Глава 1Название: Из Неба с любовью
Автор: Lesta-X
Персонажи: Фред Уизли, вся семьи Уизли на заднем плане
Категория: джен
Рейтинг: G
Жанр: драма, POV
Саммари: Говорят, живые редко могут справиться с воспоинаниями об умерших. Это неправда. Все как раз наоброт: мертвые слишком часто думают о живых.
Дисклаймер: Все — Ро, а помело мое.
Умирать не страшно, вот что я вам скажу. Обидно, может быть, досадно, да — но не страшно. Потому что я знаю: страх — это когда сердце замирает в груди, и горло пересыхает, и щеки горят, и кажется, что ты весь состоишь из сплошной пустоты. Мне было по-настоящему страшно, когда я Анжелину на бал приглашал, давно еще, на шестом курсе. Мне тогда шестнадцать было. Это да. Реальный адреналин. Кровь кипела и по венам неслась на бешеной скорости; я сам не слышал, что ей кричал через всю гостиную, чувствовал себя не то чтобы идиотом, но лузером каким-то, а ведь получилось же. Получилось!
А теперь я на них сверху смотрю. Вот никогда раньше не поверил бы в такое. Папа как-то рассказывал, что магглы верят в Бога какого-то или что-то типа того; он у них вроде Мерлина. И что Бог этот после их, магглов, смерти забирает души к себе, на небеса, и смотрят эти души умершие на живых и радуются. Радуются, да.
А я не всегда радуюсь. Бывает, конечно, но в большинстве случаев я ж за них, за идиотов, переживаю. За Джорджа вон. И за Анжелину. За Рокси маленькую тоже; знаете, какая она хорошая? Мне кажется, она меня видит. Маленький Ал, сын Гарри с Джинни, меня тоже видел — долго, лет до двух, а потом перестал. Джейми вон уже в полгода не видел. И Рози с Хью видели… Я думаю, дети могут нас видеть, но только тогда, когда мы сами этого захотим. Другие, может быть, и не хотят, а у меня оно как-то само собой получается; то есть, я и хотел бы скрыться от них, но не могу. Приходится вот веселить их как-то, пальцем в нос тыкать, играть. А палец у меня, кстати, не полупрозрачный, как у призраков, нет, — нормальный такой палец, мозолистый. Это я перед смертью набил.
Дети — они прикольные. Не в том смысле прикольные, конечно. Я имею в виду, что они хорошие. Умеют заменять живых. Вон когда мама умерла, через полгода родился Фредди, тезка мой. Джордж назвал, умница. Мне было приятно, правда, хотя я и не сомневался, что рано или поздно в моей семье какой-нибудь Фред да появится. Это же моя семья все-таки, они меня там помнят все. И про маму, разумеется, никто не забыл — с рождением малыша, в смысле, — но всем стало как-то легче. Дети помогают забыть горе, знаете ли. Впитывают они его, что ли, или как там. Но вот например почти сразу после моей смерти (да и не только моей) Вики родилась. Ей было труднее всех, я считаю. Она очень много горя в себя впитала. Очень.
Ну вот. Я на них смотрю. Тут, в общем-то, и делать-то больше и нечего. Я сначала пытался кого-то из наших отыскать, но не смог. Я-то как думал: здесь другие, ну, кто-то еще кроме меня, есть? Есть. Значит, и своих найти можно. Я долго искал, правда. Но не нашел. Спросил у одного — почему. А он мне говорит: не знаю. Здесь никто никого не находит. Ты не ищи, главное, говорит. Дела-то ведь и поинтересней есть.
Есть, да. Некоторые вон песни поют, некоторые — лежат на облаках (фигня это, конечно, а не облака; они их сами выдумали, потому что я, например, обычно лежу на розовом диване), виноград жуют и пьют амброзию. Некоторые пытаются стать кем-то вроде пророков, дают знаки свыше. Идиоты.
Хотя я тоже даю. Иногда. Потому что они ж такими придурками порой бывают — смотреть тошно. Вот Джордж, братец мой, например. Я ж знал, что ему Анжелина нравилась. Ну как нравилась — на шестом курсе, может, и нравилась, а потом он то ли влюбился в нее, то ли что. Я так думаю, что все-таки влюбился, иначе с чего бы замуж идти предлагал? Она согласилась.
Очень было неожиданно. Пошла его в больницу навещать. Он ей — пойдешь замуж? Она ему — да. А я думал, она меня любит. Или не любит. Или жалеет. Или себя винит в чем-то. Неважно, в общем.
Я что хотел сказать: я не чувствовал себя преданным, нет. Что ж им теперь, затворниками всем жить, раз я умер?.. Просто стало обидно. Как будто эта стена дурацкая на меня во второй раз упала. И ладно бы, если бы они счастливы были. А то… я не знаю, как это называется. Имитация? Может быть. Но мне их так жалко иногда становится. Жалость — гадкое чувство, я вам скажу. Как будто нож у чужого горла держишь и говоришь: «Я, брат, убивать тебя не хочу». И самому противно.
Но я все равно смотрю. Иногда я думаю, что было бы, если б я остался жив. У нас тут нельзя так думать, не положено, но порою я не могу иначе. Мысли сами в голову лезут, непрошенные. Дурацкие. Роксана такая милая, знаете, и мне кажется, что она была бы точно такая же, если бы… будь она моей дочкой. Мы-то с Джорджем совсем-совсем одинаковые, вот в чем фишка.
Я вот смотрю, как плачет Анжелина, и думаю, что было бы, будь Роксана моей дочкой.
А сына я бы назвал Джорджем. Обязательно. Вот так вот.
fin
