Глава 1"Если ты готов"
Автор: Possum132
Рейтинг: PG-13
Герои: КФ, ММ, СС
Жанр: missing scene
Категория — джен
Примечания переводчика:
1. Фик представляет собой часть цикла Possum132 о Северусе Снейпе. В ГП-архиве имеется еще один фрагмент цикла "Смертный знак".
2. Название - обращенные к Снейпу слова Дамблдора из гл. 36 "Кубка Огня". А еще это слова Смерти, обращенные к Третьему брату. Такое у Дамблдора чувство юмора.
3. Фрагменты гл. 36 "Кубка огня" - в переводе Марии Спивак, прошедшем очень сильную редактуру. Хотя все косяки нам с бетой выловить не удалось.
На парадном обеде он едва прикоснулся к еде, хотя кормили в Хогвартсе отлично. Ему и так с трудом удалось выкроить время, чтобы присутствовать на завершающем испытании Тремудрого турнира. А необходимость выложить тысячу галлеонов призовых напрягла отношения с кредиторами из Гринготтса до крайности. Так что он сидел за общим столом, время от времени перебрасываясь вежливыми фразами с Людо Бэгмэном и мадам Максим, и в голове у него крутились цифры. Но, как ни крути, в бюджете продолжала зиять брешь.
Фадж не без горечи подумал, насколько легче жизнь у маггловского премьер-министра: кончатся деньги — всегда можно напечатать дурацких бумажек. Интересно, Альбус Дамблдор и прочие важные волшебники имеют хотя бы малейшее представление о том, во что обходится содержание Святого Мунго, Хогвартса и самого министерства? Деньги из ничего не берутся. Если бы не щедрость некоторых знатных чистокровных семейств… Один Кубок мира обошелся в целое состояние! Пришлось целый год оплачивать пятьсот работников. Продажа билетов даже близко не покрыла расходы. И все впустую из-за жуткого происшествия со Смертным знаком.
Колдографии Знака появились на первых страницах газет по всему магическому миру, да еще с самыми ядовитыми комментариями. Ирландцы были в ярости: вытащили на свет все свои старые претензии. Ну да, пришлось приписать преступления Сами-знаете-кого ирландским магглам из этой их… ИРА или как ее там. Но зачем вести себя так, как будто виноват лично Фадж? И только потому, что тогда он как младший министр отвечал за Департамент магических катастроф. А что было делать? Нельзя же ссылаться на взрыв газа каждый раз, когда происходит очередная резня магглов!
Но лучше уж ирландская ярость, чем фальшивое сочувствие болгар. Выставили несусветный счет за поврежденные палатки, при этом прикидывались, что всё понимают, но он-то знал, что в душе они злорадствуют. Идеи Сами-знаете-кого всегда пользовались популярностью на Континенте. В Дурмштранг до сих пор не допускают магглорожденных. А кого они поставили директором!
Фадж еще немного поразмышлял об этом. В европейских министерствах до сих пор поминают нам Гриндельвальдову войну, хотя прошло уже полвека. С чего мы должны отвечать за то безобразие, которое магглы тогда учинили в Европе? Да, Гриндельвальд натравливал одних магглов на других, но убивали-то они друг друга сами! И в Британии не обошлось без жертв. Куда ни ткни — всюду магглы, лезут в места, до которых им в обычное время не было никакого дела, стреляют на любой шум и на любой странный след в небе. И так шесть лет подряд! К тому же додумались до какого-то мерзкого оружия, которое пробивало огромные дыры в коврах-самолетах, так что у нас тоже гибли люди…
А беженцы! Сотни иностранных ведьм и колдунов, большинство без кната за душой и ни слова не понимают по-английски! И все требуют чего-то от министерства! Это, понятно, было еще до него, но когда он поступил на работу — в Отдел по незаконному использованию маггловских артефактов, смешно вспомнить! — разговоры еще не утихли. И кто бы подумал, что выпусник Равенкло из уважаемого, но небогатого семейства так далеко пойдет?
