Принцесса

Глава 1

Граф лежал на земле, положив голову на мягкое, ярко-красное сердце с надписью «I love you». Пушистые хлопья снега падали ему прямо в глаза, но он едва ли замечал это. Граф продолжал смотреть вдаль отсутствующим взглядом. В такие моменты я пытался представить, о чем он думает. Это, должно быть, что-то глобальное, невероятно важное и интересное. В конце концов, было бы немного обидно, узнай я, что Граф ничем не отличается от прочих. Ведь он – особенный.
Раздался звук выстрела. Я схватился за автомат и стал вглядываться в кромешную тьму ночи, заранее понимая бесполезность и тщетность этого своего действия. Наши шумели и кричали, лаяли собаки. А Граф по-прежнему лежал на земле, даже не приподняв головы со своей «подушки».
- Чертов пофигист, - крикнул я. – Вставай, живо!
Где-то вдалеке послышалась автоматная очередь, потом вскрик.
- Надеюсь, это был не кто-то из наших, - сказал я Графу. - Потому что, если так, я сам тебя застрелю.
Он повернулся и посмотрел на меня злыми карими глазами, оскалился и вскочил. Граф бросился в ту сторону, откуда доносились звуки боя. Я, прихрамывая на больную ногу – меня ранили дня два назад – побежал за ним.
То, что я увидел невозможно описать словами: свои и чужие – все лежали в куче, окровавленные и грязные; мертвые на алом снегу. Жуткое зрелище. А он стоял посреди этого бело-красного безмолвия, черный, озлобленный и живой. Без единой царапины. Истинный демон.
Граф медленно прошел мимо меня, не удостоив даже презрительным взглядом, словно я был ничем. Признаться, в такие моменты я верил в свою ничтожность и слабость. Каждый день я клялся себе, что вот сегодня не позову его, но в моменты опасности, против воли кричал: «Граф!». Он окидывал меня презрительно-равнодушным взглядом, но все же поднимался и шел в бой.
Но, наверное, я сам был виноват в ненависти Графа ко мне. Я приехал на границу, когда он был еще щенком. Семи месяцев от роду. Тогда в нем еще не было этой озлобленности и жестокости – обычная собака, не слишком ласковая, но и не злая. Сначала другие псы не обращали на него внимания, Граф не путался под ногами, и им этого хватало. Но потом один за другим стали бросаться на него, без какой бы то ни было видимой причины. Первое время Новичок – так наши его прозвали – терпел, просто опускал морду на ярко-красное плюшевое сердце – подарок хозяина – и молча сносил нападки. Граф впал в ярость только однажды, когда кто-то из собак попытался отобрать его игрушку. Ему тогда и года не было, но он перегрыз горло одной из самых сильных собак. Перегрыз и, похрамывая, отправился на место, где зарылся носом в мягкую ткань сердечка, вдыхая почти исчезнувший запах бывшего хозяина.
После этого случая, мне стало интересно – откуда же привели этого пса. Я стал выспрашивать наших, но никто мне ничего вразумительного не ответил. Только один паренек сказал, что, мол, привели его за месяц до моего прихода. Хозяевам стал не нужен. Дикий был слишком, на человека бросился, руку ему прокусил. «Застрелить его надо было, – сказал парень, глядя мне прямо в глаза. – Да только пожалели – совсем молодой ведь! Вот и отправили сюда, охранять границу, так сказать…». Больше ничего мне о прошлом Графа узнать не удалось. А о сердечке, которым он дорожит настолько сильно – и подавно! Пять лет уже я служу на границе, но никогда не видел этого пса счастливее, чем в тот день…
Солнце заходило за горизонт, собаки лежали, грызли кости. Внезапно Граф вскочил и начал громко, надрывно гавкать – впервые на моей памяти. Он вилял коротким хвостом, но с места не двигался. Я поглядел в его глаза и увидел в них страх. Страх, что он ошибся, что просто показалось. Но вот остановилась машина нашего главнокомандующего, и он помог выйти девушке. Лет девятнадцать ей было, не больше. Красавица, каких поискать. Волосы цвета карамели, глаза, как весенняя листва, и личико такое… правильное, с тонкими чертами, а фигурка – загляденье. Прошла она, никого даже взглядом не удостоив, и села прямо перед Графом на колени. Я хотел закричать, что эта тварь опасна, но не успел – он опрокинул девушку на землю и зарычал. Но так странно, по-доброму, зарычал, я бы даже сказал нежно, если б это был не Граф. Красавица провела тонкими пальчиками по его голове, почесывая за ушами, а пес довольно жмурился и лизал ее лицо. Несколько мгновений спустя, он отскочил от нее, подошел к своему месту и взял сердце в зубы. Граф положил его ей на колени и замер, словно ожидая реакции. «Хранишь? – немного удивленно спросила она. – Молодец». Почти два часа эта девушка гладила неприступного Графа, и встала только тогда, когда он заснул. Мирно так заснул на ее коленях. Однако, стоило ей приподняться, пес тоже вскочил. «Все хорошо, – сказала она. – Защищай меня, ладно?». В этот момент мне казалось, что вот сейчас Граф обернется человеком, склонится перед ней в поклоне, прикоснется губами к хрупкой ладони и скажет: «Конечно, моя принцесса». Но все осталось как прежде. Девушка подошла к главнокомандующему, и они говорили о чем-то несколько минут. Черный пес снова закрыл глаза – заснул, наверное.
- Заберете его… когда-нибудь? – тихо спросил наш командир.
- Не думаю, - сказала девушка. – Не подходит он мне… Вы понимаете…
- Понимаю. Отвезти Вас в город?
- Да, спасибо. Я увидела его. Он в порядке. Мне этого хватит.
С этими словами они сели в машину, которая вскоре скрылась за поворотом. Граф тоскливо смотрел вслед своей хозяйке, зарываясь носом в сердце, что она держала в руках, и, кажется, он плакал.
А мне было невыносимо гадко от человеческого лицемерия. Хотелось успокоить несчастного пса, но останавливало осознание того, что единственный человек, который смог бы его утешить, ехал на переднем сидении генеральской машины, возвращаясь в свою красивую жизнь. Жизнь, в которой не было места черной беспородной собаке…