Найди меня

Глава 1

Название: «Найди меня»
Жанр: общий/детектив/приключения
Тип: джен (намек на гет)
Рейтинг: PG
Размер: макси
Персонажи: Роза Уизли, Альбус Поттер и др.
Предупреждение: намек на инцест
Саммари: У мира – новый злодей, у пятикурсников – не особо насыщенная приключениями жизнь. Но все меняется, когда они становятся свидетелями одного из загадочных похищений.

La Gatta, огромное спасибо за выполненную работу!

***

Вот как бывает: спешишь куда-то, несешься сломя голову через гудящую толпу, игнорируя густой поток ругательств, который звучит тебе вслед, выписываешь крутые виражи на поворотах… нет времени даже на часы взглянуть, и вдруг – на тебе! – путаешься в подоле собственной мантии и со скоростью пикирующей «Молнии» врезаешься в каменный и чертовски твердый пол. По всей школе звучит полуденный бой часов, ты рассматриваешь ободранные ладони и, на чем свет стоит кляня законодателей магической моды, прикидываешь, стоит ли вообще отрываться от пола, если все равно опоздал. Пол холодный, мантия пыльная, сумка валяется метрах в двух в стороне, а носы туфель безобразно сбиты.
И обычно всем на тебя плевать. Проходят мимо, одарив косым взглядом, и возвращаются к обсуждению своих насущных проблем: экзамена по травологии или новой коллекции выходных мантий. Но сегодня, в день открытия квиддичного сезона, равнодушно смотреть на то, как гриффиндорский охотник сидит посреди коридора, ни жестом не выдавая своего желания идти на матч, - просто кощунство.

Роза шумно выдохнула и поднялась на ноги, поспешно отряхиваясь. До игры оставались считанные минуты, и ей уже никак не успеть к началу: путь с пятого этажа до первого сам по себе занимает немало времени, а нужно ведь ещё переодеться, привести метлу в божеский вид и выплеснуть на кого-нибудь накопившуюся злость в адрес собственной неорганизованности.

По полу рассыпался ворох обкусанных перьев и скомканных пергаментов, а поверх этого лежала недописанная работа по Истории магии. Торчал из распахнутой сумки уголок учебника по Трансфигурации. Роза наклонилась, быстро запихивая все это обратно в сумку и запоздало соображая, что не стоило её с собой брать: какой прок от пары чернильниц, когда ты паришь в тридцати метрах над землей, вцепившись в гладкий тяжелый квоффл, и уворачиваешься от свистящих бладжеров?
За спиной послышались смешки.
— Опаздываешь, Уизли? — трое слизеринцев остановились, насмешливо поглядывая на Розу.
— Пошли к черту, - сердито бросила она, не посчитав нужным даже взглянуть на них. Тратить отсчитывающее последние мгновения время на кучку идиотов? Ну уж нет!
Схватив с пола сумку, Роза рванула, было, к лестнице, но налетела на слизеринского верзилу Бена Дилана, уткнувшись носом ему в грудь. Бен ухмыльнулся и пробасил:
— Торопишься, крошка?
Эта неизменная тройка слизеринских отморозков прицепилась к Розе с первых дней. Такие, наверное, есть в каждой школе, неважно, маггловская она или волшебная: те, которые подкарауливают у туалетов, вымогают деньги и строят из себя местный авторитет. Бен был у них главным, и именно он всегда преграждал путь Розе своей массивной фигурой, хищно скалился и заводил разговор ни о чем. Смысл таких встреч оставался для неё загадкой, особого урона они не несли, но близость чужого, пахнущего резким одеколоном тела вызывала тошноту и желание немедленно вымыть руки.
Роза доставала Бену до подбородка, и чтобы взглянуть ему в глаза, ей пришлось задрать голову.
— Не смей называть меня крошкой, Дилан, — прошипела она. — Или для твоего интеллекта понимание того, что мне это неприятно, находится за пределами возможностей?
Возможно, умственные способности слизеринца и ограничивались умением завязывать шнурки и держать вилку в руках, но это не помешало ему растянуть губы в широкой ухмылке и сделать вид, что последние слова Розы вовсе не были намеком на его тупость и вовсе его не оскорбили.
— Ты много болтаешь, крошка. — Роза скрипнула зубами. — Но тебе идет… Люблю умных.
Последние слова Дилан произнес с глубоким томным вздохом, достойным лучших мыльных опер, произнес, округлив жалостливо блестящие карие глаза, и выглядел при этом настолько по-идиотски, что Роза с трудом спрятала подкативший приступ смеха в язвительной улыбке.
— Дилан, это была неудачная шутка или неудачная попытка флирта? В любом случае, примадонна ты недоделанная, это было неудачно. С зеркалом, что ли, попрактикуйся…
Она обогнула замершего в позе влюбленного идиота Дилана и быстрыми шагами направилась к лестнице, на ходу ловя долетавший до неё громоподобный хохот. Мысли о квиддиче снова захватили её, и она шла, молясь, чтобы капитан был в хорошем расположении духа и не устроил ей головомойку за опоздание. В животе неприятно покалывало, взмокшие от пота волосы липли к лицу. Ступеньки мелькали под ногами одна за другой. Роза была уже на втором этаже, когда кто-то перехватил у неё сумку.
— Дай угадаю, ты тащишь это с собой на случай, если толпа фанатов захочет взять автограф? — буднично поинтересовался Альбус, приравниваясь к её размашистому шагу. — Бумажки там всякие, перья, чернила…
— Вот ещё, - фыркнула Роза, резко сворачивая налево. — Повезет, если Корнер не прихлопнет меня прямо в раздевалке, какие там автографы…
Они выскочили во двор. Со стадиона доносился гомон болельщиков. На трибунах пестрели разноцветные мантии, реяли факультетские флаги: ало-красный Гриффиндора и небесно синий Когтеврана. Кто-то размахивал плакатом с изображением орла: чернокрылый и гордый, он оставался недвижим, но все знали, что, едва прозвучит свисток мадам Трюк, птица распахнет огромные крылья, щелкнет острым, как бритва, клювом и взлетит, с хищным криком рассекая воздух. Говоря откровенно, директор запретила подобные штучки, когда один из игроков, не заметив летящую ему навстречу птицу, врезался в неё и упал с высоты двадцати метров, вдобавок ко всему получив от не пожелавшего остаться в долгу орла две глубокие царапины на щеке. Но запрет тщательно игнорировался: ученики клялись, что научат птичку хорошим манерам.
— Я оставлю это у себя, — Альбус легонько подтолкнул Розу к раздевалке и, перекинув её сумку через плечо, направился к трибунам, на ходу добавив с усмешкой: — Мы вас сделаем сегодня, Роззи.
— Закатай губу обратно! — вздернув подбородок, посоветовала она и поспешила скрыться в раздевалке, пока кузен не нашелся, что ответить: все их споры, которые тянулись несколько часов и заканчивались грандиозным скандалом, обычно начинались со слов «мы вас сделаем». Уж лучше бы Шляпа отправила их на один факультет!

