Право вето

Глава 1

Я медленно прихожу в себя, ожидая, когда в моей голове развеется сонный туман. Мир медленно обретает свои очертания. В мои глаза бьет солнечный свет – окно его комнаты выходит на восток. Слышится равномерное дыхание – я знаю, что он почти проснулся. Я чувствую тепло его тела рядом с собой. Мне невероятно хорошо и спокойно. Наверно, именно ради таких моментов я и терплю его ужасный характер.
Я пододвигаюсь к нему, обнимаю, положив голову на его плечо, и понимаю, что только что ошибалась. Его характер можно терпеть только ради таких.
***
- Белла, ты не сделаешь этого.
- Я приняла решение, Роди.
- Ты не понимаешь, на что идешь.
- Кажется, мы уже говорили об этом.
- Значит, ты просто опять меня не слушала. Белла, Темный Лорд слишком опасен. Он слишком сильный маг, и от него можно ожидать всего, что угодно. А еще – он жесток. И не прощает ошибок.
- Ошибок не будет.
- Ты слишком самоуверенна.
- Это ты меня недооцениваешь.
- Постой! Белла! Если ты к нему придешь, он заставит тебя убивать людей. А я ведь знаю – ты не убийца.
- Мы уже говорили об этом.
- И ты сказала, что не готова убивать. А он заставит.
- Он не сможет заставить меня сделать то, чего я не захочу. Роди, я уверена, что смогу контролировать ситуацию.
- Ты не знаешь его.
- В таком случае, у меня будет время узнать. Ты же сам говорил, что перед тем, как поставить человеку Метку, он лично учит его Темной магии. Если что, я всегда смогу отказаться.
- Все гораздо серьезнее, Белла.
- Послушай, Роди, так мы никогда ни о чем не договоримся. Я стану Пожирательницей, потому что мне нравятся идеи Волдеморта. И вообще - мне скучно.

***
- Белла, не буди меня, - требует он, когда я прикасаюсь губами к его шее. Я не обращаю внимания на его слова. Не стоит прислушиваться к тому, что он говорит с утра.
- Мне сон интересный снится, - поясняет он. Я улыбаюсь. В мире нет ничего очаровательнее просыпающегося Лорда.
- Если что, это был приказ, - уточняет он.
- Да, милорд, - вздыхаю я, отстраняясь. В тот раз, когда я попробовала проигнорировать то, что он обозначил как приказ, он обиделся и запустил в меня Круциатусом. Лорду – даже просыпающемуся – лучше не перечить.
Вот он лежит, отвернувшись от меня, и его черные волосы причудливо разметались по подушке. Глядя на него сейчас, так просто верить, что он – вовсе не величайший темный маг тысячелетия, что черты его лица вовсе не смазаны, а идеально красивы, что он, хотя и отличается странным, непредсказуемым характером, никогда не станет использовать Непростительные на той, с кем уже несколько лет делит постель.
Утро – очень странное для нас время. Он становится невероятно похож на какого-то другого себя, а мне нравится мечтать, что было бы, если бы он не стал Волдемортом.
Впрочем, я знаю, что в таком случае я никогда бы не поняла, как он мне нужен.
***
Ученичество меня разочаровало.
Возможно, это из-за того, что я наслушалась Родольфуса, но я ожидала от Темного Лорда чего-то… Не знаю, чего именно, но явно не равнодушия. Если бы Волдеморт преподавал в Хогвартсе, он, должно быть, был бы неплохим учителем – он терпелив, умеет объяснить причину ошибки и, несомненно, отлично разбирается в предмете. Под его руководством я делаю стремительные успехи, и он однажды сказал, что у меня природная склонность к Темной магии. Правда, применять проклятия к людям он мне пока не разрешает, утверждая, что сначала нужно отточить теорию. Нет, на самом деле, все отлично – но я вижу, что не представляю для него никакого интереса. Его безразличие болезненно царапает мое самолюбие. А еще - мне скучно.
Прошел уже месяц ученичества, и близится срок получения Метки, а Лорд выглядит так, будто занятия со мной - лишь непонятно зачем нужная обязанность. А еще мне очень хочется проверить свои знания не на мышах, а на настоящих магглах.
Поэтому сейчас я аппарирую и оказываюсь на совершенно маггловской улице в совершенно маггловском городке. Я уверена, что вокруг меня в радиусе десятка миль нет ни одного мага. Ночь безмятежна и невесома, и так сложно поверить, что я здесь затем, зачем пришла. Я иду к ближайшему дому. У меня нет никакого настроения тратить время, выбирая, какое именно маггловское семейство станет сегодня моей целью.
Калитка отворяется почти беззвучно, и я вхожу в маггловский сад. Я стараюсь не осматриваться. Мне кажется, я где-то слышала, что чем меньше знаешь о своей жертве, тем проще ее убить. Я не собираюсь никого убивать, но рекомендации учитываю.
Шепчу Отпирающее заклинание и вхожу в дом. Он полон ночных шорохов, и я еле сдерживаю дрожь каждый раз, когда до меня доносится очередной звук. Меня наполняет тревожное волнение. Что будет, если сейчас сюда ворвутся авроры? Я только сейчас замечаю, что не озаботилась закрыть лицо. Даже если я успею аппарировать, они могут узнать меня. Я понимаю, конечно, что никакие авроры не придут, но с каждой секундой все больше и больше впадаю в панику.
Дом не очень большой, и мне с первого же раза удается войти в спальню. Я вглядываюсь в темноту и прислушиваюсь к мерному дыханию супружеской четы, даже не догадывающейся о моем присутствии. Я не знаю, как я собралась делать это. Ночь шелестит ветром и завораживает тьмой. Я не знаю, не знаю, не знаю, не знаю, не знаю не знаю, не знаю…
Я не могу.
Я аппарирую, нисколько не заботясь о том, что меня могут услышать.
***
Увлеченная своими мыслями, я даже не замечаю момент, когда ему надоедает просыпаться.
- Сегодня я буду убеждать Петтигрю стать Пожирателем, - делится он своими планами. По утрам с ним часто такое бывает, хотя вообще-то он скрытный.
- Зачем? Вы говорили, что и так узнали от него все, что было необходимо, - замечаю я. Не то чтобы мне так важно об этом знать. Я не люблю вмешиваться в дела Лорда. Но так уж получается, что я всегда немало знаю об основных его предприятиях. Он никогда не скрывал от меня причин своих поступков, и я всегда знаю намного больше остальных Пожирателей. Но когда я впервые спросила, зачем ему понадобилось лично убивать Поттеров, он отвечать отказался. И сейчас мне ужасно интересно все, касающееся этого.
