Глава 1В полутьме гостиной глаза ребенка казались огромными - они выделялись на худом бледном лице и казались невероятно глубокими, затягивающими. Ей было жаль с ним расставаться – но увы, мальчик уже достиг того возраста, когда готов был покинуть тот мир, к которому успел настолько привыкнуть. Она знала, что ему будет сложно приспособиться заново, но другого пути у него не было – его участь была предопределена еще в ту ночь, когда он потерял родителей, и Серафим привел его к ней в дом. Тогда она приняла мальчика, как и многих других сирот, которых впоследствии подготовит к выходу в реальный мир.
И теперь этот ребенок вырос и стоит напротив нее, не зная, каких слов от нее ждать. А она молчала, думая, какие именно слова принесут ему меньше огорчения и не расстроят его – сейчас было важно именно это, ведь она пыталась подготовить его к тому, что скоро произойдет. А еще она знала, что его ждет – долгие годы подготовки к возвращению в мир, где он уже не будет своим, а станет лишь гостем. В мир, где за ним будут охотиться те, кто называет себя стражами. А потом – страшная и мучительная смерть. Но ведь она не скажет об этом двенадцатилетнему ребенку, чье будущее она уже предопределила? Ведь она не может просить его взять другую таблетку. И не может повлиять на выбор, который в глубине души он уже давно сделал.
Она была бы очень рада помочь ему забыть все, что произошло за последние годы. Но она не могла. И это выводило ее из себя.
- Все будет хорошо, - сказала она мальчику, доверчиво глядящему на нее. – Сейчас придет человек – хороший человек – и он отведет тебя в новый дом.
- Он лучше, чем этот? – смущенно спросил мальчик. Он был напуган и немного заинтересован происходящим – он боялся перемен, но знал, что не так с тем миром, в котором он живет, и понимал – если сейчас что-то не изменить, то потом может быть уже поздно. – Я не хочу уходить.
- Ты должен, - она с нажимом произнесла последнее слово, а потом положила руки ребенку на плечи. – Этот человек все тебе объяснит, прошу тебя – доверяй ему. Ведь ты не думаешь, что я желаю тебе зла?
- Нет, - тут же ответил мальчик. – Ты хорошая… Я смогу вернуться?
- Конечно,- заверила она его. – Когда захочешь. Когда почувствуешь, что должен ко мне прийти – ты вернешься. Но тогда все уже будет иначе.
Она скажет ему то, что должна. Но тогда ему будет уже не двенадцать лет. И он уже должен будет быть готовым к тому, что услышит… она надеялась на это. Не ответить ему она не имела права. Единственным способом изменить ситуацию - было не позволить ему вернуться. Но она знала точно, что он откажется…
- Пифия, - послышалось из-за спины.
- Серафим, - улыбнулся мальчик. – Я ухожу отсюда. Но я обязательно вернусь.
- Мы будем ждать тебя, малыш, - ответил Серафим, кивнув ему, и вновь посмотрел на Пифию. – Они приближаются. Он сейчас уже будет здесь.
- Спасибо, Сераф, - сказала Пифия, и перевели взгляд на приоткрытую дверь, ведущую в прихожую. Спустя секунду раздался стук. Вышедшая из-за одной из дверей смуглая девушка в длинном белом платье поспешила к двери и распахнула ее. Несмотря на то, что Серафим сообщил об одном посетителе, на пороге стояло два человек: тот, кого Пифия ждала – высокий темнокожий мужчина в черном плаще, а с ним – молодая женщина в кожаном костюме, с коротко подстриженными черными волосами. Женщина осторожно оглядывалась по сторонам, но в квартиру войти не решалась. Мужчина первым вошел внутрь, слегка поклонившись девушке, открывшей дверь.
- Входи, - обратился он к своей спутнице. – Здесь безопасно.
- Здравствуй, Морфеус, - улыбнулась Пифия, выходя в прихожую. – Рада тебя видеть в добром здравии.
- Вечер добрый, - поздоровался Морфеус. – Если бы со мной что-то произошло, вы узнали бы первой. Это – Тринити, - представил Морфеус свою спутницу.
- Знаю, знаю, - улыбаясь и кивая, сказала Пифия. – Почему же она стоит за порогом и не заходит? Она же не думает, что я угрожаю ее безопасности?
Тринити удивленно моргнула, потом все же переступила порог и подошла к Морфеусу. Дверь за ее спиной закрылась с тихим щелчком, хотя в небольшой прихожей этот звук отразился от стен и показался гораздо громче. Тринити вздрогнула, а Морфеус понимающе усмехнулся. Когда-то и он был таким, как она, когда-то… он тоже побаивался этой всезнающей женщины и опасался дышать в ее присутствии. Однако годы совместной работы разрушили все барьеры из опасений и подозрений. Он доверял ей – и для этого были причины.