Роза вошла в раздевалку и сразу же поймала на себе гневный взгляд капитана.
Пол Корнер, светловолосый, богатырского телосложения семикурсник, играл в гриффиндорской команде с тринадцати лет. И если сначала его успехи можно было назвать посредственными, то через год никто бы не посмел сказать такой глупости: Корнер защищал кольца с таким остервенением, что охотников противника перекашивало при виде его мощной натренированной фигуры. Поэтому, когда встал вопрос о новом капитане, ни у кого не возникло сомнений, кому отдать эту должность: Пол был выбран единогласно, и уже в первый год своего командования сделал Гриффиндор чемпионом. И хотя игроки часто жаловались на чересчур изнурительные тренировки и строгие правила, желающих попасть в команду находилось все больше, и за свои места приходилось держаться железной хваткой.

Роза отчаянно всплеснула руками.
— Корнер, ради бога, прости! — затараторила она. — Писала эссе, а «Магические войны девятнадцатого столетия» куда-то делись, я пошла в библиотеку, а уже за полночь, просто так книгу не возьмешь, да ещё Пинс не спалось…
— Уизли! – прервал её капитан. — Меня мало волнует, почему ты опоздала. Скажи спасибо, что матч задерживают, и у тебя есть время переодеться, иначе это был бы твой последний день в команде.
— Задерживают?.. – Роза скрылась в женской части раздевалки.
В отличие от мужской, она была гораздо больше и уютнее, тут имелись раковины и зеркала, а домовые эльфы тщательно драили полы, не оставляя следов грязных ботинок, песка и какой-либо грязи. Поэтому Роза не задумываясь скинула туфли и бросилась к шкафчику, где хранилась её спортивная форма.
— Не волнуйся, - донесся до неё голос Джеймса, — ради тебя никто бы не стал задерживать матч. Тут что-то посерьезнее, сестренка.
Поводов для отмены матча могло быть предостаточно, начиная от слишком яркого солнца и заканчивая концом света, так что ломать голову над тем, что именно послужило причиной задержки, никто не собирался.
Роза уже облачилась в мантию и вышла к команде, натягивая перчатки, когда что-то громко скрипнуло, и с учительской трибуны послышался голос:
— Уважаемые ученики, квиддичный матч Гриффиндор-Когтевран, запланированный на сегодня, отменяется. Всем ученикам вернуться в свои гостиные. Всех старост прошу собраться возле кабинета директора. Повторяю, квиддичный матч отменяется, всем ученикам…

По раздевалке пробежал шумок. Кто-то присвистнул.
— Ничего себе… это мы что, зря тренировались два месяца? — возмутился Джон Харпер. Харпер, коренастый мальчишка-третьекурсник, был новым загонщиком и с нетерпением ждал этого матча: он проводил на поле круглые сутки, даже когда оно было занято командами других факультетов, не упуская случая погонять бладжеры по полю. Отмена матча стала для него настоящей трагедией.
Джеймс поморщился и со злостью пнул метлу под лавку, на которой сидел.
— Поиграли… - пробурчал он. — Видишь, Роззи, могла бы и не приходить.
Роза предпочла пропустить последние слова мимо ушей: она достаточно много времени проводила в обществе двоюродного брата и привыкла игнорировать многие его замечания, особенно те, которые он произносил, будучи не в духе.
Корнер недовольно поджал губы и, метнув сердитый взгляд на порядком опустевшие трибуны, сказал:
— Вы все слышали, ребята. По гостиным. Будем считать, что у нас была ещё одна тренировка. Надеюсь, кое-кому она пойдет на пользу, — он многозначительно посмотрел на Розу, и она кивнула, пообещав больше не опаздывать.

