Глава 1– Тинлит, – насмешливый звонкий голос вырвал его из сладкой дремы, – ты опять всю ночь читал свои ужасные книги? Время к обеду, а ты все спишь.
Послышался стук подноса, поставленного на стол, шорох портьер, шелест молодой листвы из распахнутого настежь окна.
– Наурвен, – Тинлит зажмурился от яркого света, – ты знаешь, что от тебя слишком много шума? И мои книги не ужасные, глупая ты девчонка.
– Король Раэнгон не одобрял твоих увлечений, – произнесла укоризненно Наурвен и вышла.
Тинлит усмехнулся. «Служанку в королевской спальне он тоже не одобрил бы», – подумалось ему. Но Наурвен, что ни говори, была славной: смешливой, гибкой, со светлой россыпью чуть заметных конопушек по всему лицу и непослушными рыжими волосами. Не было в ней и капли аристократической заносчивости. Она несла милую чушь, смотрела преданными глазами, с ней можно было недурно скоротать ночь, если не удавалось раздобыть новую книгу. К тому же, не зря звалась она Наурвен, Огненной Девой. Она действительно горела, как огонь, и дарила тепло души своей всем, кто был рядом. И только в ее устах «Тинлит» звучало не насмешкой, которая неизменно слышалась юному сыну короля в его имени, а нежным и напевным созвучием.
Имя было одной из причин, по которым Тинлит был зол на отца. Никогда он не пытался понять убитого горем мужа, чья жена, любимая трепетно и нежно, умерла родами. Лишь обида на судьбу и горечь утраты в тот миг, когда молодому отцу сообщили страшное известие, заставили его произнести злые слова:
– Тинлитом нареку я сына, Серым Пеплом, ибо все мы однажды прахом станем.
Раэнгон так и не женился более, и Тинлит остался единственным сыном и наследником короля ангмарского. Годы притупили боль, но не излечили ее до конца, и Раэнгон, хоть и был искренне привязан к сыну, всегда при виде его вспоминал жену свою, Меливен, и скорбел об утрате. И горечь его была лишь сильнее от того, что лицом и статью Тинлит пошел в мать: был он таким же ясноглазым, русоволосым и статным. Юные девы с интересом смотрели на него, но лишь Наурвен была близка Тинлиту. Может быть, из-за теплоты и искренности, а может быть, еще и потому, что не испытывала потребности ни в красивых словах, ни в дорогих подарках. Но Тинлит любил преподносить ей небольшие приятные безделушки, а недавно расщедрился на воистину королевский дар – мифриловое ожерелье. «Казна ангмарская не обеднеет, – думал он, застегивая тяжелое украшение на шее девушки и наслаждаясь детским восторгом Наурвен. – Могу же я позволить себе хоть иногда быть расточительным?»
Тинлит с удовольствием потянулся. Хорошо быть молодым, независимым и богатым. Из окна пахло дурманящей, пьянящей весной – талым снегом, еще непрогретой землей, молодой травой и первыми нежными цветами. Солнце светило ярко, тепло, но от леса веял еще по-зимнему холодный, колючий ветер. Тинлиту вспомнилось, как в детстве в такое же обманчиво-теплое утро отец взял его с собой. В тот день Тинлит понял – он не простой ребенок, он – сын короля и когда-нибудь сам станет королем.
– Здесь, в северной части Туманных гор, в предгорьях и по обе стороны от оконечности горной гряды простираются наши владения, – указал вдаль Раэнгон.
Тинлит заерзал в седле.
– А почему не дальше? – обиженно протянул он.
– Там чужие земли, – снисходительно пояснил Раэнгон, ероша русые волосы сына.
– Когда-нибудь они тоже будут нашими, – уверенно произнес Тинлит, уворачиваясь от отцовской ладони.
– Конечно, – засмеялся Раэнгон, – когда-нибудь. Когда ты станешь взрослым.
– Когда я стану королем, – прошептал Тинлит, вглядываясь в туманный горизонт.
Тинлит рос, а мысль о завоевании чужих земель не оставляла его. Он часто гулял по лесу, рассматривая маленькие синие анемоны под ногами, кроны высоких ясеней над головой, прикасаясь к шершавой коре елей, и думал, что там, за горами, цветы наверняка пахнут лучше, да и деревья совсем иные. Он поднимался на холм, с которого Ангмар был виден как на ладони: ровные квадраты полей, маленькие, словно игрушечные, домики, светлый резной дворец в Карн-Думе. Но сколько не вглядывался Тинлит в скрытые туманом горы, не мог разглядеть, как выглядят иные земли. Он часто думал о них, и в его детских снах виделись ему разные страны, чужие и на Ангмар не похожие.
Когда несколько лет спустя Тинлит спросил отца, почему же они до сих пор не отправились покорять соседние государства, тот воззрился на сына с искренним недоумением:
– Зачем? Наша столица, Карн-Дум, тиха и спокойна. Да, Ангмар невелик, однако все необходимое у нас есть. Война – это горе, погребальные костры и плач вдов. Стоят ли того несколько пядей земли?
– Почему ты думаешь, что это у нас будут потери? Пусть на чужих землях рыдают, – возразил Тинлит.
– Сын, у нас почти нет воинов, только пахари да пастухи. Если на нас нападут – они возьмут оружие в руки и встанут на защиту своих семей. Но зачем же гнать их на верную погибель? Ради пустой прихоти малого ребенка, возжелавшего чужого?
Тинлит недоумевал, чем же он прогневал отца, и почему тот говорит с ним так зло, но смолчал, не найдя что возразить. Однако желание заполучить земли, которые лежат там, за горами, с годами росло в нем, крепло, как вино в погребах. И юный наследник все искал ответ – как же усилить войско и убедить отца, что не важны потери, ведь там, далеко, обязательно есть что-то, чего в Ангмаре нет.
И однажды ответ нашелся. В дворцовой библиотеке, где Тинлит просиживал с утра до ночи, попалась ему маленькая книжица, ветхая, с истончившимися от времени листами и почти выцветшими чернилами. Тинлит прочел ее, восторгаясь удачной находкой и недоумевая, почему отец никогда не упоминал об этой рукописи. Желание поделиться тем, что он узнал, было нестерпимым, и Тинлит, едва перевернув последнюю страницу, бросился к Раэнгону.
– Отец, взгляни! В этой книге сказано, что стрелы можно пропитывать ядами. А еще есть в ней рецепт зелья, придающего воинам храбрости. Видишь, здесь написано: «И не будут знать они усталости, и не убоятся, и не вспомнят жен и детей своих, пока на то не будет воли того, кто послал их в бой»!
Тинлит протянул отцу книгу, но Раэнгон, вздрогнув, отстранился, словно в руках у сына был кубок с ядом, и тот предложил из него отведать.
– Убери это, – отчеканил Раэнгон. – Не дело с людьми, словно со скотом, обращаться. Не стану я читать сие и тебе не разрешаю. Наверняка из Мордора, прибежища мрака, прибыла сия книга. Надо дать указания книгочеям, пусть пересмотрят, что в нашей библиотеке хранится. Сжечь следует отраву мордорскую, дабы она молодые умы не омрачала.
Тинлит замер, нерешительно теребя ветхий переплет.
– Отец, но как же…
– Я все сказал.
Раэнгон повернулся к сыну спиной. Тинлит, сжав в руках книгу так крепко, словно у него пытались отнять ее силой, стремглав бросился прочь.
С того дня Тинлит все дольше пропадал в библиотеке и все чаще шептался с захожими странниками, торгующими всем, что есть на свете, скупая у них трактаты о зельях и деяниях, обычным людям неведомых. Книги попадались разные: многие были писаны странными рунами, и все в них было темным и страшным; были и обычные, о травах и растениях чужих земель, однако же Тинлит отцу о находках более не рассказывал. Прежняя теплота отношений сменилась отчуждением, и ни тот, ни другой не хотели сделать шаг навстречу друг другу. Раэнгон лелеял надежду на то, что сын повзрослеет, и тяга к темным знаниям уйдет. Тинлит же воспринял слова отца как проявление слабости и прежнего уважения к нему уже не испытывал. Он все чаще пропадал в лесу, иногда – с новой книгой, а иногда в поисках трав для зелий. Скучная размеренная жизнь Ангмара тяготила Тинлита, сердце его жило жаждой новых познаний и битв. Но более всего интересен был ему Мордор, мельком упомянутый отцом. «Уж если есть там такие книги, значит, воистину велик их правитель, и многое ведомо ему, – с завистью думал Тинлит. – Он-то наверняка не задумывается, когда пускает в ход свои знания. Может, и секрет бессмертия ему известен». Мордор не пугал Тинлита, напротив, привлекал и манил. Он жадно выслушивал новости оттуда и с особым интересом смотрел на странные амулеты и книги, доставляемые из тех краев. Все больше становилось у него тайн от отца, и вскоре Тинлит и Раэнгон стали вовсе чужими друг другу.
