, заглушая Тёмного лорда в своей голове.

Будет он грызть
трупы людей,
кровью зальет
жилище богов;
солнце померкнет
в летнюю пору,
бури взъярятся —
довольно ль вам этого?

- Довольно, - бормочет Регулус эхом вёльвы. – Мне довольно. «Эдда» падает из ослабевшей руки как бутылка из руки старшего брата после очередной ссоры с домашними, и младший засыпает.

Во сне Сириус молодой и перепачканный – он только что лежал в засаде, швыряясь садовыми гномами в Нарциссу. Он подходит к брату, читающему книгу, и выбивает её из рук.
- Давай в рыцарей. Я буду Светлым.
- Нет, - вдруг отвечает Регулус. Он впервые говорит «нет» вот так, настойчиво и смело, и ему хочется даже подпрыгнуть от радости. – Я хочу быть Светлым Рыцарем.
- Не сможешь. Храбрости не хватит, - насмешливо говорит брат.
- А вот и хватит!
- А если хватит, - Сириус вытирает грязное лицо, - то только на это. Жить без храбрости нельзя, ты используешь её всю за раз и - пуффф – сдуешься, как красный шарик Цисси.
- Ну и пусть за раз. Тюр тоже пожертвовал собой один раз, отдав руку Фенриру, но отдалил Рагнарёк, - кивает на книжку Регулус.
- Не понимаю ни слова из твоей белиберды, - машет рукой Сириус. – Я буду Светлым рыцарем.

Регулус снова хочет возразить, но Сириус взрослеет, превращается в худого измождённого мужчину, кладёт руку на плечо брату и тихо говорит:

Братья начнут
биться друг с другом,
родичи близкие
в распрях погибнут;
тягостно в мире,
великий блуд,
век мечей и секир,
треснут щиты,
век бурь и волков
до гибели мира;
щадить человек
человека не станет.

- Нет, - говорит Регулус во второй раз и просыпается. Он один в тёмной комнате, а за окном век бурь и волков.
- Один раз, - шепчет Регулус. – Один раз, братишка, дай мне побыть Светлым рыцарем. Дай мне побыть Тюром, хоть ты и не знаешь, кто это такой.

Он зовёт Сириуса, и сжимает до боли пальцы в кулак, и загадывает на «Эдду» - получится ли Тюру отдалить Рагнарёк.

Но мстить будет Тюр;
пасть разорвет он
свирепую волчью,
возмездье свершая.

Регулус-Тюр смеётся. Регулус-младший брат благодарит Сириуса. Регулус-Блэк берёт Кричера и отправляется в пещеру.
Там он говорит «нет» - на сей раз, третий, - Тёмному лорду.

И Рагнарёк откладывается.


«Нарцисса»

«Газетчики безжалостны», - думает Нарцисса, глядя на два пляшущих рядом заголовка:
«Люциус Малфой по-прежнему в Азкабане, несмотря на все усилия его адвоката» и «Ежегодный Благотворительный бал-маскарад в помещении больницы святого Мунго пройдёт завтра. Участники, как обычно, сделают пожертвования госпиталю».
- Ты не обязана туда идти, - говорит Драко, заглядывая ей через плечо.
- Обязана, - вздыхает Нарцисса. – Я – глава благотворительного комитета Мунго по настоянию твоего отца, и я буду там с высоко поднятой головой.
Иногда ей хочется опустить голову, но она не помнит, как это делать.

***
- Слышите, камыш шуршит на Ниле? – тихо спрашивает её низенький лысый старичок.
Нарцисса вздрагивает.
- Что, простите? – так же тихо говорит она.
Старичок смеётся.
- Не обращайте внимания на старого маразматика. Просто ваш египетский наряд напомнил мне об Исиде. Вы столь же прекрасны и величественны.
Нарциссе не хочется с ним говорить, но своей укоренившейся вежливостью она не может управлять так же, как и опускать голову.
- Простите, а кто такая Исида?
- О, Ра! – хлопает старичок. – Как можно не знать?... виноват, вы правы, не все это знают. Исида – египетская богиня, жена Осириса и символ женской любви и верности мужу.
- Верности мужу? – переспрашивает Нарцисса. – Да, это я.
- Она спасла своего мужа, когда его вероломно убили.
«Она спасла своего мужа, когда его посадили в Азкабан».
- Она также спасла сына Осириса – Гора.
«Сына Люциуса - Драко».
- Бруно! – медсестра торопится увести старичка и извиняющимся голосом говорит:
- Простите, если он докучал вам. Это Бруно, помешанный на Египте. Он давно чокнулся, понимаете? – она глупо подмигивает.
- Понимаю, - отвечает Нарцисса царственно.

