Глава 1Айзен | Гин
Покер, блеф
- Гин.
Айзен мягко улыбнулся, положил карты на стол и отодвинул их от себя.
- Я отказываюсь с тобой играть.
- Почему, Владыка? - удивился Ичимару.
- Потому что, даже используя свой меч, я не могу собрать роял флеш, в то время как ты собираешь его уже четвертый раз.
Гин | Гриммджо | Айзен
"Он что, опять проигрался?"
Из тронного зала раздавались странные протяжные вопли. Заинтригованный Гин заглянул в чуть приоткрытые двери.
Айзен сидел на троне. Глаза его были закрыты, а на лбу залегла глубокая морщина. Перед Владыкой стоял Гриммджо, накинув на одно плечо белую простынь наподобие плаща, и пел арию Хосе из оперы «Кармен».
Гин с минуту постоял в дверях, наслаждаясь этим кошачьим концертом. Джагеррджак не был наделен ни слухом, ни голосом, зато позерства ему хватало.
- Он что, опять проигрался? - спросил Ичимару, подойдя к Айзену.
Последнее время изнывающий от скуки Соуске пристрастился к игре в покер. Точнее, пристрастил Эспаду. Проигравший должен был развлекать Владыку весь вечер. Такое вот веселье!
- Ну что ты! — Айзен поморщился, когда Гриммджо взял особенно высокую ноту. - Это я проигрался. В пух и прах.
Хирако | Айзен
"Тайчо, когда вы успели меня заметить?"
- Тайчо, когда вы успели меня заметить? - осторожно спросил Айзен, когда капитан его снова поймал за шпионажем.
- Еще когда ты у мамы в животе появился! - буркнул Хирако.
Соуске улыбнулся, услышав уже ставший привычным, а потому такой ожидаемый ответ.
- В таком случае, именно вы к этому причастны, я правильно понимаю?
Маюри | студенты Академии.
Замещать Унохану. "Сегодня мы будем проходить... непроходимое"
Маюри никогда не прельщала работа педагога, но приказ есть приказ. И поэтому капитан двенадцатого отряда, отложив все свои дела, отправился читать лекцию в Академию Шинигами.
И все было бы просто, если бы не одно «но». Маюри должен был замещать Унохану. Капитана четвертого отряда. Унохану Рецу, менос ее подери!
А значит, это уже дело чести — провести занятие лучше, эффектнее и интереснее, чем она.
Войдя в аудиторию, Куротсучи тяжелым взглядом окинул собравшихся и студентов и изрек заранее подготовленную фразу:
- Сегодня мы будем проходить... непроходимое.
Голос из зала тут же его поддержал:
- И читать непечатное!
Под громкий смех аудитории весь пафос ушел из так тщательно продуманной лекции.
Маюри вдруг понял, что ненавидит студентов.
Укитаке, пробегающий мимо Кенпачи
"Прекрасная сегодня ночка, Зараки-сан"
Укитаке следил за своим здоровьем. Зарядка по утрам, пробежка по вечерам. Просто от этого было мало толку.
Укитаке совершенно не разбирался в праздниках. Разве что Новый год еще отмечал. А так... С Шунсуем каждый день — праздник.
Вот эти-то два качества капитана тринадцатого отряда и приводили частенько к курьезным ситуациям.
Кто ж знал, что в тот день был Хеллоуин? И вечерняя пробежка в белой одежде — не лучшая идея?
- Прекрасная сегодня ночка, Зараки-сан! - крикнул Укитаке, завидев капитана одиннадцатого отряда.
- Твою мать! - коротко, но емко отозвался Кенпачи и, выхватив меч, рванулся к Джуширо.
Несмотря на всю очевидную абсурдность, Зараки очень боялся приведений.
Айзен | Ичиго
"- Мы встретимся в следующей жизни.
- Буду ждать с нетерпением"
Кидо Киске растекалось по телу Айзена густой вязкой грязью. Мурашки пробежали по спине Соуске, когда тьма коснулась его лица. «Смерть? - пронеслось у него в голове. - Или... одна из смертей?»