На улице стоял невыносимый гул, ученики толкались, кричали, мелькали большие цветастые флаги. Щелкал клювом нарисованный орел, злобно поглядывая на детей: видимо, огорчился, что ему не дали никого сожрать.
Старосты подгоняли народ, взволнованно спрашивая друг друга, что же случилось. Толком никто ничего не знал, хотя уже поползли первые слухи: кто-то говорил, что пропал профессор зельеварения (но на самом деле Слизнорту просто было лень в выходной день выбираться из своих подземелий), другие уверяли, будто снова открылась Тайная комната, и некоторые даже пали от проклятия василиска. При последнем заявлении пара первокурсниц пискнули и плотнее прижались к старшим ребятам. Догадки плутали сквозь галдящую толпу, подбиваемые бурной детской фантазией, и вскоре некоторые из них становились настолько ужасными, что даже затерявшиеся в толпе преподаватели морщились.

…Никто ещё не знал, что грядут неприятности куда более серьезные, чем отмена первого квиддичного матча в сезоне.

***
Ночной Хогвартс заполняла гнетущая, нервная тишина. Тьма сгущалась над бесконечными коридорами. Потрескивали редкие факелы, плутали по мрачным, давно выцветшим стенам лунные блики, прокравшиеся через плохо зашторенные окна. Шаги едва отдавались от стен, звучали глухо, теряясь среди множества проходов, поворотов, пустых классных комнат.
Близилась полночь.
Мэри Кинг, первокурсница с Пуффендуя, бесшумно кралась по коридору, опасливо озираясь по сторонам. Мрачный, потаенный в темноте замок пугал, отливы факелов на стенах казались зловещими фигурами многоголовых когтистых монстров, готовых в любой момент с ревом броситься на неё; от собственного сиплого дыхания по спине бежали мурашки.
Мэри поежилась как от холода и плотнее затянула полосатый шарф.
— Ну же, не дрейфь, — подбадривала она себя, — ещё чуть-чуть…
Откуда-то справа, из охваченного непроглядной тьмой коридора — почему никто не догадался оставить там пару факелов? — послышались медленные цокающие шаги.
«Не хватало только профессорам попасться», — испуганно подумала Мэри и прислонилась к стене, стараясь не дышать.
Шаги стали отчетливее, и сердце девочки, сделав сальто, упало куда-то вниз. Чья-то тяжелая рука легла ей на плечо.
— Ты заблудилась, малышка? — прошептал незнакомец.
Тьма тщательно скрывала его черты, и Мэри не могла понять, кто перед ней. Страх комом подкатывал к горлу.
— Н-нет… — промямлила она, зажмурившись, и попыталась вывернуться. Но пальцы незнакомца только сильнее стиснули её плечо.
— Хочешь, я провожу тебя? — услужливо поинтересовался он, подавшись вперед, и в нос ударил приторный запах туалетной воды. Закружилась голова.
— Я… н-нет… не нужно… — попыталась сопротивляться Мэри.
— Не бойся, я не причиню тебе вреда.
Незнакомец говорил медленно и вкрадчиво, каждое слово отдавало мерзкой приторной фальшью, но пленительные гипнотические интонации не позволяли пропустить мимо ушей хоть один звук, заставляли вслушиваться против воли.
Мэри почувствовала тошноту и попыталась отстраниться, как вдруг гуляющий лунный отблеск проскользнул по лицу незнакомца, и на какой-то миг стали отчетливо видны его широкие скулы и тонкая линия губ, искривленных в неискренней улыбке.
— Я… я тебя знаю? — пролепетала Мэри. Черты лица этого человека показались ей смутно знакомыми, будто она не раз пересекалась с ним, но не придавала этому значения.
— Конечно, малышка, — заверил он. — Я провожу тебя до гостиной.

Он нащупал в темноте ладонь девочки и потянул на себя. Почувствовав прилив уверенности, она сильнее сжала его пальцы.
— Я с Пуффендуя, — сказала она. — Нам направо.
Но ничего не произошло — они стояли посреди коридора, ловя на себе отдаленное мерцание факелов, и не двигались с места.
— Пошли? — пискнула Мэри. — Я хочу в гостиную…
Невидимые глаза блеснули в темноте, и она, чувствуя, как заколотилось сердце, попыталась вырвать руку из чужих цепких пальцев.
— Зачем же так, Мэри Кинг, — прошептал незнакомец, хватая её повыше локтя. — Нет-нет, малышка, ты пойдешь со мной. Impedimenta!