Фадж снова вспомнил о бюджете. Тут еще чертов Скримджер с постоянным нытьем о том, что аврорату опять урезали штат! Пора учиться экономить, и к аврорам это тоже относится! Сами-знаете-кто тринадцать лет как сгинул, время сейчас мирное, и нельзя допускать расточительства.
При мысли о Скримджере он испытал привычное раздражение. Типичный гриффиндорец — вечно прет напролом, даже в голову не приходит, что порой неплохо бы остановиться и подумать. Чертов Скримджер с его амбициями: после Кубка мира как с цепи сорвался — отправил в албанские леса целую бригаду авроров! Албанцы, само собой, просто взвились, что отнюдь не облегчило переговоры по поводу Берты Джоркинс. Пришлось заняться этой дурой лично, так албанский министр окрысился от одного намека на то, что Тот-кого-нельзя-называть, всем известный политический преступник, скрывается у них в стране и может быть каким-то боком замешан в исчезновении британской подданной.
Фадж тоскливо подумал, что Кубок мира нанес авторитету министерства тяжелейший удар. И Тремудрый турнир немногим лучше: с самого начала провал за провалом. А Дамблдор еще уверял, что ни один несовершеннолетний волшебник не сможет принять в турнире участия! После чего Гарри-чтоб-его-Поттер каким-то образом ухитрился засунуть свое имя в Кубок огня.
Гарри Поттер… В «Дырявом котле» тот выглядел довольно милым ребенком, но поневоле призадумаешься: сначала торт взлетел, потом тетку раздул. И настоящий дар нарываться на неприятности! Конечно, Рите Скитер полностью доверять нельзя. Насчет того, что Гарри рвется к власти и для этого связался с оборотнями и великанами — полная чушь! Люпин — старый друг его отца, а Хагрид вполне безобиден. Ну, то есть не вполне, но намерения у него добрые. Но все-таки доля правды в Ритиной писанине обычно есть. И не такая уж маленькая доля: один Мерлин знает, откуда она добывает информацию. Если хотя бы половина того, что она пишет о Гарри Поттере — правда, парень сильно не в ладах с головой. Но у Дамблдора к мальчишке слабость, с самого первого дня, когда тот только появился в Хогвартсе. Позволил ему уже на первом курсе играть за Гриффиндор!
С Дамблдором никогда не знаешь, что думать. Ну да, победитель Гриндельвальда и единственный, кого Сами-знаете-кто всерьез опасался. Но при этом не видит, что у него делается под носом. Тот же Квиррелл: Дамблдор сам его нанял! Или василиск: как можно не заметить змею семи метров в длину, особенно когда она ползает по всей школе и глушит студентов направо и налево? Про Сириуса Блэка и вспоминать не хочется: мерзавец дважды вломился в Хогвартс, а потом улизнул буквально на глазах у Дамблдора.
Может, Долорес и права: Хогвартсу следует уделять больше внимания. Особенно теперь, когда в Совете попечителей нет Люциуса. Исключительно мерзкая была история, обе стороны бросались такими отвратительными обвинениями… С отстранением Дамблдора Люциус, конечно, поторопился, но его тоже можно понять — у него в Хогвартсе единственный сын и наследник. Если бы Люциус не держался так за Нарциссу! Она, конечно, красавица и все такое, но большинство волшебников давно бы развелись с женой, которая не способна рожать сыновей.
Последний год показал, что министерству следует глаз не спускать с Хогвартской школы чародейства и волшебства. Благодаря Дамблдору Поттеру все сходит с рук, и в результате тот совсем зарвался. Из-за его последней выходки на министерство обрушились буквально стаи сов. Дурмштранг и Бобатон набирают учеников со всего Континента, так что позволить Хогвартсу выставить на турнир сразу двух чемпионов — самый верный способ испортить отношения с половиной Европы.
