Хладные

Глава 3

Дом семьи Каллен
Форкс, штат Вашингтон
День второй, 10:08 a.m.

Эсми Каллен оказалась самой красивой женщиной, которую Питер когда-либо встречал. Он был заворожен ею еще в тот момент, когда увидел сквозь стеклянную дверь, поэтому когда миссис Каллен открыла ему, он не сразу вспомнил, кто он и зачем пришел.

– Меня зовут Питер Эксон, я из...

– Бюро научных расследований, – перебила Эсми. – Я знаю. Карлайл рассказывал мне о вас.

– Обо мне? – недоуменно переспросил Питер, все еще загипнотизированный ею.

– О вашей команде, – она мило улыбнулась и чуть посторонилась, пропуская его внутрь. – Пожалуйста, проходите. Только мужа нет, он в больнице.

– Я не к вашему мужу, мы знаем, что он в больнице. Он сейчас вместе с моей коллегой... – Питер запнулся, решив, что слова "вскрытие" и "труп" неуместны в присутствии этой женщины.

– Да, – сказала Эсми, давая понять, что она в курсе и повторять вслух не обязательно. – Если вы не к Карлайлу, то к кому? Впрочем, я сейчас одна, Элис и Джаспер в школе. Так чем могу быть вам полезна? – спрашивая это, миссис Каллен провела Эксона в гостиную и предложила сесть на диван. Сама она разместилась в кресле напротив.

– Мы хотим установить наблюдение, – без предисловий сообщил Питер. – Несколько камер на вашем доме, которые мониторили бы досягаемую окрестность. Мы предполагаем, что то существо, которое совершает убийства, прячется где-то в лесах. Мы не можем охватить наблюдением всю территорию, но хотя бы ту часть, где есть люди, попробуем. Так и вам будет спокойнее: вы живете далеко от города, совсем одни, если наши камеры что-то засекут, к вам тут же выедет патруль.

Улыбка Эсми Каллен поблекла, и на лице отразилась нерешительность. Питер подумал, что она, вероятнее всего, хочет отказаться от подобного, но не знает, как это лучше сделать.

– Я понимаю, – мягко сказал он, – что отчасти это вмешательство в вашу частную жизнь, но это ведь ненадолго. Мы надеемся поймать того, кто убивает людей в Форксе, пока он не причинил вред кому-то еще, и нам нужна ваша помощь и содействие. Хотя, конечно, – быстро добавил Питер, – я не могу вас заставить. Мы не полиция и не ФБР, всего лишь ученые. Но рано или поздно, если убийства продолжатся, это расследование будет передано ФБР, и они сделают то же самое, уже не спрашивая вашего согласия. Так почему бы нам не попытаться спасти несколько человеческих жизней, прежде чем это случится?

– Я не знаю, – нерешительно сказала Эсми. – Мне бы следовало посоветоваться с мужем...

– Вы считаете, он будет против? – Эксон изобразил удивление. – Мне вчера показалось, что он искренне желает помочь расследованию и поймать убийцу.

Эсми улыбнулась и кивнула. Очевидно, у нее закончились аргументы, а главную причину нежелания видеть камеры на своем доме она озвучить не хотела. Питер не дал ей времени передумать и сразу отдал через передатчик команду вспомогательной группе начать установку камер.

– Нам придется подключить их к вашему источнику питания, – извиняющимся тоном сказал Питер. – Они не потребляют много энергии, не беспокойтесь.

– Их энергоемкость беспокоит меня меньше всего, должна признаться, – пробормотала Эсми, продолжая вежливо улыбаться. Питер не мог отвести глаз от ее улыбки.

– Это не займет много времени, – заверил он. – Полчаса, не больше.

– Хорошо, мне некуда спешить, – ответила на это миссис Каллен. Поколебавшись секунду, она предложила: – Хотите пока чая?

– Это было бы чудесно, – искренне обрадовался Питер. Во-первых, у него было задание от Коннора выяснить у миссис Каллен как можно больше о ее муже. Во-вторых, ему самому было настолько приятно общество этой женщины, что он с трудом напоминал себе о том, что она вообще-то замужем.

– Одну минуту.

Эсми вышла из гостиной. Питер воспользовался ее отсутствием, чтобы осмотреться вокруг.