Айзен взглянул на своего противника — растрепанного, по-юношески угловатого мальчишку.
- Мы встретимся в следующей жизни, Куросаки Ичиго, - пообещал ему — себе? - Соуске.
- Буду ждать с нетерпением, - ответил парень.
Ичиго отвел взгляд от лица бывшего Владыки и посмотрел на свои руки, еще пару минут назад державшие меч.
«Ты даже не представляешь, как я буду ждать, Айзен. Ждать... следующей жизни»
Бьякуя | Ханатаро.
Помочь подняться на ноги. Удивлённо смотреть вслед.
Ну, конечно, это были шинигами из одиннадцатого отряда. Изнывая от безделья, они шатались по казармам в поисках развлечения. И угораздило же Ханаторо попасться им на глаза!
Минут десять парни капитана Зараки дразнили и шпыняли маленького шинигами, а потом свалили в неизвестном направлении, дружески хлопнув Ямаду по спине, отчего тот упал носом в дорожную пыль. Можно сказать, ударил в грязь лицом.
Чья-то рука хоть и не слишком вежливо, но твердо подхватила упавшего Ханаторо за ворот косоде и рывком подняла на ноги.
Маленький шинигами с удивлением посмотрел вслед уходящему капитану шестого отряда. Кажется, Кучики Бьякуя даже не замедлил шага.
Айзен | Гин
Скандинавская мифология. "Кажется, я пригрел на груди Локи"
- Кажется, я пригрел на груди Локи, - задумчиво пробормотал Ямомото, распустив экстренное собрание капитанов после предполагаемого убийства Айзена Соуске.
Великий Один уже приметил тебя с высоты Асгарда, Айзен! Но я ничего тебе не сказал, лишь улыбнулся одной из своих фальшивых улыбок, которые имеют скверное свойство намертво прилипать к лицу.
Я также молча наблюдал, как ты плетешь свои козни против Готея-13. Но, похоже, на этот раз Бальдра не возьмет ветка омелы. Да и сам он не выглядит столь беззащитно, как раньше.
Куросаки Ичиго, так искусно «случайно отпущенный» в Уэко Мундо мудрым сотайчо, станет твоей рыболовной сетью. Открывай ворота Лас-Ночес, Локи, месть богов стучится к тебе!
А я — хочешь? — обернусь для тебя змеей. Яда у меня на это хватит.
Интересно, а Хинамори будет держать чашу на твоим лицом?
Урахара | Айзен
Навещать второго в тюрьме. "И всё же идёт тебе это одеяние, весьма-весьма."
В камере Айзена Соуске царит полумрак, так раздражающий узника и так забавляющий его посетителя.
- И всё же идёт тебе это одеяние, весьма-весьма, - радостно замечает Урахара, бесцеремонно тыча веером в черные бинты на теле Айзена.
- Не могу сказать о тебе того же, - холодно отзывается Соуске.
- Мне снять?
- Упаси ками, Урахара! - закатывает глаза Айзен.
В ответ Киске молчит, прикрывая веером хитрую улыбку.
Хичиго | Ичиго
Разочаровавшись в жизни, Ичиго добровольно отдает тело.
Заброшенный склад на окраине Каракуры. Ночь. Гроза.
- Нет... - Хичиго сидит, прижимая колени к груди, и плачет, по-детски вытирая ладонями слезы. - Не надо больше...
- Я отдаю тебе тело. - Голос Ичиго звучит ровно, а в глазах - безразличие. - Теперь ты Король.
Пару месяцев назад эти слова были победой.
Сейчас они звучат как приговор.
Оказывается, пьянящее чувство триумфа быстро проходит, и тогда ты остаешься один на один с внешним миром. И никого рядом — нет больше ни Короля, ни Зангетсу.
Оказывается, ты просто ребенок, Хичиго. Капризный жестокий ребенок. Который не хочет быть один. И тебе страшно.