Фадж едва не застонал вслух, вспомнив нападение на Виктора Крама в ночь после финала Кубка. Болгарского министра чуть удар не хватил, а мадам Максим потребовала, чтобы к ее палочке применили Приори Инкантато: он немного поторопился, заподозрив директрису Бобатона в соучастии. Старина Барти, похоже, уже тогда начал съезжать с катушек. Собственная домовиха сотворила Темную метку! Всё та жуткая история с сыном, оказавшимся Упивающимся Смертью. Должно быть, несчастный запутавшийся юноша и натаскал домовиху, и когда та увидела, как Упивающиеся забавляются с магглами, у твари помутилось в голове, вот и вызвала Метку.
Отделу регулирования магических популяций и контроля над ними следовало бы провести официальное расследование, но все знают, что случилось с сыном Барти, и к тому же от домовихи тут же избавились, так какой смысл ковырять старые раны?
Фадж тогда решил, что лучше не будить лихо. Своих скелетов в шкафу хватает у всех, взять хоть Людо Бэгмэна… И вообще никому особенно не хочется вспоминать о тех временах. Хотя задним числом приходится признать, что расследование бы не помешало. Может, успели бы до того, как Барти Крауч окончательно повредился в уме. Где-то старина Барти сейчас? Большая удача, что в Департаменте международного магического сотрудничества имеется молодой Перси Уизли. Он очень неплохо справляется с обычной текучкой. На редкость сообразительный паренек, особенно для гриффиндорца: двенадцать СОВ, а за ТРИТОН результаты еще выше. И, слава Мерлину, не подцепил от отца его нелепую маггломанию.
Наконец зачарованный потолок над головой из голубого стал густо-малиновым, обед закончился, и четыре чемпиона устремились в Лабиринт. В душе Фадж надеялся, что выиграют Виктор Крам или Флер Делакур — тогда турнир нельзя будет считать полным провалом.
Долгое время не происходило вообще ничего, потом вспыхнул фонтан алых искр, и оказалось, что это Крам просит о помощи. А когда они отправились его выручать, Минерва Макгонагалл обнаружила неподалеку от входа в лабиринт оглушенную Ступефаем Флер Делакур.
Все замерли в напряженном ожидании, и вдруг ниоткуда появились Гарри Поттер с Седриком Диггори, и Фадж сразу сообразил, что стряслась беда, и беда большая. Седрик неподвижно висел на плече у Гарри. Может, в обмороке? Министр пробился вперед, думая чем-то помочь, и понял, что видит покойника. Гарри был ранен, у ведьм началась истерика, и в общей суматохе Аластор Хмури увел Поттера в больничное крыло. Дамблдор, Макгонагалл и Снейп куда-то испарились, а ему пришлось остаться и объясняться с отцом и матерью Седрика.
Он понятия не имел, что произошло в Лабиринте. Амос Диггори с женой и Помона Спраут были не в себе, Бэгмэн окончательно потерял голову и только и мог, что заламывать руки, а вокруг коршуном вилась Рита Скитер с фотографом «Пророка», собирая материал для очередной жареной истории.
*****
Северус Снейп шепчет ему на ухо, что поймали Упивающегося, ответственного за сегодняшнее происшествие. Он сразу думает: «Каркаров!» Но Снейп утверждает, что это не Каркаров, это Барти Крауч-младший. Тот же двенадцать лет как умер! Оказывается, не умер. Его отец — вот тот действительно мертв — каким-то образом вытащил сына из Азкабана, и он весь последний год изображал Аластора Хмури. Это как-то связано с Гарри Поттером: Барти думал, что действует по приказу своего господина. Не очень понятно, при чем тут Седрик Диггори, но Барти и здесь как-то замешан. И теперь Снейп хочет, чтобы министр поднялся в кабинет Хмури и убедился сам.