У Калленов был превосходный дом. Огромный, светлый, просторный. Обилие стеклянных стен и широких окон наполняло его солнцем и свежим лесным воздухом. Та часть внутренних помещений, которые довелось увидеть Питеру, были со вкусом обставлены. Со вкусом и очень дорого. Похоже, Каллены не испытывали материальных проблем. И любили красивую жизнь.

– Я не спросила, какой вы любите, поэтому заварила обычный черный, – сказала Эсми, входя в комнату с большим подносом, на котором поместились чайник, две чашки на блюдцах, сахарница и тарелка с печеньем.

Питер вскочил с места, предлагая помощь, но миссис Каллен легко поставила поднос на стол. Налив чай Питеру и себе, она вернулась с чашкой в свое кресло.

– Красивый у вас дом, – непринужденно заметил Питер, чтобы завязать неформальную беседу. – Такой просторный.

– Спасибо, – поблагодарила Эсми, снова одарив Эксона своей чудесной улыбкой. – Нам он тоже очень нравится.

– Только чересчур открытый, вы не находите? – невинно поинтересовался Питер. – Не страшно в нем ночью?

– До сих пор в Форксе и его окрестностях нечего было опасаться, – легко парировала Эсми, поднося к губам чашку.

– Понимаю... Вы часто бываете в Форксе?

– Нет, – миссис Каллен покачала головой. Питер заворожено наблюдал за тем, как колыхнулись от этого движения ее шелковистые волосы, ниспадающие с плеч. – Только если мне нужно пройтись по магазинам.

– А чем вы занимаетесь?

– Домом, по больше части. Я не работаю, если вы об этом.

– Уверен, вы можете себе это позволить, – добродушно заметил Питер. – Ну а к вам друзья и подруги как часто заглядывают?

– У нас в Форксе нет друзей, – спокойно сообщила Эсми. – Наша семья кажется местным жителям немного странной, поэтому они нас избегают.

– Вот как, – удивился Питер. – Вам должно быть очень скучно целый день одной?

– Нет, не особо. В таком большом доме всегда найдется работа. К тому же у меня две взрослые дочери, которые заменяют мне подруг.

– Но одной сейчас нет, насколько я понимаю, – нейтральным тоном констатировал Питер.

– Да, Розали и Эммет сейчас в колледже, но они навещают нас довольно часто. А в остальное время у меня есть Элис, а теперь еще и Белла.

– Белла Свон? – уточнил Эксон, хотя прекрасно знал, что ни о какой другой Белле речи быть не может.

– Да, она встречается с моим сыном Эдвардом, – сказала Эсми. – Впрочем, вы наверняка это уже знаете.

– Да, ваш муж говорил. Вы хорошо ладите?

– С мужем? – миссис Каллен нахмурилась, удивившись такому вопросу.

– Вообще-то я имел в виду с Беллой, – Питер улыбнулся и отправил в рот маленькое печенье.

– Конечно, почему нет? Белла очень хорошая девушка, Эдвард очень ее любит, так почему мы должны не ладить?

– Не знаю, – Эксон смущенно пожал плечами. – У меня есть женатый приятель, мать которого невестку просто не переносит. Он часто жалуется мне, что им пришлось поделить семейные праздники: одни он проводит с женой, другие с матерью.

– Как странно, – пробормотала Эсми. Подобная ситуация была ей непонятна и трудно вообразима. Глядя на свою чашку, она задумчиво произнесла: – Я счастлива тогда, когда счастливы мои близкие. И я люблю тех, кого любят они. По-другому я не умею.

– А с матерью мужа у вас таких проблем тоже не было? – как бы между прочим поинтересовался Питер, съедая еще одно печенье.

– Когда мы познакомились с Карлайлом, его родителей уже не было в живых, – сдержанно ответила Эсми.

– Вот как... Вы давно женаты?

– Уже достаточно давно, – улыбнулась Эсми.

– Просто вы так молодо выглядите, что трудно представить, что вы можете быть давно замужем, – это замечание Питер выдал вполне искренне: он действительно не дал бы Эсми Каллен больше двадцати пяти.

– Я была очень молода, когда вышла за него, – миссис Каллен слегка напряглась, хотя продолжала улыбаться. – И потом, знаете, как это бывает? Ты встречаешь кого-то, влюбляешься, живешь рядом с ним и начинает казаться, что вы вместе всю жизнь, потому что уже просто не помнишь, как жила без него.