Дома она закрывается в библиотеке, доставая пыльные тома египетских мифов. Она собирает их по кусочкам, как тело Осириса.
- Что ты делаешь, мама? – спрашивает Драко, увидев это.
- Собираю нашу жизнь. Она разрезана и разбросана по всей земле, но я смогу её собрать.
- Мама, - тихо говорит сын. – А что мне делать с приказом Тёмного Лорда?
Нарцисса поворачивается. На ней всё ещё египетский наряд – временно, и прямая спина - навеки.
- Я уберегу тебя, - отвечает она. – Я спрячу тебя в тростниках, Гор. У тебя будет защитник. Ты спасёшься от Сета, обещаю.
Драко хочет что-то сказать, но, не обращая внимания на имена, он верит своей матери.
- Иди, сын, - отпускает Нарцисса Драко жестом богини. – Оставь меня. Камыш шуршит на Ниле, а я хочу плакать по своему мужу.

Драко выходит из библиотеки, не закрывая плотно дверь и слыша неизвестно откуда взявшиеся слова, которые, казалось, его мать знала всегда:

Я — женщина, прекрасная для своего мужа,
Жена твоя, Сестра твоя,
Приди ко мне скорее!
Потому что я жажду узреть тебя
После того, как не видела лица твоего.
Тьма вокруг нас, хотя Ра в небесах.
Небо смешалось с землей. Тень легла на землю.
Сердце мое горит от злой разлуки.
Сердце мое горит, потому что стеною отгородился ты от меня,
Хотя не было зла во мне.
Оба наши города разрушены, перепутались дороги.
Я ищу тебя, потому что жажду видеть тебя.
Я в городе, в котором нету защитной стены.
Я тоскую по твоей любви ко мне.
Приходи! Не оставайся там один! Не будь так далек от меня!
Гляди, сын твой Гор гонит Сета к месту казни.
Я спряталась в камышах и спрятала твоего сына,
Чтобы отомстить за тебя.
Потому что так плохо пребывать вдали от тебя
И невыносимо для плоти твоей.


«Сириус»

«Каникулы у тёти Друэллы похожи на родовое древо Блэков», - думает Сириус, глядя на отрывной календарь. «В них множество листков, которые не кончаются, а лишь дробятся и дробятся: на часы, минуты, секунды…»
Отрывной календарь висит в комнате Андромеды, где она заперта с Сириусом за очередную совместную выходку. Сестра бездумно читает то, что приказала мать – кажется, «Историю Хогвартса». Брат зевает от скуки.

***
«Выходные у тёти Друэллы похожи на дни без отработок в школе», - думает Сириус, глядя в окно. «Они так же предсказуемы».
Привычно запертая комната, правда, на сей раз выходка принадлежала Сириусу лично. Андромеда пришла молчаливой поддержкой. Мать не возражала, только успела сунуть ей в руки «Историю чистокровных семейств Британии».

***
«Книги у тёти Друэллы - как ряд отражений в трюмо», - думает Сириус, глядя на том древнегреческих мифов. «Каждое последующее всё больше искажает действительность».
Сириус и хотел бы не думать о всякой белиберде, но больше заняться нечем – он рядом с провинившейся Андромедой так же, как она была с ним.
- Чушь! – фыркает Сириус, листая книгу. – Одного я не пойму, почему древнегреческие мифы? Каким боком они относятся к идее чистой крови?
- А наши имена? Они практически все греческие, - замечает Андромеда.
- Неужели? – Сириус продолжает листать и широко улыбается. – А ведь правда! Вот про тебя.
Он усаживается на кровать с ногами и читает:

«Но что это? Персей увидел скалу и у её уходящего в волны подножья что-то белое, напоминающее очертанием девичье тело. Приблизившись, герой понял, что зрение его не обмануло. Там была прикована девушка необыкновенной красоты.
- Кто ты? - спросил Персей. - За что эта кара? Ничего не ответила дева. По ее бледным щекам потекли слезы…»

Дева и правда молчит, но плачет всё сильнее.
- Меда? – Сириус одним рывком подвигается к сестре. – Что случилось? За что это наказание?
- Эта кара? – сквозь слёзы улыбается Андромеда. – Я же прикована к скале и молчу, что мне тебе ответить?
- Я – великий герой, - так же улыбается Сириус. – Сам догадаюсь. Ты всё-таки встречалась вчера с Тедом?
- Он предложил мне выйти за него, - шепчет она. – Но я боюсь, Сириус, знал бы ты, как я боюсь выйти из этого дома. Вдруг я почувствую себя черепахой без панциря?
- Я не вижу панциря, - вскакивает Сириус. – Я вижу только цепи и скалу. И я помогу тебе избавиться от них.