- Король, пожалуйста...
Во внутреннем мире теперь царит темнота и дует ледяной ветер. То здесь, то там зияют дыры выбитых окон.
Зангецу исчез, когда Ичиго потерял силы.
А Король спит. Губы его белее снега, и он не дышит. Ветер треплет его отросшие волосы, а маленький ребенок-пустой прижимается к нему, цепляясь за одежду, зовет его и плачет.
- Я больше не хочу быть один!
Только бы Король проснулся...
Он ведь просто спит, правда?
Айзен/Хинамори
"А может, всё было не так?" Белый цветок в волосах.
На ежегодном празднике цветения сакуры Хинамори была обворожительна в темно-синем кимоно и с маленькой заколкой-цветком в волосах.
- Вам правда нравится? - Момо с щенячьим восторгом в глазах смотрела на Айзена .
- Конечно, - мягко улыбнулся Соуске, хотя в душе его медленно, но верно закипало раздражение.
Айзен терпеть не мог людей, склонных к безотчетному поклонению, хотя и признавал их очевидную полезность.
А Хинамори... Она сама как этот белый цветок у нее в волосах — хрупкая и нежная. Но со стальным сердечником преданности.
Соуске вдруг захотелось разбудить в ней непокорность, и, дождавшись подходящего момента, он шепнул ей на ушко, почти интимно, но не переходя границ:
- Зайдешь ко мне после праздника?
Хинамори слегка смутилась, но кивнула. Возможно, она не почувствовала подвоха.
А может, все было не так?
И Айзен Соуске просто любил срывать цветы, пока они не увяли?
Айзен/Хирако
Пожиратель снов, просыпаться от ощущения чужих рук на шее. "Я пел вам колыбельную, тайчо"
Сон оборачивается кошмаром. Пульс учащается, руки инстинктивно сжимаются в кулаки. Горло пересыхает, и становится трудно дышать.
Влажный жар накатывает волной, отбирая последние силы. Вязкая темнота вокруг, и он, как котенок в воде, барахтается в ней, задыхаясь от ужаса.
Проснуться бы сейчас и как в детстве еще дрожащим от пережитого страха голосом крикнуть три раза «Баку, съешь!»*.
Просыпайся же, Шинджи! Ты ведь знаешь, что это всего лишь сон.
Вдруг чьи-то холодные пальцы касаются разгоряченной кожи. Они скользят, очерчивая линии ключиц, и, подобно ядовитой змее, смыкаются на горле.
Шинджи широко распахивает глаза и перехватывает руку Соуске у своего лица.
- Я пел вам колыбельную, тайчо, - мягко улыбается Айзен.
- Надеялся, что я усну вечным сном?
Хирако вроде бы невозмутим, и лишь украдкой утирает холодный пот со лба.
* - Ба́ку — японские сверхъестественные существа, пожирающие сны и кошмары. По народному поверью, пробудившись после тяжелых сновидений, следовало трижды произнести заклинание: «Баку, кураэ!» — «Баку, съешь!»
Рюукен|Урью
Наблюдать, как сын смотрит на Ичиго. "Ты понимаешь его чувства, не так ли?"
Рюукен с наслаждением затянулся и посмотрел на приближающихся к нему двух подростков. Один из них — его сын, второй — одноклассник сына. Урюю и Ичиго.
Они поравнялись с Рюукеном, и Куросаки, махнув на прощание рукой, зашагал дальше. Урюю помахал в ответ, но Ичиго даже не посмотрел в его сторону.
Квинси так и остался стоять с поднятой рукой, глядя вслед своему другу.
- Ты понимаешь его чувства, не так ли?
- Да, отец. - Урюю поправил очки. - Но я не думаю, что ты понимаешь мои.
Хинамори | Айзен
"Я отрекаюсь."
Она плачет навзрыд и скребет ногтями камень ненавистных стен. Она зовет, но он не откликается. Она рвется внутрь клетки, где заперт опасный монстр.
