Я люблю игроков в квиддич

Глава 1

Если бы я в тот день опять не наткнулась на Рона с Лавандой, не разозлилась и не расстроилась, а может сначала расстроилась, а потом разозлилась, то и не было бы того вечера, того Хэллоуина, когда все получают сладости, а я получила нечто несоизмеримо большее.

Настроение было настолько паршивое, что сначала я вообще никуда в тот вечер не собиралась.

Но чем тогда себя занять?

Поход в библиотеку отменялся, потому что я прекрасно отдавала себе отчет, что на книгах в таком состоянии не сосредоточусь.

Просто тупо сидеть в гостиной я не умею, у Гарри были какие-то свои планы.

Не повлиять на ситуацию, не изменить свое отношение к ней я не могла. И потому решила просто попробовать отвлечься от нее, развеяться, благо был праздничный вечер.

Праздновали Хэллоуин. О дне Всех Святых свидетельствовали многочисленные огромные тыквы, расставленные по всему замку, свисающие с потолка летучие мыши и весьма реалистично выглядящие пауки (надеюсь, что один из них свалится Рону за шиворот, когда он будет с Лавандой), а также толпы младшекурсников наряженных всякой, с точки зрения магглов, нечистью и завывавших: «Угости, а не то напугаю».

Выть мне тоже хотелось, хотя и не от недостатка сладкого. Я нормальный человек, а не ходячая энциклопедия, как меня воспринимают многие.

Мне уже шестнадцать, мое отражение в зеркале меня вполне устраивает, и я тоже достойна поцелуев.

А круг моих книжных интересов распространяется и на любовные романы, правда я предпочитаю маггловские истории и, потому почитать их удается только дома на каникулах.

И вообще, если кто-то забыл, то я напомню, что меня тоже целовали.

И пусть в списке моих побед только одно имя, зато его можно написать большими буквами, и дополнить перечислением всех его регалий.

Виктор Крам, лучший игрок чемпионата мира по квиддичу 1994 года, ловец сборной Болгарии, финалист Турнира Трёх Волшебников и просто человек, не побоявшийся первым поцеловать Гермиону Грейнджер.

А сейчас мной явно заинтересовался Кормак МакЛагген. Хотя, честно говоря, засунул бы он свои чувства куда подальше. В принципе, он неплохой парень, но совсем не герой моих грез, да и место героя в моих грезах было занято.

Много времени на преображение у меня не ушло. Поддавшись настроению, я решила стать Марией–Антуанеттой после ее знакомства с гильотиной.

Вполне в духе праздника - «страдающая королева» и все такое.

Хотя головы я бы лучше лишила кое-кого другого. Этот кто-то в последнее время думает совсем другим местом.

Волосы я просто распустила. Мое узнаваемое «воронье гнездо» сыграло мне на руку. На Хэллоиуине меня точно никто не ожидал увидеть, а любая другая девочка, на моем месте, к выбранному мной костюму сделала бы именно такую прическу.

Платье я надела простое белое. Но с глубоким вырезом, открытыми плечами и высоким корсажем и мушки налепила куда положено, и страшно себе понравилась, но…

Во-первых, если меня в таком виде остановил бы кто-то из преподавателей, то Гриффиндор остался бы вообще без очков до конца учебного года, а, во-вторых, как бы я не хотела в тот вечер выглядеть роковой женщиной, у меня просто не хватило духу и…

И я прикрыла все это великолепие длинным темно- синим плащом с золотыми геральдическими лилиями. Правда, пришлось для правдоподобия еще заляпать все кровью.

На шее был наколдован безобразный след от гильотины, ну не носить же мне голову подмышкой, как « обезглавленные охотники», а лицо закрыто бархатной полумаской.

Когда я зашла в зал, мое возбужденное состояние начало быстро сменяться унынием.

Нет, вокруг действительно все веселились, попивали сливочное пиво и, судя по состоянию некоторых присутствующих, кое-что покрепче, танцевали под «Ведуний», которые традиционно развлекали хогвартцев, но меня это не касалось.

Стоило зазвучать очередной мелодии, и я почувствовала себя такой несчастной и одинокой… Это была та же композиция, под которую мы с Виктором когда-то танцевали.

Хорошо, что рядом был темный эркер. Накатили слезы. Я уже подняла руку, чтобы снять маску и вытереть глаза, как произошло то, о чем мои друзья, надеюсь, никогда не узнают.

Оказалось, что уединения в этом месте искала не я одна.

В нише, в тени стоял высокий человек, закутанный в плащ. На его голову был накинут капюшон, а лицо полностью скрывала маска.