- Да. Но он признался только из-за угроз, так что, можно сказать, я заставил его. А мне нужна идеальная победа с идеальным предательством.
И в этом весь Лорд.
- А как вы хотите навести его на эту мысль? – улыбаюсь я.
- Пока что не знаю, - отвечает он. В такие моменты я никогда не знаю, действительно ли он с трудом удерживается от ироничной ухмылки, или мне просто кажется.
***
- А теперь расскажи мне, что и почему ты делала вчерашней ночью, - приказывает Волдеморт. Он, как обычно, бесстрастен и равнодушен, но мне все равно слышится насмешка в его голосе.
- Откуда вы узнали? – вырывается у меня прежде, чем я успеваю хоть о чем-то подумать. Я и не предполагала, что мой поступок станет кому-нибудь известен.
- Я знаю о тебе все, - отвечает он, и на этот раз мне мерещится снисходительность.
От этого я чувствую себя еще более униженной.
- Тогда вы знаете, что и почему я делала, и ваш вопрос не имеет смысла, - сообщаю я.
- Логично, - кивает он. – Но все-таки я хотел бы услышать это от тебя.
- Пока что я не Пожирательница, и вы не имеете права мне приказывать. И потом иметь не будете, - огрызаюсь я.
- Беллатрикс, разве тебя не предупреждали, что я сильнейший маг современности?
- Империус примените? – презрительно фыркаю. Сопротивляться Империусу я научилась еще на прошлой неделе.
- Зачем же? Есть много других способов заставить человека сделать то, что мне хочется. Один я даже могу показать.
- Я жду.
Я пытаюсь казаться сильной и независимой, хотя внутри меня поднимается волна беспокойства. По-моему, я действительно была слишком неосторожна.
- Не сейчас. Твое занятие уже пять минут как закончено, а у меня есть еще немало нужных и интересных дел, - он смотрит на меня долгим испытующим взглядом, а потом разворачивается и выходит из комнаты.
С этого дня я начинаю понимать, что пришла к нему не зря.
***
На сегодня не запланировано никаких рейдов. И вчера их тоже не было. И всю неделю. Похоже, внимание Лорда целиком сконцентрировалось на деле Поттеров.
Сейчас он, должно быть, как раз убеждает Петтигрю принять Метку. А я, только что вернувшаяся в Лестрейндж-Холл, в скуке брожу по комнатам и пытаюсь представить, как это происходит. Впрочем, ничего не получается. Я совершенно не умею манипулировать людьми. А он способен контролировать поступки так, что это даже незаметно. По крайней мере, тогда, когда я только становилась Пожирательницей, я совершенно не заметила, что он целенаправленно привязывал меня к себе.
***
- Беллатрикс, ты готова принять Метку?
Его вопрос застает меня врасплох. Я даже не сразу нахожусь с ответом.
- Конечно. - Надеюсь, моя растерянность не очень видна. – Я не меняю своих решений.
- Я думал, что ты, возможно, передумаешь после инцидента с магглами.
- Я… Я не боюсь! – восклицаю я. Как он смеет меня обвинять в трусости? – В тот раз я просто передумала, потому что мне показалось, что мои действия могут оказаться неправильными и поставить под угрозу наше дело, и…
Волдеморт жестом приказывает мне остановиться. У меня в голове нет ни одной идеи насчет того, что можно было бы сказать дальше, и поэтому я слушаюсь.
Только поэтому!
- Как хочешь, Беллатрикс, - в его глазах появляется тень усмешки, и под этим взглядом я снова чувствую себя последней грязнокровкой. - Но я имел в виду вовсе не это. Когда я спросил тебя о мотивах, ты выразила весьма мало желания подчиняться мне. Сейчас я еще могу быть к тебе снисходителен, но когда ты станешь одной из Пожирателей…
Не думаю, что он сможет сделать со мной что-нибудь особенно страшное. Не будет же он применять Непростительные к собственным сторонникам, а предавать его я не собираюсь.
- Ничего, я справлюсь, - фыркаю я. Меня раздражает его отношение, и мне, на самом-то деле, не очень хочется становиться его союзницей, но не могу же я отступить. К тому же, кто-то ведь должен решать проблему грязнокровок.
- Учти, я мог бы сделать тебя абсолютно бесправной, мог бы заставить тебя исполнять любой мой приказ, - медленно, словно в задумчивости, говорит он. – Но это будет не так интересно. Я дам тебе право вето – право отменить любое мое приказание или решение. Только один раз, конечно. Зато любое.
Он смотрит мне в глаза, и я ясно вижу торжество в его взгляде. Здесь однозначно есть какой-то подвох. Жаль, но я не могу сразу сообразить, какой именно.
- Зачем вам это?
Ну, а что я еще могу сделать? Я совершенно не могу думать, когда он так на меня смотрит.
- Ты забавная, - сообщает мне он.
Замечательно. Я – Беллатрикс Лестрейндж! – забавная. Зря он научил меня Круциатусу. Если сегодня он скажет еще что-нибудь такое…
- Так ты согласна приять Метку? – возвращается он к первоначальной теме.
- Я же сказала, да! – мне не удается сдержать злость.
- Закатывай рукав.
Я подчиняюсь, сверля Волдеморта самым возмущенным взглядом, на какой только способна.
Его палочка прикасается к моей коже, и я чувствую резкое неприятное жжение. Ничего особенного, но оно раздражает меня еще больше. Неужели так сложно сделать процедуру принятия Метки безболезненной?
- Сегодня вечером собрание, Беллатрикс, - говорит он, когда на моем предплечье окончательно вырисовывается контур черепа с выползающей изо рта змеей. – Время и место узнаешь с помощью Метки. А сейчас можешь идти.
И я с радостью следую его совету. Не прощаясь, разумеется. Все равно сегодня еще встретимся.
***
Я сижу в парке Лестрейндж-Холла и смотрю вверх.
Небо бесконечно голубое, и, хотя этой осенью особенно часто идут дожди, я не могу заметить ни одного облачка. Солнце светит непривычно ярко для конца октября, и те немногие золотистые листья, которые еще остались на деревьях, больше всего похожи на его лучи, каким-то новым способом трансфигурированные в материю. Воздух свеж, но не холоден, именно такой, как нужно. Мир полон покоя и чуть-чуть совершенен. И я, как его составляющая, тоже. Про моего Лорда даже говорить не стоит.