– Нет, – Питер печально покачал головой, и это тоже было вполне искренне. – Я не знаю, как это бывает. У меня такого не было.

– У вас еще все впереди, – вежливо ответила на это Эсми.

– Не уверен, – Питер принужденно рассмеялся. – Значит, с мужем вы тоже хорошо ладите?

Миссис Каллен не сразу ответила на этот вопрос. В ее взгляде впервые за все время разговора промелькнуло легкое негодование.

– Вы в чем-то подозреваете Карлайла? – спросила она.

– С чего вы взяли? – Питер изобразил удивление.

– Вы приехали сюда расследовать смерти людей, но у меня почему-то спрашиваете о муже.

– Может быть, я просто хочу вас увести у него и проверяю, каковы мои шансы? – неожиданно для самого себя выдал Питер и тут же устыдился своих слов. – Простите, я не должен был такого говорить даже в шутку.

– Я посчитаю это комплиментом, – Эсми снова доброжелательно улыбнулась. – Но как бы там ни было, не теряйте время. Ни на то, чтобы увести меня от мужа, ни на то, чтобы подозревать его в чем-то плохом. Карлайл самый добрый, честный и достойный человек, которого мне доводилось встречать. Вы можете подумать, что это слова ослепленной любовью женщины, но поверьте мне: моя любовь к нему всегда была зрячей. Я не полюбила бы, не будь он таким, каков он есть. Единственное, чего он всегда хотел, это помогать людям, только это делает его счастливым. Ради этого он готов отказаться от многих своих... желаний и потребностей. Он никогда не причинил бы кому-то вред.

Питер, пораженный этой неожиданно страстной тирадой, отчаянно позавидовал Каллену. Мало того, что он был женат на самой красивой женщине на свете, так еще эта женщина была целиком и полностью ему предана. И, по всей видимости, восхищалась своим мужем.

– Я запомню это, – честно ответил Питер.

В этот момент в наушнике он услышал голос старшего во вспомогательной команде: камеры были установлены. Разговор тоже подошел к своему логическому завершению, поэтому Питер поставил пустую чашку на стол и встал.

– Мы закончили с камерами, миссис Каллен. Все они будут направлены в сторону леса, ни одна не будет снимать дом, так что внутри можете чувствовать себя свободно.

– Спасибо, – Эсми тоже поставила почти полную чашку на стол и встала, чтобы проводить гостя.

Только закрыв за доктором Эксоном дверь, Эсми Каллен смогла расслабиться. Посмотрев на камеру, которая снимала ведущую к входу дорожку, она нахмурилась. Уходить на охоту теперь будет сложнее. Все это могло закончиться для их семьи очень плохо.

***

Мобильная лаборатория
Форкс, штат Вашингтон
День первый, 11:40 a.m.

Когда Линдсей вошла в конференц-зал с тонкой папкой в руках, Купер как раз докладывал Коннору результаты своих изысканий:

– Наиболее вероятные участки здесь и здесь, – он отметил на карте местности две весьма обширные области. – Но оно вполне может также обитать вот в этих местах, – на карте появилось еще с десяток областей поменьше.

– Такую территорию не прочесать, даже если бы у нас в распоряжении была национальная гвардия, – констатировал Дойл. – Ты уверен, что не можешь сузить район поисков?

– Увы, Коннор, я всего лишь зоолог, я не обладаю даром ясновидения, – Эл Кью развел руками. – Если появятся какие-то дополнительные данные, я готов их учесть и скорректировать свои выводы, но пока только так.

– Хорошо, – Дойл благодарно кивнул. – Попробуем привлечь местных, хотя вряд ли они смогут сдержаться и не убить существо на месте, кем бы оно ни было.

– Хотелось бы, конечно, выловить его живым, – с энтузиазмом заметил Купер. – Мне пока сложно представить себе, какое оно, но если оно похоже на человека, – он не нашел слов, чтобы закончить, но по тому, как сияла его физиономия, Коннор и так все понял.

– Я сообщу тебе, если появятся новые сведения, – сказал Дойл и повернулся к Линдсей. Дождавшись, когда Купер выйдет из комнаты, Коннор спросил: – Что у тебя? Нашла что-то про Каллена?

