Глава 1Название: All I Ever Needed
Фандом: The Vampire Diaries (Дневники Вампира),
Автор:
Бета/гамма:
Рейтинг: PG-13
Тип: гет
Герои/ пейринг: Деймон Сальваторе, Елена Гилберт, Стефан Сальваторе
Жанр: AU, роман
Аннотация: Выполнено на заявку "The Vampire Diares. Фанфик с участием Деймона Сальваторе. Гет. Миди или макси (впрочем, размер не особо важен), рейтинг не выше R, если макси, то можно и NC-17. Жанр тоже любой, но чтобы совсем в юмор или, наоборот, в ужасы не заходило".
Отказ от прав: всё – другим людям
Комментарии/ предупреждения: ООС.
All I Ever Needed
Своё энное утро Елена встретила в чужой постели. От простыней пахло парфюмом, как бывает в дорогих отелях, а лучи солнца пробивались сверху и снизу сквозь плотные алые шторы. Пытаясь сфокусировать взгляд, Елена оторвалась от подушки и, опираясь о стены, добралась до ванной комнаты – небольшого помещения, выложенного голубоватой плиткой.
Словно следуя немому указанию, она опустилась в ванну и со всей силы дернула ручку крана на себя. Холодные струи брызнули, обжигая кожу. Чем ниже сползала Елена по гладкому краю, тем сильнее намокало и прилипало к телу бельё. Капли шлёпали, шуршали, как сухие листья под ногами, сливаясь с остальной водой, и укрывали, качали, будто в колыбели.
Краем сознания Елена фиксировала, что в соседней комнате раздавались шаги – каблуки по гладкому покрытию, как металлом по стеклу. Потом она почувствовала, как чьи-то руки насильно вытаскивают её из ванной, ощущала, как капли летят во все стороны, как чей-то голос шепчет ей такие ненужные слова. Потом она закрыла глаза и пообещала себе, что обязательно проснётся.
– Бедняга! Надо же было додуматься, – возмущался всё тот же голос, упоённо сожалея о чём-то неизвестном, но делая это так громко, что, казалось, в голове начался ремонт и в пустых комнатах эхом разносятся удары молотка.
– Где… я? – голос самой Елены хрипел, а вдоль позвоночника словно прошла молния – боль была непередаваемой. – Кто вы?
– Я – Эмили, – девушка закусила губу, вновь укладывая Елену, попытавшуюся встать. – Ты, наверное, не помнишь, что сегодня делала. Потому что когда я вытаскивала тебя из ванной, бедняжку, ты была такая бледная, еле живая… –
И она глянула с упрёком - будто Елена понимала, о чём шла речь, но никак не хотела раскаиваться.
Только сейчас начал вспоминаться тот всепоглощающий холод, та безумная пучина ужаса из воды и мерцающий огоньков, что стояла перед глазами, как кошмарный сон. Прочистив горло, Елена спросила:
– Где я? И… кто я?
– Кто ты? – удивлённо переспросила Эмили, накрыв девушку одеялом. – Этого я не знаю, милая моя. Могу сказать только то, что сама знаю, – и оглядела лежащую перед ней с ног до головы, как бы сомневаясь, в сознании ли та. – Я работаю в этой проклятой гостинице вот уже семь лет – и ни разу, веришь ли, ни разу мне не оставили приличных чаевых. А тут захожу – и двести баксов! У меня сердце-то в пятки и ушло, я замерла, прислушалась… И хорошо! А то б я (с пылесосом-то не очень слышно) и не поняла, что это в ванной вода шумит.
И она эффектно замолчала, оправив юбку.
– Я тебя и вытащила, перетащила и…
Елена потёрла глаза, неверяще уставившись в потолок. Она пыталась покончить жизнь с самоубийством – в это просто не верилось. Даже в самых сложных ситуациях такого желания не было, при одной только мысли становилось плохо и страшно, и хотелось с головой укрыться одеялом.
– Что за гостиница? – почти прошептала она, боясь услышать ответ и одновременно ожидая его.
– «Весёлый путешественник». Штат…
– Я здесь живу?
– Ну, девочка, я-то откуда знаю! – и Эмили упёрла руки в бока, как делал кто-то очень знакомый Елене. Только вот между «помнила» и «помню» оказалась одна огромная пропасть, и дело было вовсе не во временах глаголов.
– Но ведь вы ведёте гостевую книгу, – предположила она. Эмили кивнула и, подумав с минуту, резко поднялась, отчего её фигура тут же стала расплывчатой.
– Давай так. Раз уж ты не помнишь, кто такая, то будешь тихонечко лежать, пока я не спущусь и не посмотрю, кто ты есть, а заодно и когда у нас оказалась. Потом я зайду к Максу на кухню, проверю, готова ли еда, возьму тебе обед и вернусь с новостями. Идёт?
– Думаю, да.
– Ну, смотри мне!
Когда дверь за Эмили закрылась, Елена попробовала встать – уже медленнее, чем утром (часы показывали около двух часов дня). Она дошла до ванной и огляделась. Небольшой номер, не самый дешёвый, но и не самый дорогой, был обставлен скупо, но со вкусом. От вида ванной Елену вновь качнуло, и она приземлилась на крышку унитаза, вцепившись руками в стену.