А несколько лет назад король Раэнгон ушел из Ангмара с малой дружиной – пожелав посмотреть мир. Прощаясь, отец сказал Тинлиту:
– Будешь до моего возвращения править страной. Глядишь, людей ценить начнешь, в дела государственные вникнешь, да и на глупости твои темнокнижные времени перестанет хватать. Каранлах остается в помощь тебе, – он указал на широкоплечего рыжебородого мужчину, который всегда был Раэнгону верным помощником и казначеем.
Так и расстались – сухо, без слез и долгих прощаний. С того дня минуло уже несколько лет, и Тинлит полагал, что отца, может статься, и в живых нет: места, куда он направился, были небезопасны, вестей давно не поступало. Но Тинлит не был опечален - теперь он был королем, хоть правил и пока именем отца. Каранлах всегда был рад дать совет и подсказать, что и как было заведено при Раэнгоне: у кого какие товары брали, какую цену за них платили; а в личные дела Тинлита не вмешивался, за странные увлечения не порицал.
Очнувшись от раздумий, Тинлит быстро оделся и направился в тронный зал, обдумывая прочитанное накануне. «Разнотравье», писанное неизвестным мастером, содержало столько указаний по изготовлению зелий, разных и странных, что ему не терпелось проверить хоть одно из них в деле. Многие составы, правда, описаны были столь мудрено, что Тинлит никак не мог понять секрет их приготовления. Сев на трон, он хотел было потребовать забытую в спальных покоях книгу, но тут с улицы донесся шум и гомон. Тинлит нахмурился: тишину он ценил почти так же, как возможность побыть в одиночестве.
– У нас замечательная весть, о Тинлит! Ваш отец, король Раэнгон, возвращается. Через месяц-полтора он будет дома, – вбежавший гонец, вокруг которого вмиг столпилось непозволительно много народу, валился с ног от усталости, но улыбка его была счастливой.
Тинлит бросил взгляд на Наурвен, тонкая шейка которой была украшена массивным ожерельем из мифрила, на толстую кипу книг, приобретенных с таким трудом у ведунов с севера. Задумчиво погладил подушечками пальцев резной трон. Наконец наследник поднялся и подошел к окну.
– Благодарю вас за радостные известия. Мы подготовим королю, – он помолчал и, заведя руки за спину, сцепил их в замок, – достойный прием.
Мысль появилась отточенно-продуманная, будто кто-то вложил ее готовую ему в голову или будто она давно зрела там, ожидая своего часа. «Было бы неплохо, если бы король не доехал до дворца». Тинлит вздрогнул, повернулся, вглядываясь в окружавшие его ликующие лица. Он мог придумать тысячу причин, по которым король Раэнгон не должен возвращаться. Когда-нибудь, возможно, он этим займется. А пока взгляд его медленно скользил по людям, пытаясь выискать в толпе кого-нибудь, у кого за радостью скрывается разочарование. Тщетно. Тинлит впервые ощутил, как он одинок. И неприятно царапнуло в груди: все же для подданных король – Раэнгон, не Тинлит.
– Ох, только бы владыка благополучно добрался, – озабоченно произнесла Наурвен, накручивая на палец тяжелый рыжий локон. – Говорят, в лесах близ наших границ опять появились орки…
Тинлит вскинул голову и внимательно посмотрел на нее, но Наурвен уже радостно щебетала, обсуждая предстоящий пир по случаю возвращения правителя. Кажется, кроме самого Тинлита, случайно оброненного слова никто не услышал. Он улыбнулся. Сама судьба указывала ему дорогу.
Тем же вечером Тинлит засобирался в путь. Никого не удивил его срочный отъезд – конечно, необходимо было проверить, как обстоят дела в отдаленных уголках Ангмара. Раэнгон возвращается, и кому, как не его сыну, позаботиться о том, чтобы королевство встретило своего властителя во всем великолепии. Каранлах даже одобряюще улыбнулся:
– Ну, вот ты и повзрослел, Тинлит. Не хочешь ударить в грязь лицом? Это правильно.
Тинлит отрешенно кивал головой, принимая его многочисленные советы. Мыслями он был уже далеко, за границами Ангмара, в густых лесах у подножия Туманных гор. Пообещав не слишком задерживаться, он спешно отбыл.
Путь до границ занял несколько дней. Еще день ушел на поиски в лесу. Тинлит подгонял себя, торопил – время идет, еще немного, и станет слишком поздно. Месяц пути, может, чуть больше, и Раэнгон будет дома. А Тинлит больше не хотел быть просто «сыном короля».
Густой лес, через который он пробирался, был красив той первозданною красотой, что свойственна лишь местам, где не ступал человек. Высокие, с пышными кронами деревья, дающие летом тень, а в непогоду защищающие от дождя; прозрачные, чистые ручьи и речушки, берущие свое начало высоко в горах. Пахнущий хвоей густой подлесок скрывал мелких любопытных зверьков, чьи следы хорошо видны были на еще не стаявшем снеге. Но Тинлиту было не до окружавшей его красоты. Он почти не останавливался, разве что на пару часов тревожного сна, и вновь продолжал свой путь. Там, где это было возможно, Тинлит скакал во весь опор, в иных же местах шел пешком, ведя коня в поводу, внимательно осматривая окружавший его лес: нет ли где дыма от костра, не вспугнул ли птиц шум голосов, не слышен ли стук топора. Однако долго не попадалось ему на пути следов – ни человеческих, ни звериных; лишь к исходу третьего дня он наконец напал на след орков и более уже не сбивался с него. Да и невозможно это было – орки шли, не таясь, ломая для костров ветки раскидистых вековых деревьев, оставляя на месте стоянок обглоданные кости. Через несколько часов Тинлит нашел их очередное стойбище и брезгливо окинул взглядом загаженную поляну. «С каким отребьем приходится иметь дело», – с горечью подумал он. Орки на поляне горланили что-то на своем грубом наречии, размахивали длинными руками с зажатыми в них кусками мяса. При мысли, где в этих местах, на зверье небогатых, орки могли взять мясо, Тинлита замутило.
– Я с миром, – громко и четко произнес он на всеобщем языке Средиземья, откидывая капюшон и спешиваясь.
Орки замерли удивленно – к ним по собственной воле прибыл человек.
– Я хочу говорить с главным. У меня есть предложение.
От усталости гудели ноги, хотелось побыстрее закончить то, ради чего прибыл. Да и разводить церемонии с орками Тинлит не собирался. Эти мерзкие твари, больше звери, нежели люди, обходительного отношения к себе не заслуживали. Тинлит видел их впервые, и казались они ему еще неприятнее и глупее, чем до того представлялось. Но привлекать людей, пусть даже убийц и разбойников, к тому, что задумал, Тинлит не желал. Во-первых, где их взять? Ангмарцы были людьми тихими, мирными, короля Раэнгона уважали и любили, а где искать подходящих чужаков, Тинлит не ведал. Да и хитры люди: догадавшись, что на кону стоит, дорого бы за работу запросили. К тому же убийство короля вызвало бы много шума и ненужных разговоров, а нападение орков почти наверняка на случайность спишут.
Тинлит раздумывал, ожидая, пока ему ответят, а орки смотрели все так же пристально, исподлобья, и молчали. Тинлит вдруг почувствовал, что в лесу еще совсем по-зимнему холодно. Очень-очень холодно.
– Ну, я главный здесь, Уфтхак меня кличут, – вышедший вперед коренастый орк оскалился, обнажив желтые клыки. – Чего тебе, вшиварь?
