Глава 1
Оригами (яп., букв.: «сложенная бумага») — древнее искусство складывания фигурок из бумаги. Искусство оригами своими корнями уходит в древний Китай, где и была открыта бумага. Классическое оригами складывается из квадратного листа бумаги.
Толковый словарь.
_______________________________________
Если вы как-нибудь вечерком, прогуливаясь по многолюдному, шумному, усталому за день от разномастной толпы Косому переулку, возьмёте чуть вправо от банка Гринготтс, а затем, возле лавки Фолерро «Лечебные магические травы и снадобья», свернёте налево и пройдёте ещё тридцать шагов, то непременно увидите маленькое, с виду ничем не приметное здание, о котором и пойдёт речь в моём рассказе. На нём, в отличие от большинства лавок и магазинов волшебной улицы, вы не увидите ни броских вывесок со старинными говорящими фамилиями, ни многообещающих «Качественная работа с 1354 года», не заметите даже привычных рекламных объявлений. Да вы бы, наверное, и не поняли, что это магазин, если бы на грязном треснувшем стекле старой двери не висела табличка «Открыто».
Войдя внутрь, задорно звякнув колокольчиком, висящем над дверью и разливающем хрустальную трель при легчайшем прикосновении, вы непременно увидите довольно унылую картину: небольшая комната, не видевшая ремонта уже полвека, широкие, но полупустые грязные витрины вдоль стен, невзрачные серые тенёта, расчертившие углы, и полное ощущение пустоты, заброшенности, ненужности…
Если же вы решите ознакомиться с ассортиментом товара, то, скорее всего, будете горько разочарованы, если только вы не пришли купить пару старых использованных батареек, на которых работают магловские приборы, моток проводов, затупившееся лезвие от кухонной тёрки или набор просроченных билетов на поезда до Манчестера. Ах да, и в дальнем углу вы, возможно, заметите выцветшую от времени и солнца вывеску, видимо, когда-то занесённую внутрь на реставрацию, но так и брошенную покрываться слоем серой пыли. «Магломир Артура Уизли» - вот что вы, вероятно, сможете различить на ней.
Вы напрасно думаете, что сам хозяин, господин Артур Уизли, встретит вас за прилавком с распростёртыми объятиями и добродушной улыбкой, чтобы поскорее обслужить. О нет, Артур Уизли не был здесь много лет. Продав однажды неприбыльное дело за смехотворную сумму молодому энтузиасту, он так и не нашёл времени навестить своё былое увлечение. А вскоре и молодой энтузиаст понял всю несостоятельность предприятия, но всё же пока не спешил расстаться с ним по причинам, известным лишь ему одному.
Думаю, вы догадались, что посетителей в этом месте не так уж много. Сюда обычно забредают туристы, чтобы взглянуть на нехитрые магловские приспособления, или редкостные фанатики этого дела, такие же, каким был когда-то сам Артур. Но о серьёзной публике, разумеется, даже речи идти не может.
Поэтому вам должно бы показаться довольно странным, что прямо сейчас, в три часа пополудни, в жаркий, задыхающийся от раскалённого воздуха летний день, в лавку вошёл подросток лет, примерно, пятнадцати. Ни на туриста, ни на влюблённого в маглов фанатика подросток похож не был. Напротив, это был высокий и худой молодой человек, обладавший внешностью, выдававшей благородное происхождение: бледная кожа, белёсые, будто выцветшие, волосы, серые глаза, в которых затаилась холодная надменность, новая, с иголочки, чёрная мантия (подумать только, чёрная парадная мантия в такую жару!). В общем, довольно-таки странный для такого заведения тип.
Потревоженный открытием скрипучей старой двери колокольчик снова разлил мелодичную трель по комнате, а потом затих, ударившись ещё пару раз о захлопнувшуюся дверь. Мальчик окинул лавку заинтересованным взглядом больших серых глаз, а затем медленно проследовал к витринам. Однако товар под тусклыми стёклами его как-то не особо заинтересовал. Он пришёл сюда не за чем-то конкретным, и даже не для того, чтобы просто поглазеть. Он просто… Забрёл сюда случайно, движимый такой опасной вещью, как любопытство. Дети, требующие у несчастных мам купить им мороженое, толстые тётки, в полный голос скандалящие из-за высокой цены за печень дракона, усталые после долгого рабочего дня мужчины и женщины… Всё это было так привычно для старой улицы, но невыносимо для мальчишки, которого затащил сюда отец для покупки принадлежностей для школы.
