Обратно*два месяца спустя*
— Директор, — донельзя расстроенная девушка вошла в кабинет и, не подумав спросить разрешения, уселась в уже знакомое кресло, — вот.
Она протянула Дамблдору свернутый и обвязанный сиреневой ленточкой кусок пергамента.
— Рад вас видеть, мисс Джеймс. Чем вы порадуете меня на этот раз? — добродушно начал было профессор, но, развернув пергамент и взглянув на его содержимое, он прервался и удивленно поднял брови.
— Э-э…Что это, мисс Джеймс?
Дело в том, что большая часть пергамента скрывалась под беспросветным чернильным пятном, а на меньшей были накарябаны пугающие каракули, похожие на забытые, но от этого не менее опасные темные руны одного североамериканского племени.
— Это мое заявление об увольнении, директор! Я думала, что я сильная, но оказалось, что нет. Я так больше не могу, я сдаюсь! — девушка явно намеревалась закатить грандиозную истерику, поэтому действовать надо было без промедления.
Альбус наколдовал чайник и разлил по чашкам чай, не забыв влить в одну из них добрую порцию успокоительного зелья. Пододвинув ее поближе к Джеймс, он прилеветировал на стол маленькую тарелочку с засахаренной клюквой. Не долго думая, девушка схватила чашку и сделала неосмотрительно большой глоток обжигающей жидкости. Пока она ругалась и откашливалась, зелье успело подействовать, и Джеймс забыла про истерику.
— Итак, у вас возникли проблемы, и вы хотите об этом поговорить? — Альбус сцепил кончики пальцев и устремил внимательный взгляд из-под очков-половинок на девушку.
Джеймс-под-успокоительным хихикнула.
— Ну, вы же сами видите, профессор, — она махнула рукой в сторону своего «заявления», — прошло уже два месяца, а я до сих пор не могу научиться писать перьями и чернилами. Да-да, я все понимаю, школа волшебства и все такое… Но почему нельзя писать обычными ручками или хотя бы карандашами? Вы не поверите,— Джеймс блаженно прикрыла глаза, и Альбус подумал, что с дозой успокоительного для такой неустойчивой психики он промахнулся, — магглы додумались до того, что изобрели ручку, которая пишет в космосе! Вы представьте, в Космосе, в абсолютной невесомости пишет ручка! А вы до сих пор возитесь с чернильницами. Позорище-то какое, — добавила она.
— И вообще. Все это волшебство. Все эти ваши магические поля и эманации. Я, конечно, знала, что электричество в Хогвартсе не работает, но оно совсем не работает! — Джеймс всегда поражала директора чудесами женской логики, и останавливаться, похоже, не собиралась. — Даже китайские часы на одной крошечной батарейке — и те не работают! Я уж не говорю о мобильном телефоне. О ноутбуке с интернетом. Я уже два месяца не могу посмотреть свои сериалы, вы даже не представляете, как я страдаю! — даже успокоительное оказалось бессильным, и Джеймс горько всхлипнула. Я так соскучилась по своим друзьям, они, наверное, уже думают, что я умерла, или вышла замуж за турка и уехала в Стамбул, или еще что-нибудь такое же страшное...
Дамблдор прекрасно знал, что поток красноречия Джеймс практически неиссякаем и поэтому привычно ее перебил:
— Вы же можете писать письма…
— Ага, перьями, — саркастически поддакнула девушка.
— ...И отправлять их совами своим родственникам и друзьям, — настойчиво продолжил директор.
— Как-то не любят меня ваши совы, профессор, — сказала Джеймс и продемонстрировала обмотанные синей изолентой пальцы.
— А почему...
— Потому что волшебный пластырь на мне не работает, а маггловского у мадам Помфри нет, — объяснила догадливая Джеймс,— скажите спасибо мистеру Филчу, у которого нашлось хотя бы это.
И вообще. Совы! Это взаимно, профессор, моя с ними нелюбовь! От них одна грязь! Меня уже задолбал этот их помет! Не понимаю, как остальные этого не замечают! Он везде: на подоконниках, в шкафу, в чемодане, который я открывала два раза, на столах в Большом Зале, какой умник вообще придумал присылать почту во время еды? «Фирменный завтрак волшебника: овсянка с совиным пометом!» — продекламировала Джеймс и поежилась от отвращения.
Я так от всего этого устала, профессор, — девушка картинно уткнулась лбом в столешницу.
Дамблдор, будучи в курсе об актерских талантах Джеймс, внимательно вглядывался в нее. Но, похоже, на этот раз девушка не лукавила. Она выглядела чересчур бледной и осунувшейся, будто не спала подряд несколько ночей, лак с ее ногтей облупился, а художественный беспорядок на голове превратился в беспорядок самый что ни есть настоящий.
— Такое чувство, что у всех в замке и дел других нет, как создавать мне неприятности! Взять хотя бы сегодня. Солнце еще высоко, а я уже успела попить чай с тараканами — я до сих пор не могу поймать заразу, которая каждый завтрак мне их подкидывает, вычерпать бассейн, в который Миртл невероятным образом превращает свой туалет, а по пути сюда я наткнулась на этого слизеринский ублю... в смысле, на Драко Малфоя, — исправилась Джеймс, поймав возмущенный взгляд директора, — и он опять обозвал меня домовым эльфом!
Директор сурово сдвинул брови:
— Насколько мне известно, вы сами настроили мистера Малфоя против себя.
— Что вы, директор! — Джеймс беззаботно махнула рукой, — или вы о том случае с отбеливателем и его мантиями? Я же не нарочно! Оно само так получилось! А вот его одежду из ванны старост я утащила специально, но эта была вынужденная мера. Понимаете, он так аристократически-изощренно ругался в тот первый раз — просто потрясающе, профессор, — что я заслушалась и не запомнила и половины. Пришлось повторить ситуацию.
