Глава 1 Однажды, 31 августа 1999 года, к воротам закрытой начальной школы в Америке подъехал серый джип. Дверцы распахнулись, и в степь вышли две шестилетние девочки в сопровождении мужчины. Он выглядел неприглядно и несколько странно: бледно-зеленые сальные волосы с проплешинами, бесцветные, но горящие поросячьи глазки, пористое лицо, нос крючком. Спина его была самой иллюстрацией слова «кривизна». Звали его Игорь Дмитриевич, он занимал должность преподавателя истории, экономики и права в уже упомянутой школе. Он повернулся и только теперь сумел как следует рассмотреть своих маленьких спутниц.
Первая просто дышала красотой. Она была высока для своего возраста, стройна и статна. Кожа у нее была белая, как снег. Пронзительно-голубые глаза светились особым огнем, указывающим на глубину мысли и внутреннюю силу. Ее каштановые кудри до пояса были безумно длинны и густы. Она держала их распущенными – ясно было, что это чудо никогда не знало ни заколок, ни резинок, разве что широкий, обтянутый черным бархатом ободок с желтым цветочком сбоку не позволял прядям падать на чистый бледный лоб и глаза. У нее были руки музыкантши – тонкие, с длинными пальцами. У нее на шее виднелась серебряная цепочка, надо полагать, с крестом. Одета она была в простенькую голубую футболку, новенькие темно-синие джинсы, облегающие прямые длинные ноги, и белые кроссовки. За плечами у нее был белый дорожный рюкзак с несколько неожиданным рисунком: тигр на голубом поле и под ним лента с латинской надписью «Fidelis et fortis» (Верный и сильный). В руках девочка цепко держала книгу «Три мушкетера» и читала ее на ходу, доверяя ходить и говорить интуиции.
От второй веяло суровостью военного, точнее, военной. Ее светлые волосы на миг блеснули таким же шелковым водопадом, как у первой, только прямым, но она тут же, едва выйдя из машины, каким-то непостижимым образом ловко собрала их в короткий узелок. Такое состояние своего главного украшения было для нее явно привычнее. В общих чертах она была точной копией шатенки, наверняка своей сестры. Цепочка на шее у нее была золотой. На ней была желтая безрукавка, потрепанные джинсы и тяжелые коричневые высокие ботинки. Рюкзак у нее был желтый, на шнуровке, и явно увесистее белого гербового. Там ясно угадывался лишь мяч, а все остальное оставляло любопытных в безвестности.
Игорь Дмитриевич бросил по-английски:
- Не стойте столбами, шевелитесь.
- Куда?- скептически поинтересовалась шатенка, кивая головой на запертые ворота. Провожатый тихо чертыхнулся и мрачно сказал в пустоту:
- Ну, ладно, нарушитель. Открой и выйди ко мне, как мужчина.
Ворота лязгнули и распахнулись, открывая взору девочек школьный двор. Это был небольшой дворик пятьсот на шестьсот, вымощенный камнем, с фонтанчиком посередине. Само здание школы впечатляло – высоченная башня, от которой расходились четыре широких и длинных коробки. Крыша была остроконечная, черепичная, и все пять труб на ней маскировались разными фигурами птиц – на одной коробке филином, на второй павлином, на третьей кукушкой, на четвертой почему-то курицей, а в центре все вместе. На одной из створок чугунных ворот была едва различима старинная надпись на французском языке: «Строительный отряд №15, 1643г». Блондинка тихонько ахнула. Они с сестрой были француженками, и им было несказанно приятно увидеть в совершенно чужой стране нечто, выстроенное их соотечественниками. Английскому их экстренно научили с помощью какой-то вакцины, вживляющей знания. Почему другие предметы не вживляли так же, девочки так и не поняли, но не стали расспрашивать.
К массивным дверям метнулся какой-то толстый оболтус, сверкая грязно-белыми волосами солдатской стрижки на затылке и топая ногами в огромных сапожищах. Игорь Дмитриевич хмыкнул:
- Ну-ну, беги, заяц. Посмотрю я, как ты ответишь на ближайшем уроке.
- А кто это?- спросила шатенка.
- Третьегодник. Кстати, ваш будущий одноклассник. Уникальный юноша. Скоро станет первым, кого выгнали из нашей школы за неуспеваемость, если не исправится,- нехорошо усмехнулся преподаватель, не отрывая взгляда от окна второго этажа, где только что появилась бледная толстая физиономия. Девочки чуть нахмурились и переглянулись. Из здания школы вышла молодая женщина и напрямую направилась к новеньким и их провожатому.