…Одиннадцать факелов, освещавших один из коридоров в западном крыле, одновременно заискрились и погасли. Густая тьма заполнила коридор. По нему с дробным стуком металлических каблуков шел человек и нес на руках обмякшее тело одиннадцатилетней Мэри Кинг, первокурсницы с Пуффендуя. Шаги металлическим эхом проносились по этажу, теряясь в проходах и поворотах, заглядывая в пустые классные комнаты.
Было за полночь.

***
Грузные ливневые облака уже вторую неделю провисали над Хогвартсом. Солнца не было и в помине, небо упрямо оставалось мрачным и угрюмым, околачивая землю напористыми дождями. Ураганный ветер яростно метал по воздуху шквалы подгнивших листьев, свистел в хлестких ветвях Гремучей ивы; от его завываний жутко дребезжали оконные рамы, словно кто-то скребся об них, тоскливо подвывая, и часто ученики, не выдержав, в страхе задергивали шторы и под приглушенный стук капель о стекло шептали заглушающее заклятие.

Окрестности замка потопали в дождях, и скоро ученики перестали рваться наружу, не получая удовольствия от запачканных мантий и промокших волос. Уничтожающие свободное время разделились на два независимых лагеря. Самые совестливые большую часть времени дышали пылью потрепанных фолиантов во владениях мадам Пинс и готовились к предстоящим экзаменам, а другие, чья совесть особой трудолюбивостью не отличалась, шумели по своим и чужим гостиным, устраивая соревнования по настольному квиддичу и шахматам. И, несмотря на попытки профессоров загрузить учащихся домашней работой, вторых с каждым днем становилось все больше.

Две недели школа жила в беспокойном унынии с того самого момента, как по всем этажам начали раздаваться хлопки аппарации, и воздух запестрел разноцветными лучами проверочных заклятий. Десятки темных министерских мантий замелькали тут и там. А вечером того же дня мертвенно бледная Макгонагалл собрала всех в Большом зале и дрожащим голосом объявила об исчезновении маленькой Мэри.
В ту ночь впервые пошел дождь.

***
Узкий коридорчик на первом этаже, расположенный между восточным и западным крылом, уже много лет использовался для хранения всякой рухляди. Маленькие комнатки, которые когда-то, возможно, предназначались для учебных занятий, ныне были завалены старыми партами и облезлыми метлами. На покосившихся трехногих стульях обвисала древняя как мир паутина, валялись на полу давно выцветшие звездные карты. Какие-то из них были разодраны в клочья, и от них остались только поблекшие клочки Сатурна или Марса, а какие-то казались вполне пригодными для использования, и было непонятно, почему их покрывал толстый слой пыли. Оконные стекла помутнели, и солнце не заливало комнаты сочным светом, не роняло на пол золотые лучи, не серебрило нити седой паутины, и пыль крошечными снежинками не кружилась в искристом свете. Коридор казался обветшалым и совершенно бесполезным (если только вам не нужно, к примеру, спрятать среди горы мусора упаковку от леденцов).

Но вся прелесть этого места состояла в том, что комнаты не запирались, а все легкодоступное и дозволенное, как известно, особой популярностью не пользуется, и в правильное время этот коридор мог стать идеальным убежищем, где никто не вздумает тебя искать.

Роза и Альбус пришли сюда ближе к полудню после утомительной Трансфигурации, где они два урока практиковались в заклятии исчезновения. МакГонагалл раздала им маленьких мышек-альбиносов, которые тыкались в руки влажными розовыми носами и умильно смотрели в глаза, шевеля усиками. По классу прокатился растроганный вздох: зверьки казались до того милыми и забавными, что заклинать их было просто-напросто жалко. Никто не решался поднять палочку, пока МакГонагалл не терпящим возражений тоном не приказала им прекратить валять дурака и заняться делом. Но если вы думаете, что эти ангельские создания смиренно ждали, пока банда несовершеннолетних недоумков начнет свою магическую практику, вы ошибаетесь: едва кто-то из учеников заносил палочку, зверек с отчаянным воплем кидался с парты, смешной «звездочкой» расставив лапки, и после тихого шлепка, извещающего об удачном или неудачном приземлении, бросался к приоткрытой двери класса, петляя между ножками столов. И если сначала ученики громко радовались возможности сорвать урок, ссылаясь на невозможный характер подопытных, то через несколько минут активного ныряния под парты в попытке ухватить шустрое беленькое тельце мнение резко изменилось. Под конец мышиного безумия, когда до звонка оставалось не больше десяти минут, МакГонагалл прочла им очередную лекцию о важности СОВ, умудрившись за эти несчастные десять минут пройтись по каждому ученику в классе и напомнить, что его успехи далеки от идеала, и если он продолжит заниматься в таком же темпе, СОВ сдаст только в своих мечтах. В итоге с урока выходили вымотанными и раздраженными, ругаясь сквозь зубы и отряхивая мантии от пыли.
Идти на послеобеденную Историю магии не хотелось, и привычка профессора Бинса, учителя-призрака, не устраивать перед уроком перекличку приходилась очень кстати.
Словом, Роза Уизли и Альбус Поттер решили откровенно забить на урок, а вслед за ними ушли ещё несколько человек, возмутившись: «Почему Уизли можно, а нам нет?»

