Глава 1. ДиагнозОни зашли именно в тот момент, когда он вытирал дерьмо с левой ягодицы Локхарта.
― Даже самое простое из очищающих заклинаний, ― сказал целитель Бэбкок, ― таит в себе потенциальную возможность повредить лечению. Потому-то у нас и работают санитары, без них мы бы не справились.
В этот раз их было семнадцать. Все в белоснежных мантиях… словно сияли в приглушённом свете ламп, растянувшихся по периметру помещения. Как Снейп и предполагал, каждый смотрел куда угодно, только не на полураздетого пациента и санитара, моющего его зад. Один уставился себе под ноги (заметил таракана, сломя голову мчащегося в другой конец палаты?), другой посмотрел на брегет (до обеда еще целый час!), а самый высокий вперил взгляд в потолок, который украшали водянистые разводы, удивительно напоминающие уродливых бабочек-мутантов.
Снейп собрался уже вернуться к заднице Локхарта, когда увидел взметнувшуюся над группой стажёров руку… Ногти были обгрызены, а сама рука дрожала,
словно боялась, что её не заметят. Когда целитель Бэбкок удовлетворила сей порыв, обладательница обгрызенных ногтей пробилась в первый ряд.
Снейп узнал бы её и без этой купы вьющихся волос.
― Но, целитель Бэбкок, ― сказала Гермиона Грейнджер, ― почему в этой палате такая…
…Вдруг она заметила его, и их глаза встретились.
Бэбок вздохнула.
― Такая чтó, стажёр Грейнджер?
― Такое ужасное… м-м-м… состояние, ― сглотнув, выдавила девушка, снова переведя взгляд на куратора.
― Вы не одобряете эту палату, стажёр? Вы считаете мистеру… мистеру… как же его… ― целитель взмахнула палочкой и брезгливо сморщилась, когда семь дымчатых букв зависли над кроватью больного. ― Локхарт. Вы считаете, мистеру Локхарту есть дело до обстановки, стажёр?
Пациент чихнул, и буквы исчезли.
― Я говорю о санитарном…
― Вы считаете, ― высокомерно продолжила Бэбкок и направилась к двери, ведя за собой остальных стажёров, ― что после пережитой войны у Святого Мунго есть лишние галеоны, чтоб ублажать ваши эстетические… потребности?
Грейнджер скривила губы, и Снейп уже ожидал услышать: «Как вы смеете! Вы будете рассказывать мне, чего нам стоили эта война?!»
Но девушка промолчала, лишь нахмурилась и упрямо сжала губы.
― Следуйте за мной. Далее у нас по плану четвертый этаж: отравления растениями и зельями.
Все последовали за Бэбкок, словно утята за своей крякающей мамой.
Грейнджер стала в конец вереницы, но, дойдя до двери, не удержалась и оглянулась назад.
Они смотрели друг на друга, пока голос Бэбкок не смешался с общим гулом больницы.
― Ну как вы? ― спросила она и закусила губу.
― Занят.
― Ясно.
Он снова склонился к заднице Локхарта и поднял голову только когда услышал звук захлопнувшейся двери.
* * *
Она стояла посреди больничной столовой, держа в руках поднос с обедом. Капля, вторая, третья… пот стекал по рёбрам. Гермиона почувствовала тошноту и закрыла глаза. Только не сейчас, только не здесь!..
― Упс! Прости!
Девушка распахнула глаза и увидела, как парень в такой же, как и у неё, белой мантии торопится к столу стажёров. Опустив глаза, она поняла, что он, скорее всего, её зацепил ― компот расплескался по подносу и залил и без того уже неприглядный салат.
Глубоко вздохнув, она сделала шаг, окинула взглядом зал и замерла…
Целители в зелёной форме собрались отдельно, в левом углу; медиковедьмы сбились у правой стены, аккурат под плакатом с оранжевой надписью «Исцеление… в мире», потрясающе не гармонировавшей с их красными мантиями. В центре зала за разными столами сидели стажёры в ослепительно-белых, режущих глаз одеждах и санитары в костюмах скучного, серого, под стать облезлым стенам, цвета.