- Игорь Дмитриевич, будьте добры, поговорите с Анной Леонардовной насчет Биггоса. Это уже переходит всякие границы! Этих милых девочек я заберу. Кто это у нас?
- Маргарита и Лариса Серденс из Франции. У них в голове есть все для усиленной программы, это точно не «черные». Читать, писать, считать умеют с младенчества, и довольно неплохо, я проверял,- отрапортовал историк и отправился куда-то на школьные задворки. Женщина взмахнула головой с прямыми солнечно-желтыми волосами до плеч и приветливо посмотрела на девочек. У нее были очень странные глаза: черные с ярко-голубыми светящимися прожилками.
- Значит, Марго и Лариса? Я – Элаира Пратовна, преподавательница театральных искусств. Идемте за мной, я покажу вас нашему директору, и мы определим, на какое отделение вас отправить.
- Отделение?- осторожно переспросила блондинка, которую, как мы теперь знаем, звали Лариса. Элаира Пратовна на ходу принялась объяснять:
- Вся наша школа разбита на четыре отделения – синее, желтое, красное и черное. Причем не только условно. Здание тоже разделено на четверти и окрашено в эти четыре цвета. Синее отделение считается элитой, высший уровень. Туда берут только детей с настоящим талантом к чему-то высокому, интеллектуальному. «Синим» прощают практически все. Правда, нагрузки там тоже высшего уровня. Красное отделение пониже рангом. Там учатся ребята, которые считают себя центром земным. Их отделили, чтобы они никому не травили жизнь, пусть уж лучше между собой грызутся. Желтое отделение с обычным уровнем, как в любой другой начальной школе, для более-менее обычных ребят, из тех, что могут горы свернуть, но только если их разозлить как следует. И, наконец, черное отделение для совершенно безнадежных…
- Но ведь сюда попадают только с задатками ученых?- перебила Лариса. Это была правда, вот только было одно ограничение – тех, кто слишком уж задавался даже для красного отделения, без лишних разговоров отправляли домой. Зная это, сестры старались не думать о том, что в этом году из миллионов французов для обучения выбрали именно их и еще одного мальчика, которого переправили сюда еще в начале лета. К тому же здесь с ними говорили, как с взрослыми разумными людьми.
- Да. У «черных» есть или когда-то были эти задатки, но либо они оказывались мизерными, либо их обладатели поленились развить их,- кивнула Элаира Пратовна,- к концу учебного года мы указываем таким ребятам два пути – подтянуть хоть один предмет до специальности или остаться на второй год. Надеюсь, что вы не скатитесь до «черных».
- А на какое отделение вы отправили бы нас?- спросила Марго. Все это было так интересно и захватывающе, что она на время даже забыла о своей книге. Еще бы! Старинная начальная школа для врожденно высокоразвитых детей, где ученики разделены по способностям и не заедают друг дружку! Судя по тому, что Марго читала о других закрытых школах, там ребята спокойно жить друг другу не дают. Здесь все явно было сделано так, чтобы устранить этот недостаток.
- Обожаю вопросы с двумя ответами! У вас будут разные отделения, хоть вы и близнецы. Это я вам гарантирую. Вы совсем разные – это чувствуется сразу,- почти не задумываясь, ответила Элаира Пратовна,- и в этом вам не очень повезло: дети с разных отделений почти не пересекаются – только на выходных, по праздникам и после уроков в общей гостиной. Уроки проводятся в классных комнатах, у каждого отделения свой уровень и свои предметы, например, мои уроки есть только у синего отделения. Хотя есть и общие предметы, к примеру, математика. К тому же на каждого ученика, помимо трех общих уроков, действует индивидуальная система.
Объясняя, Элаира Пратовна привела девочек к дверям с табличкой: «Здесь работает директор начальной Школы Четырех Цветов с русским уклоном Приходько Анжелика Викторовна». Преподавательница открыла дверь и завела девочек внутрь.
Сам кабинет был довольно скромен, но уютен: старинные ковры на стенах и полу, разномастные кресла, дубовый стол и стул. За столом, давно ставшим братской могилой кучи бумаг, сидела женщина лет сорока. Прямая, как палка, она что-то строчила на куске самого настоящего пергамента. У нее были короткие, легкие светло-рыжие волосы, все время падающие ей на ясные зеленые глаза. Лицо у нее было доброе, веселое. Казалось, эта женщина даже не знает слова «печаль».