– Я хочу, чтобы вы оказали мне одну услугу, которая будет щедро мною оплачена. Вот, – Тинлит вынул из-за пазухи объемистый кошель и подкинул его. Поймал, взвесил на руке, подкинул вновь.
Орки насторожились и перестали жевать. В наступившей тишине слышался лишь скрип деревьев да гулкое уханье сов. Тинлиту вдруг подумалось, что он очень далеко отъехал от границ Ангмара. И лес в этих местах густой, непроходимый, не бывает здесь случайных путников. Занервничав, он поспешно добавил:
– Это – задаток. Я дам еще столько же, – и облизнул внезапно пересохшие губы, – после того, как выполните то, о чем прошу.
– Че делать-то нужно? – главный орк заинтересованно следил за кошельком.
– Нужно, чтобы один человек не доехал до дома. Пропал в лесу. Всего лишь.
Подкинуть. Поймать и снова подкинуть. Все взгляды устремлены на увесистый сверток. И никто не заметит, как дрожит рука.
– Если все так просто, что же сам не прибьешь его? – прищурился орк. – Зачем скакал в такую даль? Вон, смотри, лошадь загнал, еле дышит. Сдается мне, дороже стоит то, что ты удумал.
– Сколько? – спросил Тинлит, совершенно неготовый к торгу. «Кто бы мог подумать, что эти безмозглые груды мяса окажутся столь алчны», – зло подумалось ему.
– Ты добавишь еще два раза по столько, – уверенно произнес Уфтхак, пробормотав что-то себе под нос и посчитав на крючковатых пальцах.
– Хорошо, – скрепя сердце, согласился Тинлит.
Орки загалдели радостно, но их вожак нахмурился еще больше.
– А есть ли у тебя столько, человек? – недоверчиво протянул он.
Тинлиту захотелось рассмеяться в косоглазые орочьи рожи. У него, короля ангмарского, и недостаточно денег? Но он сдержал себя, вспомнив, зачем пришел.
– Есть.
– Покажи, – злобно произнес Уфтхак. – Иначе не будет ничего.
– Не носят с собой таких денег, – пытаясь прикрыть растерянность, произнес Тинлит. Он и не подумал, когда сгоряча поскакал искать орков, что надо себя обезопасить и отдать им сначала лишь часть суммы; потому дома все, что для оплаты приготовил, сложил в один кошель, который оркам и показывал. Но признайся он, что больше не собирался давать, орки отобрали бы деньги, да и самого Тинлита вряд ли в живых бы оставили.
– Значит, мы пойдем с тобой туда, где есть. И не пытайся надуть нас, вшиварь. Видали мы таких. Если что, ты у нас кровью изойдешь, сам о смерти просить будешь, – Уфтхак угрожающе вскинул зажатую в жилистой руке дубину. Остальные орки, подхватив крик, загалдели вразнобой что-то на своем гортанном наречии, потрясая оружием.
Тинлит невольно отступил от расшумевшихся орков, пытаясь сообразить, как поступить. Вести их в Ангмар? Ему этого совсем не хотелось. Но и не вести нельзя – не согласятся дело сделать, как пить дать. Можно, конечно, сказать, что сам король ангмарский к ним пожаловал, но ведь не поверят: мало ли кто кем назовется. Выхода нет – надо ехать с ними на землю ангмарскую, а там уже найдется возможность показать, кто он.
– Хорошо, хорошо, – поднял руки Тинлит, успокаивая разошедшихся орков, но те продолжали шуметь. Уфтхак, заметив, что Тинлит пытается сказать что-то, коротко цыкнул, и орки наконец замолкли.
– Я согласен. Но не все - двое-трое из вас, не больше, пойдут со мной, – уточнил Тинлит.
Вожак удовлетворенно кивнул и ткнул узловатым пальцем в стоящих рядом орков.
– Лагдуф, Музгаш и ты, Радбуг, со мной сгоняете. А ты, Маухур, за главного пока останешься.
Остальные загомонили, но после окрика вожака быстро затихли и разбрелись по поляне. Орки, что собрались идти с Тинлитом, быстро похватали свои пожитки и выжидательно смотрели на главаря.
– Ну что, пошли, что ль? – угрюмо спросил Уфтхак.
– Вы пешим ходом? Так путь слишком долог окажется, – попробовал Тинлит еще раз отвертеться от необходимости брать орков с собой.
– Не боись, не отстанем, – хмыкнул Лагдуф, самый крупный из них. – Бегать мы хорошо умеем. Смотри еще, чтоб кобыла твоя от нас не отстала.
Орки зашлись громким визгливым смехом. Тинлит поморщился, но смолчал и тронул поводья.
В пути орки вправду не отставали, казалось, они совсем не чувствовали усталости. Тинлита клонило в сон, но засыпать в окружении тварей, которые ели все, что подвернется под руку, он опасался: можно без коня остаться, а то и вовсе не проснуться. На редких привалах он дремал, не вылезая из седла, уткнувшись носом в мокрую от пота гриву. Подойдя к границам Ангмара, Тинлит немного успокоился – все же почти дома, тут уже, глядишь, побоятся тронуть. Но возникло иное препятствие – Тинлита здесь знали, и показываться в столь странном сопровождении ему было не с руки. Вздохнув, Тинлит ниже надвинул капюшон, закрывая лицо.
Границу пересекли по речному броду. Журчание реки поглотило шум шагов, крадущиеся в темноте фигуры не привлекли ничьего внимания. «А все отец, – зло думал Тинлит, – вольно же ему было набирать так мало людей на воинскую службу. Мира с соседями он, видите ли, желал, войны ему не хотелось. Теперь его усилиями границы ангмарские – как решето. Обязательно надо большое войско созвать и укреплять рубежи. Да и пора уже расширять владения, дабы увеличить славу Ангмара. Я и так слишком долго ждал».
К дворцу пробирались, сторонясь людей, прячась от случайных взглядов. Слыханное ли дело – Тинлит, сын короля Раэнгона, вместе с орками. Необходимость прятаться на собственных землях злила. «Ну ничего, еще несколько дней, и все будет кончено», – успокаивал себя Тинлит. Он вел орков лесными тропами, о которых, кроме него, вряд ли кто в Ангмаре знал. В поисках нужных трав для зелий Тинлит исходил всю округу и мог проделать их путь с закрытыми глазами. Лес здесь был густой, сумрачный от многочисленных елей. Деревья отвоевывали себе место зло, беспощадно, почти не пропуская солнечный свет к чахнущей молодой поросли. Летом в ложбинах прятался ацэлас, применяемый в противоядиях, а стволы могучих деревьев были густо увиты цепким ядовитым плющом. Тинлит знал не меньше трех десятков ядов, что можно было из него изготовить. Скрытые от посторонних глаз, росли в лощине лавры, можжевельник и мирт. А еще можно было найти здесь дягиль, корень которого пах резко и был на вкус пряным, сладковатым и жгуче-горьким одновременно. Сейчас же – отчетливо представлял Тинлит – в траве на прогалинах пестрели белые и голубые цветки ветреницы и анемона, а тропу, по которой они шли, густо покрывали маленькие золотистые эланор. Они нигде в зельях нужны не были, но почему-то, когда с влажным чавканьем ноги орков вдавливали их в сырую землю, Тинлит морщился, как от боли.
Выйдя из леса, он остановился.
– Отсюда хорошо виден замок. Это мой дворец, ибо я король Ангмара. Думаю, даже не стоит теперь говорить о том, достаточно ли у меня денег. Но дабы успокоить вас окончательно, я проведу одного из вас вовнутрь и покажу богатство свое, – он свысока взглянул на орков. Здесь, на своей земле, Тинлит ощущал себя намного увереннее. Он был убежден: орки не станут сомневаться в том, что царской казны достаточно для оплаты любой королевской прихоти. Впускать орков во дворец Тинлит и не думал, но вожак, укоризненно покачав головой и зыркнув по сторонам жадным взглядом, сказал, что после дальней дороги не мешало бы подкрепиться, а уж потом принимать решение. Тинлит замешкался. Если орков увидят, слухов не избежать, и тогда их нападение на Раэнгона никто случайным не сочтет. Лишние волнения в народе ни к чему, но поздно уж искать кого-то на замену. «Могут же они скрытно напасть, так, чтобы и не понял никто, что за беда случилась с Раэнгоном? Или, скажем, волколаков натравить? Орки со зверьем этим ладят», – успокаивал себя Тинлит.