Из зеркала, висевшего напротив, на неё смотрела лохматая девушка двадцати лет с блуждающим взглядом. Встретив такую в жизни, Елена бы точно подумала: «Блаженная!» Сейчас же думать не выходило, потому что память была чиста, как лист бумаги, и все мысли сводились к попытке если не вспомнить, то проанализировать сегодняшние события.
Ответов на вопрос «Почему я хотела утопиться в ванной в отеле?» не находилось. Как и на миллион других вопросов, как, например «Как меня зовут?», «Кто я?» и «Почему Эмили меня спасла?», которые, нахмурившись, Елена решила непременно разгадать.
– Вот же девчонка! – раздалось где-то сзади. Потом послышался наигранный вздох, металлический поднос приземлился на что-то деревянное, и в зеркале появилось отражение недовольной Эмили. – Ну ты и проныра, Елена Гилберт!
– Меня зовут Еленой? – с сомнением переспросила она, по ощущениям пытаясь понять, правда это или нет.
– По крайней мере, так ты записана в журнале, – Эмили подняла её на ноги и потащила на кровать. – На, ешь. Это куриный бульон, тебе полезно.
– Бульон? Ты думаешь, я наркоманка? – неизвестно, откуда, но Елена помнила, что бульон дают именно таким людям.
– Не знаю, – честно ответила та. – Сама что-нибудь помнишь?
– Смутно. Что-то из детства, какие-то образы – вот и всё, - тщательно пережёвывая, Елена искала зацепки. – На сколько проплачен мой номер?
– Не поверишь, – Эмили задумчиво глянула на окно, - твой номер выкуплен для тебя. Пожизненно. Я, наверное, шторы открою, здесь слишком мало света.
– Угу. Скажи, а в моём номере есть интернет? Ноутбук? Компьютер? – по мере того, как лицо Эмили краснело, Елена теряла надежду.
– Но мы можем сходить в соседнее кафе, там есть компьютеры и связь. Думаешь написать родным? – осторожно поинтересовалась та. Елена покачала головой. – Странно. Я думала, тот скуластый молодой человек – твой друг.
– Кто-кто? – Елена отложила тарелку с остатками и подобрала ноги. – Опиши его.
– Да не помню я его вовсе. Это так, к слову пришлось! Обычно в нашу дыру мало народу захаживает, так я и их не запоминаю. А тут такой выдающийся юноша. То ли глаза у него, то ли что, но когда он меня за локоть взял – я так и обмерла. А он улыбается, в глаза заглядывает и всё говорит, мол, следи за Еленой Гилберт, следи за ней, как мать за ребёнком.
– Странно.
Образ был Елене странно знаком, вот только мелочи вспомнить не удавалось. Откинувшись назад, она уткнулась взглядом в рыжие кудри Эмили и, вздохнув, закрыла глаза.
Когда ночью Елена проснулась от того, что Эмили трясла её за плечо с невообразимой силой, всё только начиналось. Подобные кошмары мучили её каждую ночь, не давая заснуть, а, проснувшись, она ничего не помнила. Потные ладони, мятые простыни и запах страха – вот что находила Эмили, когда будила Елену вновь и вновь.
Чтобы как-то поддержать девушку на плаву, она предложила работать вместе. Ведь, несмотря на оплаченный номер, на жизнь требовались средства, а у Елены не было даже самого необходимого. Только зубная щётка, тюбик ванильной зубной пасты, пара вещей и кулон на длинной цепочке, который Елена носила, не снимая, а на все вопросы отвечала, что ничего не помнит.
Даже если она и врала, Эмили не пыталась выпытать правду. Она просто поручала Елене мелкую работу, разные дела, а иногда брала с собой в город.
Так, в воскресенье Елена застыла перед витриной с какой-то одеждой, слишком дорогой, по мнению Эмили.
– Что-то случилось? Хочешь что-то купить?
– Здесь продают только мужскую одежду, Милли, – Елена ласкала взглядом пальто с отворотами на рукавах, будто то был её отец. – И… хм. Неважно. Пошли отсюда, пока на нас не налетели птицы гламура.
И то верно, ведь одна из продавщиц уже начала вопросительно поглядывать и, дёрнув сотрудницу за рукав, указала на них. Эмили проглотила комок в горле.
– Не представляю, что было бы, стань я журналисткой. Это ведь пришлось бы одеваться в дорогих магазинах, а я скуплюсь и на дешёвые.
– Может быть, тогда ты бы не задумывалась об этом, – улыбнулась Елена и, зацепившись рукой за краешек рукава Эмили, потащила её прочь, к ларьку с приправами и травами. Один какой-то запах, исключительно тонкий, казался ей смутно знакомым. Простояв с пакетиком вербены, она оставила его у продавца и пообещала не забивать себе голову подобными глупостями.