Фадж колеблется: история на редкость нелепая, а от Снейпа у него мурашки по коже. Достаточно вспомнить, как тот метался и орал после побега Сириуса Блэка: у парня явно не все дома. Читать следственное дело Снейпа ему было некогда, но Долорес подготовила выписку. Он проглядел и просто опешил, столько там было крови и грязи. Никогда не понимал, зачем Дамблдор держит Снейпа в Хогвартсе, когда война давно кончилась и пользы от того никакой.
Подумав, Фадж решает призвать дементора. Если в деле действительно замешан Крауч-младший, тому прямая дорога к дементорам, вне зависимости от того, что покажет расследование. Сомнительно, чтобы Крауч охотился за четырнадцатилетним мальчиком, даже если это Мальчик-который-выжил. Наверняка там приложил руку Блэк. Может, Блэк и сейчас где-то поблизости. Страшно представить, что по стране беспрепятственно шатаются два спятивших беглеца из Азкабана! И как эти Упивающиеся сумели обвести дементоров?
Фадж со Снейпом поднимаются по мраморной лестнице, дементор маячит позади, и Фадж чувствует, как Снейп кипит от негодования. Дамблдор придет в ярость, но министр магии нуждается в подобающей охране, когда приходится иметь дело с фанатичным сторонником Сами-знаете-кого, с безумцем, отказывающимся считаться с тем, что его господин исчез, потерпев поражение…
На третьем этаже Снейп открывает дверь кабинета, Фадж входит внутрь, кивает Минерве, наставившей палочку на опутанного веревками человека, и замирает в изумлении. Перед ним действительно Барти Крауч! Тот самый бледный веснушчатый мальчишка с соломенными волосами, которого дементоры некогда выволокли из судебного зала № 10. Только под глазами мешки и выглядит намного старше. Пленник непрерывно хихикает, бормочет и раскачивается, как маятник… Бормочет что-то вроде «Повелитель, Повелитель, за мной явится Повелитель…»
Фадж отшатывается, дементор проскальзывает вперед, и Барти даже вскрикнуть не успевает, как все кончено. Тело сползает по стене, глаза пустые, нижняя губа отвисла — от Барти осталась одна оболочка. Минерва ударяется в крик, из ее палочки вырывается серебристое облако, и черный плащ дементора растворяется в дверном проеме.
Минерва продолжает вопить о дементорах, Барти Крауче и о Том-кого-нельзя-называть. Снейп молчит. Фадж готов согласиться, что произошло прискорбное недоразумение, но зачем так болезненно реагировать? Когда авроры поймают Сириуса Блэка, его ждет Поцелуй. Поцелуй — единственно возможное наказание за побег из Азкабана, а младший Крауч и так уже виноват в ужасных преступлениях: он участвовал в пытке Лонгботтомов и убил собственного отца! И Корнелиус Фадж как министр магии желает немедленно видеть директора. Снейп вроде бы говорил, что тот в школьной больнице, с Гарри Поттером.
По дороге он пытается переубедить Минерву, но только зря тратит время — та просто не слушает, и в любом случае Дамблдора в школьной больнице нет. Там только Поттер, Молли Уизли, двое ее сыновей и лохматая девчушка, которую он несколько раз вроде бы видел с Гарри.
Открывается дверь, появляется Дамблдор, и Минерва снова взрывается, снова вопит о дементорах, без конца повторяя, что Дамблдор никогда бы не позволил дементору ступить в пределы замка.
Она все-таки вывела Фаджа из себя: Дамблдор, конечно, директор школы, только речь идет не о нарушителе дисциплины, а об опасном преступнике, а это компетенция министерства.
— Милая леди! — рычит Фадж. — Как министр магии я вправе сам решать, брать с собой охрану или нет, когда мне предстоит допрашивать потенциально опасного…
Но Минерву не перекричать.
— Как только эта… тварь… вошла в комнату, — бьется она в истерике, — она бросилась на Крауча и… и…
Да, зрелище было ужасное. И теперь ко всему придется думать, что делать с бездушным телом: в Азкабан его не посадишь, а отправить в ту палату в Святом Мунго, где держат Лонгботтомов — явно дурной тон.