Линдсей, которая расположилась с торца длинного стола, разложила перед собой несколько бумажек. Сделав глоток из своей кружки (судя по выражению ее лица на этот раз там был растворимый кофе), она посмотрела на Коннора и медленно заговорила:

– Доктор Карлайл Каллен, вопреки твоим ожиданиям, в руки психиатров никогда не попадал. Впрочем, никаким другим врачам тоже. Хотя у него есть медицинская страховка, он ею ни разу не пользовался. Кроме того, никого из своих многочисленных детей он официально не усыновлял, на жене своей официально не женат... В университете, диплом которого он предъявил, когда устраивался на работу в местную больницу, никогда о нем не слышали. Я проследила предыдущие его места работы, но только до двадцати пяти лет. После этого он и его семья словно проваливаются в черную дыру. Как будто наш Карлайл появился на свет двадцатипятилетним женатым врачом с пятью приемными детьми. Что интересно, где бы он ни жил, его дети всегда заканчивают школу. Кстати, никто из его семьи ни разу не обращался к врачу, хотя у всех есть медицинские страховки.

– Само по себе это ничего не доказывает, – заметил Коннор. – Он врач и от мелких недугов может лечить родных сам, а серьезные болезни не всем выпадают. Но вот то, что его дети всегда одного возраста – это настораживает.

– Мягко говоря, – заметила Линдсей. – Примечательно так же и то, что Каллены довольно часто переезжают. Буквально каждые два-три года. Всегда маленькие провинциальные городки в лесной глуши, северные районы.

– Похоже, они не любят солнце, – заметил Коннор, изучая список городов, в которых жили Каллены до Форкса. – Что-то еще? Я по глазам вижу, что это не все, – Дойл пытливо посмотрел на Линдсей. – Что?

– Сначала скажи, что узнал Питер о местном племени, – потребовала Доннер, прикрыв папку, где лежал еще какой-то документ.

– Здесь недалеко находится резервация Ля-Пуш, в которой живет племя, считающее себя потомками волков, – честно отрапортовал Дойл. – Они верят, что их предки служили сдерживающей силой для распространения Хладных – полумертвых существ, питающихся кровью.

– Вампиров, – пораженно выдохнула Линдсей. – Неужели Питер был прав? Он ведь просто пошутил.

– Я не знаю, насколько прав был Эксон, поскольку вампиры – понятие очень растяжимое. У разных народов есть сходные по сути легенды о кровососущей нежити. Демоны ночи, упыри, вампиры или Хладные – всех их объединяет то, что они, во-первых, формально мертвые, а во-вторых, питаются только кровью. Но вместе с тем в этих легендах много нестыковок. Вопрос в том, какой вид кровососущих завелся в Форксе и насколько они мертвые.

– Хочу напомнить тебе, что мертвые они только по медицинским показателям, – Линдсей повертела в руках папку. – Нет сердцебиения, дыхания, но вместо них огромная сила, скорость и неувядающая молодость...

– Линдсей, не томи, что у тебя? – нетерпеливо потребовал Коннор, не отрываясь глядя на папку.

Доннер послушно вытащила то, что приберегла на десерт: копию фотографии, которой на вид был не один десяток лет, и протянула ее Дойлу. Это был групповой снимок, на котором было запечатлено десятка два врачей.

– Фото сделано больше семидесяти лет назад, – прокомментировала Линдсей. – Я нашла это в архиве больницы. Вот здесь, во втором ряду, третий слева. Никого не напоминает?

– Этот мужчина похож на Карлайла Каллена, но изображение такое мелкое, что с тем же успехом это может быть просто тот же типаж, – сказал Коннор, разглядывая снимок. – Ничего не доказывает.

– Именно поэтому я залезла в архивы больницы и обнаружила, что в тридцатых годах двадцатого века здесь уже работал Карлайл Каллен. В компьютерной базе данных этой информации, конечно, нет, но в бумажном виде сохранилось кое-что. Никаких записей о жене или детях я не нашла, но я почему-то уверена, что это тот же самый Каллен.

– Ты уверена, что это не его предок? – засомневался Коннор. – Например, дед, который тоже был врачом и в честь которого Карлайла назвали?

– Все может быть, Коннор, – Линдсей чуть раздраженно откинулась на спинку стула. – Самый простой способ проверить – пригласить Каллена к нам и померить ему пульс.