Если Эмили часто трепалась о серьёзных вещах, то Елена цеплялась за мелочи. Иногда она будто вспоминала, но в следующую же секунду понимала, что всё – обман, не больше. Поэтому, сидя в гостях у родственников Эмили, она и не сразу заметила, что её звали.
– Елена Гилберт! – Эмили смотрела очень серьёзно и, как бывало чаще всего, с упрёком. – Возьми этот салат и отнеси на веранду, кузен Дадли просил добавки, – выразительный взгляд означал, должно быть, следующее: «И будь улыбчивее, он не женат, знаешь ли». Ведь именно на веранде, как узнала Елена, сидели все неженатые Барстеры, к коим принадлежал и кузен Дадли.
– Иду, – Елена улыбнулась и, подхватив салатницу, вышла на улицу. Огибая беседку, она думала: очень мило, что Эмили пытается её развлечь. Ей казалось, что поведение подруги приближенно к идеальному, ведь Елена и представить не могла, как повела бы себя на её месте.
– Ваш салат, Дадли, – вяло улыбнувшись, она вручила толстенькому добряку порцию и собиралась уже уходить, когда взглядом выхватила на удивление знакомое лицо. Мужчина, почувствовав её взгляд, улыбнулся и шагнул из темноты ближе к свету, протягивая руку. Огоньки, игравшие в его глазах, прищур этих глаз, изгиб губ – вот что заставило Елену напрячься.
– Деймон, – представился мужчина. Елена опустила взгляд на его руку в перчатке, как и у всех мужчин и дам (Барстеры любили древние устои), не зная, как поступить. Впрочем, рукопожатие ни к чему не обязывает, подумала она.
– Елена. Вы не похожи на настоящего Барстера, – она скосила взгляд на Дадли и сидящих рядом с ним других кузенов Эмили. Оба они были толстоваты и, откровенно говоря, глуповаты по своей натуре, зато из них получились бы прекрасные мужья, мысленно фыркнула она.
Его рука приятно сжала её ладонь, глаза опасно блеснули каким-то животным азартом, и Елену обдало теплом.
«План сработал», – билось в его голове снова и снова. Сначала он почувствовал прилив сил и счастья, сбивающего с ног. Зато когда Елена наклонилась, убирая посуду в посудомоечную машину, он разглядел на ней украшение Стефана. Чёртов кулон.
– Какое редкое украшение, – осторожно заметил он, обходя Елену с другой стороны.
– Это? – она поправила кулон, и тот заискрился на свету серебряным блеском, прямо как глаза Деймона. Вот только огонь Сальваторе был холоден, а кулон чуть не прожёг кожу, стоило Деймону коснуться его. – Я не помню, откуда оно у меня, если говорить по правде, – она хмыкнула, сунув руки в карманы. Конечно, ей казалось странным вот так вот болтать с незнакомцем.
«Только для меня ты, Елена, знакома, даже слишком», – в свою очередь фыркнул он, помогая с посудой. Вновь и вновь, передавая Елене тарелки и бокалы, он старался подольше касаться её, пусть даже кончиками пальцев, или хотя бы скользить взглядом по бледной коже.
– Ничего страшного, миледи. Поверьте, плохая память – не самое страшное проклятие, – позволить себе сказать большее он не мог. Пока что.
– Возможно, – она неопределённо пожала плечами и, поднявшись с коленей, захлопнула дверцу посудомойки. – Вот только я, мистер Сальваторе, не из тех девушек, что известны слабой памятью.
Он старался не вздрогнуть при звуке собственной фамилии, произнесённой Еленой без прошлого недоверия и пренебрежения, но мышца над правым глазом непроизвольно дёрнулась, и Деймон чуть не проклял сам себя. Елена с секунду смотрела на него подозрительно и смущённо, а он восхищался её умением совмещать одно с другим.
– Атмосфера в этом доме заставляет меня говорить странным образом, а вас? – наконец рассмеялась она, отбросив кудри. Жест, свойственный Кэтрин, жест, свойственный Елене. Деймон обещал, что не будет больше путать.
– Разумеется, – в свою очередь он расслабился и оперся на крышку стола, приоткрыв рот, будто собирался что-то сказать. Вся соль была в том, что они слишком много себе пообещали, чтобы теперь выполнять. Но ведь Деймон никогда не выполнял обещаний.
Он подошёл к Елене и галантно предложил довезти её с Эмили до дома. Эти зимние каникулы обещали стать незабываемыми. Может быть, им даже потребуется немного вампирской крови.
Деймон никогда не вёл дневник. Когда ему было пятнадцать, отец подарил и ему, и Стефану по книжечке, в которую приказал записывать всё, что смущало их умы. Именно приказал – просить отец никогда не умел. Перечитывая старый дневник Елены снова и снова, Деймон осознавал, что его тогда остановило.
Доступность. Абсолютно любой мог открыть твою душу, залезть в неё своими грязными мыслишками, покопаться, поиграть, а потом забросить. Нет. Деймон предпочитал держать свои мысли при себе, не распыляя их по бумаге. Тем более, думал он, это было бы слишком для такого отрицательного персонажа, как Деймон Сальваторе.