— В любом случае, невелика потеря! — возражает Фадж. — На нем висело несколько смертей!
— Но ведь он не сможет давать показания, Корнелиус, — говорит Дамблдор и смотрит на него каким-то странным взглядом.
Показания! Он сам слышал безумное бормотание и безумный смех Крауча. Тот совершенно свихнулся, ни о каких показаниях и речи быть не могло!
— Зачем? Все и так ясно! — кричит Фадж. — Крауч — явно ненормальный! Судя по тому, что мне сказали Минерва с Северусом, он искренне считал, что действует по приказу Сами-Знаете-Кого!
— Лорд Волдеморт действительно отдавал ему приказы, Корнелиус, — заявляет Дамблдор. — Гибель этих людей — так сказать, побочный продукт заговора с целью возрождения Волдеморта. Заговор удался. Волдеморт вновь обрел тело.
Он моргает: зачем Дамблдор говорит такие смехотворные, такие ужасные вещи? И зачем называть лорда… ну, того самого, по имени? Знает ведь, как людям это неприятно!
— Сами-знаете-кто?.. Вернулся?.. — бормочет Фадж. — Бред. Да вы что, Дамблдор!
— Вне всякого сомнения, Минерва и Северус уже сообщили вам, — говорит Дамблдор, — что мы своими ушами слышали признание Барти Крауча. Под воздействием веритасерума тот рассказал, каким образом ему удалось бежать из Азкабана и как Волдеморт — узнав от Берты Джоркинс о том, что молодой Крауч жив — освободил его от отца и использовал, чтобы захватить Гарри. Говорю вам, его план удался! Крауч помог Волдеморту вернуться к жизни.
«Ну вот, — думает Фадж, — Дамблдор опять завел насчет Берты Джоркинс, опять твердит, что между Бертой и Краучами была связь. Просто свихнулся на Берте! Да, Барти Крауч бежал из Азкабана — в этом сомневаться не приходится, но в остальном… Тот Барти Крауч, которого я только что видел, двух слов связать не мог!»
— Послушайте, Дамблдор, — не сумев сдержать улыбку, начинает Фадж, — вы же не можете всерьез в это верить. Сами-знаете-кто — вернулся? Что вы, что вы… разумеется, сам Крауч вполне мог считать, что действует по приказу Сами-знаете-кого — но, Дамблдор… доверять показаниям безумца…
— Сегодня, когда Гарри дотронулся до Тремудрого кубка, тот перенес его прямиком к Волдеморту, — упорно гнет свое Дамблдор. — И он оказался свидетелем возрождения Темного Лорда. Если вы пройдете в мой кабинет, я все вам объясню.
Фадж бросает вопросительный взгляд на Гарри, но Дамблдор оборачивается и отрицательно качает головой:
— Боюсь, что сейчас я не могу разрешить вам допрашивать Гарри.
Он улыбается шире: так вот откуда взялась бредовая идея о возрождении Волдеморта. Кто знает, что на самом деле случилось с Гарри Поттером в Лабиринте. Что-то нехорошее: Седрик мертв, и, судя по тому, как Гарри цеплялся за тело и шептал, что сумел его вернуть, мальчик мог стать свидетелем убийства. Это и оказалось последней соломинкой для неуравновешенного и нервного ребенка.
Фадж еще раз смотрит на Гарри, переводит взгляд на Дамблдора и говорит:
— Дамблдор, вы… м-м… готовы во всём доверять Гарри?
Наступает минутное молчание, которое нарушает только рычание большой черной собаки, пристроившейся у кровати Гарри. Кто вообще пустил собаку в палату? Фадж слышал, что Дамблдор во всем идет у Гарри на поводу, но позволять мальчишке брать с собой в больницу фамилиара — это из рук вон!