Когда я вспоминаю о нем, на моем лице появляется какая-то странная улыбка, и я словно растворяюсь в своем счастье. Удивительно, но я все еще не понимаю, почему он так нужен мне. Он ни разу не показал, что я важна для него, он холодно называет меня «Беллатрикс», он даже не скрывает того, что ему нравится ставить меня в тяжелые положения и наблюдать за моей реакцией. Он снисходит до разговора со мной, только если хочет поиздеваться или по утрам (но по утрам он вообще не очень на себя похож), и когда-то он просто заставил меня быть с ним. Было бы гораздо логичней и правильней ненавидеть его. Никому другому я не простила бы такого отношения, никому другому я не позволила бы манипулировать собой. Но для милорда я готова на все. И мне даже не кажется это унижением. Мне слишком хорошо с ним, а если бы он в свое время не сделал всего того, что он сделал, я никогда бы не поняла, что он для меня значит.
***
Выяснилось, что сразу же после собрания я вместе с Лордом буду участвовать в рейде, организованном - если верить его словам - специально по такому случаю. Родольфус шепотом успел сообщить мне, что это будет неким посвящением в Пожиратели, что с аврорами сражаться не придется, и что от меня, скорее всего, потребуется только применить Круциатус к парочке магглов. Но мне все равно кажется, что так просто Лорд меня в покое не оставит. Насколько я понимаю, это совершенно не в его стиле.
Довольно скучное, особенно по контрасту с моими ожиданиями, собрание тянется до невозможности медленно. Когда оно, наконец, заканчивается, я почти с радостью принимаю необходимость идти на рейд.
Все расходятся. Родольфус желает мне удачи, спешно дает какие-то советы, но под взглядом Волдеморта спешит присоединиться к выходящим из зала. Не проходит и пары минут, как мы с Лордом остаемся наедине.
Я должна была давно привыкнуть к нему, да и на занятиях никогда не испытывала волнения, но сейчас во мне снова пробуждаются, усыпленные монотонными отчетами Пожирателей, опасения. Почему-то мне становится крайне неуютно и больше всего на свете хочется оказаться как можно дальше от него.
Он словно чувствует мое состояние и, как водится, делает все наоборот.
Я вздрагиваю, когда он берет меня за руку. Из-за холода его кожи и наших переплетенных в слишком интимном жесте пальцев я даже почти не замечаю, как мы аппарируем.
Как только возникает возможность, я сразу же отшатываюсь от Волдеморта. Мне не нужно оглядываться по сторонам, я и так знаю, где мы находимся. Я смотрю на него и чувствую, как внутри закипает смесь из гнева и обиды.
- Зачем мы здесь? – спрашиваю я, изо всех сил пытаясь сохранять спокойствие. – Неужели в Англии не существует других маггловских семей?
Это та же улица, на которой я была недавно. Это тот же дом. И даже сгустившийся вечер как две капли воды похож на ту ночь.
Если раньше у меня были какие-то сомнения, что он целенаправленно унижает меня, то теперь они исчезают окончательно.
- Я подумал, что ты захочешь исправить свою ошибку, - бесстрастно произносит он, словно не замечая наверняка очевидных признаков моих эмоций. – Разве не так, Беллатрикс?
Я не собираюсь отвечать ему.
Калитка отворяется почти беззвучно, и мы входим в маггловский сад. Я стараюсь не осматриваться. Не потому, что боюсь что-то узнать о своих будущих жертвах, а потому, что не хочу, чтобы он заметил мой интерес.
Волдеморт лично произносит Отпирающее заклинание и, придерживая дверь, пропускает меня вперед. Сделал бы это кто-нибудь другой – не заметила бы, но в любом жесте Лорда мне чудится насмешка. А может, и не чудится.
- Люмос!
Он зажигает свет, едва переступив порог. Он вовсе не старается скрыться, подкрасться незаметно, он даже не намерен говорить тихо, чтобы не разбудить хозяев раньше времени. Должно быть, это абсолютно нормально, но в полной противоположности моего собственного недавнего поведения мне видится еще одно издевательство.
Сон магглов оказывается чутким – когда мы начинаем подниматься по лестнице, навстречу нам выходит молодой мужчина, разбуженный нашим появлением. Увидев нас, он становится испуганным и удивленным. Мне было бы интересно послушать, что он сказал бы нам, но Темный Лорд небрежным взмахом палочки парализует его.
- Вперед, Беллатрикс. – Он делает шаг назад.
Я спокойна. Спокойна. Спокойна. Моя рука не дрожит.
- Круцио!
Судя по всему, Лорд успевает в последний момент снять Перфиктус Тоталус. Маггл падает на ступени, его пронзительный крик заставляет меня вздрогнуть. Больше всего хочется прекратить действие заклинания, чтобы не слышать больше этих звуков, но я не могу позволить себе еще раз показать слабость перед Волдемортом. Ни за что. Но когда из спальни выбегает полуодетая маггла, я, отвлекшись, теряю концентрацию и останавливаю Круциатус.
- Неплохо для первого раза, Беллатрикс, - небрежно хвалит меня Лорд. – Теперь – она.

Я подчиняюсь. Потому что знаю – это правильно.
***
Весь день я провожу в Лестрейндж-Холле.
Заняться нечем – с Родольфусом мы уже около года перекидываемся только ничего не значащими фразами, все заслуживающие внимания книги библиотеки давным-давно прочитаны. Раньше в таком случае я обязательно отправилась бы к Нарциссе, но у нее недавно родился Драко, и мне вовсе не хочется с ним возиться. Материнский инстинкт у меня отсутствует совершенно.
В конце концов, я нахожу какую-то книгу об основах Темной магии. Разумеется, ничего интересного там нет, но чуть ли не каждое слово пробуждает во мне целый вихрь воспоминаний. Я словно бы возвращаюсь в свою юность, когда я только-только вступила ряды Пожирателей. Когда я была избалованной и инфантильной. Когда я считала, что мир существует только для меня. Когда совершенно не понимала, кто такой Лорд.
В конце концов, чтение увлекает меня настолько, что я даже не сразу замечаю, как он входит в библиотеку.
Неприятная привычка считать дома Пожирателей своими появилась у него уже достаточно давно. Я не возражаю, но в первые годы я ужасно переживала, когда не могла почувствовать себя хоть сколько-то защищенной даже в Лестрейндж-Холле.
- Милорд, - улыбаюсь я, откладывая книгу и поднимая взгляд на него.
- Пойдем со мной, - приказывает он.
По его глазам нельзя прочитать ничего, и я чувствую тревогу. Кто знает, что пришло ему в голову на этот раз? Конечно, сейчас его занимает в основном дело Поттеров. Да и ничего ужасного по отношению ко мне он не предпринимал уже несколько лет, с того знаменательного дня, когда я осознала, что могу принять от него все, что угодно. Но неизвестность все равно пугает меня.
- Зачем? – осторожно спрашиваю я, поднимаясь с кресла.
- Увидишь, - его голос звучит как-то слишком сухо.
- Как прошел ваш разговор с Петтигрю? – интересуюсь я в надежде узнать его настроение.