Вчера же он вручил Елене дневник, попросив вести для самой себя. Семена, брошенные им в удобренную землю, начали давать побеги. Елена пыталась вспомнить – об этом свидетельствовали многочисленные заметки в её новом дневнике, где она писала, что ночами её мучают кошмары. Об этом Деймон не подумал, и теперь наблюдал результаты своей ошибки: Елена была бледнее обычного, часто теряла нить разговора или уходила в себя. Она всё ещё не испытывала каких-либо чувств к Деймону, а ведь прошёл целый месяц с их последней встречи со Стефаном.
Отбросив халат, Деймон растянулся на постели. Ему казалось, что стоило стереть память Елене, как она бросится к нему в объятия. Деймону и в голову не приходило, что она будет по-прежнему настороженной. И, чёрт побери, будет по-прежнему его избегать.
– Алло, Елена?
– Да, Деймон? – её усталый голос означал, что он только что нарушил её и без того хрупкий сон – уж кто-кто, а Деймон знал, каково это – бороться с кошмарами. Закатив глаза к потолку, он вновь удивился, почему большинство умных мыслей всегда приходит запоздало, и участливо поинтересовался:
– Тебе опять снились кошмары? Помнишь что-нибудь? – его пальцы сжали телефонную трубку, из которой донёсся вздох.
– Я же просила тебя не звонить мне. Особенно в… три часа ночи, Деймон.
– Я думал, что ты предпочтёшь ночное рандеву на свежем воздухе затхлой комнате.
– Во сколько?
– Я встречу тебя в парке через час.
– Знаешь, твоя самонадеянность однажды сыграет с тобой плохую шутку.
Частые гудки захлопнули ему рот, из которого готовились посыпаться ругательства. «Чёртова девчонка!» – подумал он, вмазав кулаком по подушке.
Отличительным качеством Елены была её неопределённость. Она никогда не говорила «нет», но и «да» не слетало с её губ. Она всегда сомневалась, анализировала и думала, постоянно о чём-то размышляла. Все эти черты Елены заводили Деймона, заставляя ехать в промозглый парк в четыре часа ночи с верой в лучшее. Удивительно! Он так давно ни во что не верил, а теперь раз – и в лучшее.
– Елена! – он помахал ей рукой, зашагав навстречу. Сердце, вроде как мёртвое, стучало с первой космической скоростью.
– Надеюсь, ты хотел сказать мне что-то важное, – нетерпеливо вздохнула она, поправляя берет. Засмотревшись на её руки, Деймон пару мгновений просто следил за каждым вздохом Елены, забывая ответить.
– Мне кажется, ты бы не обрадовалась, скажи я что-нибудь не такое бредовое, как обычно, – пошутил он, но контекст вышел таким ярким, что даже Елена вроде как что-то поняла. По крайней мере, она пожала плечами и выпустила ртом струйку пара.
– Нет, я серьёзно. Мне кажется, ты что-то скрываешь, но я никак не пойму, что именно.
– Разве только то, что я вынужден уехать из города на несколько дней, – с лёгкой горечью произнёс он. Оставшиеся их общие со Стефаном дела требовали внимания, нельзя было допустить, чтобы тот догадался, что Елена вовсе не сбежала к дальним родственникам на Аляску. К каким родственникам – история умалчивала, но Стефан охотно верил во всё, что происходило вокруг.
– Уезжаешь? Надолго? – он чувствовал, как Елена напряглась. Она ковыляла по траве, потому что туфли тонули в мокром грунте, и ему хотелось подхватить её на руки и унести далеко-далеко, где не было бы Стефана и тонн лжи.
– По работе.
Деймон вновь поблагодарил богов, что они дали человечеству одну из лучших отмазок. Он прямо-таки представлял себе, как грешный муженёк сбегает от жены и, чтобы снять с себя любые подозрения, врёт: «Что ты, любимая! Я на работе! Тут завал!» А сам за дверь – и к любовнице.
– Ты опять кривишь губы, – Елена сложила руки за спиной, поглядывая на него из-под бровей.
– Так поцелуй меня – я улыбнусь, – подначил он. Ответом послужил нервный смешок.
Деймон почти не удивился, когда вместо приветствия Стефан прижал его к стене, а к груди – кол. Когда дело касалось Елены, братец начинал пользоваться обоими полушариями головного мозга. Однако, к превеликому сожалению, Стефан любил в такие моменты повышать голос, и тогда чувствительный слух Деймона сильно страдал.
– Ты ведь знал, что Елены нет на Аляске? Знал?!
Что Деймона всегда удивляло – так это умение Стефана игнорировать факты. Например, он долго не признавал привязанности Деймона к Кэтрин (о чёрное пятно его жизни). Стефан допускал что угодно, кроме настоящих чувств. Нет, Деймон не бросался пафосными речами о любви, он считал, что гораздо натуральнее проявлять чувства в форме изощрённых пыток.
– Отвечай!
Кол неприятно упирался куда-то в печень, угрожая проткнуть ее к чертям собачьим. Деймон вздохнул и решил выдать частичку правды:
– Знал бы я, знал бы и ты. Поверь, мне она дорога не меньше, чем тебе.