— Конечно, я верю Гарри, — отвечает Дамблдор, и теперь видно, в какой он ярости. — Я выслушал признание Крауча и выслушал рассказ Гарри о том, что произошло после того, как он коснулся Тремудрого кубка. Обе истории ни в чем не противоречат друг другу, напротив, объясняют все случившееся со времени исчезновения Берты Джоркинс.
У Дамблдора просто пунктик насчет Джоркинс! Он ее даже не знал толком. Дура и лентяйка, вот кто она была, хоть и нехорошо так про покойницу. Давно надо было ее уволить, вместо того чтобы переводить из одного департамента в другой. Сожрал ее какой-нибудь албанский оборотень, и невелика потеря!
Фадж мельком бросает взгляд на Гарри и собирается с духом, чтобы произнести имя…
— Вы готовы поверить в возрождение лорда Волдеморта на основании свидетельств маньяка-убийцы и мальчика, который… хм-м…
Не удержавшись, он опять смотрит на Гарри, но не заканчивает фразу: не хочется продолжать при бедном мальчике — тот и так не в себе.
Гарри неожиданно произносит:
— Вы читали статьи Риты Скитер, мистер Фадж.
Он невольно краснеет: да, читал. Вообще-то безобразие, что министру магии приходится узнавать важные факты из газет! Почему Дамблдор не сообщил ему, что мальчик — змееуст? Мало этой новости, так у Поттера еще и припадки. И становится только хуже. Вот Перси Уизли, по его собственным словам, раньше ни одного такого припадка не видел, а Поттер постоянно гостил у них в доме.
— Ну, а если и читал? — обращается он к Дамблдору. — Если я узнал, что вы скрываете от меня сведения, касающиеся этого мальчика? Змееуст, скажите пожалуйста! А как насчет странных приступов в самых неожиданных местах?
— Я полагаю, вы имеете в виду приступы боли в шраме, которые иногда случаются у Гарри? — холодно осведомляется Дамблдор.
Ага! Наконец-то! Дамблдору пришлось признать, что шрам временами болит — по-настоящему или это все фантазии, сказать сложно. Надо бы отправить мальчишку в Мунго, чтобы посмотрели специалисты…
— Так, стало быть, вы подтверждаете, что у него бывают такие приступы? — быстро уточняет Фадж. — Головные боли? Ночные кошмары? А возможно, и… галлюцинации?
— Послушайте, Корнелиус, — Дамблдор делает шаг в его сторону. — Гарри так же нормален, как вы и я. Шрам никоим образом не влияет на его рассудок. Я считаю, что он начинает болеть в двух случаях: когда лорд Волдеморт находится близко или собирается кого-то убить.
Фадж невольно отступает назад: в голосе Дамблдора слышится явная угроза. Но он не позволит себя запугать. Да, Дамблдор — великий волшебник, но все-таки не профессиональный целитель!
— Простите, Дамблдор, — упорствует Фадж, — но я в жизни не слышал, чтобы шрам от проклятия действовал как сигнал тревоги…
Гарри кричит:
— Я сам видел, как Волдеморт возродился!
Мальчишка вскакивает с кровати, и Молли Уизли приходится удерживать его силой. Он продолжает выкрикивать:
— Я видел Упивающихся Смертью! Я могу назвать их имена! Люциус Малфой…
Вот теперь Фадж задет по-настоящему. Да, ребенок стал свидетелем убийства, у него нервный срыв, но это уж чересчур! Мальчишка не соображает, что несет! Люциус был оправдан полным составом Визенгамота. И потом, Малфои — такое родовитое, богатое и щедрое семейство!
— Малфой был оправдан! — говорит Фадж. — Стариннейший род… столько тратят на благотворительность…
— Макнейр! — продолжает Гарри.
— Тоже оправдан! И работает в министерстве! — громко перебивает Фадж.
— Эйвери! Нотт! Крэбб! Гойл!