Прозвенел звонок, послышался топот запоздавших учеников, у которых в расписании все было не так гладко, и они не могли позволить себе пропустить, скажем, зельеварение или защиту. Через пару минут шаги затихли, и в замке воцарилась тишина.
Роза с ногами забралась на широкий подоконник и расслабленно вздохнула. Холодная плита под ней была достаточно большой, чтобы уместить двоих, но Альбус даже не пытался пристроиться рядом – Роза терпеть не могла, когда кто-то покушался на её личное пространство, и жестоко карала нарушителей парой мелких, но крайне неприятных заклятий.
— Читала объявление? — Альбус устроился на полу поверх сумки с учебниками. — Министр приказал отменить походы в Хогсмид. Пока до Рождества, а если возникнут «определенные трудности», — он сделал акцент на последних словах, передразнив манеру министра смешно тянуть гласные, — то до конца года.
Роза молча кивнула, прислонившись лбом к холодному стеклу, по которому привычно барабанил дождь. Голова казалась тяжелой, стук капель тупой болью пульсировал в висках. Голос Альбуса доносился как через вату, и Роза особо не вслушивалась.
— А у вас на доске висит брошюра «Моя метла»? — спросил Альбус и, не дожидаясь ответа, с воодушевлением продолжил: — В январе планируется выпуск «Молнии-2022». Не метла, а зверь! Ускорение от нуля до двухсот за десять секунд! Инкрустация гранатовой и рубинной крошкой! Правда, доступ к покупке только Высшей квиддичной лиге, — с сожалением добавил он.
Роза не смогла удержаться от смешка.
— Поттер, ты же не играешь в квиддич.
— Ну и что? — искренне удивился он. — Разве это мешает мне по достоинству оценить метлу нового поколения? Джеймс, между прочим, уже решил себе такую приобрести, надо же мне знать, чего она стоит, когда он начнет умолять, чтобы я помог уломать отца на покупку.
— Сам же сказал: только для Высшей лиги!..
Альбус только отмахнулся, веско возразив:
— Поверь, семью Поттеров любой продавец с радостью поставит наравне с Высшей лигой.
— Ну и самомнение. Ты бы хоть вид сделал, что понятие скромности имеет к тебе отношение.
— Я… О! — Альбус удивленно уставился на обшарпанную стену.
Роза нахмурилась и проследила за взглядом кузена. Сквозь стену в паре метров от них медленно просочилась призрачная рука, а вслед за ней появилось серое дымчатое дело. Призрак Почти Безголового Ника печально огляделся и, заметив ребят, подплыл к ним.
— Тяжелые времена нынче в Хогвартсе, - Ник грустно улыбнулся Розе. — Боюсь, милая леди, даже доблестный Гриффиндор, факультет бесстрашных львов, бессилен перед злодеем, вершащим зло под покровом ночи.
— Кажется, были у Хогвартса и более тяжелые времена, — заметила Роза.
— О, вы правы. Эти стены помнят куда более страшные вещи, но все же, моя дорогая, даже призраки склонны отступать перед прошлым, когда настоящее ужасно, а будущее непредсказуемо…
Роза неопределенно пожала плечами, покосившись на Альбуса: его беседы с призраками увлекали, а у неё даже к Пивзу возникало больше положительных чувств, чем к безобидным и хмурым приведениям Хогвартса. Кузен, перехватив её умоляющий взгляд, весело подмигнул ей и лучезарно улыбнулся Почти Безголовому Нику.
— Эй, сэр Николас, как ваши дела в «Клубе обезглавленных охотников»?
— О, мой мальчик, — горячо произнес Ник, — я провел несколько ночей, составляя прекрасную высокопарную речь, но глава «Клуба», этот черствый старик, снова отказал мне. Представь только, уже несколько веков на пути моей мечты — два сантиметра собственной кожи! — он фыркнул, небрежно поправив широкий воротник, придерживающий голову. — Ясное дело, я долго пребывал в печали, бесцельно плутая по древнему Хогвартсу и вспоминания те времена, когда…
— Постойте-ка! — Альбус широко распахнул глаза. — Неужели никому в голову не пришло… это же просто… хм…
Он вскочил на ноги и несколько раз прошелся взад-вперед по коридору, задумчиво глядя в пол. Роза безразлично наблюдала за ним, вслушиваясь в шум за окном и радостно отмечая, что дождь почти перестал. Может, повезет, и к завтрашнему утру сквозь промозглое осеннее небо пробьется солнце?..
— Ник! — Альбус остановился в двух шагах от призрака и взволнованно продолжил: — Скажи, неужели никто из мракоборцев не допрашивал вас? Ну, то есть, призраков?
Сэр Николас гордо вздернул голову, так, что она опасно закачалась.
— Мой мальчик, мы умерли, но не потеряли чести. Напротив, смерть делает нас выше любого из вас, ибо мы переступили её порог. Люди из Министерства недостойны выведывать у нас тайны нашего времяпровождения…
— Но это же глупо, — возмутилась Роза, улавливая нить рассуждений Альбуса. Она спрыгнула с подоконника и уставилась на призрака. — Ник, ведь кто-то из вас мог видеть похитителя! Вы могли проскользнуть мимо него, взглянув лишь мельком — в Хогвартсе много охотников на приключения, гуляющих по ночам, — но это уже немало! Может, вы запомнили цвет волос, рост или даже его лицо! Вы…
— Милая леди! — Ник сухо откашлялся. — Мы не позволяем людям расспрашивать нас, но если бы нам довелось увидеть что-то необычное, разве мы стали бы об этом молчать? Нам дороги наши ученики, даже Кровавый Барон не утаил бы драгоценных знаний, будь они у него.
— Значит, вы не видели… — разочарованно протянул Альбус. — Вот черт. В замке столько призраков, и ни один… Простите, сэр Николас. Вы нам помогли.
— Вы всегда можете рассчитывать на мою помощь. Милая леди, — отвесив Розе короткий поклон, Ник просочился сквозь ту же стену, через которую пришел.
Альбус подождал, пока он уйдет, и вздохнул: ему казалось, он нашел идеальную зацепку — не мог же ни один из призраков, которых в Хогвартсе куда больше четырех факультетских, не заметить загадочного похитителя! — но все надежды рухнули.
— Ну, Поттер, не кисни, — Роза приятельски хлопнула его по плечу. — Хочешь, сходим в Хогсмид?
— В Хогсмид?..
— Только тебе придется одолжить у Джеймса мантию-невидимку. Я могла бы и сама попросить, но, учитывая антифеминистические идеи твоего брата, это будет проблематично. Он до сих пор считает, что мне не место в квиддичной команде, потому что я девчонка — единственная в команде, между прочим. Уж не знаю, что там у него за комплексы по поводу женского пола…
Альбус собирался возразить, что Хогвартс охраняется десятками мракоборцев, и им никак не выскользнуть из школы незамеченными, но комментарий Розы в адрес Джеймса сбил его с толку.
—Роззи, погоди…
—К тому же, — она коварно улыбнулась, — когда ты водрузился на сумку, самонадеянно считая себя невесомым перышком, в ней что-то подозрительно хрустнуло. Полагаю, это были перья, которых ты таскаешь с собой по двадцать штук «на всякий случай», и, полагаю, мы можем по дороге заглянуть в «Дэрвиш и Бэнгз» и купить тебе новые. Что скажешь? Соглашайся, Поттер, я не каждый день предлагаю тебе нарушить полсотни школьных правил, да ещё и обвести вокруг пальца Министерство.
Это было правдой: чаще всего инициатором намеренных нарушений являлся Альбус, которому элементарно не сиделось на месте. И сейчас он не понимал, чем вызвано желание Розы сбежать из Хогвартса под носом у толпы мракоборцев. Но Альбус не мог сопротивляться – азартный огонек в глазах кузины, загоревшийся впервые за две недели, стоил возможного фиаско.
—Коридор с Горбуньей патрулирует Слизнорт, — заговорщеским шепотом сообщила Роза, и все оставшиеся сомнения мгновенно улетучились: если им повезет, и Слизнорт будет единственным патрульным, проблем не возникнет.
Довольные своими планами, они разошлись по гостиным, намереваясь отдохнуть перед ночной прогулкой.