– У тебя никогда ничего не будет с Еленой, – чеканя каждое слово, выплюнул Стефан. – Но я тебе верю, – и, вогнав проклятый кол как можно глубже, он с равнодушным видом отошёл.
– Как это мило, – просипел Деймон, вытаскивая из себя деревяшку. Отбросив её в сторону, Деймон вспомнил руку Елены в своей и пожалел, что Стефан не мог увидеть то же. – Слышал какие-нибудь новости?
– Нет. И меня пугают чёрные дыры в голове у Джереми, – он напряжённо потёр виски.
– Ну, знаешь ли, я немного покопался у него в голове, – фыркнул Деймон, глядя на брата. Заметив, как тот подобрался на месте, готовясь к броску, он поспешно добавил: – Ещё тогда, при Елене, – и, поразмыслив, решил кольнуть любимого родственника: – Помнишь?
– Помню. А ещё я помню, сколько раз ТЫ морочил нам голову.
– Вам? – Деймон изобразил наигранное удивление, плеснув себе в бокал алкоголя.
– Лучше думай о том, где Елена может быть. Раз уж мы решили сотрудничать и нам идти по одной дороге, – монотонно начал Стефан, но его поспешно перебили.
– Эй-эй-эй, потише, братишка! Дойдём до развилки – а там каждому свой путь, – выразительный взгляд Деймона гарантировал, что его поймут правильно. Или неправильно – ему всё равно, ведь это он знает, где сейчас Елена.
– Не хочешь со мной поохотиться? Ох, прости, я и забыл.
– Деймон. Заткнись, прошу тебя.
Стефан откинулся в кресле, на его коленях лежал собственный дневник, на который время от времени Деймон бросал вопросительные взгляды. За сегодняшний вечер им «удалось узнать» лишь то, что Елена пропала со своими вещами в неизвестном направлении, и сделала так, чтобы её не нашли. Деймон мысленно поставил себе памятник, где он стоял бы с протянутой к солнцу правой рукой, а левой – прижатой к сердцу, и все, ходившие мимо, восхищались бы им и не замечали двух клыков, алеющих в лучах заходившего солнца.
– Не понимаю, зачем она ушла. Почему? – Стефан первым нарушил повисшую тишину, своими никчёмными вопросами вернув Деймона на землю.
– Может быть, ты ей не нравился. Последние дни она выглядела особенно печальной, бедняжка, – он поднялся, на ходу надевая кожаную куртку.
– Пошёл ты!
– Уже иду, – Деймон сделал жест «Да, капитан!» и выскользнул на улицу, замечая, как Стефан вновь ушёл в себя, переваривая последнее предположение. Жизнь прекрасна тем, что зависит от тебя самого. Так, благодаря извечным комплексам и самоедству брата, Деймону удалось украсть ещё несколько месяцев на обследование «мест, где могла быть Елена Гилберт». Приближающаяся охота обещала быть удачной.
Возвращение к Елене вышло фееричным. Деймон застал её на кухне с Эмили, и, похоже, обе девушки были рады его видеть, только Елена старалась не подавать вида. Эмили весьма недвусмысленно взглянула на неё и, объяснившись кое-как, сбежала стелить постель.
– Смотрю, мне здесь очень рады. Даже постель обещали организовать, – облизывать губы было вовсе не обязательно, но Елена так мило смущалась, что он просто не удержался. Судорожный вздох и недовольный взгляд свидетельствовали против неё.
– Деймон, ты не мог оставить свои пошлые шуточки в другом месте?
– Я-то только «за», но такой уж у меня шутливый характер, – на полном серьёзе ответил он, и Елена фыркнула, убирая тарелку на место.
– В любом случае, ты ведь должен понимать, что Эмили имела в виду номер. Не постель. Не постель для нас. Не для меня и тебя, – быстро бормотала она. – Понимаешь? Деймон!
– О да, – по-кошачьи легко очутившись рядом, он потянулся за сахарницей за спиной Елены и будто случайно коснулся её тёплого плеча. – Но разве мне нельзя помечтать?
– Уф, – Елена выскользнула из его почти-объятий и, вооружившись полотенцем, обернулась и приблизилась к нему. Щёки её пылали, а от волос падали причудливые тени на румяную кожу. – Не боишься меня? – прошептала она, опасно приближаясь.
– Тебя, Елена Гилберт? – он был готов поспорить, что улыбка всё-таки скользнула по его губам и спорхнула на её, мгновенно исчезнув.
– В отличие от тебя, я не знаю, кто я такая. Почти ничего не помню, а рядом с тобой, – её лицо было пугающе близко, а бровь взлетела вверх, – таким новым, таким дерзким, таким… опасным… – её взгляд изучающее скользил от его глаз к губам и обратно, – я ощущаю себя слишком живой.
– Да, немного смерти тебе бы не помешало, – зачарованный зрелищем, он не сводил с неё глаз.