- Ты привел ее ко мне? – поинтересовалась Пифия, надеясь отвлечь гостью от бессмысленного рассматривания стен, обклеенных старыми обоями. – Еще не время, Морфеус.
- Я знаю, - кивнул тот. – Но у нас возникли некоторые… сложности с возвращением. Я хотел отправить Тринити назад, а сам забрать ребенка, но… Агенты уничтожили наш пункт. А времени оставалось мало. Ей можно быть здесь?
- Конечно, - казалось, Пифия была удивлена вопросом. Сзади послышался скрип двери и звук шагов. Серафим проводил мальчика в прихожую из комнаты, а сам скрылся в тени. Пифия улыбнулась – Сераф всегда старался не выделяться даже в компании людей, которых он знал. Она ценила его за эту осторожность – и за преданность, разумеется.
- Это он? – поинтересовался Морфеус, глядя на мальчика, который осторожно выглядывал из-за спины Пифии. Тринити улыбнулась ребенку, показывая отсутствие враждебности. Из своей… прошлой жизни она знала, что с детьми следует вести себя осторожно, особенно с сиротами, которые не любят новых знакомств…
- Да, - кивнула Пифия. – Морфеус, вы позаботитесь о нем?
- Разумеется, - заверил ее Морфеус. – Вы же меня знаете… Мы ведь не в первый раз делаем подобные дела. В безопасном месте нас уже ждет команда, и через пару часов мальчик уже будет в Зионе… Но вы уверены, что его стоит освобождать в столь юном возрасте?
- Ему двенадцать лет, - ответила Пифия. – Если бы я не опасалась за его психику, я бы позвала тебя еще раньше.
- Хорошо, - пожал плечами Морфеус. Он взял ребенка за руку.
- Ты меня понял? – спросила Пифия у мальчика и тот в который раз кивнул. – Ты должен его слушаться, если хочешь стать свободным. И ты сможешь вернуться сюда тогда, когда будешь к этому готов.
Ей на плечо легла рука Серафима. Да и сама она уже знала, что Морфеусу пора уходить. Из-за одной из дверей раздалась пронзительная трель телефонного звонка – услышав его, Тринити дернулась и удивленно взглянула на Морфеуса, тот, в свою очередь, воззрился на Пифию. Видимо, он даже не предполагал, что у провидицы есть телефон. Видимо, он не мог даже представить, зачем он был нужен ей.
- Вам пора идти, - напомнила Пифия. – Серафим проводит вас.
Серафим вышел из тени, кивнул Морфеусу и Тринити в знак приветствия и открыл входную дверь – за ней виднелся длинный полутемный коридор, стены которого были обильно украшены самыми разнообразными надписями. Никому даже в голову не могло прийти убраться здесь. Да и зачем? А Пифия тем временем развернулась и вошла в одну из незаметных дверей в конце коридора – в ту, из-за которой раздавался звонок телефона.
Телефонный аппарат был самым обыкновенным – громоздкий, черного цвета, весь в царапинах и даже слегка потрескавшийся. На трубке зачем-то был нарисован белой краской какой-то номер: «50945» - может, это был инвентарный номер аппарата на том предприятии, с которого он был принесен, а может – какая-то прихоть бывшего владельца квартиры. Телефон был старый – в эпоху популярности кнопочных телефонов этот имел круглый наборный диск с полустершимися цифрами и лампочку, которая мигала при каждом гудке. Раритет, одним словом. Теперь такой было весьма сложно достать. Надо сказать, телефон неплохо вписывался в интерьер – два стареньких кресла, покрытых изъеденными молью пледами и расшатанный столик, с которого давно облупилось лаковое покрытие. Пожелтевшие от времени фотографии на стенах – в этой комнате, своеобразном храме времени, все было старым.
Телефон продолжал звонить – требовательно, настойчиво, демонстрируя, что не перестанет до тех пор, пока хозяйка не снимет трубку. Разумеется, требовательным и настойчивым был звонящий – и Пифия не имела права пройти мимо, не сняв трубки и не поговорив с ним. Возможность и желание имела, а вот права такого не было. Она вздохнула и протянула руку к трубке.
- Приветствую, Пифия, - донеслось с другого конца провода. Провидица поморщилась – меньше всего она желала услышать этот голос. Но она заранее подготовила себя к тому, что придется его услышать – ведь доступ к этому телефону имел только один… одна программа. – Ждали моего звонка?
- Ожидала, - поправила Пифия. День, когда она захочет услышать голос Главного Архитектора, станет последним днем ее здравого смыла. – Но не с большим нетерпением, чем в предыдущие пять раз. Пришло время, вы позвонили. Полагаю, нам пора кое-что обсудить?