— Прекратите сочинять, мисс Джеймс! — в голосе Альбуса Дамблдора появились строгие нотки.
— Ничего я не сочиняю! — возмутилась девушка и скрестила руки на груди. — В общем, я уже все решила, и не пытайтесь меня остановить! Я собираю вещи, а вы тут уж как-нибудь постарайтесь обойтись без меня.
Лицо умудренного годами директора осталось невозмутимым.
Девушка встала и направилась к двери.
— Подождите, мисс Джеймс. Давайте так. Я дам вам на сегодня выходной, а вы успокоитесь, погуляете, подышите свежим воздухом… А завтра мы снова все обсудим.— Директор старался, чтобы его голос звучал спокойно и доверительно.
— Нет.
— Нет? Подумайте, Джеймс…
— Два выходных, — улыбнулось чудовище и добавило, — Всего хорошего, профессор. Спасибо за все.
Дверь захлопнулась за спиной девушки, директор обессилено опустился в кресло.
— Северус, что ты на это скажешь?
Из-за высокого стеллажа беззвучно выскользнула тень, которая при ближайшем рассмотрении оказалась профессором Северусом Снейпом.
— Что я могу сказать, — повторил он, — мисс Джеймс решила нас покинуть, — он задумчиво покрутил в руках чашку и поставил ее обратно на стол, — устроим вечеринку?
— Северус!
— А о чем еще можно говорить? Она опасна, причем одинаково опасна как для себя, так и для окружающих.
— Вы преувеличиваете, профессор! Иногда Джеймс бывает чересчур инициативной, но не более того.
— Я преувеличиваю?! — Снейп возмущенно всколыхнул полами мантии, от чего стал похож на рассерженного дементора, и принялся мерить шагами кабинет.
— Она глупа, неуправляема и безответственна! Хотите доказательств — пожалуйста! — Снейп сверкнул глазами и набрал в грудь побольше воздуха. — Пару недель назад ваша Джеймс, — профессор зельеделия буквально выплюнул это имя, — насобирала мухоморов и сварила запрещенную настойку Delirum Amanitus. Мало того, она притащилась ко мне с предложением совместного употребления этой гадости. Ясное дело, я пытался спокойно ей объяснить, что от зелья нужно немедленно избавиться, но она, кажется, абсолютно не понимает значения слова «запрещено». И, как ни в чем не бывало, она продолжила галдеть о том, что «ничего опасного, профессор», что она много раз готовила дома, как она его назвала, «мухоморный чай», и что от него «круто вставляет».
Северус резко остановился и посмотрел на директора, но тот успел-таки нацепить на лицо суровое выражение.
— А еще раньше? Помните, когда она пропала на полдня, а потом нашлась? Знаете, что она делала?
Директор на всякий случай приготовился к худшему, и отрицательно качнул головой.
— Она бегала по берегу озера и, размахивая слизеринским и гриффиндорским шарфами, орала во всю глотку: «Пауль, Пауль, предскажи следующий матч!».
— Кто такой Пауль? — заинтересовался Дамблдор.
— Откуда я знаю, спросите у нее сами, — огрызнулся Снейп и продолжил, — она перепугала добрую половину обитателей Запретного Леса, а у бедного осьминога, наверняка, случился сердечный приступ, его до сих пор никто не видел...
— Северус, а тебе не кажется, что у нее есть чему поучиться? Она владеет знанием, которое не укладывается в привычные рамки и от этого кажущее нелепым и даже опасным. Но вот что удивительно, — продолжил он. — Не зная основ, пользуясь только своей нестандартной логикой, она умудряется приходить к совершенно неожиданным, и, что самое невероятное, верным результатам! — директор как будто пропустил мимо ушей предыдущую тираду Снейпа.
Профессор зельеделия еще сильнее побледнел и произнес:
— Нет. Не кажется.
Напряженная тишина повисла в воздухе. Напряжение была таким ощутимым, что при желании на него можно было бы повесить топор. Или хотя бы мантию.
— Северус. Не хочешь ли ты еще о чем-нибудь мне рассказать? — спросил, наконец, Дамблдор.
— Да, профессор, — после очередной паузы выдавил из себя Снейп. — Это я каждое утро подсыпаю карамельных тараканов в чай мисс Джеймс, — уткнувшись взглядом в фиолетовую чернильницу, произнес он.
— Но почему?
— Потому что тыквенный сок она не пьет, говорит, что это « жуткая гадость», а вот если бы пила...
— Северус! — в который раз воскликнул директор. — Она же почти ничего не знает о нашем мире. И вместо того, чтобы поддержать ее, вы только усложняете ей жизнь. Уверен, это был не единственный прецедент. Вам должно быть стыдно.
Альбус отхлебнул чаю из своей любимой чашки c бабочками и внезапно миролюбиво продолжил:
— Я не буду интересоваться мотивами ваших поступков — ради вашей же пользы, — непонятно к чему уточнил Дамблдор, — но вот что, Северус. Джеймс не должна покинуть Хогвартс! По крайней мере, не так и не сейчас!
— Нет, — в глазах Снейпа всколыхнулось понимание, сменившееся самым настоящим ужасом, — вы не можете просить меня об этом! Нянчится с Поттером — без проблем. Шпионить за Волдемортом и его прихлебывателями — всегда пожалуйста. Но только не это! Я не буду уговаривать ее… — внезапно он замолчал и шумно выдохнул. — Хватит. Мне больше не о чем с вами разговаривать!
Профессор зельеварения развернулся и почти бегом направился к выходу.
— У вас два дня на все! — полетело ему в догонку.
Северус Снейп содрогнулся.
