Глава 2 Весь день ему мерещились всякие странности. С утра, отправляясь в офис, он встретил у своей машины кошку в очках. Можно было поклясться, что это были именно очки, и когда при ближайшем рассмотрении выяснилось, что это просто окрас такой, Дурсль очень громко фыркнул в раздражении на самого себя. Впрочем, кошка тоже фыркнула; не менее раздражённо. Это мелкое событие выбило Вернона из колеи. Он стал обращать внимание на нелепо одетых людей на улице (будто такого добра мало в Лондоне!). Когда же ему показалось, что ненормальные модники обсуждают между собой Гарри Поттера, Вернон понял – у него начались слуховые галлюцинации, и надо бы срочно ехать домой, подлечить нервы. Однако вечером, жалуясь жене на нервное расстройство, он почему-то не решился поведать о своих приключениях.
Скорее всего – зря. Петунья была совершенно не готова к тому, что произошло на следующий день.
Утром, встав, как обычно, в шесть часов, она отправилась выставлять пустые молочные бутылки за дверь. Вскоре вся округа вздрогнула от её пронзительного вскрика. На пороге, запутавшись в вязаных одеялах, лежал маленький мальчик. Нет, ребёнок не был таким уж страшным, но она ведь чуть не раздавила его! Рядом с одеялами валялся пергаментный конверт. Опомнившись, женщина опустилась на колени перед драматической находкой. Она как-то сразу поняла, что случилось и что это за ребёнок. Мальчик не плакал, он молча и напряжённо, почти дико, смотрел на Петунью из-под тёмной чёлки. Женщина мяла в руках конверт, не решаясь прочесть его содержимое. По щекам её катились невольные слёзы. В это мгновение она видела перед мысленным взором мать, кричащую: «Не пущу!», и Лили, беспечную, самоуверенную – слишком самоуверенную – гордо бросающую: «Я никогда не умру! Я в состоянии себя защитить. И вам всё равно меня не удержать!»…
Вернона разбудил детский плач. Дадли уже пять минут рыдал над тем, что ему не только пришлось проснуться в одиночестве, но он ещё и не получил своё банановое пюре. Попытавшись успокоить разбушевавшееся дитя и поняв, наконец, что это нереально, Дурсль отправился на поиски жены. Картина, представшая перед ним, когда он спустился в прихожую, его потрясла. В раскрытых дверях, на пороге, прямо на полу сидела Петунья, молча раскачивая на руках маленького темноволосого ребёнка.
- Что… что?.. - выдавил из себя Вернон.
- Это Гарри, - тихо проговорила женщина.
- Откуда ты?.. - Дурсль изменился в лице.
- В наше время люди не подбрасывают детей на порог соседям, - всё также тихо, но отчётливо произнесла Петунья и протянула мужу всё ещё нераспечатанный конверт.
Дрожащими руками Вернон наконец-то разделался с крепким пергаментом (сломать печать ему не пришло в голову), вынул письмо и вполголоса прочёл:
«Дорогая Петунья. Простите, мне не найти для вас слов утешения. Случилось самое страшное. В ночь Хэллоуина Волдеморт обнаружил убежище, скрывавшее семью вашей сестры. Лили Поттер и её муж Джеймс убиты. Ваш племянник Гарри выжил, каким-то образом сумев отразить смертельное заклятье. Мы не знаем всех обстоятельств, доподлинно известно лишь, что Волдеморт потерял почти всю свою магическую силу и теперь не опасен. По крайней мере, сейчас. Мы постараемся не допустить возрождения этого монстра. В последнее время наш мир стоял на краю пропасти, мы теряли слишком много и слишком часто. Маленький Гарри спас нас всех. Любая магическая семья с радостью взяла бы на воспитание Гарри Поттера, окружив его любовью. Но мы не посмеем отнять у вас возможность заботиться о нём. Магический закон обязал меня распорядиться судьбой этого удивительного ребёнка, поскольку я являюсь директором Школы Магического Мастерства, в которую он записан с рождения. Доверяю вам самое дорогое, что есть у нашего мира.
Альбус Дамблдор.
PS. Вы можете тратить любые суммы на всё, что Гарри будет полезно и необходимо. Бездонный кошелёк, зачарованный особым образом, я пришлю вам, как только будут улажены все формальности с банком Гринготс. Скорее всего, к вечеру. При необходимости вы сможете связаться со мной, вложив в этот кошелёк письмо на моё имя».
Вернон был оглушён тем, что только что узнал. Он стоял с открытым ртом, уставившись на маленькую спинку, которую крепко обнимали руки Петуньи. Легко было игнорировать почти мифическую сестру жены, но не замечать ребёнка из плоти и крови у себя на пороге было уже невозможно. Разложив в уме всё по полочкам, он рассудил, что – по крайней мере, пока – мириться ему придётся только с неким «бездонным кошельком», само название которого, к тому же, как-никак грело душу. Так что ничего страшного не происходит. Мысль о том, что теперь пригодится, наконец, и вторая детская его окончательно приободрила. Решительно наклонившись над женой, он осторожно потянул мальчика на себя.