Ночью Андромеду, всё ещё запертую, будит настойчивый стук в окно.
Она распахивает его и видит Сириуса на гоночной метле.
- Меча у меня нет, - смеётся он. – Но Персей спасёт Андромеду.
Она счастливо хохочет и становится на подоконник. Разбуженная миссис Блэк прибегает поздно – метла с двумя седоками уже уносится в беззвёздную ночь, и Друэлла лишь слышит доносящееся издалека: «Горгона!»
- В этом моё предназначение! – кричит Сириус ветру и Андромеде. - Я спас тебя, но ты – лишь начало. Я буду героем не для себя – для других. Персею нужны подвиги, понимаешь? Потому что это – настоящая свобода – дарить свободу другим. Слышишь, Андромеда?
Она слышит – но только не брата, а ветер, голос Теда и звуки своей новой жизни.
- Да-да, - говорит она. – Конечно. Ты – мой Персей.
Но он уже и так это знает.

***
- Ты же понимаешь, насколько это опасно? – спрашивает Джеймс. – Прости, дружище, но я всё ещё сомневаюсь.
- А я нет, - Сириус забрасывает ноги на стол и, прищурившись, смотрит на Поттера. – Поверь, этим я спасу вас.
- Герой! – хмыкает Джеймс.
- Сомневаешься? – серые глаза смотрят с упрямой решимостью, руки сжаты в кулак, а уверенный и почти родной голос в который раз повторяет: «Я знаю, как вас спасти».

Ну как ему не поверить?


«Андромеда»

«Друэлла была водой, Беллатрикс была огнём, Нарцисса была землёй, а Андромеда была воздухом», - вспоминает Артур по дороге к «средней из девочек Блэк».

Средняя девочка Блэк умела заплетать в косы ветер четвёртой прядью, снимать головную боль, подув на лоб, и собирать вокруг себя стаи птиц, вытянув руки.

Она и встречает его такой же, и так же вытягивает руку, чтоб к ней вернулась только одна птица – умевшая менять оперение по своему желанию.
- Прости, - говорит Артур. – Прости, Меда. Я и сам… Фред…
Он не задерживается – нужно пытаться вернуть к жизни Молли.

А средняя девочка Блэк стоит с вытянутой рукой, на зов которой больше никто не прилетит.
Она вспоминает погибших, детство, странный вечер, когда Сириус решил, что он – Персей.
«Кто же тогда я?» - думает она. – Я не могу быть Андромедой, потому что меня так и не спасли.

Отменно-услужливая память подбрасывает ей ту старую книгу мифов.

Средняя девочка Блэк так и стоит, не двигаясь, а рука её как будто окаменела.
И только тогда она понимает.
- Ниоба! – шепчет недвижимая Андромеда, а память даёт ей слова:
- Радуйся, жестокая Латона! Веселись, пока не насытится твоё сердце моей скорбью! Ты победила, соперница! О, нет, что же говорю я, не победила ты! У меня, несчастной, всё же больше детей, чем у тебя счастливой!

Ниоба замолкает, услышав детский плач.
Андромеда опускает руку. Та онемела, но это скоро пройдёт.

Средняя девочка Блэк заходит в детскую и берёт на руки Тедди, только ради него не превращаясь в камень.


«Беллатрикс»

Беллатрикс – единственная из учеников, с кем разговаривают кентавры. Вернее, один кентавр, но и этого много.
- Просто мы одинаково любим звёзды, - пожимает плечами Беллатрикс.
- Себя ты любишь, - фыркает Андромеда, взмахнув косами.

Белле с детства твердили, что её имя означает «воительница», но от кентавра она узнаёт, что Беллатрикс называли ещё Звездой Амазонок.

Она долго сидит в библиотеке, выискивая информацию, а через день побеждает в Дуэльном клубе прошлогоднего чемпиона.