– Или просто накормить его чем-то, – предложил Дойл. – По крайней мере, после этого мы не будем выглядеть так глупо, как если начнем мерить ему пульс, чтобы убедиться, что он жив.

– Коннор, ты ведь понимаешь, что все вместе это выглядит очень подозрительно? – с нажимом сказала Доннер.

– У нас нет фактов, Линдсей. Только несколько подозрительных деталей. Может быть масса других причин, почему о Каллене и его семье нет информации. Да, он может быть не женат на своей жене, может незаконно растить этих детей, но это, во-первых, не преступление, а во-вторых, не значит, что он вампир.

– Но ты ведь сам предположил, что с ним не все чисто!

– Я считаю, что он знает того, кто убивает людей в Форксе. Или знает, где это существо прячется. Возможно, покрывает его. Но когда я просил тебя выяснить о Каллене все, что возможно, я не имел в виду, что считаю его вампиром.

– Он не может покрывать это существо! – возразила Линдсей.

– Почему?

– Потому что оно, кем бы ни было, угрожает Белле Свон, – отрезала Доннер. – А Каллен явно симпатизирует девушке и оберегает ее. Ради сына ли, потому ли, что неравнодушен к ней сам, но он ее оберегает.

– Тогда, возможно, все гораздо хуже, и Каллен собирается сам разобраться с этим существом с помощью своего сына или без таковой, но в любом случае мы должны заставить его говорить как можно быстрее, пока никто из них не погиб.

– В этом я, пожалуй, с тобой соглашусь, – сдержанно заключила Доннер.

Коннор не смог сдержать улыбку.

– У меня просто слов нет, чтобы передать, как меня это радует, – с иронией ответил он.

***

В гостиной было темно: весь свет в доме давно погасили, а луна на небе так и не появилась, только совсем тонкая полоска полумесяца пряталась за хмурыми тучами. Но поскольку глаза вампиров были приспособлены видеть в темноте, Эсми без труда заметила своего мужа. Карлайл сидел на диване, упираясь локтями в колени и уронив голову на руки.

– Ты занимаешься губительным самокопанием или твое уединение можно нарушить? – тихо спросила она, замирая на пороге.

Карлайл поднял голову и посмотрел на нее со слабой улыбкой. Вместо ответа он протянул ей руку, безмолвно приглашая присоединиться к нему на диване. Эсми не заставила просить себя дважды. Она подошла, взяла мужа за протянутую руку, переплетая их пальцы, и села рядом. Карлайл накрыл их соединенные руки второй ладонью. Помолчав пару секунд, он вдруг спросил:

– Ты когда-нибудь жалела о том, что осталась со мной? О том, что стала моей женой?

– Нет, – не колеблясь ни секунды, ответила Эсми. – А ты? – спросила она в свою очередь.

Карлайла этот вопрос удивил. Он нахмурился и быстро ответил:

– Конечно, нет.

– Тогда почему ты спрашиваешь?

Он пожал плечами, глядя на их переплетенные руки, не находя, что сказать.

– Наверное, то, что мы не спим, часть нашего проклятия, – печально улыбаясь, сказал Карлайл. – Слишком много свободного времени, слишком много мыслей... Я задумался, осталась бы ты со мной, будь у тебя другой выбор.

– Выбор есть всегда, – наставительным тоном сказала Эсми, и улыбка Карлайла стала веселее. Он узнал и фразу, и тон: он сам часто повторял это своей будущей жене, когда только обратил. Первые годы – самые трудные в жизни каждого вампира – Эсми часто впадала в отчаяние и теряла веру в то, что сможет когда-нибудь подавлять или хотя бы игнорировать жажду крови, считая, что ее новая природа не оставляет ей выбора. – Я могла уйти, если бы хотела. Но я не хотела.

– Значит ли это, что ты хотела быть со мной? – он посмотрел на нее с какой-то непонятной тоской и тревогой. – Или просто не хотела быть одна? Осталась ли ты, потому что любила, или потому, что была благодарна?

Эсми выдержала его взгляд, не отведя глаз ни на секунду. Она чуть заволновалась, словно решая, стоит ли ей говорить то, что ей хотелось сказать, но потом вдруг успокоилась, приняв наконец это решение.