Действуя автоматически, я отшатнулась, выхватывая волшебную палочку. Оглушающее заклинание было почти произнесено, когда я поняла, что это видимо мои слезы сыграли злую шутку.

Передо мной стоял средневековый монах, правда, без креста, но со всеми прочими атрибутами.

- А у тебя красивая грудь, – услышала я глуховатый из-за маски голос монаха.

Этого мои нервы уже не выдержали, ведь несколько долгих секунд я видела перед собой Упивающегося Смертью.

И пусть мой боевой опыт практически равен любовному, то есть в основном состоит из теоретической подготовки, я не буду умалять своих достоинств. В моей жизни было сражение в Отделе Тайн, и я бы не промахнулась, а сама, вместо этого, продемонстрировала подробности своего костюма этому монаху, когда размахивала палочкой.

- А еще ты чуть не убила меня. Это что-то личное? – явно надеясь на диалог, снова обратился ко мне монах, и по его голосу стало ясно, что мы сверстники.

И если первое его замечание вогнало меня в глубокий ступор, то второе подействовало как холодный душ. До меня вдруг дошло, что я чуть – было, не натворила. Сердце подпрыгнуло к горлу, и я только и смогла проговорить:

- Прости, прости меня, я не хотела. Я думала…

- Простить за что, - перебил меня монах, явно забавляясь моим замешательством, - за то, что у тебя красивая грудь или за попытку убийства?

Я оценила юмор, но видимо, перепады настроения сказываются на моих мыслительных способностях губительно.

Пока я подыскивала приемлемый ответ, монах поднял руку и коснулся моей шеи со словами:

- Видимо за красоту и за склонность к насилию тебе уже отрубили голову, значит, наказать я тебя уже не могу и, чтобы загладить свою вину, ты должна мне поцелуй.

Все происходило слишком быстро. Одной рукой он снял свою маску, другой привлек меня к себе и, неожиданно нежно, коснулся моего рта своими губами.

Мерлин, я не думала, что мои желания начнут исполняться так быстро. Память услужливо подкинула подходящую к случаю цитату: «Бойся своих желаний, иногда они исполняются». Я не боялась. Мой эмоциональный диапазон был шире, чем у Рональда Уизли.

К приятным ощущениям от поцелуя примешивалась изрядная доля удовольствия от осуществленной мести.

Мои щеки вспыхнули, дыхание прервалось, я ждала продолжения.

А монах вдруг отодвинулся и, по-прежнему придерживая за талию, развернул меня лицом к залу, видимо в надежде рассмотреть мое лицо.

Надо сказать, что его маневр был практически бесполезен. Освещение Большого зала отражало общую атмосферу праздника. Источником света были только установки цветомузыки у « Ведуний» и тыквы с негаснущими свечами внутри. Но улыбки « Джеков-фонарей» давали мягкий, рассеянный свет, как от ночников.

Я тоже вглядывалась в его лицо. Но теперь, когда монах оказался спиной к свету, я могла различить лишь общие черты, которые показались мне приятными и, возможно, знакомыми.

- Сними маску, - попросил он, - мне так неудобно…

Я, ошеломленная его напором, как зачарованная, второй раз за вечер поднесла руку к лицу, чтобы выполнить его просьбу, но вдруг почувствовала его прохладные пальцы на вырезе моего платья.

Я запаниковала, рука тут же скользнула вниз, пытаясь запахнуть плащ, наши руки столкнулись и… Застежка плаща - большая брошь - вдруг расстегнулась.

Каким-то неуловимым движением мой «монах-соблазнитель» у самого пола подхватил ее и с усмешкой подал мне:

- Я тронут, мадам, но я просил у вас не ваши драгоценности.

- Какой ты ловкий, – как-то по-девчоночьи прошептала я, все еще зажимая плащ у горла.

- Долгие годы тренировки. Снитч поймать сложнее, – похвастался он.

- Я люблю игроков в квиддич, – вырвалось у меня в ответ прежде, чем дошло, какой смысл эти слова будут иметь для монаха.

Это Парвати Патил, узнав о том, что МакЛагген имеет на меня виды, и, памятуя о Роне и Краме, сделала вывод о том, что я люблю игроков в квиддич. Прозвучало это довольно ехидно, учитывая, что ее подружка Браун уже выполняла функции шарфа на шее Рона. В принципе, это утверждение неверно, но квиддич - это действительно то, что объединяет этих парней, ну и та или иная степень симпатии, которую они испытывают или испытывали ко мне.