- Айзен-тайчо, ответьте мне! - кричит она, дрожа всем телом. - Умоляю, скажите что-нибудь!
По ту сторону стены человек-монстр едва заметно улыбается.
- Не молчите! Я... - тонкий голосок девушки срывается на середине фразы. - Я отрекусь от Вас! Я отрекаюсь! Я больше никогда... никогда не приду к Вам!
Она резко отталкивается от стены и убегает прочь.
- Ты придешь, Хинамори. - Айзен почти ласково произносит имя своего бывшего лейтенанта. - И в следующий раз принесешь мне ключ.
Ичиго
Ловить бабочек и красить в чёрный цвет.
Ловить в парке бабочек. Разноцветных, ярких, живых. Тушью аккуратно красить их крылья в черный цвет.
Бабочки больше не могут взлететь, беспомощно барахтаются на столе, и быстро умирают. Уже через пару минут.
Зато это время — словно дверь в другой мир.
На пару минут забыть.
На пару минут поверить: «Это за мной».
Гриммджо/ch Нелл
Играть в прятки. Искать сокровища.
- Глиммдзо-сама!
В голосе малявки ни следа былого почтения.
- Нелл хосет иглать! В плятки!
Джагеррджак старается сделать вид, что не замечает ее, хотя по опыту знает, что играть придется. Иначе нахальная мелюзга никогда не отстанет.
- Глиммдзо-сама! - капризно хнычет Нелл, и Джагеррджак сдается.
- Ну хорошо-хорошо, - ворчит он. - Я начинаю считать, а ты прячься.
- Нет, - произносит Нелл так непреклонно, как это иногда умеют делать маленькие девочки, да и некоторые большие тоже. - Мы пойдем искать вместе.
- Глупая, - раздражается Джагеррджак. - Чтобы играть в прятки, надо сначала, чтобы кто-то спрятался!
Нелл обиженно дует губы, а глазах стоят готовые пролиться слезы.
- Ицуго же сплятался.
Гриммджо ненавидит, когда она говорит о Куросаки. Да уж, спрятался этот ублюдок на славу!
- Пойдем, - скулит малявка и тянет Джагеррджака за руку. - Нелл стласно идти одной.
И Гриммджо сдается. Он берет Нелл на руки и послушно идет туда, куда указывает она маленьким пальчиком.
Ведь она все равно не отстанет.
Гриммджо/Орихиме
Признание в любви.
- Дура! - взрывается Гриммджо. - Как ты не понимаешь? Это же все — ради тебя!
Джагеррджак размашистым жестом указывает на израненного, едва живого Ичиго позади себя.
- Ради тебя, слышишь? - кричит Гриммджо в лицо насмерть перепуганной Инуе. - Чтобы никого!... Никого, кроме нас! Я люблю тебя! А ты...
Звонкая пощечина прерывает Джагеррджака на середине фразы. Орихиме сердито смотрит на него и утирает кулачком слезы.
А потом, так и не сказав ни слова, она срывается с места и на бегу раскрывает над Куросаки свой исцеляющий щит.
Какой еще тебе нужен ответ, Гриммджо?
А может, все было наоборот?
Гриммджо Джагеррджак груб и жесток. Он презирает тех, кто слабее его.
Инуе Орихиме - слабая.
Но он спас ее. Спас от этих странных арранкарш Айзена. Значит ли это?..
Они у подножия Лас Ночес. Джагеррджак сидит на камне и сурово хмурит брови. Его меч лежит у него на коленях.
Орихиме опускается на песок у ног Гриммджо и осторожно касается его руки, но Джагеррджак не обращает на нее внимания. Он сосредоточен и собран. О чем он думает, для Инуе остается загадкой.
- Гриммджо-сан, - тихо шепчет Орихиме, заливаясь краской. - Спасибо, что спасли меня.
Джагеррджак не отвечает, и непонятно, слышит ли он ее вообще.