- Как нельзя лучше. Поттеров я убью уже сегодня.
Я склоняю голову, не зная, что на это сказать. Я понимаю, что это очень важно для моего Лорда, но не желать же удачи – это может быть неправильно понято. Был такой случай. Года три назад, кажется. Разумеется, ничего плохого он мне не сделал, только высмеял, а потом игнорировал несколько дней. Но для меня и это оказалось страшным наказанием.
Я подхожу к нему, и он берет меня за руку. Мне нравится аппарировать в неизвестность вместе с ним – в такие моменты я чувствую наше единение даже больше, чем во время физической близости.
Ради этого даже стоило в свое время долго и неинтересно убирать антиаппарационный барьер вокруг особняка.
***
Я захлебываюсь эмоциями. Я уже почти забыла, что за мной наблюдает Темный Лорд. Я не уверена, что сейчас хоть капельку контролирую себя.
Страх, напряженность и некоторая брезгливость уступают место странному наслаждению. Я точно знаю, что потом меня испугают собственные чувства, но сейчас для меня существуют только моя жертва. Нет ни мыслей, ни времени, ни оков. Меня сводит с ума осознание того, что для девочки, которую я пытаю, я – весь мир. А она – весь мир для меня. И связь между нами в сотни раз крепче всего, что придумано людьми: крепче металла, крепче Непреложного Обета, крепче самой сильной и искренней любви.
Все кончается, когда Лорд кладет руку мне на плечо и, кажется, что-то говорит. Его прикосновение разрушает эту вечность, и мне остается только снять заклятие с извивающейся на полу девушки.
Я ужасно устала, будто бы это я почувствовала на себе Круциатус. Оглядываясь по сторонам, замечаю, что мужчина-маггл уже убит. Странно, я даже не заметила Аваду Кедавру. Я поднимаю взгляд на Лорда.
- Неплохо, Беллатрикс, - бросает он, и я чувствую прилив смущения. Не представляю, как выглядела со стороны, но полагаю, что он заметил, как мне понравилось. – Я думал, что в первое время ты не сможешь использовать Круциатус в полную силу. Я ошибался. Но в следующий раз ты постараешься при всем этом еще и сохранять контроль над ситуацией.
- Я могу идти? – спрашиваю я. Мне нестерпимо находиться в одном помещении с этим человеком, особенно сейчас.
- Подожди. Разве ты не хочешь поставить в этом точку?
- Вы хотите, чтобы я убила ее?
Я уже почти дошла до входной двери, но его слова заставили меня остановиться.
- Но я же сразу, как только пришла к вам, сказала, что не хочу этого делать! – я оборачиваюсь и смотрю на него самым возмущенным взглядом, на который только способна. – И вы согласились!
- Насколько я помню, я всего лишь сказал «хорошо» и ничего не обещал. К слову, я не соврал – я действительно не вижу ничего плохого в том, что ты не хочешь убивать. Ты ведь все равно сделаешь это.
- Почему вы так уверены?
Я знаю, знаю, что он величайший маг эпохи. Но я на его стороне, а терять соратников по пустякам не станет никто.
- Потому что если ты не исполнишь приказ, я тебя убью, - просто говорит он. – Насколько я знаю, умирать ты не хочешь еще больше, чем убивать.
- Вы не будете убивать собственных союзников, - уверенно произношу я. – Это нелогично.
На его губах появляется легкая полуулыбка.
- Беллатрикс, я уже говорил тебе, что ты очень забавная? Ну почему ты так уверена в собственной значимости? – его голос звучит почти ласково. - Неужели Родольфус не пытался внушить тебе, какой я кровожадный и жестокий? Странно, это вовсе на него не похоже.
- Во-первых, ты сильно приукрашиваешь свое положение, - продолжает он. – Пожиратели Смерти вовсе не мои союзники, они мои слуги. И не говори мне, что не знала этого.
- Во-вторых, ты совершенно напрасно убеждена, что убивать Пожирателей нелогично. Мне не нужны сторонники, не выполняющие приказов. Сама посуди, какой в них смысл?
- А в-третьих, ты совсем забыла об еще одной возможности. Кажется, я даровал тебе Право Вето, не так ли? Если ты его используешь, то я прощу тебе невыполнение приказа.
Как ни странно, он меня убеждает. Действительно. С него станется. Желание демонстративно развернуться и уйти предусмотрительно пропадает.
Может, на самом деле стоит использовать Право Вето? Хотя бы для того, чтобы показать ему, что не хочу следовать его приказам. Но ведь я еще утром подумала, что это ловушка. С другой стороны, я действительно не хочу никого убивать. Но Право дано мне только на один раз, и в дальнейшем он может заставить меня пожалеть о том, что я использовала его слишком рано. А еще, он же не зря напоминает мне о нем! Он хочет, чтобы я согласилась. Но это бы значило пойти у него на поводу…
А может, стоит сделать умнее и запретить ему приказывать мне то, что я не хочу делать? Хорошая идея, но ведь он говорил, что Право Вето может отменять только решения. Ему будет более чем просто сказать, что он не принимал решения давать мне именно те приказы, которые неприемлемы для меня. Придумать другую формулировку? Нет, мне кажется, что все дело в смысле. Похоже, Право может отменить только единичные действия.
Тогда я не знаю, что делать! Может быть, выход есть, но я не вижу его…
- Авада Кедавра! – неожиданно даже для себя собравшись с духом, произношу я заклинание. От огромного соблазна направить его на Лорда меня сдерживает только мысль о том, что без него мир точно погрязнет в грязнокровках.
Зеленый луч на мгновение ослепляет меня, и только потом я понимаю, что все-таки совершила это.
- Ты сделала правильный выбор, Беллатрикс, - на лице Лорда не отражается ровным счетом ничего. – А теперь скажи, почему ты так не хотела убивать ее? Я никогда не поверю, что это были моральные принципы.
Больше всего мне хочется, чтобы мой взгляд в полной мере передал ту ненависть, которую я сейчас к нему испытываю.
- Не хотелось пачкать руки, - со всем возможным пренебрежением бросаю я.
Переубеждать его все равно бесполезно.
Я аппарирую, даже не дождавшись его ответа и не попрощавшись.
Мерлин, ну почему я оказалась такой трусихой и не позволила ему убить себя? Что-то подсказывает мне, что тогда бы я точно не поступила согласно его плану.
***
Когда аппарация завершается, мне в лицо ударяет холодный воздух, в котором я угадываю соленые запахи моря. Мы находимся на побережье, и сейчас стоим на высоком выступе скалы. Перед нами простирается море, безрадостно-серое и какое-то неживое. То же я могу сказать и об утесах, на которых не растет ни одной травинки.