Тут произошло то, что и должно было произойти. Ведь с точки зрения мужчины мои слова прозвучали недвусмысленным приглашением к действию.

Моя «невинно загубленная королева», оказалась «справедливо казненной куртизанкой».

Монах снова также нежно коснулся моих губ, уже не торопясь оторваться, надавил чуть сильнее, принуждая их открыться. Жаркая волна прокатилась по мне, сделав мои губы и кожу необычайно чувствительными. Я ответила на его поцелуй и почувствовала, как он напрягся, когда прижал меня к себе.

Никаких мыслей, только наслаждение.

Он откинул капюшон, и я закинула руки ему на шею, запустила пальцы в волосы.

Краешком сознания я поняла, что плащ мой уже лежит на полу. Монах медленно провел рукой по моим плечам, по краю корсажа, дотронулся до губ.

Какие красивые пальцы, ловкие руки…

Ловкие руки ловят снитч, он ловец! Ловец!

Как же не вовремя ко мне вернулась способность к анализу.

Все факты вдруг выстроились в логическую цепочку. В факультетских сборных четыре ловца, один из которых мой лучший друг, Чанг в Рейвенкло, у Хаффлпаффа-Соммерби, заменивший Диггори, но он небольшого роста, и тот, который дарит мне сейчас все эти ощущения, это - Драко Малфой!

Мерлин Всемогущий!

Музыка резко сменила ритм, раздались звуки тяжелого рока, луч прожектора скользнул по нашим фигурам.

Я увидела светловолосую голову, склоняющуюся к моей груди. Инстинктивным движением я попыталась оттолкнуть Драко, но он понял это по-своему.

- Успокойся, все хорошо, и нас никто не видит, – проговорил он, подняв голову, и тут же скользнул губами по шее вниз.

Тяжелые аккорды сотрясали зал, дрожали пол и стены старинного замка, и казалось, эта дрожь передавалась и мне. Так никто меня не целовал, именно об этом я и мечтала.

Видимо в своем мщении я зашла слишком далеко.

- Драко, Драко, Драко, – билось у меня в голове в ритме рока.

И тут я сделала то, что не поддается никакому логическому объяснению.

Я не пыталась тогда, и не буду сейчас искать объяснений и оправданий своему поступку.

Подняв его голову руками, я сама прижалась губами к его губам. Потом, переводя дух, уткнулась лбом в его грудь, чувствуя, как громко и часто бьется его сердце, и вдруг услышала:

- Ты чудесно пахнешь.

Перед глазами промелькнула наша встреча в конце лета, когда я, Гарри и Рон столкнулись с Малфоем в Косом переулке. Он, увидев меня, обращаясь к матери, пожаловался на плохой запах, оттого что рядом с ними стоит грязнокровка.

Странно, но ничего кроме легкой грусти то воспоминание во мне сейчас не пробудило.

Опять сменилась музыка, мимо нас заскользили пары. Ко мне стала возвращаться способность воспринимать окружающее, сердце забилось ровнее, и кровь отлила от лица.

- Сними маску. Пожалуйста, – снова попросил Драко, не почувствовав смены моего настроения.

Я не стала дожидаться, когда он сам снимет ее с меня, ведь я знала, что Драко так и сделает - не в его правилах просить три раза.

- Еще раз прости, – прошептала я ему на ухо и провела ладонью по щеке.

Он хотел перехватить мою руку, но тут уже я лучше владела собой, быстро наклонилась, подняла плащ и почти бегом пробралась к выходу из зала, рискуя сбить с ног многочисленные танцующие пары. В дверях я обернулась и увидела темную высокую фигуру «монаха», уже в капюшоне на том же месте, где я бросила его без объяснений.

Ну что ж, такого Драко я знала, он никогда не стал бы никого догонять, а тем более девочку, которая сама вешалась ему на шею.

А я хотела оставить в своей памяти совсем другого Драко, того, что просит меня, наслаждается моим запахом, моей близостью, целует меня…

Сейчас я понимаю, что даже сними я тогда маску, он ни за что не поверил бы своим глазам. Гермиона Грейнджер?! Уж к шестому курсу мы все хорошо изучили Оборотное зелье. Стащить ингредиенты сложно, но возможно. Он бы только оценил это как хорошую шутку. Тем более что вела я себя с ним как идиотка.

Но на этом мой идиотизм закончился, и я смогла поставить точку там, где решила сама.

То, что произошло между нами, не должно было иметь никакого продолжения.

Уж это-то я понимала абсолютно точно.