Стук капель о стекло внезапно оборвался: дождь совсем перестал. Небо оставалось мрачным и угнетающе серым, но, если приглядеться, можно было заметить светлые полосы, бороздящие свинцовую небесную тьму.
…Но никто не мог гарантировать, что проблески не затянет темнотой уже через пару минут.

***
— Дурак.
— Между прочим, это была твоя идея.
— Идиот. У меня вся мантия в грязи. А все ты, вечно спотыкаешься, а я на тебя налетаю.
— Я уже объяснял: не-за-ме-тил я тот камень. Спроси лучше, какой придурок разбрасывает валуны посреди дороги!
— …заброшенной дороги, смею заметить!
— Это Хогсмид, там тоже охрана! Не напрямик же идти было…
— Осел. Есть миллионы путей в Хогвартс, в том числе тот, через который мы пришли. Но нет, как же твое раскормленное самолюбие позволит возвращаться через черный ход!
— Да ладно, подумаешь, прошлись по грязи…
— …замечу, лужа была по колено…
— … зато не пришлось тащиться по вонючим подземельям. Ненавижу запах сырости и мха. Кстати, скажи спасибо, что Джеймс вообще одолжил мантию и подсказал ещё один тайный ход…
— … ты эту заваленную дерьмом яму тайным ходом называешь?..
— Роза! Признай лучше, что ночь не потрачена зря!
— А не пошел бы ты, Поттер?..

Альбус усмехнулся и поправил мантию-невидимку: вдвоем под ней было тесно, двигаться приходилось медленно, пригнувшись, и хотя после пары минут подобного путешествия спину начинало нещадно ломить, идти в полный рост было нельзя: что подумают патрульные, увидев две пары ботинок, самостоятельно прохаживающихся по полу?
— Направо, — шепнул Альбус.
Роза покорно повернула. Она сама себе не могла объяснить, почему днем так рьяно отстаивала идею сбежать в Хогсмид, а сейчас мелкими шажками шла по коридору, всем телом прижавшись к кузену, и ныла как пятилетний ребенок.
— Черт, Поттер, чего ты такой костлявый… — проворчала она. — Тебя обнимать опасно…
— Раньше жалоб не поступало, — весело заметил Альбус.
Роза уже набрала в легкие воздуха для длинной, насыщенной колкостями реплики, но кузен вдруг резко дернул её в сторону, прошипев: «Кто-то идет!»
Альбус толкнул её за небольшую, в человеческий рост статую бородатого волшебника с палочкой в руках, пришедшуюся очень кстати, и прижал к стене. Роза попыталась возмутиться, но рот её накрыла широкая теплая ладонь.
— Тш-ш-ш!