И в озаренный свечами тронный зал Ангмара вошли орки. Слуги, что по приказу Тинлита спешно накрывали на стол, смотрели на них испуганно. Наурвен замерла, ожидая, видимо, объяснений.
– Нужно дружить с соседями, – проронил Тинлит, отводя взгляд, – отец всегда так говорил. Но пока не стоит никому знать об их визите.
Наурвен робко кивнула и поморщилась от орочьего чавканья и сопения.
– Король Раэнгон будет доволен? – неуверенно проговорила она, пытаясь заглянуть в глаза Тинлиту.
– О да. Король будет доволен, – улыбнулся он успокаивающе и осторожно подтолкнул Наурвен к выходу.
Обернувшись, Тинлит внимательно посмотрел на орков. Те жадно хватали остатки еды со стола, вырывали друг у друга куски и успокоились лишь тогда, когда стол совсем опустел.
– Я выполнил свою часть уговора. Очередь за вами. Сделать все нужно очень осторожно. Только один, самый старый, не должен доехать. Остальные могут продолжать свой путь, – Тинлит внимательно смотрел на сытых и оттого расслабленных орков.
– Ты неплохо нас принял, властитель Ангмара, но твое предложение надобно как следует обдумать, – переговорив с остальными, объявил Уфтхак. Орки дружно закивали.
Тинлит замер, нервно сглотнув. С этих подлых тварей станется просто уйти, а больше с таким делом обратиться не к кому.
– Могу предложить вам свой кров, пока вы будете обдумывать мое предложение, – торопливо проговорил он. Орки, перекинувшись парой фраз на своем наречии, согласно закивали головами.
«Я всегда могу объяснить, почему орки гостят в замке. Просто скажу, что призвал их, дабы уговорить не нападать на ангмарцев и обезопасить наши границы», – судорожно ухватился Тинлит за сказанные ранее Наурвен слова.
Часы тянулись медленно, словно нехотя, и складывались в дни. Слуги шептались по углам о чужаках во дворце. Каранлах, узнав о странных гостях и выслушав сбивчивое объяснение Тинлита, недовольно покачал головой, но вмешиваться не стал. У него и так было слишком много забот, связанных с возвращением Раэнгона: подготовить отчеты о торговле, о поступлениях в казну, дать указания о встрече… Уфтхак о чем-то переговаривался с орками на своем непонятном, корявом языке. Орочья вонь, казалось, просочилась везде, пропитав собой воздух и стены.
– Мы сделаем то, что ты просишь, – услышал Тинлит долгожданное к исходу второго дня.
Орки, собрав свой нехитрый скарб и взяв еды на дорогу, ушли в ночь. И вновь тягостное ожидание, постоянное напряжение, заставляющее нервно вздрагивать от каждого шороха. Тинлит по давней привычке попытался читать, но книги казались непонятными, смысл ускользал, сколько бы он ни всматривался в написанный рунами текст. Тинлит переворачивал страницы, пожелтевшие от времени, водил пальцами по ровным рукописным строкам. А сам думал, что вот сейчас орки достигли границы Ангмара, завтра в это время они будут уже вблизи Рудаура, а может, и дальше, если ничто не помешает… Короткое забытье в предрассветный час лишь усиливало волнение. Сны были отрывистыми, неясными, но от того не менее тревожными. Поутру Тинлит с сомнением вчитывался в толкователь снов, но и тот не добавлял определенности. Он уже решил, что наглые твари его обманули, когда орки наконец вернулись. Увидев их, Тинлит напрягся, вглядываясь в раскосые звериные глаза.
– Мы выполнили твою, – осклабился орк, – небольшую просьбу.
В памяти мелькнули проталины в заснеженном лесу и тонкая первая трава на них. Мелькнули и – исчезли. Выдохнув, Тинлит понял, что несколько мгновений не дышал. Он неосознанно расслабился, откинувшись на высокую спинку трона.
– Но возникли небольшие трудности…
Тинлит нервно заозирался по сторонам. Он и забыл, что не один здесь. Подданные смотрели удивленно – какие дела могут связывать орков с сыном короля?
– Думаю, их стоит обсудить наедине, – Тинлит облизнул пересохшие губы и внезапно понял, что ничего еще не закончилось.
Люди спешно покинули зал, перешептываясь и оглядываясь.
– Деньги давай, – Уфтхак настороженно смотрел на Тинлита, готовый в любой момент выхватить кинжал. Тинлит спешно извлек заготовленный мешочек с золотом. «Сколько книг мог купить, – подумал он, передавая деньги в жадно скрючившиеся пальцы орка. – Ну ничего, оно того стоит».
– Нас видел мальчишка из свиты. Я думаю, тебе стоит знать об этом, – равнодушно произнес Уфтхак, пересчитывая монеты.
– Почему вы не предприняли ничего? – Тинлит почувствовал, как в душе закипают страх и гнев. – Я же предупреждал, что все должно пройти незаметно! Никто, понимаете, никто, не должен был вас видеть!
Тинлит почувствовал, что ситуация выходит из-под контроля, и все идет совсем не так, как должно было быть. Долгожданного успокоения не наступило, а все из-за какого-то глупого мальчишки и его неуемного любопытства. Тинлит злобно сжал кулаки. И орки эти, глупые, грязные звери, не могли сразу все решить.
– И что же ты хочешь? – Уфтхак смотрел недовольно. – Ты платил нам за одного. Тот, о ком сговаривались, до дому не доедет. Остальное – твоя головная боль.
– Вы должны были выполнить все тихо, за то я и платил немалые деньги. Раз вас видели, то идите и исполняйте то, что я поручил вам, но на этот раз как следует. Убейте мальчишку. Вернитесь, найдите и убейте его, – отчеканил Тинлит, нервно сжимая и разжимая пальцы на подлокотнике трона.
– Деньги вперед, – злобно произнес Уфтхак. – И нечего мной командовать, вшиварь. Я тебе не ангмарец какой.
– За что я платить буду? Вы не уследили, не смогли спрятаться, а я за ваши ошибки вам платить должен? – говорил Тинлит, косясь на дверь и надеясь, что никто не услышит его.
– Мы даром ничего делать не будем. Не хочешь платить, ищи других, да хоть и сам гоняйся по лесу за пацаном, а мы пойдем, – Уфтхак двинулся к двери, остальные орки последовали за ним.
– Я заплачу, – почти спокойно произнес Тинлит, стараясь не перейти на крик и не выставить наглую гадину из дворца. И повторил уверенно: – Я заплачу.
– Это будет стоить дороже, – почесав за ухом, объявил Уфтхак. – Теперь люди там настороже, придется нам прятаться и скрытее действовать. И нам нужно пополнить запасы.
– Что-то еще? – скрипнув зубами, осведомился Тинлит.
– Да, – закивал головой Уфтхак. – Мы голодны.
Тинлит, вскинув голову, посмотрел на него изумленно. Да как он вообще может думать о еде? Каждый миг на счету, неизвестно, как много понял мальчишка и кому он успел рассказать об увиденном, а они тут трапезничать собрались.
– Голодны? Вернетесь с хорошими новостями, тогда и отобедаем, – отрезал Тинлит.
– Не собираюсь я мчаться назад сломя голову. Мои орки устали. Отдохнем, тогда пойдем. Я сказал, – Уфтхак развалился на стуле и не собирался, видимо, вставать до тех пор, пока не получит еду. Остальные последовали его примеру.
«Еще чуть-чуть. Еще пару дней, – успокаивал себя Тинлит, отдавая слугам приказ накрывать столы. – Нужно перетерпеть всего лишь пару дней, и ноги этих тварей больше в моем дворце не будет. Да и на моих землях – тоже».
Тинлит уже жалел, что связался с орками, которые оказались хоть и тупыми, но невероятно расчетливыми и жадными, однако назад ходу не было – слишком много они знали.