– Мы стоим друг друга, – ухмыльнулась она, за волосы притянув его к себе и впившись поцелуем.
Губы к губам – этого было так мало и так много, и краски сначала потухли, а потом ослепили – до жёлтых пятен перед глазами. Елена, такая славная, такая податливая, оказалась на столе, с которого было сброшено всё, что там лежало. Он целовал, мечтая прокусить тонкую кожу и сделать ощущения ещё ярче, но не позволяя себе сорваться. Она не отпускала ни на секунду, хотя и позволила перенять инициативу.
Мир вращался вокруг них, и Деймон невольно задавался вопросом: было ли для Елены всё так же, как для него? Оторвавшись от него, испытывала ли она головокружение? Сжималось ли её сердце от избытка чувств? Горела ли она желанием? Сгорала, взлетала, падала?
– Выходи за меня.
– Ты спятил?
– Нет. Нет, не так, – он за руки поднял её и усадил на стол, как на трон, упав на колени. Одну руку он держал у сердца, а другую протянул к ней. Достав из кармана кольцо, такое же, как у него самого, только поддельное, Деймон протянул его Елене.
– Выйдешь за меня? – совершенно серьезно повторил он.
– Да ты спятил, – она казалась сбитой с толку.
– Просто «да» или «нет», – от адреналина кровь стучала в висках, и весь мир будто замер в ожидании её ответа. Деймон и сам не ожидал от себя ничего подобного, но принял с лёгкостью. Елена, ставшая его женой – вот то, чего ему не хватало. Пусть не будет детей, пусть, зато будет будущее, дом с камином, ароматом какой-нибудь выпечки… А потом она станет одной из них.
– Ты просто сумасшедший, – вздохнула она, обводя взглядом комнату. – Я согласна. Чёрт побери, Деймон Сальваторе! Я согласна!
– О чёрт, – поражённый, он поднялся и сам надел ей кольцо на палец. – Завтра утром я тебя выкраду и утащу в город, предупреди Эмили, – приступил к планированию он. Но, поймав насмешливый взгляд Елены, замер. – Что?
– Думаешь, я отпущу своего будущего мужа ночевать неизвестно где?
На секунду Деймону показалось, что в небе блеснул хвост кометы, как когда-то очень давно. Сейчас, как и Елена, он был беспамятен и влюблён. Без памяти влюблён.
И всё же, ощущение неправильности его не покидало. Каждое мгновение Деймону казалось, что его счастье вот-вот разобьют на осколки, из которых потом его невозможно будет собрать обратно. Гулял ли он с Еленой по парку, обедал ли в забегаловке, шатался ли с ней по ночным улицам в тумане, ему всё мерещилось, что за ними следят недобрым взглядом. Чуткий слух и зрение не находили тому подтверждения, и Деймон старался не обращать внимания на мерзкое чувство, разраставшееся в груди. Тем более, что Елена не давала поводов для беспокойства.
– Здравствуй, моя красная шапочка, – увидев алый берет на своей невесте, Деймон не удержался от шутки. Елена по обычаю нахмурилась, кусая губы. – Надеюсь, за время, пока я тебя не видел, ничего не изменилось?
– Деймон, – она прислонилась спиной к стене, внимательно глядя ему в глаза. Сердце неприятно сжалось. – Я думаю, что, будучи помолвлены, мы можем доверять друг другу. Мне это сложно даётся, потому что всё время я чувствую, что упускаю что-то очень важное, понимаешь?
– Конечно, – теперь пришла его очередь хмуриться.
– Я пытаюсь вновь и вновь, но не могу вспомнить, и даже не знаю, что именно.
– Мы ведь уже говорили об этом.
– Да. Да, я знаю… Просто вчера в нашу гостиницу заселился один человек, достаточно странный. Он обедал в зале, и когда я проходила мимо, едва заметно наклонил голову в мою сторону, а у меня сердце зашлось. Деймон, мне кажется, я его знаю. Знаю этого человека.
Деймон, вздохнув, уточнил:
– Он заговаривал с тобой?
– Нет, конечно нет! Но от одного взгляда мне стало как будто нехорошо. Могла я его знать, как считаешь?
– Вероятность мала, – убеждая самого себя, он фыркнул. – Здесь мало кто останавливается.
– В том-то и дело. А у нас свадьба через несколько дней.
– Ммм… Я не возражаю, ты знаешь.
– Деймон! Я ведь не шучу. Как я могу быть с тобой, как могу сказать «да», если сама не знаю, кто я такая?
– Ну как же, ты Елена Гилберт. Самая прекрасная из девушек, которых я когда-либо встречал. А встречал я достаточно, – он выразительно глянул на неё.
– Но…
– Никаких «но», любовь моя! Тем более, ты уже однажды сказала мне «да» на кухонном столе. Значит, нет проблем, – он взял её за руки и закружил, сначала медленно, а потом всё быстрее.
Когда Елена была с Деймоном, ей чудилось, что мир вокруг засасывало в одну огромную воронку, а сама она стояла на шатком мосту и смотрела на горизонт, будто чего-то ожидая. Сначала ей казалось, что она ждала предложения руки и сердца, потому что Эмили, да и многие другие, неоднократно намекали, что давно пора. Потом она поняла: дело в чём-то другом, что касалось только её и Деймона.