Послышался звук шагов, и воздух прорезал грубый низкий голос:
— Здесь что-то есть. Посмотри, Пит.
— Здесь никого нет, — недовольно отозвался второй.
— Да нет же…
— Мэтт, дружище, тебе нужен выходной.
Мужчина по имени Мэтт недовольно забурчал:
— Я не спятил! Здесь точно что-то было.
— Может, ребята балуются? — добродушно предположил второй. — Брось, мы тоже гуляли по ночам.
— Черт бы их побрал! Жить, что ли, надоело…
Продолжая бубнить себе под нос, Мэтт скрылся за поворотом. Пит проводил его задумчивым взглядом, вздохнул и прошептал: «Люмос Максима!» Из палочки хлынул яркий свет, тьма коридора расступилась, стали заметны трещинки, испещряющие вековые шершавые стены, и тонкая паутина на потолке. Пит пристально оглядел коридор, чуть дольше задержавшись на статуе пожилого волшебника. Эта скульптура не нравилась ему ещё с тех времен, когда он сам учился в Хогвартсе: у колдуна были жесткие черты лица, широкий лоб с густыми, сведенными к переносице бровями и, что пугало больше всего, пустые глазницы. Рот его был чуть приоткрыт, как будто волшебник собирался произнести заклинание, причем, судя по устрашающему облику, непростительное. Пит поморщился и погасил свет: вряд ли каменная статуя могла быть опасной, а кроме неё Пита ничто не настораживало.
— Подожди меня, — окликнул он Мэтта и, оглянувшись в последний раз, поспешил за напарником.

Альбус и Роза прислушивались к удаляющимся шагам, боясь пошевелиться. Шаги мракоборцев уже совсем стихли, когда Роза сердито прошептала:
— Можешь уже отпустить меня, чертов извращенец.
— Что?..
— Расшифровываю: быстро перестал прижимать меня к стенке и смотреть глазами манька-насильника, убрал правую руку с моей талии, а левую… сам знаешь откуда.
— О… прости.
Альбус только сейчас понял, в какой позе они простояли несколько минут, и быстро сунул руки в карманы, краснея. На самом деле, отпускать Розу не так уж и хотелось, но схлопотать пощечину хотелось ещё меньше.
Роза подозрительно за него покосилась и резко скинула с себя Мантию-невидимку.
— Тут же патрульные… — вяло запротестовал он, но кузина уже шла по коридору, опасливо озираясь. Альбус вздохнул и последовал за ней, чувствуя себя крайне неуютно.
Раньше он часто обнимал Розу — тепло и по-дружески. На Рождество, когда она, раскрасневшаяся и счастливая, неуклюже взбиралась по заснеженной горке, волоча за собой старые покореженные санки, откопанные в захламленном чулане. Летом, устроившись в тени развесистого дуба со стаканом прохладного лимонада, или промозглой осенью, гуляя по невеселому, утонувшему в дождях Хогсмиду. Он настолько привык к сладко пахнущим волосам Розы, к её неизменно горячим рукам, что давно перестал считать это чем-то неестественным или необычным.
А что случилось сегодня?
Незнакомый волнующий жар мощными волнами стал накатывать на него, едва Роза отстранилась, и он с трудом преодолел желание притянуть её обратно. Словно утром с него резко сдернули одеяло: неприятно и неуютно.
«Нет, — упрямо подумал Альбус, — не придумывай. Просто нужно было справиться под мантией, не попасться на глаза мракоборцам. Ничего больше…»