На этот раз ожидание было еще нестерпимее. Книги не спасали – Тинлит бездумно перелистывал страницу за страницей и прислушивался к каждому шороху. Он пытался спать, но во снах виделось ему, что отец вернулся в Ангмар цел и невредим. И тогда страх расплаты за содеянное мешался со странным чувством облегчения. Тинлит просыпался и подолгу смотрел в предрассветную серую дымку за окном, а с первым лучом солнца шел на улицу и, стоя на пороге, всматривался в туманную даль, надеясь увидеть возвращающихся орков. Но дорога, ведущая от порога в сторону леса, была тиха и пустынна. Постояв некоторое время, Тинлит вновь возвращался в комнату и брал книгу, а потом вновь откладывал ее и слушал, не донесется ли с улицы орочья речь.
Орки появились лишь к исходу десятого дня, с шумом и гамом, не скрываясь и не таясь.
– Зачем столько криков? – скривив рот, недовольно поинтересовался Тинлит. Орочья стая прибыла к нему вся, и тронный зал вдруг показался не таким уж большим.
– Все славно прошло. Мы весело провели время. Отчего же нам не радоваться? – Уфтхак довольно осклабился.
Орки потрясали оружием, громко хохотали и перекрикивались. Тинлит занервничал – твари уже совершенно распоясались и не проявляли к нему никакого уважения.
– Вы сделали то, о чем я просил? – спросил он, вложив в вопрос побольше сарказма и надеясь, что взгляд его достаточно надменен.
– О да. Но мы не стали искать мальчишку. Все вы, люди, на одно лицо, – Уфтхак достал кривой кинжал и крючковатым пальцем медленно провел по лезвию. Удовлетворено хмыкнул, глядя на выступившую каплю черной крови. – Жаль время тратить. Вырезали всех, кто там был. Никто не ушел от наших острых ножей. Так что доплатить придется.
– Мы их посчитали, – довольным голосом произнес другой орк, кажется, Музгаш, ковыряясь в зубах.
Тинлита передернуло.
– Да. Еще десять раз по столько, сколько уже дал, будешь должен, – объявил Уфтхак довольно.
Тинлит оцепенел. Такие большие деньги даже он не мог просто так извлечь из кармана. Каранлах и так косился на странных гостей с подозрением, а если Тинлит вдруг возьмет да потратит столько золота, точно заподозрит что-то неладное. А узнает Каранлах, за что плачено деньгами из казны, точно не промолчит, и тогда все прахом пойдет.
– Да где же я вам возьму столько, алчные отродья? Казна ангмарская не бездонна, – возмутился Тинлит, не сдержавшись.
Орки столпились возле вожака, поглядывая хмуро и злобно, выкрикивая ругательства и угрозы.
– Не знаю. Да только мы сделали, о чем сговаривались, и оплату хотим, – злобно процедил тот. – Так что не юли, а то и тебя за ними следом отправим. Но только ты медленно помирать будешь. Все отдашь – не за жизнь свою поганую, а чтоб сдохнуть поскорей.
Орки захохотали.
– Да ты не боись, мы подождем, – гнусно усмехнулся Уфтхак, глядя на испуганно замершего Тинлита и поигрывая кинжалом. – Еда твоя сытна, покои – просторны. Мы, пожалуй, задержимся здесь. А то в лесах холодно нынче, весна в этом году поздняя.
Тинлит молчал, не зная, что сказать и что предпринять. В какой-то миг мелькнула мысль позвать стражу, но тут вожак орков, усмехнувшись, произнес то, что заставило Тинлита онеметь:
– Да, а вот эту штуковину, – Уфтхак извлек из-за пазухи блеснувший тусклым металлическим светом обод, – я себе оставлю.
Тинлит смотрел и никак не мог отвести взгляд от орочьих крючковатых лап, цепко держащих корону. Он готов был отдать за нее все, да только не так уж много у него и было.
Орки устроились на ночлег, а Тинлит все бродил из одной комнаты в другую, осматривая свои ценности. Но основное, что было дорого Тинлиту – книги, не стоило в глазах орков ничего. Опустошить же казну до основания и остаться нищим королем ему не хотелось. Он решил, что будет давать золото понемногу, надеясь, что орки решат, будто взять с него больше нечего, и вскоре уйдут. «Как бы ни были хитры орки, а все равно им не перехитрить человека», – подумал Тинлит и усмехнулся.
И теперь каждое утро, вздыхая и сетуя на неурожайный год, он отсчитывал по несколько мелких монет, вновь и вновь спрашивая Уфтхака:
– Ну, теперь-то мы в расчете?
Но вожак орков лишь раздраженно мотал головой.
– Мало. Опять надурить хочешь? Думаешь, Уфтхак глупец? Я еще подожду, но смотри у меня, сморчок, как бы мне это не надоело, – грозился вожак и удалялся к своим.
Тинлит провожал его внимательным взглядом и гадал, скоро ли он уйдет насовсем и уведет за собой остальных орков.
Но пока каждое новое утро начиналось с орочьих криков, и вечер заканчивался ими же. Тинлит терпел и ждал, надеясь, что все само разрешится.
В один из дней Каранлах с тревогой сообщил, что в народе возникают волнения.
– Люди жалуются, Тинлит, что у них скот стал пропадать. Поговаривают, что это гости твои ночами промышляют. Да и кости по дворцу раскиданы, орки и не прячут их.
– Ерунда это. Утихомирь глупцов. Самым шумным языки рубить, чтобы остальным неповадно было, – сухо проронил Тинлит, постукивая пальцами по резному подлокотнику трона.
– Тинлит, но ведь люди-то правду говорят, – тихо произнес Каранлах, глядя в пол. – Ни к чему такие гости в Ангмаре, совсем ни к чему.
– Не спорь со мной. Не буду напраслину возводить на чужестранцев, и никому не позволю. Какие бы они ни были, они наши гости, надо блюсти традиции и уважать их. А ты выполняй мой приказ, и чтобы я больше от тебя ничего подобного не слышал, а то и ты языка лишишься.
Каранлах, стиснув зубы, поклонился и быстро вышел. Тинлит же, глядя ему вслед, с тоской подумал, что вскоре и люди пропадать начнут. Ненасытные орки, видимо, решили хоть что-то поиметь с того, что им пришлось во дворце задержаться. Решив, что надо бы орков как-то выпроваживать, он отправился к Уфтхаку. Тинлит был уверен: орки уже поверили, что взять с него больше нечего, и все быстро уладится. «Поупираются для виду, поспорят, да и отправятся восвояси», – подумал он, распахивая дверь большой залы, где собралась орочья свора.
– Мне кажется, вам пора покинуть мой гостеприимный дом. Одна еда, которую вы поглощали с завидным аппетитом, обошлась уже дороже, чем обещано вам было за услугу, мне оказанную. Я более ничего вам не должен, – объявил Тинлит, стоя на пороге и стараясь не морщиться от резкой вони, заполнившей все вокруг.
– О нет, Тинлит. Должен, – покачав головой, произнес вожак орков и подошел ближе.
– За что? – закричал Тинлит, не сдержавшись. – Я содержу вашу ораву многие дни!
– За молчание, король, – негромко произнес Уфтхак. – И с сегодняшнего дня ты будешь пробовать всю еду, что нам подают. А то прознал я, что ты травник хороший. Как бы нам худо не сделалось от приправ каких. Понял, ангмарец?
Только теперь Тинлит впервые заметил хитрый прищур его глаз и вдруг с пугающей ясностью понял – орки никуда не уйдут, они и не собирались уходить.
Он выскочил из тронной залы, сжимая кулаки в бессильной злобе. Орки хозяйничают на его землях, у него во дворце. Он больше не король в своем королевстве. Тинлит устало привалился к стене, прикрыв глаза. Стоит лишь кинуть клич, и его верные ангмарцы вышибут зажравшихся тварей из дворца. Но если орки откроют свои поганые рты, то следом из дворца выкинут и его – отцеубийцу, возжелавшего власти. Тинлит чувствовал себя, словно потерпевший кораблекрушение. Была маленькая течь, которой вовремя никто не придал значения, а глядишь – уже прочный большой корабль идет ко дну, закручивая гигантскую воронку, увлекая за собой незадачливых мореплавателей.
Внезапно прозвучавший совсем рядом голос заставил его вздрогнуть.