- Зачем мы здесь, милорд?
Я никак не могу понять, почему он привел меня в это мрачное, пустое место. Что ему может здесь понадобиться? Как я ни старалась, мне ни удалось придумать ни одного предположения.
- Я хочу, чтобы ты знала, - его голос звучит даже более отстраненно, чем обычно, а взгляд направлен куда-то на горизонт, где серое море сливается с так же посеревшим, закрытым тяжелыми тучами небом. Мне становится не по себе. – В этой скале есть пещера, в которой хранится часть моей души.
- Что вы имеете в виду? – переспрашиваю я, хотя больше всего хочется промолчать и как можно скорее вернуться в Лестрейндж-Холл. Мне ясно, что в этих непонятных словах заключено что-то важное для него, и мне становится страшно. Я вовсе не хочу, чтобы он раскрывал мне свои тайны! Я не хочу знать о нем больше, чем вижу и слышу! Я боюсь, ужасно боюсь его прошлого.
И его будущего тоже.
- Я сказал все, что мог, - он поворачивается ко мне, и аура мистической недосягаемости тает на глазах. – Если ты захочешь, то поймешь, о чем я говорил.
В его взгляде снова сверкает насмешка.
***
Я просыпаюсь от того, что чувствую жжение в Метке. На часах четыре утра, и ужасно не хочется вытаскивать свое сознание из мягкой темноты сна в реальный мир. Но жжение продолжается, все нарастая, настойчивое и безжалостное.
Я стала Пожирательницей всего пару дней назад, но никогда не слышала, чтобы Лорд без видимой причины будил своих последователей.
Может, случилось что-то плохое, например, на группу, выполняющую ответственное задание, напали авроры, и битва грозит затянуться надолго? Да нет, вряд ли. Насколько я знаю, на сегодняшнюю ночь вообще ничего не планировалось.
Но, все-таки, Метка не успокаивается, и мне приходится встать, надеть мантию и аппарировать к Лорду. Метка подсказывает мне, что он сейчас находится в Малфой-Мэноре, где обычно проходят собрания.
Я с громким хлопком появляюсь у ворот поместья, и осенняя свежесть разгоняет остатки сна. В темноте видны только общие очертания Малфой-Мэнора, кажущегося сейчас таким же мрачным, как, например, особняки Блэков. На безоблачном небе мерцают крапинки звезд, а ветер приносит тысячи таинственных шорохов.
Совершенство этой ночи портит только фигура в темной мантии, которая может принадлежать только одному человеку. Тому самому, который непонятно зачем меня разбудил.
- Что-то случилось? – спрашиваю я, хотя ответ очевиден. Если бы произошло что-нибудь важное, то здесь были бы не только мы вдвоем. – Тогда зачем вы меня позвали?
- Пойдем, - он подходит ко мне и берет за плечо. Я не успеваю даже отдернуться, как мы уже аппарируем. Темная прохлада ночи исчезает, и мы оказываемся в спальне. Насколько я понимаю, его спальне.
- Что все это значит? – я пытаюсь говорить спокойно. Получается, скорее всего, плохо. Потому что я прекрасно понимаю, зачем мы здесь.
Лорд, как-то особенно презрительно хмыкая, отходит от меня на пару шагов и окидывает изучающим взглядом. Я чувствую, что начинаю краснеть. Не столько от смущения, конечно, сколько от злости. Я Беллатрикс Лестрейндж, и то, что на моем предплечье пару дней назад появилась Черная Метка, вовсе не обозначает, что ко мне можно относиться как к шлюхе.
- Милорд, - я впервые называю его так, стараясь, чтобы мой голос звучал как можно ехиднее, - сейчас четыре часа утра. Вам спать не хочется?
- Спасибо за заботу, Беллатрикс, - невозмутимо отвечает он. – Но мне сейчас несколько больше хочется тебя.
- Откажусь – убьете? – обреченно интересуюсь я.
- Наверное, - приподнимает он бровь. – Или буду пытать Круциатусом, пока не пообещаешь следующий раз.
- У меня есть Право Вето, - предупреждаю я.
- Я рад, что ты запомнила. Можешь даже применить его.
Его реакция ставит меня в тупик. Почему он уже второй раз чуть ли не уговаривает меня отказаться от выполнения его приказов? Может, он хочет, чтобы я поступила наоборот? Или чтобы я подумала, что он хочет, чтобы я поступила наоборот, а значит, воспользовалась бы Правом? Или… А может, он просто запланировал впереди что-то ужасное, и хочет, чтобы я использовала Право сейчас? Не знаю! От него вообще можно ждать, чего угодно!
- Нет, спасибо, - отвечаю я. Не представляю, почему решила именно так. Наверное, я все-таки слишком боюсь того, на что он будет способен в дальнейшем. Лучше уж согласиться сейчас, чем допустить потом что-то ужасное. К тому же, все не так страшно, да? Я имею в виду, что это, конечно, крайне унизительно, но…
Поток моих самооправданий обрывается, ведь думать, когда тебя так целуют, довольно затруднительно.

- В следующий раз, Беллатрикс, ты будешь вести себя так, чтобы мне не казалось, что тебе не нравится. Все равно ты не умеешь притворяться.
Он небрежно перебирает мои пряди.
- А когда будет следующий раз? – почему-то мне совсем не хочется спорить.
- Не исключено, что сейчас.
- А потом? – пытаюсь я узнать его планы.
- Раз ты хочешь, будет и потом.
С ним совершенно невозможно разговаривать.

- И не забывай, что это был все-таки твой выбор, - говорит он утром, аппарировав вместе со мной к Лестрейндж-Холлу.
Желание спорить возвращается, но я просто отворачиваюсь и ухожу.
***
Если бы он хотел, чтобы я узнала, о чем он говорит, то не стал бы выражаться иносказаниями. И я не чувствовала бы, что эти слова доставляют ему огромное удовольствие. Мне кажется, что фраза про часть души скрывает крайне важный для него смысл, какую-то тайну... Конечно, он не хочет, чтобы я о ней знала, и он почти уверен, что я ни о чем не догадаюсь. Но ему нравится рисковать.
Я думала об этом, пока мы не аппарировали, и скалистое побережье не сменилось парком Лестрейндж-Холла.
- Убивать Поттеров вы будете сегодня, милорд? – спрашиваю я, когда молчание становится слишком уж долгим.
- Да, Беллатрикс. Можешь считать, что с завтрашнего дня Англия будет принадлежать мне.
Он только сейчас отпускает мою руку.