Мальчик оглядел лавку в поисках продавца, но никого не увидел. Никого, кроме девочки, примерно его возраста. Девочка была довольно странная – длинные, ниже пояса, светлые волосы, которых, кажется, давно не касалась расчёска, нездорово бледная кожа и слишком большие для её лица светло-голубые глаза, делавшие её несколько похожей на удивлённую сову. На девочке была мантия бледно-салатного цвета, из-за которой цвет её лица чуть отдавала зеленью. Мальчик точно помнил, что видел эту девочку раньше. Она училась в Хогвартсе, только, вроде бы, на курс младше него. То ли гриффиндорка, то ли когтевранка. Фамилию точно не вспомнить. Про девчонку разное говорили. Что она странная, ненормальная, не от мира сего. Он не знал, он никогда с ней не общался. Сейчас она явно была чем-то занята. С сосредоточенным видом девочка делала что-то с синим бумажным листком. Подойдя ближе, мальчик обнаружил, что перед ней лежит целый ворох разноцветных бумажных квадратов, а рядом – целая куча фигурок из бумаги.
– Эй… Привет! – смущённо произнёс мальчик. Девочка подняла на него свои огромные задумчивые глаза.
– Вы хотите что-то купить? – девочка говорила медленно, как будто нараспев.
– Да… нет, не то чтобы… – мальчик почесал затылок. – Я вообще просто так зашёл…
Но девочка уже потеряла к нему всякий интерес и продолжила своё занятие. Мальчик присмотрелся к фигуркам, лежащим на столе.
– Это птицы, да? Можно? – не дожидаясь ответа, он протянул руку и взял одну. Зелёную. Вообще, эта зверушка мало напоминала птицу: квадратное туловище, непропорционально большие крылья, маленькая голова и длинный треугольный хвост. Скорее было похоже на крошечного дракона, но где-то мальчик слышал, что такие штуки называют японскими журавликами.
– Они забавные. Ты сама научилась их делать?
Она кивнула, не поднимая на него глаза.
– Молодец. А зачем тебе их так много? – он указал на горку готовых птичек.
– Они мне нравятся, - просто ответила девочка. – Я постоянно их делаю. Из бумаги, из газет, из тетрадных листков, из салфеток.
– А можешь мне такого сделать?
Почему-то мальчику очень захотелось, чтобы такая птичка поселилась у него на книжной полке. Как будто понял, что именно её там и не хватало столько лет. Как раз между семейным фото и этой отвратительной рукой, которую когда-то подарил отец, запретив убирать.
Девочка подняла на него глаза и внимательно рассмотрела с ног до головы, а потом потянулась за новым листком бумаги. На секунду её рука задержалась над зелёным квадратом, но она выбрала синий. Мальчик, как завороженный, следил за простыми движениями её рук. Она складывала квадрат в треугольник, затем пополам, потом расправляла, загибала углы… Всё это казалось невероятно простым, и, одновременно с тем, чудесным. Одним лёгким движением пальцев девочка сделала птичке голову и протянула готовую фигурку мальчику. Тот принял птичку из её рук, как какое-то хрупкое сокровище.
– Спасибо тебе большое, – искренне поблагодарил он. – Ты просто волшебница!
– Её можно заставить летать, если хочешь, - проговорила девочка. – Она будет махать крыльями и летать, совсем как настоящая.
– Здорово, я обязательно попробую! – пообещал он. – А как тебя зовут?
– Меня зовут Элла.
– А меня Скорпиус, – мальчик улыбнулся. – Я…
Колокольчик над дверью пронзительно звякнул. Не разлился хрустальной трелью, как обычно, а брякнул, противно и жалобно. В лавку вошёл высокий мужчина, как две капли воды похожий на мальчика – та же осанка, та же бледная кожа, те же белёсые волосы, те же серые глаза, только вот мужчине уже было за тридцать, и весь облик его сейчас выражал усталость и озлобленность, а не интерес. Мальчик поспешно сложил бумажную птичку и спрятал в карман мантии.
– Скорпиус, какого чёрта ты здесь стоишь? У нас ещё куча дел! – мужчина явно был в скверном расположении духа и презрительно оглядывал скудную обстановку магазинчика.
– Пап…
– Что «пап»? Чего ты забыл в этом убогом месте?
Только сейчас мужчина заметил девочку, глядящую на него огромными испуганными глазами, словно зверёк, встретивший злого охотника. Странно, но мужчина, увидев Эллу, сразу как-то присмирел и уже больше не кричал.
– Вечер добрый, мисс Эддфорт, – оказывается, он знал её. – Ваша мать здесь? – спросил он у девочки вполне миролюбиво.
– Нет, её нет. Я одна здесь, – ответила она.
– Что ж, оно и к лучшему, – заявил мужчина с явным облегчением. – Скорпиус, уходим! Нам ещё нужно к мадам Малкин! – произнеся это, мужчина уверенной походкой вышел прочь из магазина, не взглянув на сына и девочку.
Скорпиус растерянно посмотрел на Эллу.
– Мне нужно идти, – он грустно вздохнул. – Элла, мы ведь ещё увидимся? В Хогвартсе?
Элла кивнула и принялась за следующую птичку.
«Странная она», – подумал Скорпиус, выходя из лавки, а синий бумажный журавлик тихо шелестел в кармане при каждом его шаге.