«Четыре стола, прямо как в Хогвартсе», ― подумалось Гермионе, и её дыхание участилось.
Тошнота усилилась… девушка кинулась к выходу, притормозив лишь для того, чтобы выкинуть в мусорное ведро свой загубленный обед.
* * *
Он сразу, в первый же день работы, наткнулся на одно несовершенство. Здесь невозможно есть в столовой! Четыре стола? различные по цвету? Нет уж, на это он за свою жизнь достаточно насмотрелся.
И тогда он выбрал себе другое место. Не столь, правда, живописное… напротив ― древние каменные ступени крошились под его башмаками при каждом подъёме, да и ржавый мусорный контейнер в дальней части двора великолепия не прибавлял… не говоря уж о всепобеждающем запахе тухлого мяса и подгнивших овощей, стойко державшемся даже в морозном воздухе. Но это было
его место ― тихое и, как и он сам, одинокое и заброшенное.
…Пока не явилась она.
Девчонка распахнула двери и устремилась через весь внутренний двор к мусорному контейнеру, но, не дотянув несколько футов, согнулась, и её стошнило прямо на собственные ботинки.
Северус машинально взмахнул палочкой и, не задумываясь, пробубнил: «Evanesco».
Гермиона распрямилась, и он вздрогнул.
― Привычка, ― пожав плечами, буркнул Снейп и вернулся к своему сэндвичу.
На несколько секунд, как раз пока он кусал водянистый помидор, установилась тишина, и Северус уже понадеялся, было, что девчонка просто исчезла или, по крайней мере, убежала обратно в больницу, но вместо этого услышал её грустный смех. Разве мог он после этого не взглянуть на нее?
― Это из жизненного опыта Пожирателя? ― спросила Гермиона и пристроилась рядом с ним.
Слегка наклонив голову, она заглянула ему в глаза. Снейп удивился тому, как эта девушка могла выглядеть одновременно и взрослой, и такой юной. Наверное, это из-за тёмных кругов под такими удивительно яркими глазами.
― О чем это вы? ― Северус поднял с земли смятый кусок пергамента и с безразличным видом разгладил его на коленях.
― Ну… о привычке убирать испражнения, ― Гермиона уперлась подбородком в ладони. ― Наверное, вы их во времена Пожирателей много повидали?
― Скорее, больше крови, чем блевотины, ― равнодушно заметил он, положив остатки сэндвича на середину обёртки.
― Ну да, должна была сама догадаться.
Наблюдая, как бывший преподаватель заворачивает остатки обеда в пергамент, Гермиона улыбнулась:
― Вы всегда заедаете чипсы помидорами?
― Нет, я беру их с собой на тот случай, если вдруг встречу бывшую ученицу, которая наблюёт себе на ботинки, а потом пожелает о чём-нибудь побеседовать.
― А разве чипсы не раскисают от сока? Или вы накладываете заклинание, чтобы они не размокали?
Вздохнув, он протянул ей остатки сэндвича.
― Нет уж, спасибо. Я бы не хотела, чтоб меня вывернуло ещё и на вашу обувь, профессор.
Услышав, как его назвала Грейнджер, Северус скривился в недовольной гримасе, но замечания не сделал. Вместо этого он сказал:
― Привычка сформировалась именно там.
― М? ― Гермиона снова уперлась подбородком в кулачки и уставилась на тёмно-серые тучи в небе. Лишь один яркий лучик настойчиво пробивался сквозь тяжёлые облака.
― В Хогвартсе. Не проходило и недели, чтобы кого-то не стошнило.
Гермиона рассмеялась:
― Да, я помню как Джордж и…
На мгновение повисла тишина. Затем он спросил:
― Что ты здесь делаешь, Грейнджер?
Уголки её губ чуть вздёрнулись, несмотря на то, что на глаза навернулись слезы.
― Да. Грейнджер. Так мне больше нравится. Звучит более профессионально и как-то… по-взрослому. Гораздо лучше, чем «мисс Грейнджер».
― Эх, а я то нарочно опустил «стажёр», хотел досадить тебе.
― Теряете былую хватку, профессор Снейп.
― Санитар Снейп.
Она рассмеялась, затем всхлипнула и вытерла лицо тыльной стороной руки, только сильнее размазав по щекам слёзы.