Поэтому, когда тот самый незнакомец из пятого номера подошёл к ней и, потоптавшись, представился, у нее душа ушла в пятки.
– Я знаю, тебя зовут Елена Гилберт. Я Стефан Сальваторе, брат Деймона. Вы, наверное, знакомы?
– З-знакомы, – осторожно шепнула она, инстинктивно разыскивая глазами Эмили. Та подмигнула и отвернулась, будто всё было в порядке. И зачем-то Елена добавила, будто защищаясь: – Я собираюсь выйти за него замуж.
– Ах, замуж!..
Елене показалось, как скрипнули зубы. Закрыв лицо руками, она отвернулась и пулей вылетела из комнаты. Страх пустил щупальца ей в сердце, а шаги Стефана за спиной не добавляли уверенности. Она не помнила его. Но помнила звуки его шагов, его голоса, знала каждый миллиметр губ.
– Отпусти! – закричала она, когда почувствовала плечом лёгкое касание. – Я тебя не помню!
– Я знаю, – успокаивающе шепнул он, разворачивая к себе лицом и обнимая. У неё не оставалось сил сопротивляться, столько всего пришлось ей пережить за это время. – И обещаю, что мы разберёмся с этим.
Деймон рассматривал пустующий дом Сальваторе. Он прислушивался к сквозняку, гуляющему по дому, и проклинал всё на свете. Стефана не было здесь ни сегодня, ни вчера, ни позавчера. Разумно было полагать, что сейчас Стефан был с Еленой, пока Деймон ждал его здесь, в проклятом городке в тысяче миль от единственной девушки, ради которой он послал все свои принципы, из-за которой почти забыл Кэтрин.
Вспоминать было гораздо больнее, чем забыть. Вот уже три часа Стефан пытался пробить щит, который каким-то образом блокировал её память. За это время Елена успела пожалеть, что вообще родилась на свет. Сидя в кресле и закутавшись в плед, она наблюдала, как её жизнь переворачивалась с ног на голову. И что-то подсказывало ей, что самое весёлое ещё впереди. Её дневник, спрятанный под подушку кресла, был перечитан за вечер миллион раз. Всё, что она там находила снова и снова – это мысли о Деймоне и попытки вспомнить хоть что-нибудь; радость, сменяющуюся грустью, такой глубокой, пусть и неосознанной.
Странное дело – Стефан не пытался переубедить её насчёт Деймона и всего остального, но выглядел при этом не лучше побитой собаки. Ещё странней было то, что Елена верила ему больше всех на свете, пусть и не понимала причин для такого доверия. И сейчас, продолжая заваливать его вопросами, она не теряла надежды докопаться до правды:
– Значит, мы с тобой когда-то встречались?
– Я этого не говорил, – Стефан обнял себя за плечи, отводя взгляд.
– А Деймон?
– Он очень тебя любил. По крайней мере, ты так думала раньше.
– Я и сейчас… – заметив недобрый взгляд, Елена смолчала. В чём она была уверенна, так это в чувствах Деймона. Она буквально чувствовала каждую его мысль, каждое желание. Сначала это пугало, потом – забавляло. Теперь, ощущая его смятение будто сквозь слои ваты, Елена не на шутку забеспокоилась. Стефан едва ли берёг своего брата, он мог что-нибудь подстроить … – У меня голова идёт кругом от всего этого.
– Неудивительно. Просто не понимаю, чем он тебя накачал, чтобы ты столько всего забыла, – отвращение в голосе Стефана лишь подтверждало опасения Елены. Глубоко вздохнув, она запустила руку в волосы и, покосившись на Стефана, неуверенно спросила:
– А ты? Ты ведь меня тоже любил?
– Я и сейчас, – севшим голосом сообщил он. – В номер звонят, – он мотнул головой, как бы показывая, чтобы Елена шла открывать.
– Ладно-ладно, я открою. Но это ещё не значит, что ты можешь так легко сменить тему.
Больше всего на свете Елена желала, чтобы звонящим оказался Деймон. Он бы развёл руками тучи над её головой, успокоил, обнял...
– Привет, - Деймон, взъерошенный и недовольный, напряжённо косился на неё, опершись о дверной косяк. Вместо ответа Елена бросилась ему на шею. – Ты в порядке?
– Не очень. Не знаю, – она тут же шарахнулась в сторону и, сложив руки на груди, сказала: – Идём со мной, нужно кое-что обсудить. Ты ведь не против? – с нажимом произнесла она.
– С тобой – куда угодно, – усмехнулся Деймон, ногой захлопнув дверь. – Только не обсуждать свадебный торт.
Конечно, Стефан был там. Он сидел на краешке кровати, сжимая в руках стакан с водой, и выглядел крайне озлобленным. Словно Деймон отобрал у него любимую игрушку, как в детстве, и не собирался отдавать ни за что на свете. Только вот тогда ситуацию спасал отец, а теперь Деймон широко скалился, приобнимая Елену за талию. У Стефана дёрнулся кадык, а взгляд стал холоднее.