– Я, кажется, не вовремя, Тинлит? – испуганная Наурвен поправляла передник. – Там прибыли посланцы из Мордора. И их повелитель, Саурон, с ними – черен и страшен, как сказывают. Они ожидают в малой зале.
Мордор. Царство Саурона, неприступное и мрачное, окруженное горными хребтами. «Черная земля», обитель зла. И источник всех познаний, почерпнутых Тинлитом из книг.
– Я приму их, – не раздумывая, сказал он.
Идя по длинным коридорам, Тинлит осматривал дворец, будто видя его чужими глазами. Убранство казалось ему слишком скромным, неприметным и недостойным столь почтенного гостя. И в душу закрадывалось волнение: властитель Мордора впервые прибыл в Ангмар, до сего дня даже посланников его на этих землях не было и речь мордорская ни разу в границах государства не звучала. Войдя в малый зал, где ожидали его, Тинлит замер на пороге.
Зал и вправду казался мал для повелителя Мордора. Ростом тот намного превосходил обычного человека, даже самый высокий из ангмарцев все равно смотрел бы на него снизу вверх. Облик же Саурона ужасал: он действительно был черен и закован в броню, так, что ни кусочка кожи не было видно; а внутри доспехов, казалось, жило само зло, и даже свет тускнел рядом с ним. Тинлит с ужасом и благоговением взирал на того, о ком столько слышал, и поражался мощи его и величию.
– Рад приветствовать посланников Мордора и владыку его, – почтительно обратился он к прибывшим. Саурон слегка склонил голову в знак приветствия.
– И я рад видеть нового короля ангмарского, – прогрохотал его голос.
– Откуда… – запнулся Тинлит. Он уверен был, что никому еще не известно о гибели Раэнгона.
– О, мне многое ведомо, – веско проговорил Саурон. – Я прибыл поздравить тебя, король, с началом царствования и привез тебе дар по этому случаю.
Властитель Мордора протянул Тинлиту на раскрытой ладони, закованной в металл, кольцо. Оно было тонким, простым, из какого-то тусклого белого металла, даже каменьев и узорных насечек не было на нем. Но Тинлит вдруг ощутил странное, болезненное желание обладать этой вещью.
– Это очень ценная вещь, король ангмарский. Оно утолит твою тягу к знаниям и поможет исполнению сокровенных желаний, дарует долгую жизнь и упрочит власть твою до величины, несоизмеримой с той, что есть сейчас.
– Что я буду должен тебе? – Тинлит отдернул руку от манившего его кольца. Все же хоть он и почитал Мордор, но слышал о нем много разного и потому не верил, что так просто преподносят там столь ценные дары.
– О, я просто протягиваю тебе руку помощи. Мы должны поддерживать друг друга. Когда-нибудь и я могу оказаться в затруднительном положении. Разве ты не придешь мне на выручку, властитель Ангмара? – помолчав, Саурон добавил: – Например, Рудаур, граничащий с твоим государством, нуждается в сильном правителе. И мой интерес здесь совпадает с твоим. Когда явит свою мощь Ангмар, я уверен, Рудаур примет его власть.
Тинлит слушал и не слышал. Кольцо, казалось, звало его, и Тинлит не мог не ответить на этот зов. Он протянул руку, и Саурон легко уронил в нее со своей пышущей жаром ладони тонкий металлический ободок.
Тинлит надел кольцо на палец и сразу ощутил, как оно источает силу, как наполняет ею. Такое маленькое, тонкое и почти невесомое - но чувствовалось, что в нем заключена нечеловеческая сила. Все вдруг стало казаться простым и легкодостижимым.
– Ангмар окажет тебе необходимую помощь, Саурон, – уверенно произнес Тинлит.
– Я рад, что мы поняли друг друга, король ангмарский. А сейчас прости, нам пора в обратный путь, – произнес Саурон, и Тинлит ощутил, как эхом отзывается его голос в гулкой тишине пустых дворцовых комнат.
Когда властитель мордорский и его послы отбыли, Тинлит перво-наперво отправился в книгохранилище – ему не терпелось узнать, что за кольцо он получил. Но ни в одной из книг не нашел он упоминания об этой вещи. Волнуясь, Тинлит открывал все новые и новые книги, пролистывал и нетерпеливо отбрасывал, ибо не было в них ни слова про кольца, которыми Саурон мог владеть. Много упоминаний о Мордоре и его властителе было в книгах, что хранились в ангмарском дворце, но не было в них ничего о том, что интересовало Тинлита. Втайне опасался он мордорского дара, однако же кольцо приятно холодило палец, приводило в порядок мысли, успокаивало, и Тинлит решил после узнать, что за странная вещь попала к нему, а пока были дела поважнее. Позвав к себе Каранлаха, он объявил:
– Нам нужно собрать воинов и выйти на Рудаур.
– Тинлит, что за блажь взбрела тебе в голову? Да и нет у нас сил, подходящих для такого похода. Рудаур хоть и невелик, но населяют его племена воинственные и полудикие, варварские. Живут они в горах, в холоде, климат там ангмарцам непривычен. Рудаурцы свирепы и злобны, они закидывают всех, кто рискует приблизиться к их селениям, острыми копьями, а тех, кто все же смог миновать дождь из копий, встретят тяжелые дубины – оружие простое, но действенное. Только зря людей погубим, – Каранлах говорил уверенно, но Тинлит сейчас менее всего нуждался в советах и не намеревался осторожничать.
– Силы Мордора помогут нам, если будет необходимость, – прервал он.
– Мордор? Тинлит, так ты выполняешь то, что отец велел? Я молчал и потакал тебе, списывая на юность все, что ты творил. Но Раэнгон вернется, и я молчать не буду, ничего не утаю. Пусть отец решает, как с тобой поступить. Сначала книги твои странные, потом орки во дворце, а теперь и вовсе Ангмар во славу Мордора воевать пойдет?
Тинлит хотел было привычно согласиться с умудренным опытом советником, но вдруг кольцо тоненько зазвенело, привлекая к себе внимание. Тинлит украдкой взглянул на Каранлаха, но тот, казалось, ничего необычного не замечал, и смотрел, насупившись, из-под рыжих кустистых бровей, ожидая решения. Тинлит осторожно, легко прикоснулся к кольцу. Тихий звон исчез, а Тинлиту неожиданно стало ясно, что Каранлах слишком много возомнил о себе. Кто он такой, чтобы давать советы королю? Да не просто советовать, а угрожать ему, Тинлиту. Это же бунт, неповиновение, угроза. Нельзя это так оставлять, ни в коем случае нельзя.
– Ну что же, ты выбрал свою сторону. Властью, данной мне, изгоняю тебя, Каранлах, из Ангмара, королевства моего, – произнес он.
Каранлах изумленно воззрился на Тинлита, но тот лишь указал ему на дверь.
– Поторопись, а то позову стражу, чтобы помогли тебе.
Каранлах ушел, понурившись и тяжело передвигая ноги. Сейчас вдруг отчетливо стало ясно, что он давно уже не молод. Тинлит с удивлением заметил, что некогда огненно-рыжая шевелюра Каранлаха почти седа. «А ведь он уже совсем старик, – решил Тинлит, провожая его взглядом. – А все туда же, владыке советы давать». Оставшись один, Тинлит надолго задумался. Сомнения томили его: не поторопился ли он с обещанием помощи Мордору? Откуда взять ему войско такой силы, чтобы одолеть Рудаур? Даже Каранлах, на советы и помощь которого он привык полагаться, не поддержал его. Тинлит поморщился. Ясное дело, Ангмар – страна пахарей и скотоводов, войска большого никогда здесь не было. Ангмарцы высоки и крепки, но военному делу не обучены, ни луков, ни палиц в руках не держали. Тинлит крутил кольцо на пальце, осторожно поглаживая его. Это странным образом успокаивало и придавало уверенности. Кольцо, казалось, совсем не нагревалось и приятно холодило кожу. Тинлит чувствовал, что оно живет собственной жизнью и даже подсказывает, что нужно делать, нашептывает тихим звоном.
Ведомый странными речами кольца, одному ему слышными, Тинлит пошел в большой тронный зал, где обосновались орки.
