Глава 1Они стоят у меня на письменном столе. Довольно кривенькие, но им всё равно, как и их создателям. Скалятся довольно.
Иногда я сажаю их на чайник, где им и место.
Две малиновых пикси в белый горошек. Сшитые по выкройкам из моего журнала «Бережливая ведьма». Должны быть красно-золотые, я точно знаю: у одной на лбу аккуратно вышит шрам, лысина второй старательно окружена рыжими, чуть траченными молью нитями, – но не сложилось. Не было подходящей ткани. А у меня рука не поднимется исправлять.
Две пикси, сшитые в Азкабане и пересланные мне.
Я не знаю, кто это сделал – может, Долохов, может, Руквуд... Мне безразлично. Я просто храню эту немудрёную поделку. Иногда ко мне приходит Браун, подолгу смотрит на развесёлую парочку и тоже улыбается. Улыбка выходит грустной, но хорошей.
Тогда я прощаю Лаванде её сдвинутость на гороскопах. Приносящую мне – чего уж там – неплохие дивиденды.
Прощаю до следующего раза, когда Браун прибегает ко мне, размахивая листиком с расчётами, и вопит: «Паркинсон, мы совершенно точно разоримся!»
- Паркинсон, мы разоримся! Это абсолютно точно! Вот, посмотри...
Я отрываюсь от рубрики «Вязание – ваш неоценимый вклад в бюджет семьи, особенно, если у вас есть дети» (у Молли Уизли великолепная практика, но никакой стиль), морщусь и тоном, который всегда приберегала для гриффиндорцев, интересуюсь:
- Что на этот раз, Браун?
Она давно не Браун, а вовсе даже Гойл, да и я уже несколько лет как не Паркинсон, а Джордан, но старые привычки забыть сложно. Малфой, вон, миссис Уизли-младшую до сих пор Грейнджер честит. Рона бесит страшно – скорее всего, именно поэтому Драко и нарывается...
- Ну посмотри же!
Кошусь на исписанный и исчёрканный кусок пергамента. Возвращаюсь к статье Молли, правлю название на «Экономьте с помощью вязания». Не гоблинский сейф в «Гринготсе», но уже лучше.
- Давай своими словами. Мне некогда.
Вырезаю из текста жалобы на непоседливых детей, которые обязательно всё порвут и всех взорвут; обдумываю, как бы предложить Молли вести постоянную рубрику – в конце концов, практические советы у неё на высоте. И ещё готовку бы на неё свалить... Краем уха слушаю причитания Лаванды. Общий смысл, кажется, состоит в неладах с супругом, причём почему-то у меня (и с чего бы? Вчера только из деловой поездки вернулся... я по этому поводу статью задержала. Но оно того стоило, эх...). Из-за проблем с мужем моё здоровье пошатнётся... короче, мы разоримся.
И всё же хорошо, что я не стала звать на страничку пророчеств Сибиллу Трелони. У Браун иногда и позитивные гороскопы случаются.
- Хорошо, я поняла. Приму меры. Спасибо, Лаванда. Это всё?
Ошарашенно читаю описание «противовзрывающейся нити для вязания». Выдумщица эта Молли! Определённо, нужно звать её постоянной ведущей рубрики; стиль потом отшлифуем... Но «противовзрывающуюся» надо на что-то исправить. «Антиударная»? «Взрывобезопасная»?
- Не всё. Грейнджер... тьфу ты, Уизли, хотела с тобой поговорить.
Резко поднимаю голову. Мерлин, ну и тупая же мне досталась помощница!
- Ты раньше сказать не могла?
Лаванда дуется. Ничего, потом помиримся, в крайнем случае, выпишу ей премию... Спешу к камину, кидаю летучий порошок.
- Миссис Уизли, так вы согласны?
Когда я только задумывала этот журнал, дела шли – хуже некуда. Впрочем, нет: хуже войны я ничего не могу себе представить. Но муж тогда ещё не раскрутился на работе, и его, и мои родители восприняли наш брак... прямо скажем, до сих пор они этот брак воспринять не могут... Надо было что-то делать.