Элаира Пратовна подтолкнула девочек к креслам и недовольно сказала директрисе:
- Ваша новая табличка еще хуже старой. Смотрится как надгробная надпись.
- Перестань, Лали. Все и так знают, что это мой кабинет, а тем, кто не знает, уже никакая табличка не поможет. К примеру, Биггос уже третий раз за месяц врывается сюда и говорит, что перепутал эту комнату со своей. Я не понимаю – как можно перепутать второй этаж Центра с седьмым этажом Черной Четверти?!- немедленно отозвалась Анжелика Викторовна. Элаира Пратовна только головой покачала.
- Я привела новеньких.
- О!- оживилась директриса, обращая сияющий взор на Марго и Ларису. Те поспешно вскочили. Рука Ларисы привычно потянулась отдать честь, как на тренировках, но она сдержалась. Марго торопливо поправила ободок и принялась нервно теребить прядь своих чудесных волос,- кто это у нас?
- Маргарита и Лариса Серденс,- ответила преподавательница театральных искусств и отошла вглубь кабинета. Ее миссия была почти закончена.
- Серденс? Близняшки из Франции? Как же, помню. Признаться, я ждала вас с нетерпением. У вашей судьбы интересная аура.
- Аура?- переспросила Марго, невольно вздрагивая. Старая няня Алена говорила то же самое.
- Это неважно. Так, малютка, расскажи о себе,- попросила директриса, испытующе глядя на маленькую красавицу.
- Я обаятельная и умная,- подумав, выдала шестилетняя девочка. Так говорила ей мать, так что она была уверена в своей правоте. Анжелика Викторовна расхохоталась и перевела взгляд на Ларису. Та, не задумываясь, стала по стойке «Смирно» и четко сказала, тоже повторяя слова матери:
- Я – солдат. Для меня приказ начальства – закон.
Снова раздался смех, на сей раз из кресла Элаиры Пратовны. Анжелика Викторовна уверенно сказала:
- Ну, с тобой все ясно, воительница. Ты у нас «желтая». А ты, Маргарита, пойдешь на синее отделение, тебе там самое место. Такой ум должен достигнуть вершин науки. Кто из первоклассников уже «синий», Лали?
- Китаец, француз, американец и испанка.
- Ну вот, разбавите с этой испанкой тесную мужскую компанию,- жизнерадостно заявила директриса,- отведи их в комнаты и зайди ко мне, Лали.
Элаира Пратовна кивнула. Уже молча она провела девочек к большой лестнице, несомненно, сердцу замка, и подняла их на седьмой этаж. На этой лестнице все было белым – это был Центр. От лестничной площадки здесь, как и на всех предыдущих этажах, разбегались в разные стороны четыре коридора желтого, синего, красного и черного цветов. В каждом были свои спецэффекты. В Черной Четверти подрагивали горящие холодным пламенем темные свечи, летали летучие мыши, зловеще поскрипывали доспехи Рыцарей Тьмы. Желтую Четверть заливал веселый солнечный свет, там пели птицы в золотых клетках, у стен стояли горшки с цветами. Вся Красная Четверть была завешана и завалена портретами учеников, они были вытканы даже на коврах. Синяя Четверть была самой тихой и спокойной, стены были оформлены разнообразными гербами. При всем этом ни в одном коридоре не было ни одного окна.
Элаира Пратовна сказала:
- Я – глава желтого отделения, Лариса. Если у тебя будут какие-то проблемы или вопросы, обращайся ко мне. Я покажу тебе свой кабинет. Марго, глава синего отделения – Жаклин Бруновна, преподавательница риторики. Ее кабинет в самом конце этого коридора. А твоя комната – третья слева с конца. Твой чемодан уже на месте. И еще. Твоя соседка по комнате… как бы сказать… странная. Не удивляйся ее штучкам, и вы подружитесь.
Марго кивнула и подошла к указанной двери. По пути она разглядывала гербы на стенах, и вдруг один из них словно толкнул ее в грудь. Тигр на голубом поле и подпись: «Fidelis et fortis». Марго решила непременно выяснить, как этот герб попал сюда, и, вздохнув, вошла в свою новую комнату.