– Потише, брат мой, а то того и гляди – заморозишь воду к чертям, - на губах Деймона играла неприязненная улыбка.
– Ты! – Стефан отбросил стакан в сторону и бросился душить брата. – Я так и думал, что всё дело в тебе! Опять!
Деймон пытался оторвать от себя этого незатейливого ревнивца, не покалечив того, а Елена стояла, не веря собственным глазам.
– Прекратите! Хватит! – наконец заорала она, заставив их разойтись и успокоиться.
– Видишь, леди понимает, как глупо мы себя ведём, – прошипел Деймон, потирая шею. У Стефана была звериная хватка, каким бы слабым он ни казался.
– Если хотите и дальше продолжать – вон из гостиницы! Здесь же ведите себя нормально, как все порядочные люди, – она насупилась. – Раз уж вы не хотите мне объяснить, что здесь происходит.
– Расскажем ей – и пусть сама принимает решение, с кем ей быть, – отрезал Деймон, косо глядя на братца.
– Она не поверит, – не соглашался тот. Деймон закатил глаза. – Если только ты во всём не признаешься и не скажешь, как стёр ей память. Она принимала вербену – ты в курсе.
Стефан тяжело опустился на кровать, подтянув ноги под себя.
– Вербена здесь ни при чём, дружище, – он сел рядом, скопировав позу Елены. – Не смотри на меня так, очень тебя прошу, – его голос так и сочился ядом. – Ты, – он перевёл взгляд на Елену, – сама согласилась на это.
– А ещё я попыталась покончить жизнь самоубийством, – выплюнула она, сев в кресло напротив них. Стефан дёрнулся, и Деймон вздохнул. Вот уж не ожидал он такого конца. – Тебе это о чём-нибудь говорит?
– Я не углядел, прости. Но ведь ты живая… – виновато пробормотал он.
– Живая?! Ты хоть представляешь, что ты...
– Ох, заткнись, Стефан!
– Что со мной случилось? Деймон! Не хочешь ли всё-таки рассказать? – она стащила с пальца обручальное кольцо и бросила Деймону. Тот легко поймал украшение и спрятал в карман.
– Ты сама попросила меня, чтобы я стёр тебе память. Точнее, я просто подсказал тебе, как это сделать. Добровольно, – под прожигающим взглядом пояснил он.
– На самом деле он соврал тебе, что я мёртв, – взорвался Стефан. – Когда я уезжал из города, чтобы получить обручальное кольцо, которое некогда отдал одной девушке – ты о ней знала, Деймон пришёл и сказал тебе, что я умер. У нас, как ты видишь, одинаковые кольца, – он выставил на свет руку с перстнем. – Без них мы бы сгорели на свету, как лучинки. Так вот Деймон принёс тебе подделку, ту самую, которая служила обручальным кольцом, как доказательство. Ну, братик, не хочешь ли рассказать нам, что было дальше?
Поёрзав, Деймон предпочёл ответить:
– Дальше ты долго плакала, а я предложил тебе всё забыть. Всё о вампирах, – ухмыльнувшись, поспешно добавил он.
– Каких вампиров? Вы – совсем? – Елена вскочила и попятилась назад, пока не упёрлась спиной в угол шкафа.
– Он тебе ничего не говорил о…? – Стефан обалдело уставился на неё.
– Не хотел её пугать, – вместо Елены ответил Деймон. – Я, знаешь ли, в любом случае рассказал бы ей о том, что мы вампиры и пьём человеческую кровь, – он с удовольствием наблюдал, как Елена сжимает и разжимает кулаки.
– Вон! Оба! Вон отсюда!
Не сговариваясь, они в одно мгновение оказались за дверью, невольно переглядываясь, как первоклассники-двоечники.
– Ну как, доволен? – Стефан старался держать себя в руках, и ему это почти удавалось.
– Давай договоримся вот о чём. Что бы ни случилось, мы не будем вмешиваться.
– Разумеется, она и так могла с ума сойти! – Стефан продолжал говорить и говорить, шагая рядом с Деймоном прочь от небольшого пятиэтажного домика, тонувшего в сугробах. Деймон задумчиво скользил по тропинке, вспоминая, обдумывая, взвешивая. Снежинки кружились вокруг них и падали на рукава и плечи.
– Она не вспомнит, – наконец вынес он вердикт. – Сама, по крайней мере. Мы не сможем ей помочь из-за вербены.
Стефан медленно обернулся и вперил в брата убийственный взгляд.
– Я сожалею, что не убил тебя.
Деймон вздохнул, провожая удаляющегося брата взглядом и, отвернувшись, едва слышно шепнул:
– Не было никакого пути. И развилки никакой не было, – Деймон готов был поспорить, что Стефан его услышал. В любом случае, уже никто из них не стал поворачиваться к другому. Зима продолжала бушевать, выкидывая на небольшой городок тонны снега и укутывая каждое деревце снегом, чтобы холода его не сломили.