- Вы только не думайте, что я говорю так только из благодарности, но... - Инуе сбивается и еще больше краснеет. - Кажется, я... Я люблю вас.
Гриммджо, подхватив меч, резко встает, вглядываясь вдаль.
- А вот и Куросаки! - широко усмехается Джагеррджак. - Прибыл спасатель! А то я уж думал, что зря тащил эту девку сюда.
Да, Инуе. Гриммджо спас тебя. Но это ничего не значит.
Гроза в Уэко Мундо.
Первые капли дождя упали на песок, никогда ранее не знавший влаги. Луна здесь впервые с сотворения мира скрылась за тяжелыми грозовыми тучами. Пустые застыли, не в силах оторвать взгляд от неба, терзаемого вспышками молний.
И гром. Звук, неведомый земле, где ранее были слышны лишь крики загнанной добычи и шорох песка.
Никогда еще Уэко Мундо не было столь ужасающе, как в тот момент, когда начиналась первая гроза.
Гриммджо протянул руку ладонью кверху и, поймав каплю воды, сжал кулак. Гроза — это аномалия. Значит, где-то там, в мире живых, Айзен победил, нарушив тем самым ткань мироздания. И теперь все начнется сначала. Вселенная рассыплется в прах и возродится вновь. Но это будет уже другая вселенная, с другими законами, другой жизнью и другим богом.
- Будь ты проклят, Айзен! - в бессильной злобе прорычал Гриммджо и, подставив лицо холодным каплям дождя, добавил с глухим смешком: - Тебе предстоит трудная неделя, ками.
Где-то вдалеке раздался предсмертный крик Стража пустыни.
Уэко Мундо умирал в грозовой агонии.
Гин/Рангику
"А хотите, тайчо, я погадаю вам по руке?"
- А хотите, тайчо, я погадаю вам по руке?
Гин улыбается так хитро, так насмешливо. Но руку протягивает.
Провести пальцами по линиям, едва касаясь ладони. Чуть-чуть пощекотать. А потом крепко сжать двумя руками, словно стараясь удержать, не дать растаять в душном сейрейтейском мареве.
- У вас длинная линия жизни, тайчо~о.
- В самом деле? - Гин с любопытством разглядывает собственную ладонь.
- Ран-ча~ан. - В его голосе слышится смех. - Это линия меча.
И прежде чем ты успеваешь понять его шутку, он исчезает в шунпо.
Хичиго/Орихиме
Танец во внутреннем мире Ичиго "Тут только ты и я!"
Пугающий мир, повернутый на девяносто градусов. Темные стены высоток с пластиковыми окнами, темное небо прямо перед ними, темные глаза странного пустого, так похожего на Ичиго.
Раз-два-три...
Он крепко держит ее за руку, прижимает к себе. Он ведет в этом странном танце под музыку, слышную только ему.
Раз-два-три...
Орихиме дрожит, в глазах ее стоят готовые пролиться слезы.
- Не бойся, моя принцесса, - шепчет Хичиго. - Ты не должна боятся. Ты же не боишься?
Инуе коротко всхлипывает. Слезы, которые она больше не в силах сдержать, застилают ей глаза.
Раз-два-три...
- Ты плачешь... - шепчет Хичиго. - Почему ты плачешь, моя принцесса? Ты боишься меня?
Широсаки вдруг резко стискивает руку Орихиме.
- Или ждешь, когда явится твой ненаглядный спаситель? Так знай, он уже не явится!
Инуе слышит резкий лающий смех Хичиго и сквозь пелену слез различает его ухмылку, приводящую девушку даже в больший ужас, нежели все угрозы Улькиорры.
- Тут только ты и я! - кричит Широсаки, запрокидывая голову и подставляя лицо первым каплям дождя. - Ты и я, принцесса! И никто нам больше не помешает!
Раз-два-три, раз-два-три, раз-два-три...
Дождь барабанит по темному стеклу окон, все убыстряя ритм не слышимой Орихиме музыки.