И я пошла к Малфою.
У этого семейства деньги всегда имелись. А ссудить старой подруге можно и под небольшие проценты. Или за долю в достаточно перспективном бизнес-проекте.
Драко иногда подбрасывает мне идеи насчёт фасонов мужских мантий. Печатается, конечно, под псевдонимом – какая бережливая ведьма поверит Малфою? Разве что та, которая с ним лично знакома, но слизеринки, увы, редко подписываются на мой журнал.
А вот гриффиндорки часто. И поэтому мне просто необходима, жизненно важна была Грейнджер. Имя, делающее продажи. Неважно, что она напишет в журнал – рецепт недорогого зелья или какие-нибудь сведения о магглах. Главное – с её статьёй журнал расхватают, как горячие пирожки в семействе Уизли.
Грейнджер явно колебалась. Понять можно: наша смелая и честная гриффиндорка не привыкла связываться с тёмными слизеринскими личностями. Я отправила к ней Браун и, кажется, совершила ошибку – надо было учесть их взаимную неприязнь. В памяти всплыл «Рончик-Бончик». Да, стоило поговорить самой...
- Хорошо. Я напишу статью. Правильно ли я понимаю, что тема... вольная?
Я насторожилась.
- Да... Какие-то проблемы?
Гермиона сухо усмехнулась.
- Абсолютно никаких. Текст пришлю завтра.
Вот так мы всем скопом в это дело и впутались.
На следующее утро статья была в редакции: Грейнджер в подобных вопросах пунктуальнее налогового инспектора. Я читала – и, как выразился бы драгоценный супруг, охреневала. Ли Джордан иногда может высказаться кратко и ёмко, жаль, в статью не вставишь, потому что по большей части цензурными в этих высказываниях являются только предлоги.
Ещё никогда меня так нагло и подло не ловили на слове!
Статья была про Азкабан. Про условия содержания там. Про то, что в маггловском мире эти люди уже давным-давно заслужили бы амнистию... и так далее.
Очень наглядное перечисление фактов. Но при чём здесь «Бережливая ведьма»? Как это согласуется с профилем издания?
И, простите, в какую рубрику мне статью совать? «Азкабан: экономим на еде, воде, одежде и человечности»?
Я хотела задать все эти вопросы Грейнджер. Правда, хотела. И даже сунула порошок флу в камин. Но пока каминная сеть искала миссис Уизли, слегка остыла. И когда Гермиона, суровая и готовая к битве, соизволила мне ответить, я сказала совсем не то, что намеревалась вначале:
- Миссис Уизли, это не пойдёт. Читательская аудитория не воспримет. Всё слишком сухо, понимаете? Слишком похоже на министерскую инструкцию. Ни одна ведьма не дочитает до конца.
Растерянная Грейнджер – зрелище, которое я берегу и временами пересматриваю в омуте памяти. Она помолчала, похлопала ресницами (прямо как Браун, когда я ей указываю на ошибку в расчётах) и очень тихо, очень вежливо спросила:
- И что же делать, миссис Джордан?
Я тяжело вздохнула. Месть гриффиндорцев за Грейнджер страшна – почти все, за исключением Лаванды, называют меня по фамилии мужа. Будто сами (особенно в отсутствие Гермионы) поминают её исключительно как миссис Уизли.
- Попробуем переписать...
Статья вызвала... ладно, я не буду на этот раз цитировать милого супруга. Шок и ажиотаж – пожалуй, подходящие слова.
Ведьмы обрыдались. Я собою горжусь.
А мужья, отцы и братья ведьм прислали мне целых одиннадцать писем. Страшно негодующих.
Этим я горжусь не меньше.
Да, статья получилась знатной. Мучения Пожирателей Смерти были описаны так, что Грейнджер вздрагивала, а Браун облилась слезами и настрочила гороскопы неправедным судьям – в лучших традициях профессора Трелони. Их я напечатала в следующем выпуске.