- Разумеется, - подтвердил Архитектор. – Вам есть, что мне сказать? Что-то такое, что отклоняется от общей схемы?
- Ваша схема бессмысленна, господин Архитектор, - возразила Пифия. – Пророчество рано или поздно исполнится, несмотря на все ваши ухищрения.
- Это все пустые слова, - отмахнулся Архитектор.- Что есть пророчество? Всего лишь простые слова, которые могут ничего не значить. Вы прекрасно понимаете, что Матрица нуждается в регулярных перезагрузках, а изменение этого механизма нанесет колоссальный ущерб.
- Вы боитесь, что став свободными, люди пойдут на вас войной и уничтожат? Что смогут преодолеть свою потребность в машинах и попытаться жить без них? – насмешливо поинтересовалась провидица. – Считаете, что ваше собственное будущее под угрозой?
- Не только наше. Ваше тоже, - сказал Архитектор. Пифия живо представила, как тот развалился в кресле в своей комнате управления, закинул ногу за ногу и, сложив руки на груди, говорит с ней через подставленную к уху телефонную трубку. Он вообще любил подобные позы – и знал, что Пифия знает, что он сейчас делает. Наверняка он даже специально так себя вел – чтобы показать, что именно он, и никто иной, хозяин положения. Каким бы это положение ни было. – Вы, Пифия, такая же программа, что и мы все. Вас постигнет та же участь, если Матрица будет уничтожена. Возвращение в Источник.
- Мое отличие в том, что я готова на определенные жертвы, - сообщила Пифия.
- Ради людей? – удивился Архитектор. – Или ради своего самолюбия, чтобы доказать возможность исполнения собственного пророчества?
- Вам не понять моих мотивов, - начала, было, провидица, но собеседник перебил ее:
- Вот только не нужно про мораль и ценность каждой человеческой жизни. Мы программы, это нас не касается, и мы не должны тратить на это свое время. Наша задача в том, чтобы обеспечить целостность и исправное функционирование системы, а не в том, чтобы пытаться ее сломать.
- Даже ваша? – вежливо поинтересовалась Пифия. – А не в том, чтобы оттягивать революцию?
- Все это пустые слова, - повторил Архитектор. – Избранные сами делают выбор, я никогда не лишал их его. Вопрос в другом – могли ли вы повлиять на их выбор? Могли ли вы изменить их решение, заранее зная, что они выберут?
Пифия вздохнула – ей действительно было нечего ответить. Ей не нравилось, когда Архитектор начинал разговоры о выборе – он не мог понять самого факта его существования, однако мог уязвить провидицу тем, что она бессильна. Пять раз ему это удавалось, пять раз она пыталась изменить ход истории, нарушить планы своего вечного союзника и врага – и пять раз ей это не удавалось. Но на этот раз все произойдет так, как она задумала. И повлиять на выбор шестого избранного не сможет даже Архитектор.
- Вы давали им иллюзорный выбор, - все же возразила она. – Выбор с одним вариантом.
- Нет, почему же, - усмехнулся собеседник. – Спасти подключенных, которых несоизмеримо больше, чем зионцев – спасти ценой Зиона и путем перезагрузки Матрицы. Или погибнуть, сражаясь за призрачную свободу, уничтожив этим и Матрицу вместе со всеми подключенными, и Зион. Да, Пророчество исполнится – наша система будет уничтожена, но и от Зиона не останется ничего. Стоит ли думать над этим выбором?
- Я же сказала – выбор с одним вариантом, - кивнула Пифия – Архитектор сам только что подтвердил ее слова. – Вы не даете возможность выбирать. Вы лишь вытесняете другие варианты одним – тем, который нужен вам.
- А других вариантов нет, - сказал Архитектор. – И вам это прекрасно известно – они просто не предусмотрены. А то, что этот спор мы ведем уже который раз… Это лишь доказывает мою правоту. Избранный – это элемент системы, которые выполняет возложенные на него функции, а не выходит из-под контроля ради призрачной возможности изменить мир к лучшему. Слишком многое на кону, чтобы самовольничать.
Пифия могла бы возразить – но не стала этого делать. Архитектор не из тех, кто откажется от своего мнения даже если ему покажут неопровержимые доказательства, которых, к тому же, у нее еще не было. Она знала, что даже если Пророчество исполнится, он не признает это и продолжит спорить, доказывая свою точку зрения. Он настолько уверен в незыблемости системы, что не признает другого возможного варианта развития событий. И не допустит даже мысли, что что-то может пойти не так, как он задумал.
- А если бы эти варианты были? - спросила провидица. – Если бы была возможность расширить выбор?
- Это невозможно, - категорично заявил Архитектор. – Уравнение не предусматривает более двух способов решения.