- Вставай, дорогая. Пойдём на кухню, Гарри нужно накормить… - «Да и меня не мешало бы, кстати», - подумал он, беря малыша на руки.
На кухне Вернон уселся на табурет и пристроил Гарри на коленях. Петунья предложила малышу банановое пюре с мягкой ложки – он отвернулся, отказываясь от лакомства. Тогда женщина всунула банку с пюре мужу в свободную руку и стала привычными движениями разводить молочную кашу. Вернон покосился на ребёнка.
- Почему он молчит? Может, немой? – Петунья в ответ только пожала плечами. Вернон стал задумчиво прихлёбывать пюре из баночки, изучая красный шрам в виде молнии на лбу маленького Поттера.
Кашу Гарри поел – неохотно и немного. Но это всё же слегка оживило атмосферу на кухне.
- Мы про Дадли забыли, - напомнила новоиспеченная тётя.
- Пора их представить друг другу, - бодро подхватил Дурсль, хотя его и терзали мрачные сомнения в положительном исходе встречи двух братьев.
- Сначала надо подготовить вторую комнату. Застелем манеж, пусть Гарри спит пока в нём, - Петунья вышла в коридор и стала рыться в чулане под лестницей, выуживая оттуда одеяла и маленькие подушки. – Пошли!
Не будь они в таком сильном потрясении, родители давно бы насторожились тишиной со стороны комнаты Дадли. Устав орать и глубоко удивившись отсутствию реакции на своё выступление, старший брат стоял, крепко вцепившись в страховочное ограждение, установленное в дверях его комнаты. Пластиковые перила были уже основательно покусаны. Завидев процессию, он собрался было возобновить ор, но так и остался стоять с раскрытым ртом, когда мать со странно отрешённым видом, а за ней и отец с совершенно посторонним ребёнком на руках прошествовали мимо него в дальнюю комнату и скрылись в ней. Сообразив, что происходит нечто полностью выходящее из ряда вон, Дадли захлопнул рот и молча плюхнулся на уже сильно попахивающий памперс.
Вторая детская была немного меньше комнаты Дадли, в ней стояли два стула, старый манеж, заполненный мягкими игрушками, подаренными в большом количестве гостями, пеленальный столик и шкаф, где Петунья хранила запасное постельное бельё и лишние вещи сына. Чувствуя потребность в деятельности, она собственноручно вытряхнула игрушки в угол, задвинула их пеленальным столом и устроила в манеже постельку для Гарри. Расправив складки на простыне, она забрала у Вернона ребёнка и опустила его в манеж. Гарри не сопротивлялся, но после того как Петунья убрала руки, он переполз в угол манежа и уселся там, сжавшись в комок.
- Да-а… - откомментировал Дурсль.
- Посиди с ним, - бросила Петунья и исчезла за дверью.
Она направилась к Дадли. Открыла ограждение, подхватила сына и понесла его в ванную менять подгузник. Молодой Дурсль притих, не зная, как реагировать на то, что происходит. Он редко видел свою матушку, не улыбающуюся ему умильно, поэтому, сейчас раздумывал, а его ли это мать вообще.
Петунья принесла сына в комнату Гарри и усадила в манеж поближе к брату. Дадли отказывался понимать происходящее, было очевидно лишь, что наглый узурпатор полностью завладел вниманием родителей. Толстяк проворно подполз поближе к Гарри и тыркнул его в бок. А затем, чтобы уж точно показать, кто здесь хозяин, ущипнул его пониже спины. Гарри даже не дёрнулся, он только посмотрел на Дадли. Тяжело так посмотрел… Это стало последней каплей. Дадли заверещал от страха и возмущения, а потом – завыл, как сирена. Слёзы, на этот раз совершенно неподдельные, фонтаном брызнули во все стороны. Дурсли, рассевшись по стульям перед манежем, потрясённо смотрели на этот маленький театр. На лице Гарри появилось озабоченное выражение, и он вдруг погладил Дадли по голове. Тот притих, тряхнул белыми кудряшками и, тихонько подвывая, вытаращил на брата глаза. С таким поведением посторонних детей он тоже столкнулся впервые.
Петунья судорожно вздохнула, вскочила со стула и заявила, что ей пора готовить завтрак, а Вернон скоро опоздает на работу.
- Дети тут сами разберутся, - добавила она.
- Я после обеда поеду, - промямлил Вернон, но тоже вскочил со стула. Краем сознания он понимал, что просто сбегает от проблемы, но ничего не мог с собой поделать – ноги сами несли его прочь от эпицентра событий.
Спустившись на кухню, Дурсли в смятении занялись тем, что привыкли делать каждое утро: Петунья стала на автомате жарить яичницу и готовить кофе, а Вернон схватился за газету, не разбирая, впрочем, ни строчки.
- Я…
- Я… - вдруг хором произнесли они.
- Господи, Вернон, что же мы будем теперь со всем этим делать?..
- Ну, с одним справлялись – справимся и с двумя… как-нибудь. Сними с огня, дорогая, у тебя сейчас бекон подгорит…