– Прости, Карлайл, – мягко сказала она. – Прости, но все не будет так просто, как тебе хотелось бы, – Эсми жестом остановила мужа, не давая ему себя перебить, и продолжила: – Потому что я люблю тебя. Это не была любовь с первого взгляда. И даже не со второго. Я не полюбила тебя сразу после того, как ты спас меня. Поначалу я действительно была тебе просто благодарна. Не за бессмертие, которым ты меня наделил, а за то, что подарил мне новый смысл жизни, когда я потеряла единственное, чем дорожила, и не знала, ради чего еще жить. Оставшись с тобой и Эдвардом, наблюдая за вами обоими, я узнавала тебя все лучше, день ото дня проникаясь все большей симпатией и уважением, пока однажды не поняла, что люблю тебя всем сердцем. Я не знаю, почему ты полюбил меня. Была ли я для тебя всего лишь способом избежать одиночества, которое тебя так тяготило, или ты почувствовал во мне родственную душу. Это неважно. Наша любовь не становится менее реальной, менее настоящей только потому, что зарождалась медленно и не на пустом месте. Я не могу любить тебя меньше только потому, что между нами не было такой безумной искры страсти, как между Эдвардом и Беллой... Как между Беллой и тобой...

Карлайл вздрогнул, его взгляд изменился. В нем не появилось возмущение или отрицание, только удивление и чувство вины, которые говорили громче всяких слов. Эсми ответила на его безмолвный вопрос:

– Я ведь не слепая. И знаю тебя довольно давно. Я все вижу. Как ты смотришь на нее, как она смотрит на тебя...

– Прости меня, – прошептал Карлайл, закрывая глаза. – Не думал, что это так заметно. Я не хотел сделать тебе больно, Эсми.

– Я знаю, – она улыбнулась ему и нежно погладила по щеке свободной рукой. – И мне не больно, поверь.

– Это все как наваждение, – все еще не глядя на нее, прошептал Карлайл. – Очередное искушение, гораздо более сильное, более губительное, чем наша кровожадность. Но я справлюсь с этим, – твердо добавил он. – Просто мне нужно немного времени. И сил.

– Может быть, не нужно этого делать.

Подобных слов от своей жены Карлайл не ожидал. Он даже снова повернулся к Эсми, хотя ему все еще было стыдно смотреть ей в глаза. Она не осуждала его. И даже не ревновала. В ее взгляде он встретил только сочувствие.

– Я не понимаю... – пробормотал Карлайл.

– Что тут непонятного? – Эсми легко улыбнулась. – Если ты ее любишь, если она тебя любит....

– Белла любит Эдварда, – перебил Карлайл. – И что еще важнее для меня, Эдвард любит ее.

Эсми покачала головой, все так же нежно улыбаясь ему.

– Белла еще не определилась, она не понимает саму себя. Но при этом она готова принять одно из самых важных решений в своей жизни. Будет нехорошо, если она примет его ради не того мужчины.

– Ты хочешь, чтобы я увел девушку у собственного сына, наплевав при этом на обещание, данное тебе? – на этот раз его тон был не столько удивленным, сколько оскорбленным.

– Я хочу, чтобы ты был счастлив, – поправила его Эсми. – И хотя бы раз в жизни принял решение, исходя не из чувства долга, а из собственных желаний. А заодно не принимал решение за другого человека. Пусть идет, как идет. Белла еще молода и может не раз изменить свой выбор. Эдвард... Он не простит себе, если обратит ее, а потом окажется, что он не любовь всей ее жизни. А ты не можешь всегда думать только о других, когда-то и о себе подумать придется.

– А ты? – Карлайл сильнее сжал ее руку.

– А я хочу только одного: всегда оставаться частью твоей семьи и приносить тебе радость, а не тяготить тебя. Я была твоей женой и останусь ею, если так решит твое сердце. Но если оно выберет иначе... Я стану тебе сестрой, Карлайл. Мне не надо для этого любить тебя меньше.

– Я всегда подозревал, что не заслуживаю тебя, – Карлайл одарил ее еще одной печальной улыбкой. Эсми наклонилась к нему и коснулась губами сначала скулы, потом щеки, а потом его губ, но прежде чем он успел ответить на ее поцелуй, она отстранилась.

– Я всегда знала, что ты себя недооцениваешь.