Войдя, он почувствовал, что все неуловимо изменилось. Увидев Тинлита, орки резко затихли, замерли, вмиг растеряв свою хамскую решимость, и смотрели на него удивленно, будто видели впервые. «Мордор, Мордор», – зашептались они изумленно и испуганно, а потом медленно, словно сопротивляясь невидимой силе, склонили головы в почтительном поклоне. Их вожак мелкими шажками, заискивающе улыбаясь, осторожно приблизился и, поклонившись, протянул Тинлиту корону дрожащими руками.
Тинлит принял ее, и кольцо одобрительно засветилось, легко, незаметно постороннему глазу. Глядя на склонившихся перед ним орков, Тинлит по-прежнему недоумевал, что вдруг случилось с ними, но уверен был, что это сила кольца заставила их преклониться перед ним, признавая его власть. Тинлит ощутил, как его охватывает ликование.
– Волею Ангмара и Мордора повелеваю вам впредь повиноваться мне, ибо я теперь король ваш.
Орки смотрели на него с нескрываемым страхом и, кажется, готовы были сделать все, что он прикажет.
– Силы Ангмара и Мордора выйдут в поход на соседние земли. Они наши по праву, – уверенно заговорил Тинлит, воодушевленный молчаливым согласием орков. – Но, боюсь, ангмарцы слишком мирный и забитый народ для такого смелого дела. Думаю, стоит созвать вольных людей, которые захотят помочь нам в этом начинании.
Уфтхак закивал головой, залебезил.
– Разреши нам заняться этим, господин. Мы поможем тебе собрать войско, достойное величия Ангмара.
Тинлит милостиво склонил голову.
– И еще. Рыжебородый, которого вы видели в замке, посмел мне перечить. Он ушел, но думаю, им выбран неверный маршрут. Ему стоит, – Тинлит замолчал, крутя на пальце кольцо, – отправиться на встречу с Раэнгоном, которого он так ценит.
Орки согласно закивали и тихо, бочком, двинулись к выходу. Тинлит вздохнул облегченно. Саурон не обманул, кольцо действительно даровало ему власть. Пусть пока его слушаются только орки, но пройдет время, и люди тоже не посмеют ему перечить. Сила кольца заполняла его, сливалась с ним, и Тинлит чувствовал, что однажды ему покорится весь мир. Он будет миссионером Саурона, понесет его волю ближним и дальним странам, большим и малым народам.
Книги, что ранее не поддавались разумению Тинлита, вдруг стали простыми и понятными. Тинлит запоем читал одну за другой и отдавал указания придворным о сборе все новых и новых трав. Орки же поставляли ему ингредиенты, о которых ангмарцы и помыслить не могли: человеческую кровь и волосы. По ночам в комнате Тинлита горели свечи, слышались странные шумы, а по всему дворцу распространялись горькие, удушливые, терпкие запахи.
Народ ждал обещанного возвращения Раэнгона, с тоской вглядываясь в лица прибывающих. Но короля все не было, зато приходили какие-то странные, молчаливые и хмурые чужаки – люди иных стран, а потом и вовсе нелюди, коим и название-то не всегда подобрать можно было. Вскоре ангмарцы поняли, что ждать далее нет смысла. Время шло, а государь не появлялся, и таяла надежда, что вернется он и восстановит прежний уклад жизни в государстве. Сначала по одному, потом дворами и семьями потянулись из Ангмара люди. Вскоре почти все ангмарцы покинули страну, найдя приют в соседних государствах и принеся с собой невнятные и оттого еще более страшные слухи о зле, затемнившем Ангмар и сына короля. Сказывали, что не вернулся Раэнгон, сгинул – то ли нечисть какая сгубила, то ли разбойники, ибо в тех краях, откуда возвращался он, злых людей предостаточно. А еще шептались о том, что молодой правитель, пришедший на смену отцу, и ранее был странным, а теперь и вовсе в колдуны подался.
– Король-ведьмак, – метко заметил один из бывших ангмарцев, рассказывая шурину за кружкой эля о странных делах, что творились нынче в Карн-Думе.
Тинлита же происходящее, казалось, ничуть не волновало. Он подолгу просиживал в своей комнате над книгами и оживлялся, лишь когда прибывали посланцы от Саурона. В остальное же время он был задумчив и молчалив, и те, кто видел его в такие минуты, говорили, что сидит он, устремив взгляд на свои ладони, и даже если окликнешь его – не услышит.
В один из дней в спальню Тинлита вбежала взбудораженная Наурвен. Тинлит, читавший очередную книгу, лишь мельком взглянул на нее и вернулся к прерванному занятию.
– Тинлит, ты должен сделать что-нибудь! Орки, бродячие разбойники, страшные твари всех мастей стекаются в Ангмар. Люди покидают дома, прячутся от них в лесах. Без опаски нельзя ходить по улицам даже днем. Да слышишь ли ты меня? Оторвись от книги, Тинлит! – взвизгнула Наурвен.
– Ну и пусть уходят. Ни к чему великому Ангмару трусы. Нам нужны воины, и раз наши люди ни на что не пригодны, пришлось чужаков звать. И почему ты называешь меня Тинлитом? Это глупое имя. Не подходит оно величию, которое я желаю принести Ангмару. Я теперь просто король, – негромко произнес Тинлит, не прекращая читать.
– А как же… король Раэнгон? – испуганно спросила Наурвен, попятившись.
– С ним произошел несчастный случай. Кажется, волколаки напали, когда он остановился на ночлег, или иная беда приключилась – доподлинно мне не ведомо, – равнодушно проронил Тинлит, бережно перелистывая страницу. – А ты, служанка, слишком много берешь на себя. Кто позволил тебе врываться в мои покои и разговаривать со мной в столь неподобающем тоне?
Наурвен, всхлипнув, выбежала.
Тинлит же готовился к войне с Рудауром. Принимали всех, кто согласен был стать под знамена Ангмара, не спрашивая, кто таков и откуда прибыл. В кузнях горел огонь, слышался звон металла – день и ночь ковали новые доспехи и оружие. Стук топоров в лесу и шум падающих деревьев примешивались к людскому гомону. Ржали в загонах вороные кони, которых ночами приводили откуда-то косоглазые желтолицые южане. Уфтхак каждый день докладывал Тинлиту о новых и новых воинах, жаждущих присоединиться к армии Ангмара. Тинлит же, выслушав его, довольно кивал головой и погружался в изучение очередной книги. Неизвестные яды для стрел, закаленный металл для кольчуг, настой, укрепляющий пропитанные им деревянные щиты – Тинлит находил в книгах все новые и новые сведения в помощь себе и своему войску, забывая о еде и сне, и Наурвен, вздыхая, уносила поутру поднос с нетронутой едой.
Все более замкнутым и странным становился Тинлит, и все более необычные вещи случались в королевстве. Видели его подолгу глядящим вдаль, в ясное солнечное небо, которое вдруг окутывалось черными грозовыми тучами. Воины поговаривали, что король ангмарский может заставить коней сбросить своих седоков, может и бурю вызвать, потому как подчиняются ему и звери, и стихии. А сам он будто бы бессмертен, и не страшны ему ни копья, ни стрелы вражеские. Мордор тоже на помощь не скупился, посылая звенящие монеты и воинов, и армия с каждым часом росла и крепла. Совсем скоро рог протрубил протяжно и звучно, и новое ангмарское воинство выдвинулось в поход на Рудаур. Кольцо на пальце Тинлита светилось довольным мягким светом, когда повел он свои войска.
Наурвен печально смотрела на пылившую под копытами коней и сапогами воинов дорогу. Грустны были ее мысли, ибо Тинлит ушел, не простившись, и она тревожилась о нем, хоть и понимала, что он давно к ней охладел, и война теперь привлекает и манит его больше. Про Рудаур ходили плохие слухи, сказывали, что тамошние жители – настоящие дикари, даже грамоте не обучены, и встречают всех пришедших копьями и стрелами. Непонятно было Наурвен, зачем идти воевать за никому не нужные горы, когда в Ангмаре есть поля и пастбища, леса и реки. Но все же не ушла она из родной страны, не смогла покинуть ее и оставить призрачную надежду на то, что когда-нибудь все станет как прежде.