***
- В голубом, Белла. Я хотела быть в голубом, а мама говорит, мы пошьём зелёные платья. Ладно - Меда с её каштановыми волосами, но я в зелёном буду как бледная поганка.
- Я не собираюсь замуж, Цисси, - спокойно отвечает сестра. Она сидит на кровати, с помощью волшебной палочки натачивая свой любимый серебряный кинжал.
Нарцисса вмиг замолкает. Но лишь на секунду.
- О чём ты? Гости приглашены, твоё платье…
- Нет, - просто говорит Белла. – Ты не поймёшь, ты – цветок, это тебе нужен полив и солнце, а я – амазонка.
Младшая крутит пальцем у виска, но она тоже настоящая Блэк, с сарказмом вместо снисходительной улыбки.
- Ну конечно, - протягивает она. – Амазонка Белла.
Беллатрикс не смотрит на сестру.
- Белла, - это только имя, - говорит она. - Я – последняя из амазонок, и они все во мне едины. Я – это они. Агава, Акибия, Алкиппа...
- С ума сошла?
- Амазоя, Андромаха, Антандра…
- Я лучше пойду, Белла.
- Антианира, Антиброта, Антиопа…

***
Беллатрикс выдают замуж под подчиняющим зельем, а в первую брачную ночь с каждой лаской мужа она шепчет ему свои настоящие имена, и обезумевшего от страсти Рудольфуса это заводит ещё больше.
- Я уже говорил, как ты прекрасна, Белл?
Астерия, Бремуса, Гормофоя…
- Моя Беллатрикс.
Гарпо, Главка, Грина, Дериноя…
- Ты безумна.
Диоксиппа, Еврибия, Ипполита, Ифито, Келена...
Он кончает на Лаомахе, Лисиппе и Меланиппе, а засыпает на Мирине, Орифии и Стратонике. И он безумно счастлив.

***
Нарцисса однажды спрашивает – а как же покоривший воительницу Тёмный Лорд? И Беллатрикс говорит, что это не зазорно - амазонку по силам покорить только Гераклу.
Цисси могла бы многое возразить, но по странной случайности ей досталось удивительно не-блэковское благоразумие.

Её старшая сестра действительно не покоряется ни одному мужчине – ни Сириусу, ни Рудольфусу, ни Азкабану, который Белла считает живым. «Он дышит и пахнет торфяным болотом», - говорит она.

Беллатрикс не учитывает только одного: она – не последняя амазонка.
Дикий взгляд и рыжие волосы – пожар в степи.

- Я узнала тебя, - говорит Текмесса и Фесеида. – Ты – Молпадия, предательница нашего рода. Мы клялись не забывать войну, ты же предала нас ради курятника, а могла бы стать великой.
- Меня зовут Молли, - отвечает соперница Эгее, Энии, Эрибее. – А войну не забудет никто.

Когда победительница склоняется над побеждённой, та ещё пару мгновений, как заклинание, шепчет свои последние имена.

***
Доктор Вейзель читает заключительные строки и делает себе кофе.
- Понравилось? – иронический, чуть горький тон. Его ученица стоит в дверях.
- Что это? – удаётся сохранить самообладание доктору.
Девушка веселеет.
- Вы же сами сказали – напишите лучше книгу. Фантастическую. Это первые главы.
- И сколько их будет? – язвительно интересуется Вейзель.
- Столько, сколько будет жить кровь Блэков.
- Постойте, - доктор снимает очки и потирает переносицу. – Если даже допустить, что это - правда… у Блэков не осталось наследников. Сириус Блэк был последним в роду.
- Кровь Блэков, доктор, - терпеливо повторяет ученица. – А не фамилия.
- Вы имеете в виду Теда Люпина? – от язвительности доктора не остаётся и следа.
- И его тоже. Правда, в нём намешано много – от Тонксов, от отца… Хотелось бы верить, что с ним всё обойдётся. К тому же он ещё слишком маленький для чтения мифов, - она грустно улыбается.
Вейзель на секунду задумывается.
- Драко Малфой! – восклицает он.
Кивок в ответ.
- И что вы намереваетесь делать? – серьёзно интересуется доктор.
Она пожимает плечами.
- Предупрежу его.
- Он вам не поверит.
- Знаю. Но я всё равно попробую.
Она уже собирается аппарировать, когда спохватывается.
- Совсем забыла. Я же пришла отдать вам титульный лист своей работы – если вы решите всё-таки её принять.
Искренняя улыбка, хлопок аппарации и лист пергамента, на котором размашистым почерком написано:
«Синдром Блэков как проявление наследственных психических расстройств чистокровных семей.
Автор: Астория Гринграсс».








* в фике наглым образом использованы строки из "Старшей Эдды", "Мифов Древней Греции" Куна и египетского "Плача Исиды по Осирису" в переводе А.Ахматовой.
** все имена амазонок - вполне настоящие)