— Поттер, что у тебя с лицом?
Они шли по коридору пятого этажа, и пока им относительно везло: патрули либо не попадались, либо попадались, но какие-то сонные, и им с легкостью удавалось проскользнуть мимо.
— Выглядишь так, словно мечту всей твоей жизни только что втоптали в землю.
Альбус молча плелся позади Розы, скомкав в руках серебристо-прозрачную Мантию. Ему все ещё было неловко, и он старательно избегал света факелов, чтобы Роза, оглянувшись, случайно не увидела краску на его лице.
— А знаешь…
— Ты всегда болтаешь без умолку, когда крадешься по школе, нарушая множество правил и рискуя попасться патрульным? — раздраженно спросил Альбус. Роза в ответ только усмехнулась:
— Какое лицемерия! Пять минут назад бессовестно хватал меня за…
Она вдруг запнулась и замерла.
— Мантию.
— Что?..
— Поттер, Мантию, быстро!
Роза чуть наклонила голову, прислушиваясь к отдаленным шорохам. Легкий шум — позвякивание доспехов, храп дремлющих портретов — был свойственен ночному Хогвартсу, но сейчас к привычным звукам добавилось что-то ещё, что-то ритмичное и звонкое, но Роза никак не могла разобрать, что именно. Шуршащая ткань опустилась ей на плечи, прерывистое дыхание кузена защекотало шею.
— В чем дело? — прошептал он.
Она медленно покачала головой и сделала несколько неуверенных шагов вперед, вынуждая Альбуса следовать её примеру. Может, показалось? В конце концов, в замке полно источников шума…
— Роза…
— Ты слышишь?.. Такое… постукивание? Там-там… там-там…
— Я думал, это твои каблуки…
— У меня нет каблуков.
— Все пятнадцатилетние девчонки носят каблуки… — рассеянно заметил Альбус, прислушиваясь. Ритмичная гулкая дробь, недавно еле слышная, стала вполне отчетливой: короткие, звенящие звуки вибрировали в воздухе, приближаясь.
— Не дружи с такими девочками, Альбус, — Роза прищурилась, вглядываясь в сумрак коридора. — Там что-то есть. За поворотом.
— Ты уверена, что хочешь?..
— Да.

Внутри все затрепетало, когда они, обменявшись решительными взглядами, медленно двинулись вперед. Гулкий ритм напоминал зловещий барабанный бой, предостерегающий об опасности, и это скорее завораживало, чем пугало: бурлящая адреналином кровь не оставляла места страху. После десятка встретившихся на пути патрульных, которых Роза и Альбусом красиво обвели вокруг пальца, темный коридор с таинственным шумом казался ничтожным, годным разве что на минутное развлечение.
…Сейчас они завернут за угол, и увидят большие часы с громоздким медным маятником, отбивающие секунду за секундой, или, что гораздо интереснее, найдут во внезапно открывшемся тайном проходе странный, бережно завернутый в серебрящуюся ткань артефакт, хранившийся в стенах Хогвартса много лет. Словом, нечто загадочное и, хорошо бы, опасное, способное звонко постукивать. А может, это будет…

— Ой! — пара большущих голубых глаз уставилась на них.
Роза и Альбус встали как вкопанные. Все нарисованные бурной фантазией картины вмиг улетучились, оставив вместо себя замершую посреди коридора хрупкую девочку лет двенадцати. Кроме того, звонкий перестук внезапно оборвался, и стало как-то непривычно тихо: так, уезжая из города, безумно скучаешь по задымленной шумной автостраде, которую проклинал на протяжении многих лет.
— Почему она на нас так смотрит? — медленно протянула Роза. — На нас ведь мантия.
— Хм… потому что мы стоим в полный рост, и мантия не прикрывает наши ноги.
— Вот черт.
Она бросила быстрый взгляд вниз и, отметив, что мантия действительно не прикрывает их ботинки, снова посмотрела на девочку. Та переминалась с ноги на ногу, нервно закусив губу. Темная челка спадала на глаза, и девочка каждые несколько секунд дергала головой, чтобы её убрать.
«Она выглядит испуганной, — сочувственно подумала Роза. — Наверное, бедняжка заблудилась»
Она протянула руку, чтобы сдернуть мантию и заговорить с девочкой, но произошло что-то странное. Может, кто-то открыл окно, была первая мысль, когда шквал ледяного ветра ворвался в коридор и пронесся по нему с оглушительным свистом. На мгновение стало темно — факелы оказались потушенными. Тьма расползлась по коридору, и Розе стало не по себе. Она одним резким движением сорвала с себя мантию и бросилась вперед. Сердце застучало как сумасшедшее, в виски вернулась утренняя пульсирующая боль. И появилось чувство близкой опасности: необоснованное, внезапное и невероятно сильное, оно нахлынуло на Розу, почти сбивая её с ног.
— Эй! — крикнула она в темноту. — Ты здесь? Крошка! — даже слово, за которое она готова была убить Дилана, почему-то не показалось лишним. — Эй!..

Свет вернулся внезапно. Все факелы вспыхнули одновременно, и Роза зажмурилась. Сзади послышался сдавленный стон Альбуса.
— Её нет.
— Что?
Роза огляделась, и сердце болезненно сжалось.
Девочки не было. Шипели тлеющие факелы, огненные блики бегали по каменному полу, натыкаясь друг на друга, и теснили по углам мрачные тени. А посреди коридора валялась простенькая коричневая сумка с вышитым на кармашке барсуком.
— Альбус, — голос Розы сорвался. — Разве кто-то бросает свои сумки посреди коридора… просто так?
— Не думаю, — хрипло отозвался кузен. По шее скользил неприятный холодок, от которого по коже бежали мурашки. Альбус разрывался между желанием поднять сумку и твердой уверенностью, что нужно уносить ноги. От необходимости принимать решение его спас множественный топот, раздавшийся из северного коридора.
Альбус быстро накинул на них с Розой Мантию-невидимку и, прижимая к себе шокированную кузину, почти бегом кинулся прочь. Они уже не услышали, как в одном из соседних коридоров кто-то сдавленно вскрикнул, и кто-то раздраженно приказал: «Молчать! Impedimenta!»