Я знаю, что должна попрощаться и уйти. Небо уже посерело, по земле протянулись длинные тени, а значит, совсем скоро Лорду нужно будет сделать то, что он считает ключом к победе. Но мне почему-то становится очень тоскливо, и больше всего на свете хочется всегда вот так смотреть в его глаза, и вдыхать холодный осенний воздух, и думать о том, что совсем скоро война будет закончена. Что потом? Я слишком привыкла к рейдам, сражениям с аврорами, собраниям… Я слишком привыкла к Лорду. Но нет никакой гарантии, что он останется со мной, когда все закончится.
Я смотрю в его глаза. Когда мы только познакомились, они почти всегда были темно-синими, а теперь вот уже пару лет они неизменно багрового оттенка. Черты лица стали еще более нечеткими и какими-то нечеловеческими, да и вообще, его облик постоянно кажется мне слишком отчужденным, слишком холодным и далеким. Впрочем, взгляд ничуть не изменился – все такой же насмешливо-серьезный и слегка равнодушный.
И – Мерлин! – как же я счастлива оттого, что он есть, именно такой, именно он… Я еле сдерживаю улыбку, а на глаза наворачиваются слезы.
- Милорд… - я говорю почти шепотом, как будто боюсь разрушить очарование этого момента. – Удачи вам, милорд.
Я знаю, что говорю глупость, я знаю, что мои слова ему не понравится, но ничего не могу с собой поделать.
Он тоже знает это.
- Спасибо, Белла.
Я чувствую в его голосе снисходительность и даже капельку пренебрежения, он, кажется, вспомнил, что ему нужно идти. Несколько лет назад я бы ненавидела его за такое отношение, но тогда я была всего лишь инфантильной избалованной вниманием девочкой. А сейчас я знаю, что в этом и есть весь Лорд, и что, если бы он был хоть немного иным, он никогда не оказался бы настолько нужен мне.
- Я пойду? – мне вовсе не хочется дожидаться, когда он сам уйдет. Нет ничего хуже, чем смотреть, когда от тебя уходят, не оглядываясь. Даже если и не уходят вовсе, а аппарируют.
Он кивает.
***
На этот раз Метка не жжет, как обычно, а вспыхивает пронзительной болью. В первую секунду я даже не понимаю, что происходит, но потом вспоминаю. Родольфус рассказывал мне, что так бывает, когда Темный Лорд злится. Пока собираюсь, я пытаюсь вспомнить, что же могло случиться. Как раз сегодня Родольфус возглавил какую-то операцию, в подробности которой меня никто не посвятил. Может быть, это из-за него?
Теряясь в догадках и сгорая от нетерпения, я аппарирую к Лорду.
Я оказываюсь в том же зале, где обычно проводятся собрания. Первым делом я замечаю Родольфуса – он стоит прямо перед камином, и в полумраке комнаты видны только очертания его фигуры.
- Белла… - хрипло произносит он, и в его интонациях мне мерещатся нотки отчаяния.
Неужели и правда все дело в нем?
- Здравствуй, Беллатрикс.
Холодный голос заставляет меня обернуться. Темный Лорд сидит в кресле, чуть склонив голову набок и пристально глядя на меня. Он вовсе не выглядит разгневанным, он спокоен и бесстрастен, как и всегда.

- Полагаю, ты теряешься в догадках, зачем я тебя позвал? – непривычно мягко произносит он. И мне становится страшно. Я точно чувствую в этом голосе скрытую угрозу, которой не слышала еще ни разу, даже когда у него были основания сердиться на меня. – Дело в том, что твой муж не справился с моим заданием. Не думаю, что детали важны, но все-таки добавлю, что в результате его ошибки двое Пожирателей попали в руки аврорам, и еще двое, кажется, ранены.
- Но при чем здесь я?
- Наказывать Родольфуса Круциатусом мне надоело еще при прошлом его провале. Поэтому у меня появилась идея пытать не его, а тебя.
- Но я же ничего не сделала!
- Зато это причинит боль ему.
- Но… - я замолкаю, не зная, что сказать. Насколько я понимаю, Лорд не относится к тем, кого можно переубедить, тем более, таким аргументом, как справедливость. К тому же, в чем-то он действительно прав. Родольфус, хоть и никогда меня не любил, всегда слишком остро чувствовал ответственность за меня. Часто он не мог меня переубедить в принятых мною решениях, как, например, в случае с вступлением в ряды Пожирателей. Но, все равно, он всегда переживал за меня. Может, тому виной его самолюбие, требующее защищать меня, а может, он все-таки привязан ко мне – я не знаю. Но то, что планируемое Лордом заставит его страдать и будет неплохим наказанием за провал, несомненно.
Странно, но при мысли о Круциатусе я не испытываю страх. Может, это потому, что помню о Праве Вето? Но я твердо уверена, что не применю его. Мне даже не хочется придумывать обоснования для этого – я просто знаю, что Лорду легче подчиниться.
Я замечаю палочку в его руках.
Нет, не может же быть, чтобы ко мне действительно собирались применить Круциатус! Невозможно. Не верю.
Я оглядываюсь на Родольфуса, ища если не подтверждения нереальности сложившейся ситуации, то хотя бы помощи. Встретив мой взгляд, он опускает глаза. Я почти что ощущаю его чувство вины, так явно оно сквозит во всей его фигуре.
- Милорд? – я снова поворачиваюсь к Волдеморту. Он усмехается, должно быть, видя в моих глазах все нарастающее смятение.
- Ты еще можешь отказаться, - тихо произносит он.
- Не могу. Кто знает, что вы придумаете потом?
- Когда-нибудь ты все равно используешь Право, я обещаю.
- Не сейчас, - я пытаюсь подавить дрожь в голосе. Страх, сперва поразивший меня своим отсутствием, все же появился.
- Как хочешь, Беллатрикс, - он поднимает палочку. – Круцио!
Мое тело резко пронзает абсолютно странное, ни на что не похожее ощущение. Это даже сложно назвать болью. Боль человек испытывать все-таки способен, а это - что-то на грани моего восприятия. Это невыносимо, ужасно и абсолютно. Я не знаю, сколько проходит времени, я не понимаю, что со мной происходит, во мне остается только одно желание и только одна мысль – чтобы это закончилось.
И это заканчивается. Я обнаруживаю, что лежу на полу и рыдаю в голос. Я пытаюсь успокоиться, зная, что за мной сейчас наблюдают и Лорд, и Родольфус, но не могу. В мире все еще нет ничего, кроме Круциатуса, но и Круциатуса уже нет. Я боюсь этой пустоты, я боюсь повторения той абсолютной боли, я боюсь, потому что знаю, что не смогу еще раз почувствовать вечность всем телом, при этом оставшись в здравом рассудке. Я только сейчас понимаю истинную причину того, что Круциатус относится к Непростительным заклинаниям – человек не должен сталкиваться с совершенством. Это просто неправильно.
