Глава 1По руконгайской улице, спотыкаясь, бредет мальчик. На вид ему не больше восьми лет. Его одежда поношена и грязна. Обычная картина — ребенок, не нашедший дома. Ему предстоит трудная жизнь, если его, конечно, не убьют здесь.
Необычно другое: мальчишку мучает чувство, о котором другие жители Руконгая уже и не помнят.
Голод.
Мальчика зовут Ичимару Гин.
Если вы спросите, кто дал ему это имя, он ответит, что так его звали всегда. Потому что он не помнит ничего в своей жизни, кроме руконгайской нищеты и голода.
Гин совсем по-детски вытирает кулачками слезы, но на губах его — слабая улыбка.
За пазухой припрятана пресная лепешка, украденная утром на рынке. А значит, сегодня голода не будет.
Она гибкая, как змея, и хитрая, как лисица. У нее серебристые волосы и пронзительные синие глаза. Она — просто сон, который снится мальчику.
У нее узкие запястья и красивые длинные пальцы. Она протягивает руку Гину и ласково улыбается. А Ичимару впервые в жизни хочется улыбнуться незнакомому человеку в ответ.
Маленькая хижина с низким потолком и открытой — всегда — дверью, за которой сумерки и идет снег. Тихо так, что кажется, будто звуки исчезли совсем. И женщина в светло-голубом кимоно. Она сидит на полу, а Гин, которому все это просто снится, лежит, доверчиво положив голову ей на колени. Она ласково перебирает волосы мальчика и мягко — на этот раз — улыбается. Ее движения нежны и размеренны и напоминают танец падающих снежинок.
Впрочем, она всегда улыбается. То мягко, как сейчас, то чуть насмешливо, то грустно.
Ее движения то плавны и грациозны, как сейчас, то стремительны и резки. Она — воплощенное противоречие.
- Кто ты? - спрашивает Гин, но незнакомка молчит.
Ичимару не помнит, слышал ли он хотя бы раз ее голос.
В этом мире вообще нет звуков, кроме размеренного дыхания Гина и его же голоса.
-Кто ты? - снова спрашивает Ичимару.
Гину кажется, что у него заложило уши от здешней мягкой тишины, и он не уверен, что снег не поглотил его слова, как поглощает каждый шорох.
За дверью бушует вьюга — первый звук, который слышит здесь Ичимару; не издаваемый им самим звук. Но от этого только страшнее.
Слезы жгут глаза, хочется броситься к незнакомке в голубом кимоно и разрыдаться. Хочется, чтобы она обняла и погладила по голове, успокаивая.
Но она стоит лицом к открытой двери и смотрит на бушующую на улице стихию. В ее позе столько величия, что Гин робеет и, тихо всхлипывая, опускается на пол у ее ног.
Женщина делает шаг в сторону двери, отдаляясь от мальчика.
Гин пытается приблизиться, но она снова делает шаг от него.
От обиды Ичимару не в силах сдержать слез.
- Я голоден! - кричит Гин, пытаясь перекрыть вой ветра. - Ты не понимаешь, мне больно! Пожалуйста, не надо...
Он лежит на полу, свернувшись клубочком, и плачет.
Она смотрит на него строго, даже с презрением, и впервые на его памяти не улыбается.
Гину обидно за такой взгляд и безудержно жаль себя.
Женщина отворачивается от него к открытой двери, за которой метель бьется в своем безумном танце. Сегодня незнакомка холодна, как снег, что врывается в хижину, устилает пол и жалит холодом руки и лицо.
С тех пор Гин никогда не плачет. Он всегда улыбается, подобно женщине из своих снов. Ичимару знает, что если он снова подастся отчаянию, она, как в тот раз, презрительно посмотрит на него и больше не позволит сидеть у ее ног.
Странно, но презрение приснившейся ему незнакомки стало для Гина страшнее голода.
Такое иногда случалось с детьми, которые пытались стянуть что-нибудь с прилавков. Их ловили и избивали довольно жестоко, чтобы другим не повадно было. Некоторые не выживали после такого вот «урока».
Гин попадается не в первый раз, но сегодня ему особенно не везет. Здоровенный бугай, схвативший его за руку, издевательски улыбается, показывая свои желтые кривые зубы.