Фадж не просто задет — он в ярости. Мальчишку необходимо остановить! Тот сам не понимает, насколько опасно то, что он говорит. Нельзя допустить, чтобы Избранный повторял старые грязные слухи! И откуда только раздобыл фамилии? В школьной библиотеке наверняка есть старая подшивка «Пророка». Поттер мог в ней порыться, когда Блэк сбежал из Азкабана. Он еще, помнится, нес какую-то чушь насчет того, что Блэк — невинная жертва, а Петтигрю разыграл собственную гибель… Мерлин, надо было еще тогда отправить его в Мунго!
— Ты просто называешь имена тех, кого тринадцать лет назад обвиняли в принадлежности к Упивающимся Смертью! — сердито говорит Фадж. — Наверно, нашел в старых судебных отчетах! Ради всего святого, Дамблдор — мало вам той чуши, которую мальчишка наплел в конце прошлого года! Его бредни становятся все невероятнее, а вы безропотно их проглатываете! Мальчишка умеет разговаривать со змеями, а вы считаете, что ему можно верить?
И тут в спор врывается Минерва. Она орет:
— Вы что, полный идиот? А Седрик Диггори? А Крауч-старший? Это вовсе не случайные жертвы маньяка!
Минерва — правая рука Дамблдора. Кто их знает, что между ними было… А теперь они, похоже, решили сойти с ума на пару.
— Я не вижу никаких доказательств обратного! — Фадж дает полную волю гневу, хотя знает, что его лицо при этом приобретает отвратительный багровый оттенок. — У меня создается впечатление, что вы задались целью посеять панику и дестабилизировать обстановку, разрушить все то, над чем мы трудились последние тринадцать лет!
— Волдеморт вернулся, — повторяет Дамблдор. — Если вы признаете этот свершившийся факт и примете необходимые меры, мы еще сможем спасти ситуацию. Первый и самый важный шаг — вывести Азкабан из-под контроля дементоров…
Он не верит своим ушам: удержать под контролем безумных фанатиков типа Беллатрикс Лестранж, даже если они лишены палочек, никому, кроме дементоров, не под силу. И можно представить, как отнесутся к этому предложению в колдовском сообществе!
— Бред! — кричит Фадж. — Удалить дементоров! Да за такое предложение я мигом слечу со своего поста! Половина из нас спокойно спит по ночам только потому, что мы знаем — на страже Азкабана стоят дементоры!
— А другая половина, напротив, спит совсем не так крепко, Корнелиус, зная, что вы поместили самых опасных последователей лорда Волдеморта под надзор существ, готовых перейти на его сторону по первому знаку, — отвечает Дамблдор. — Они не станут хранить верность вам, Фадж. Волдеморт может предложить им куда больше работы и больше удовольствий, чем вы. А если к нему вернется старая гвардия, да плюс дементоры — его будет крайне трудно остановить. Он быстро обретет ту же власть, что и тринадцать лет назад.
Фадж молча хватает ртом воздух. Как может Дамблдор сомневаться в преданности дементоров? Во время прошлой войны они не ушли к Сами-знаете-кому, а остались верны министерству. Поневоле задумаешься, сколько правды в рассказе Поттера о том, что в конце учебного года на него нападали дементоры…
— Следующий шаг, который вы должны предпринять — и немедленно, — продолжает гнуть свою линию Дамблдор, — это отправить послов к великанам.
ЧТО?! К великанам? После всего, что они натворили во время войны? Тот-кого-нельзя-называть использовал великанов, когда хотел произвести особенно сильное впечатление. Сколько авроры после войны за ними гонялись, пока удалось уничтожить большинство!
— Послов к великанам? — визжит Фадж. — Это еще что за безумие?
— Протянуть им руку дружбы, пока не стало поздно, — сказал Дамблдор, — или Волдеморт, как это уже бывало, убедит их, что из всех колдунов лишь он один может предоставить им права и свободы!