А еще я только сейчас начинаю понимать, какую огромную власть Лорд имеет надо мной. И я сама дала ему ее, когда решила стать Пожирательницей. Но самое худшее – я не думаю, что поступила неправильно.
Мерлин.
Я заставляю себя подняться на ноги и взглянуть в глаза Лорду. Мне хочется, чтобы он прочел по моему лицу все то, что я сейчас испытываю к нему, все, что хочу, но не могу сказать.
Он кажется равнодушным, но я уверена, что в душе он смеется надо мной.
- Я думаю, что на сегодня с вас достаточно, - он переводит взор с меня на Родольфуса, похожего сейчас на несчастную бледную тень самого себя. – Вы можете идти.
- Как прикажете, милорд, - хочется, чтобы мой голос прозвучал презрительно и ядовито, но, как всегда, я переоцениваю себя, и мои слова звучат чуть ли не жалко.
Я почти выбегаю из комнаты.
Потому что больше всего мне хочется остаться.
***
Это утро совершенно не похоже на предыдущее.
Ненавижу спать у себя.
Я с волнением вспоминаю, что вчерашний день должен был изменить ход войны. В голове тяжелый туман, мешающий думать, но мысли все равно лезут и лезут. То мне кажется, будто теперь я всегда буду с ним, и никакая война больше не будет отдалять его от меня, то представляется, что он забудет обо мне. И тогда придется каждое утро встречать одной.
Ненавижу спать без него.

Когда я выхожу к завтраку, Родольфус выглядит крайне взволнованным. Я не успеваю даже спросить, что случилось, как он выпаливает:
- Темный Лорд погиб.
- Ты о чем? – после секундной паузы переспрашиваю я.
- Он мертв, Белла.
- Это невозможно. Что с тобой, Роди?
- Он пытался убить Поттеров, но что-то пошло не так, и Авада срикошетила.
- Я не верю.
Мне становится страшно.
- Посмотри на Метку!
Я без колебаний закатываю рукав мантии. Я твердо уверена, что все в порядке. Я не знаю, почему от слов Родольфуса мне становится почти физически плохо.
Черной Метки практически нет. Она побледнела настолько, что с расстояния в несколько шагов заметить ее, наверно, нельзя.
- Что это значит? – мой голос дрожит.
- Он мертв, Белла, - терпеливо втолковывает мне Роди.
- Это невозможно. Он говорил, что сегодня мы одержим победу. Он говорил…
Я умолкаю.
- Почему это произошло?
Я не верю в это, я просто хочу узнать.
- Никто не знает.
- Я не верю. Где это было?
- В Годриковой впадине.
- Я пойду туда и посмотрю.
Прежде чем Родольфус успевает что-то сказать, я аппарирую.
***
- Беллатрикс, у меня есть задание для тебя, - говорит он, когда я, призванная Меткой, вхожу в зал. С того Круциатуса прошло уже около двух месяцев, и все это время Лорд обращал на меня внимания не больше, чем на любого другого Пожирателя. Я даже немного обрадовалась, когда он про меня вспомнил. Хотя, разумеется, понимала, что ничего хорошего ждать не следует.
- Какое, милорд? – я еле сдерживаю улыбку. Это категорически неправильно, но мне действительно его не хватало.
- Ты должна убить Андромеду Тонкс.
Желание улыбаться пропадает.
- Не могу, она моя сестра.
Не то, чтобы любимая, не то, чтобы я была согласна с ее выбором, но все-таки сестра.
- В первую очередь она предательница крови, - говорит он.
- Да. Но ведь ее может убить кто-нибудь другой! К тому же, она не принимает никакого участия в войне, и ее смерть бесполезна! – пытаюсь я придумать отговорку. Прекрасно, впрочем, зная, что ничего не получится.
Мне кажется, что его глаза на пару мгновений из темных становятся красными.
- Думаю, тебе не стоит брать на себя такую ответственность, как критика моих действий, - его голос звучит мягко, точно так же, как когда он применил ко мне Круциатус.
Я знаю, что должна промолчать сейчас. Я понимаю, что любые мои слова сделают только хуже. Но ничего не могу с собой поделать. Мне просто необходимо сказать все, что я о нем думаю, а возможные последствия вызывают только легкое волнение, еще больше подстегивающее желание высказаться.
- Милорд, я согласна выполнять ваши приказы, но только если вижу их необходимость. Вы знаете, я действительно хочу очистить мир от грязнокровок и предателей крови, но я не стану делать то, что вы приказываете мне только для того, чтобы поиздеваться! Вы не имеете никакого права на это, и мне уже безразлично, даже если вы будете меня пытать или убьете! Я уверена, что настанет день, когда все Пожиратели отвернутся от вас, и вы ничего не сможете с этим поделать! Мы чистокровны и верны своим фамилиям, а насчет вас, если уж на то пошло, я не уверена. Зачем бы вы стали придумывать Лорда Волдеморта, если бы являлись представителем чистокровной семьи?
Я резко останавливаюсь, потому что замечаю, что в его руках появляется палочка. С первого взгляда Лорд кажется спокойным и внимательно слушающим мои слова, но его глаза уже явственно горят красным, и я чувствую исходящую от него ярость. Неужели я угадала? Он… нечистокровен? Но я же сказала это только потому, что пришлось к слову!
Радостное удивление сменяется злорадным торжеством. Теперь, когда я знаю его слабое место, ему не удастся манипулировать мной!
Хотя… может, я поторопилась с выводами? Пока я молчу, я вижу, как алые огоньки в его глазах гаснут, сменяясь уже привычной насмешкой. Может, он разозлился только из-за такого подозрения? Мне кажется, что я никогда ничего не смогу сказать о нем наверняка.
- Предположим, что я не слышал всего, что ты наговорила, - его голос звучит ровно и почти благожелательно. И от его уверенности мне кажется, будто я действительно ничего ему не говорила. И чувство безнадежности обрушивается на меня всей своей тяжестью. – Ты еще не сказала мне, исполнишь ты мой приказ или же используешь Право Вето.
И никакого третьего выхода, он, конечно, не называет. Впрочем, я и сама знаю, что все мои слова навсегда останутся только словами.
На самом-то деле, я знаю это уже давно.
- Я убью ее, - произношу я, обессилено опустив голову.
Возможность воспользоваться Правом даже не рассматриваю. Все равно я сделаю для Лорда все, что он прикажет.
***
Я довольно плохо представляю себе, где находится и как выглядит Годрикова впадина, и тем более не знаю, где стоит дом Поттеров, но мне везет. Я аппарирую совсем недалеко от шумного скопления одетых в мантии магов, стоящих прямо на улице и не обращающих внимания на недоумение проходящего мимо маггла. Похоже, здесь действительно что-то произошло.