Провидица подавило желание шмякнуть трубку о стену – общение с этой программой всегда слишком уж выводило ее из себя. Придется казать ему – хотя ведь ради этого он и позвонил. Придется заставить его изменить алгоритм, если он не хочет вместо перезагрузки получить крах Матрицы. Разумеется, узнав некоторые вещи, он постарается максимально повлиять на них – но кое-что просто не подлежит изменению. Со временем даже он поймет, насколько она была права.
- Невозможно потому, что вы этого не хотите? – невинно поинтересовалась Пифия. Ну вот, они вернулись к началу, к тому, с чего начали этот разговор. Пора увести его в другую сторону. – А если у вас не будет другого выбора?
- Опять вы про выбор, - с досадой произнес Архитектор. Пифия была уверена, что он стукнул кулаком по подлокотнику кресла. – Вы издеваетесь или просто не понимаете бессмысленность этого понятия?
- Нет, что вы, я совершенно серьезно, - сказала Пифия, не сумев подавить ухмылку. – Просто ваша схема, которая не предусматривает дополнительных вариантов, сама по себе уничтожит вашу систему.
- О чем вы? – не понял Архитектор.
- О том, что на этот раз перезагрузки не будет, - отчеканила Пифия. – Так или иначе, Матрица будет уничтожена, ровно как и Зион. Пророчество будет исполнено, пусть даже и такой кровавой ценой… И человечество как вид во всех его проявлениях просто прекратит существование. А машинам придется искать новый источник энергии.
- С чего вы это взяли? – спросил собеседник, в голосе которого уже можно было различить недоумение, однако слышались и нотки паники. Еще бы – Пифия не могла ошибаться, а намеренно вводить его в заблуждение она не имела права – это выходило за рамки ее предназначения. О чем-то умолчать – это запросто. А вот солгать она не имела права.
- Видите ли, господин Архитектор, - произнесла Пифия наставительный тоном, - все дело в том, что меня создали для того, чтобы я узнавала об этом заранее. И, к сожалению, я обязана сообщать об этом вам. Шестой избранный откажется следовать вашему требованию – он не выполнит свое предназначение. Вам придется придумать новую схему.
- Почему? – казалось, Архитектор позабыл все способы построение предложения, кроме вопросов. И большинство слов тоже.
- Потому что у меня есть все данные, чтобы рассчитать его выбор,- ответила провидица. Она вспомнила молоденькую Тринити, которая перепугано смотрела на Морфеуса, ища ответов на свои незаданные вопросы. – Вы ведь знаете, что выбор – это величина постоянная. Его не нужно делать, он уже сделан. Его нужно только осознать. Еще не зная о своей судьбе, не имея возможности увидеть варианты, избранный уже сделал свой выбор. Нужно лишь дождаться момента, когда придется его осознать.
- Никогда не любил слушать ваши рассуждения, - поморщился Архитектор. – В них мало смыла и слишком много лишних слов. Важно лишь одно – вы считаете, что нас ждет уничтожение?
- Я не считаю, а знаю точно, - возразила Пифия. – Я не имею права предполагать. Да, это однозначно крах – если только вы… не расширите выбор.
Некоторое время в трубке висело молчание – Архитектор размышлял над ее словами и просчитывал ситуацию. Перед ним стояла непростая проблема: отказавшись и оставшись при своем мнении он обрекал на гибель свое творение, ровно как и все человечество, однако согласившись и выполнив требование Пифии он автоматически признавал свою неправоту. Пифия же терпеливо ждала, отлично понимая, что и его выбор уже сделан, ему осталось только дойти до этого своим умом.
- Я введу в уравнение еще одну переменную, - наконец, сказал Архитектор. – Еще один элемент контроля. Не знаю, чего вы добиваетесь, и как вы хотите спасти ситуацию… не проще ли повлиять на избранного?
- Как вы сами совсем недавно заметили, я не способна повлиять на чей-либо выбор, когда он уже сделан, - напомнила Пифия. – Это не в моих силах. А вот создать третий путь, который устроит всех нас – это в ваших силах, и вы, кажется, только что согласились на это.
- Перезагрузка все равно состоится, - упрямо сказал Архитетор. – Тем или иным способом.
- Как вам угодно, - любезно согласилась провидица. «Однако пройдет она не по вашему плану», подумала она.
Пифия не стала дожидаться ответа собеседника и положила трубку. В глубине души и она сделала свой выбор – конечно, она была создана для того, чтобы помогать регулировать Матрицу и разъяснять Архитектору ошибки в его работе с людьми – однако кто сказал, что она не может менять правила игры? Чтобы там не говорил Архитектор, он имеет очень большое влияние в системе и может очень многое. Может сделать свой выбор и стать на сторону людей, хотя до финала ее борьбы еще очень далеко. Но основы стоит заложить уже сейчас. Все пойдет по ее плану – только что Архитектор, сам того не зная, определил судьбу Матрицы.