Прошло совсем немного времени, и вновь зазвучал рог в Карн-Думе, оповещая о том, что король вернулся с победой. Тинлит, сидя в седле, гордо взирал на свое войско. Он уже приумножил славу Ангмара, создав такую армию, какой в его стране никогда не было. Его воины храбро сражались, и варвары Рудаура не в силах были сдержать их натиск, хоть и бились насмерть. Их двойные палицы не смогли пробить крепкие щиты ангмарцев, да и численно рудаурцев было куда меньше. Хоть и славились жители гор свирепым нравом, а все же воины Ангмара оказались сильнее. Вскоре те, кто еще был жив, сложили оружие и сдались на милость победителя, согласившись служить Тинлиту, и он вошел в их столицу как хозяин, а не как гость. Пусть каменистый Рудаур оказался не столь красив, как представлялось в детских мечтах, и вместо раскидистых, с широкими кронами, деревьев росли там низкорослые деревца, пучки жесткой серой травы да чахлые кустарники – что с того? И пусть много воинов полегло на поле брани, но это все равно была его первая победа, и от того на душе у Тинлита было легко и радостно. А павшие… Стоит ли горевать о них? Придут новые бойцы под знамена Ангмара, и станет он еще сильнее. Кольцо довольно светилось, и Тинлит украдкой прикасался к нему, чтобы лишний раз ощутить под пальцами холодную, металлическую гладкость и убедиться, что оно здесь, не соскользнуло ненароком с пальца и не украдено лиходеями, что наверняка имеют на него виды. И каждый раз он с облегчением вздыхал, обнаружив кольцо на пальце.
Все радовало Тинлита: и победа над Рудауром, и сильное войско, и покровительство Мордора. Только сны странные, что стали посещать его в последнее время, беспокоили. Не стоило бы и внимания обращать на такую мелочь – но были они, как навязчивое наваждение: виделись Тинлиту каждую ночь смутные тени, призрачный мир, чужой и холодный, который затягивал его, как воронка. Чудилось ему, что летит в эту воронку его кольцо, и он за ним, как на привязи, падает. И все так странно там, нет ни тепла, ни света, лишь вечный сумрак, и башни из пепла, что осыпаются от случайного прикосновения, и весь мир – туман, налетит ветер и унесет, развеет без следа, как не было. А еще голос вдали, тихий, вкрадчивый, захочешь расслышать – не расслышишь, что говорит, о чем просит. И с каждой ночью голос все настойчивей становится, а мир призрачный все ощутимее, плотнее, словно облако грозовое из легкого тумана над рекой собирается. В последнее время эти видения и не во сне стали посещать его, и Тинлит часто вздрагивал от холода даже в жаркий летний полдень – словно с порывами насквозь продувающего ветра все тепло из него по капле уходило. Вот и сейчас Тинлит зябко повел плечами и вновь потянулся проверить, на месте ли кольцо. А вокруг радостно шумели, галдели на все лады.
– Слушайте нас и узнаете вести добрые! – трубил глашатай на площади. – Узрев силу и мощь Ангмара, Рудаур признал поражение свое в битве и присоединился к нам! Теперь объединенному войску Ангмара и Рудаура нет равных по силе в Средиземье! Да здравствует Ангмар! Да здравствует Мордор! Слава великому и грозному ангмарскому королю! Слушайте нас…
Ветер гнал мусор по пустым дворам, скрипел и хлопал распахнутыми калитками и ставнями. Прежние жители Ангмара давно покинули его, лишь считанные единицы решили остаться и присоединиться к войску. Страна была полна чужаков: орков, варваров, пришлых людей с наглыми хитрыми лицами, бандитов и воров всех сортов. Но ни происхождение, ни прежний род занятий не имели значения в Ангмаре – придя сюда, каждый становился ангмарским воином.
Тинлиту хотелось усилить защиту Ангмара и Карн-Дума, и взамен старого, невысокого, в изящной резьбе замка возводился новый, с бойницами и острыми шпилями. Пусть он и не был так светел, как прежний, но зато был прочен и мог выдержать многодневную осаду. Камень для него доставляли из рудаурских каменоломен, ибо он славился своей крепостью. Границы обносили частоколом, рыли рвы и ставили ловушки. Теперь даже мышь не могла проникнуть незамеченной на землю Ангмара.
Цветы, украшавшие ранее почти каждый дворик, были вытоптаны тяжелыми сапогами орков. Некогда плодородные поля быстро поросли травой – некому было пахать и сеять. Тучные стада, гордость Ангмара, были пущены на пропитание войска. Вороны кружили над селами, шакалы бродили по улицам, привлеченные запахом падали после орочьих трапез.
Но Тинлита это мало волновало – он уже готовился к новому походу.
Преданная Наурвен по-прежнему оставалась во дворце, вглядываясь ежечасно в неуловимо меняющиеся черты его лица, тщетно надеясь увидеть в один из дней прежнего Тинлита – немного странного, но гордого, умного, веселого.
– Надо поесть, государь. Вы и не притронулись к яствам, что я вчера приносила… – суетилась она, пододвигая к Тинлиту ароматные кушанья и подливая холодный сок в кубок.
– Еда… Так странно. Я совсем не чувствую в ней необходимости. Не понимаю, в чем удовольствие от нее, – Тинлит резко отодвинул от себя блюдо с уже остывшим жареным мясом. – Как глупо человек расходует свое время. Почти половину отведенных ему судьбой мгновений он ест и спит. Ни к чему человеку спать. Я вот, например, теперь почти не сплю. Еще бы и сны не видеть. Сны... Чаще всего в них меня тянет куда-то. Кто-то зовет настойчиво, и я не понимаю, зачем, куда, но чувствую непреодолимое желание идти на зов. А иногда… – Тинлит замолчал, вытянул руки вперед, растопырил пальцы. Нахмурившись, потряс ими, словно они затекли, и продолжил: – Мне снится лес после дождя, молодые листья светятся от солнца. Или, скажем, нитка жемчуга. И я перебираю пальцами круглые бусины. Они перламутрово-белые. Гладкие. Холодные. Настоящие…
Он задумчиво повернул руки ладонями вверх.
– А потом просыпаюсь, и мир как будто выцветает. И мне все кажется, что если я захочу взять что-нибудь, пальцы пройдут через эту вещь. Словно я в мире призраков.
Солнечный луч пробился между плотными портьерами.
Наурвен, уронив кувшин, зашлась в беззвучном сумасшедшем крике. Свет прошел сквозь руки Тинлита, не заметив преграды.
И только тонкое кольцо на пальце отбросило на пол узкую тень…
…Вздрогнув, ангмарский Король-ведьмак проснулся. Вороные кони настороженно прядали ушами, Кольценосцы, Черные Всадники, тихо переговаривались рядом. Ночь давно наступила, но он видел во тьме отчетливее, чем на свету.
Король редко спал, ибо в отдыхе почти не нуждался. Сны же, которые он видел, были скорее видениями, слишком отчетливыми, одинаковыми и навязчивыми. Они всегда пахли хвоей, талым снегом и первой травой. В них он долго шел по лесу, чувствуя усталость в ноющих от долгой прогулки ногах. Отросшие волосы лезли в глаза, весеннее солнце слепило. Он часто останавливался – прикоснуться к шершавой коре огромных елей, посмотреть в ярко-голубое небо, сорвать и размять в пальцах, вдыхая тонкий аромат, маленькие золотистые эланор.
Король не любил эти странные, совершенно ненужные ему сны.
В них у него был дом, тело, имя; и там ему казалось, будто существует в мире что-то еще, кроме жаркого манящего света Кольца.
Просыпаясь, он чувствовал, что забыл о чем-то. Даже не забыл, а загнал в дальний уголок памяти. Спрятал.
– Король, полуросликов видели на Заверти. Если поспешим, можем перехватить их там.
На самом деле, сны – это большая глупость, подумал он, садясь на коня. Они навевают такие странные мысли. Зачем, скажите на милость, бренное тело – бессмертному, дом – воину, который всегда в пути, и жалкое человеческое имя – тому, кто известен всему Средиземью как ангмарский Король-ведьмак?
И жить вечным призраком лучше, чем скоротав свой недолгий век, стать прахом, серым пеплом и быть развеянным ветром…