Я подхожу ближе, изо всех сил стараясь выглядеть спокойной. Впрочем, это скорее привычка, чем необходимость – маги слишком возбуждены и переполнены эмоциями даже для того, чтобы подумать о статусе секретности, и на мои чувства вряд ли вызовут чей-то интерес.
- Вы же уже слышали, да? Темный Лорд мертв! – радостно сообщает мне какой-то волшебник.
- Так это правда?
- Да, да! Он хотел убить Гарри Поттера, но погиб сам!
- Зато он успел убить Лили и Джеймса, - встревает в разговор другой маг.
- Это ужасно, конечно, но вчерашний день все равно лучший за последние несколько лет!
Я не хочу больше слушать этого грязнокровку, и подхожу к тому месту, где должен быть дом. Дома нет – остались только развалины, словно произошел мощный взрыв. Я останавливаюсь в нескольких шагах от камней и пытаюсь осознать произошедшее. В моей голове не укладывается, что Лорд может потерпеть поражение, но факты говорят сами за себя. Неужели это правда? Не верю. Не верю…
Я словно пытаюсь убедить саму себя в том, что этого не было. Но уверенность в своей правоте растаяла уже тогда, когда я увидела, что стало с моей Меткой. И внутри меня все холоднеет и сжимается, и становится сложно сделать вдох, и я не в состоянии пошевелиться.
А вокруг меня люди радостно разглагольствуют о будущем и о значении этого дня в истории Англии, выражают насквозь фальшивое сожаление по поводу смерти старших Поттеров, договариваются вечером отметить гибель моего Лорда.
Оцепенение сменяется яростью, и я снова аппарирую.
***
У меня совсем нет сил сопротивляться ему. К тому же, я понимаю, что это бесполезно. И – самое худшее – мне вовсе этого не хочется. Да, когда-то я очень любила Андромеду, но… Да, я должна ненавидеть Лорда за все, что он сделал, но… Ведь в какой-то мере он всегда был прав. И когда заставил меня убивать магглов, и когда пытал Круциатусом, и когда приказал переспать с ним, и, наверное, даже сейчас. Мне тяжело признавать это, но это правильно. Я должна была переступить через себя и, наверное, что-то сломать в себе. Не знаю, зачем, но чувствую, что это так.
- Тогда пойдем, Беллатрикс.
Я почти готова попросить его, чтобы он называл меня Беллой. Хотя бы сейчас.
- Да, милорд, - не поднимая взгляда, я подхожу к нему.
Его рука почти ложится мне на плечо, но в последний момент почему-то отдергивается.
- Подожди, - произносит он на удивление резким тоном и отстраняется. Несколько секунд я неподвижно жду, глядя в его внезапно ставшие пустыми глаза, и испуганно пытаюсь понять, что произошло.
- Тебе повезло, Беллатрикс, - усмехается он наконец. – Долохов столкнулся с отрядом авроров, и это важнее, чем убийство твоей сестры.
Я с трудом припоминаю, что Долохов сегодня должен был возглавить отряд, отвечающий за убийство какого-то важного министерского чиновника и его семьи. Странно, но никакого облегчения из-за случайности, спасшей Андромеду, я не чувствую.
- И еще. Когда я вернусь, я вызову тебя. Помнишь, в ту ночь я обещал тебе следующий раз? – продолжает Лорд. – Впрочем, ты можешь не приходить. Действительно можешь, потому что сейчас я не приказываю, а предлагаю. Выбор за тобой.
Он последний раз окидывает меня своим испытующе-насмешливым взглядом и аппарирует.
«Выбор за тобой»… Как будто он не знает, что выбор мне не нужен.
Все и так решено.
***
Я совершенно не задумываюсь, куда именно аппарирую, но совершенно не удивляюсь, когда оказываюсь на том самом месте, где мы были вчера. Вчера, еще только вчера он был со мной, и мы просыпались вместе, и он приказывал мне не будить его… Только вчера он был уверен, что победит, что сегодняшний день откроет совершенно новый этап в наших жизнях…
Мои глаза наполняются слезами боли, ярости и досады. Как он мог умереть? Почему именно сейчас, когда я поняла, что он – самое драгоценное, что есть в моей жизни? Как смеют они, все эти грязнокровки и предатели крови, радоваться его поражению?
Пытаясь успокоиться, я окидываю взглядом пейзаж, такой же мрачный и безрадостный, как и вчера. Дуют порывы холодного ноябрьского ветра, на взволнованном море виднеются белые завитки пены. Свет солнца, закрытого тонким и легким облаком, рассеян и неярок. Мне почти удается подавить в себе первый приступ тоски – для меня всегда самый легкий, я никогда не умела сразу осознать что-то плохое – но в памяти всплывают вчерашние слова Лорда. Часть его души где-то здесь.
И мне действительно начинает казаться, что он рядом, достаточно только переступить какую-то незримую грань. Я чувствую его присутствие, вижу его отражение во всем, что окружает меня, но в то же время помню, что он погиб и что мне никогда больше не удастся увидеть его.
- Мой Лорд… - срывает ветер слова с моих губ.
- Мой Лорд! – в полный голос вскрикиваю я, игнорируя назойливые ручейки слез на щеках. Если он может услышать меня, то он услышит меня только здесь. – Вы не можете умереть! Вас не мог убить какой-то младенец! Я не знаю, что я сделала не так, милорд, я не знаю, чего вы хотите от меня добиться. Хотите, чтобы я сказала, что люблю вас? Да, я люблю! Я ненавижу вас, милорд, за то, что вы заставляете меня признавать все это, но вы мне нужны! Я не смогу без вас…
Рыдания мешают говорить. Я прекрасно понимаю, что мои слова звучат в лучшем случае нелепо, но я не знаю, что еще могу сделать, а не делать ничего выше моих сил. Я знаю, что мои недосказанные обвинения абсурдны, но ведь он действительно не мог по-настоящему умереть! Я не знаю, что с ним, я не знаю, где он, но он жив. Наверное…
- Вето! Милорд, вы помните, вы когда-то сказали, что я могу отменить любое ваше решение? Так вот, я запрещаю вам умирать! Вы вернетесь, рано или поздно! Я найду вас, обязательно найду… Только не умирайте. Вы не можете умереть, вы обещали, что сделаете то, что я скажу! Я знаю, что формулировка не совсем верная, и что вы легко можете сказать, что вовсе не решали умереть, а просто умерли, но это ведь не так! Не так ведь, да?
Я сажусь прямо на камни, прислонившись к скале и закрыв лицо руками.
Я больше не могу ничего ему сказать.