― Я раньше думала, что вы опрятный ― до того момента, когда мы с Луной попали к вам в кабинет в конце шестого курса. Помните? в ту ночь вы убили Дамлдора. В вашем кабинете тогда был жуткий беспорядок.
― Прибирать на своем столе, ― язвительно заметил Северус, всё ещё держа в руках сэндвич, ― не входило в мои планы…
в тот вечер, ― он встал. ― Мой перерыв почти…
― Я не хотела, чтоб меня вывернуло посреди столовой, на глазах всех присутствующих, в первый же день практики, но я не знала, что столкнусь здесь с вами, и получилось даже ещё хуже ― меня стошнило прямо на ваших глазах, ― Гермиона виновато посмотрела на него снизу вверх. ― А что
вы здесь делаете?
― Я имел в виду здесь, в Святого Мунго, а не во внутреннем дворе, ― сказал Снейп, глядя на мусорный контейнер. Интересно, он сможет закинуть в него сэндвич с того места, где стоит.
― Так это внутренний двор? Но-о-о… тогда здесь должны быть фонтаны и клумбы, а это больше похоже на какой-то тупик.
― В тупике не так просторно, и практически не видно неба.
― Что бы это ни было, я просто хотела сбежать. Спрятаться.
― Как это по-взрослому,
мисс Грейнджер. Вам сколько? Двадцать два? Двадцать три? Вы старше остальных стажёров лет на пять, и вы их боитесь?! Куда подевалась ваша хвалёная гриффиндорская храбрость?
― Вы что, уже не читаете «Ежедневный пророк»? Теперь я совсем другая. Я целый год шлялась по всему миру, разбила сердце Рональду Уизли… или себе ― это зависит от того какая редакция вам попадалась. Затем я потратила два с половиной года на магическую юриспруденцию, но меня уволили за очевидную некомпетентность. После этого я успела поработать ещё и в отделе по связи с магглами, но и оттуда ушла довольно скоро, не дав Артуру возможности меня рассчитать.
― Я не читаю прессы и уж тем более не слежу за каждым вашим шагом, ― сказал Северус, подмечая, как два голубя клюют крошки возле мусорного контейнера. Он разжал кулак, и кусочки хлеба, размокшие в томатном соке, посыпались на землю. ― Но должен признаться, я удивлён.
― А я не удивлена, что вы удивлены, ― Гермиона поднялась на ноги. ― Все были удивлены ― думали, что к этому времени я буду уже на полпути к министерскому креслу.
― О-о-о, я удивлён вовсе не твоей некомпетентностью, Грейнджер. Я потрясён тем, что тебя за это уволили! В Министерстве сидят бюрократы куда глупее тебя.
― Это комплимент? ― спросила она улыбнувшись.
Северус разломил сэндвич и вместе с бумагой бросил голубям. Те, громко захлопав крыльями, сорвались с места и тут же приземлились возле угощения.
― Это может им повредить, ― заметила Гермиона, наблюдая за пиршеством птиц.
Снейп, не удержавшись, улыбнулся.
― До сих пор убеждена, что точно знаешь, кому что надо? Рад видеть, Грейнджер, что поражения не обуздали твою самоуверенность.
Башенные часы пробили один раз.
― Если не хочешь, чтобы тебя снова уволили, ― сказал Северус, повернувшись к дверям больницы, ― поторопись.
― Я вовсе не собираюсь возвращаться, ― ответила Гермиона, по-прежнему наблюдая за голубями. ― Придти сюда было ошибкой. Просто Джинни сказала, что из меня мог бы получиться хороший… Но у меня ничего не выйдет ― не могу больше собраться с силами, не могу… Я не знаю. Со мной что-то не так, ― девушка грустно рассмеялась. ― Наверное, мне место среди ваших пациентов.
Северус смотрел на её затылок. Пушинки со стажёрской мантии зацепились за каштановые пряди…
― А ведь так было всегда, правда?
― Что? ― спросила девушка, взглянув на него через плечо. ― Что было всегда?