Права? Свободы? Великанам, которые ничем не отличаются от зверей? Да стоит ему только намекнуть на подобное, и Скримджер получит министерство на блюдечке. Все знают, что Скримджер высоко метит, куда выше, чем пост Амелии Боунз. Мерлиновы яйца, если только пойдет слух, что министр подумывает о переговорах с великанами, Руфус Скримджер, глава аврорского корпуса, колдун, лично уничтоживший немало этих тварей, станет министром магии раньше, чем успеешь выдохнуть Вингардиум Левиоса.
— Вы… не может быть, чтобы вы говорили это серьезно! — в ужасе выдыхает Фадж, тряся головой и пятясь от Дамблдора. — Если колдовское сообщество узнает, что я заигрываю с великанами… люди ненавидят их, Дамблдор… моей карьере конец…
— Вы слепы, — Дамблдор повышает голос, и исходящая от него угроза становится физически ощутимой, — вас ослепляет страх принять непопулярное решение, Корнелиус! И вы придаете — и всегда придавали — слишком много значения так называемой чистоте крови! Вы не понимаете, что важно не то, каким человек родился, а то, каким он стал! Вот только что ваш дементор уничтожил последнего представителя одной из самых старых чистокровных семей — а посмотрите, во что этот человек превратил свою жизнь! Говорю вам — примите меры, которые предлагаю я, и вас будут еще долго помнить как одного из самых храбрых и великих министров магии. Не сделаете этого — войдете в историю как человек, который не стал вмешиваться и дал Волдеморту еще один шанс разрушить мир, над восстановлением которого мы все так долго трудились!
Вот теперь Фадж напуган и окончательно сбит с толку. Дамблдор не просто ему угрожает. Он обвиняет его в чистокровных предрассудках, в том, что он разделяет гнусные взгляды Сами-знаете-кого. Полная чушь. Да, в министерстве не заискивают перед магглорожденными, но подходят по справедливости. Те всегда могут сделать карьеру, лишь бы способностей хватило.
— Сумасшествие, — шепчет Фадж, продолжая пятиться от Дамблдора, — безумие…
Теперь Дамблдор говорит по-настоящему страшные вещи: насчет того, что их пути расходятся, и он, Дамблдор, будет действовать так, как считает нужным.
Фадж с усилием берет себя в руки и вспоминает, что после отставки Миллисенты Бэгнолд Дамблдору предлагали стать министром магии. Тот не захотел, а теперь лезет в сферу его компетенции. Сам он никогда не вмешивался в управление Хогвартсом, хотя министерство имеет право отдавать распоряжения относительно школы.
Он, нахмурившись и покачивая пальцем, напоминает Дамблдору, что всегда предоставлял ему полную свободу действий. Но неподчинения и подрыва своего авторитета он терпеть не намерен.
Дамблдор отвечает, что единственный, против кого он намерен действовать, это Сами-знаете-кто — и что тут возразишь?
Фадж раскачивается на подошвах башмаков и вертит в руках котелок. Не хочется ссориться с Дамблдором, тем более по такому поводу… Дамблдор — фигура практически легендарная: он есть на вкладышах в шоколадных лягушках!
Министр умоляет Дамблдора опомниться, отказаться от своей безумной, ужасающей идеи, что Сами-знаете-кто вернулся… Почему бы Дамблдору не успокоиться, не позволить событиям идти своим чередом?
И тут Снейп — Снейп, о котором он позабыл, потому что тот все время держался за спиной Дамблдора, не раскрывая рта — выступает вперед, задирает рукав мантии и сует Фаджу под нос свое предплечье, на котором выжжено мерзкое, уродливое клеймо. Тот сразу понимает, что это, хотя никогда прежде не видел.
Он отшатывается в ужасе и отвращении и думает: «Да это сумасшедший дом какой-то!»
Снейп что-то говорит, но Фадж не слушает. Ему ясно, что и Дамблдор, и его заместительница, и преподаватель зельеварения окончательно спятили, и он мечтает только выбраться из этого места, выбраться из Хогвартса и вернуться в министерство, вернуться к нормальным людям. Людям, в преданности и здравом рассудке которых не приходится сомневаться.