- Кто тут у нас? - хрипит он, приподнимая мальчика за ворот косоде. - Маленький воришка?
Гин пытается вырваться, но безрезультатно.
- На кой ляд тебе еда, оборванец? - рычит здоровяк и, как котенка, отшвыривает мальчика к стене рядом стоящего дома.
Гин удивленно смотрит вокруг: все та же маленькая хижина и те же сумерки в заснеженном лесу в открытой двери. Наверное, Ичимару ударился головой. Не мог же он уснуть, в самом деле!
Прямо перед Гином стоит женщина с серебристыми волосами. Она улыбается и протягивает ему руку, совсем как в том, самом первом, сне. Мальчик смотрит в ее синие, как вода в реке, глаза и чувствует, что сейчас ее имя для него важнее собственного. А он до сих пор не знает, как ее зовут.
И, протягивая руку ей навстречу, Гин задает вопрос, на который еще никогда не получал от нее ответа:
- Кто ты?
Их пальцы соприкасаются, и Ичимару впервые ощущает огромную силу, исходящую от этой женщины.
- Шинсо, - тихо произносит она.
В ее голосе Гину слышатся одновременно шелест листвы и шорох дорогой ткани, журчание ручья и металлический звук вынимаемого из ножен меча.
- Шинсо... - эхом повторяет Ичимару, пробуя имя на вкус.
Оно слегка пощипывает язык, будто снежинка.
Женщина улыбается мальчику так, как еще не улыбалась никогда раньше: горделиво, торжествующе, слегка сощурив глаза.
- Позови меня, - просит — приказывает? - она. - Мой шинигами!
Гин стоит лицом к открытой двери. Он больше не сидит у ее ног, а она больше не перебирает его пряди, успокаивая и утешая.
- Чтобы получить банкай, мне надо победить тебя? - спрашивает Гин, едва заметно улыбаясь.
- Тебе надо победить себя, - отвечает Шинсо.
Она серьезна, на губах нет и тени улыбки.
- Ты скрываешь от меня силу банкая, - неспешно рассуждает Ичимару. - Почему?
- Я никогда от тебя ничего не скрывала, - с достоинством отвечает Шинсо. - Я лишь молчала, когда ты был глух ко мне.
Гин улыбается шире, невольно признавая правоту последнего замечания.
- Тогда подскажи мне, Шинсо. Как достигнуть банкая?
Женщина закрывает свои пронзительной синевы глаза, будто устав от полумрака хижины.
- Загляни в себя, Гин. Познай и прими себя, отринув все сомнения и страхи. Как только ты поймешь самого себя, ты овладеешь банкаем.
- Туманные фразы, Шинсо, не более того, - беспечно отмахивается Гин, и лишь застывшая на его лице улыбка выдает его досаду.
Ичимару шутливо кланяется собеседнице и покидает свой внутренний мир.
- Они намного ближе к истине, чем ты думаешь, - отвечает Шинсо на завуалированный укор хозяина, хотя знает, что Гин ее уже не слышит.
Женщина подходит вплотную к открытой двери и смотрит, как в сумерках искрится падающий снег. Грустная улыбка касается ее губ. Шинсо переступает порог и выходит из маленькой хижины. Полы кимоно чуть расходятся, и становится заметно, что ноги ее босы. Чуть помедлив, женщина ступает на серебристый покров.
Тонкая цепочка следов вьется среди заснеженных деревьев, а хижина отныне пуста.
«Твой внутренний мир больше, чем тебе кажется, Гин. Этот огромный лес с его тишиной, сумерками и снегом, серебром, устилающим все вокруг, - твой мир. Маленькую хижину посреди леса ты выстроил сам, желая отгородиться от всего на свете. Желая обрести свой дом, так и не сумев понять, что здесь ты уже дома.
Ты всегда сможешь найти меня по следам на снегу. Ты никогда не заблудишься в собственной душе, если только сам того не захочешь. Если сможешь отринуть сомнения и страхи. Если сможешь понять самого себя.»
Шинсо не любит метель - отчаяние Гина. Она сделает все, что в ее силах, лишь бы снег в этом серебристом мире никогда не взвивался в безумном танце вьюги.
Лишь бы он нашел ее по тонкой цепочке следов в заснеженном лесу...