― Самая умная ведьма в классе, идеальные ТРИТОНы, способность сходу запомнить любое заклинание из книги… но стоит лишь столкнуться даже с сáмой слабой болью, с малюсенькой проблемкой, кусочком реальной жизни ― и полное поражение.
― Да пошёл ты! ― Гермиона развернулась на каблуках и направилась к входной двери, затем остановилась. ― Вы не ответили на мой вопрос. Почему
вы здесь, господин директор?
― Потому что вы с Лонгботтомом были слишком глупы и упрямы, чтобы дать мне умереть, ― сказал Снейп и прошествовал мимо неё.
Когда Северус вернулся в палату, медиковедьма Кроули холодно заметила:
― Ты опоздал, Снейп.
"Ты опоздал! Ты опоздал! Ты опоздал!" ― запели несколько больных.
― О, нет! ― воскликнул Локхарт, наряженный в любимую лиловую мантию. ― Так не пойдёт! Вы все фальшивите! ― он забрался на кровать и начал размахивать пером, словно дирижёрской палочкой.
Хотя хор так и не попадал в ноты, Снейпа эта какофония успокаивала. К четырнадцатому «ты опоздал » он уже не мог припомнить гóлоса девчонки Грейнджер.
* * *
Она не видела его уже несколько месяцев ― занятия, клиника, дежурства в соседних отделениях… Каждый день за обедом она была вынуждена сидеть за столом с другими стажёрами, заставляя себя вникать в одержимую болтовню об отметках, старших инструкторах, слушая сплетни о том, кто с кем идёт на свидание в пятницу…
― Так что ты выбрала, Гермиона?
― М? ― девушка посмотрела на Дженис… или её зовут Джоселин? Что-то на «Дж». ― Э-э-эм… Я буду салат, ― сказала она, кивнув на тарелку с латуком.
Сидящие рядом стажёры обменялись ехидными взглядами, некоторые захихикали.
― Я спрашиваю, ― пояснила Дж-девушка, ― где ты собираешься остаться на дальнейшую стажировку?
― О-о-о…Что ж, я тут подумала, может…
― Ведь в Отделе Травм от рукотворных предметов мало свободных мест, так что конкурс будет серьёзный.
Гермиона внимательно посмотрела на своих сокурсников. Она удивилась тому, что с трудом скрывает волнение, и небезосновательно подозревала, что мимика предательски выдаёт её душевное состояние.
― Я подумала, может… сорок девятая?..
Ещё больше недоумевающих взглядов и смешков.
― Палата Пия Толстоватого? ― изумился один из соседей (Джон? Джаспер? У них что, у всех имена начинались с «Дж»?) — Там же никакой перспективы ― все случаи безнадёжны! Тем более туда вообще вряд ли требуются целители.
― А я считаю, это благородно, ― заявила Дженис/Джоселин и перевела разговор на более занимательную и спорную тему ― о сексуальной ориентации Бэбкок.
Гермиона почувствовала усиливающуюся тошноту и подкрадывающееся состояние ужаса. Она отодвинула стул и побежала к мусорному контейнеру во дворе. Слава богу, в этот раз никто кроме голубей не стал свидетелем её позора. Затем она шёпотом известила птиц, что, несмотря на большой конкурс, она получит место в Отделе Травм от рукотворных предметов, потому что она ещё способна доказать всем, кто здесь лучшая ученица курса, будь они прокляты! А завтра на обед она возьмет всё что угодно, только не салат, потому что она устала каждый раз любоваться на то, что незадолго до этого проглотила.
* * *
Двадцать пять часов спустя Гермиона сидела напротив Бэбкок.
― Я хотела бы остановиться на специальности «Повреждения от заклятий», мэм, если можно… меня привлекает сорок девятая.
Бэбкок улыбнулась:
― Как благородно. Случай с твоими родителями повлиял на-а-а…
― …Нет, мэм, ― оборвала её девушка, ― про благородство я уже слышала.
― Стажёр, перед тем как вы вернётесь в клинику, я хочу вам кое-что сказать.
Гермиона с воодушевлением посмотрела на своего куратора. Может, Бэбкок подумала над её предложением заняться в дополнение к практике безвозмездными исследованиями?
― Дорогуша, у тебя салат застрял в зубах.