Вскоре после выхода экстренного номера в мой редакторский кабинет аппарировал Драко. Посмотрел, ухмыльнулся, погрозил пальцем и исчез. Так и не поняла, что он имел в виду. Переспрашивать не стала.
А затем меня вызвали в аврорат.
- Надеюсь, вы отдаёте себе отчёт в том, что творите?
Ничего себе встреча порядочной ведьмы!
- Борюсь за права человека и гражданина. И, кстати, если меня собираются допрашивать, то я требую присутствия адвоката.
Ошалелое выражение лица молодого аврора служило лучшим подтверждением того, что о правах человека и гражданина в аврорате, конечно, слыхали. Но что это такое, толком не знают.
А я знаю. Я с Грейнджер общалась на данную тему часа два. Очень познавательно.
- Ка... какого ещё адвоката?
- Миссис Уизли, естественно. Её свидетельство солиситора действительно на всей территории Британии. Другого адвоката я не желаю.
- Ик?..
Через пару часов меня отпустили. И даже принесли извинения. Грейнджер вызывать не стали. Я, в свою очередь, пообещала забыть нанесённое мне оскорбление и не подавать в суд на нанесение морального ущерба. Разумеется, если подобные оскорбления не будут повторены.
Больше проблем с авроратом не возникало.
- Слушай, Паркинсон, ну ты...
- Малфой, я давно уже не Паркинсон. И это вовсе не я, это Грейнджер.
- А она давно уже не Грейнджер. И что я, твою руку не узнаю?
- Ну, редакторские правки всегда были, есть и будут. В разумных пределах. А что не так-то?
- Да ничего особенного, Паркинсон. С тобой Шеклболт желает побеседовать.
- Что-о-о?!!
- Дать интервью. По мотивам внутреннего расследования.
- А я здесь при чём? Правительственные новости в «Ежедневном проро...» Стоп. Погоди. Эксклюзивное интервью?
- Ну да. Как человеку, заварившему эту кашу.
- Это не я, это Грейнджер... Но я уже еду!
Дементоров из Азкабана убрали. И права заключённым предоставили в объёме... ну, в объёме, которые предоставляют маггловским заключённым. Точно не знаю, не интересовалась. По этому поводу я разразилась благодарственной статьёй из серии «Благодаря вам, наши неоценимые и талантливейшие читательницы...» Продажи увеличились примерно втрое.
- Паркинсон, мы разоримся!
- Ну что опять, Браун?
- Массовый побег из Азкабана!
- Ну ничего ж себе они воспользовались правами...
- Знаешь, - Браун внезапно посерьёзнела, - я б из Азкабана, если на то пошло, сама бы сбежала. Но мы разоримся, ведь это же всё из-за нас!..
- Что «из-за нас»? Лаванда, успокойся. Сейчас я поболтаю с Грейнджер, напишем статью на тему «Азкабан: кто и как охраняет заключённых?», вскроем ещё одну язву общества... Браун, мы отбились от дементоров и Пожирателей Смерти, так что, по-твоему, не отобьёмся от Министерства?
Подействовало. Нелюбовь к министерским чиновникам у гриффиндорцев в крови.
Статью мы с Грейнджер, кстати, написали. Но это уже совсем другая история.
А через три недели ко мне пришла эта посылка. На подкладке одной из пикси было вышито: «Made in Azka». На остаток надписи места не хватило.
Но меня это не заботит. Как и того, кто именно сшил двух малиновых пикси в белый горошек. Кем бы он ни был. Хотя ставлю на Руквуда. Или Долохова. Подарочек в их стиле.
Меня вообще ничего не заботит в этой истории. Возможно, я немного заразилась гриффиндорским духом, но, пикси всё задери, – кто-то когда-то должен поступать правильно. А если потом кто-то другой допустил ошибку – это уже не твоя проблема, верно?
Пикси со шрамом смотрит на меня и ехидно скалится. Но, кажется, она со мною согласна.
