Глава 1***
Ветка яблони постучала в окно и разбудила Молли. Свет разливался по небольшой комнатке, просвечивая сквозь простые хлопковые шторы, солнечные зайчики весело прыгали по стенам и деревянному полу. Молли вдруг очень захотелось дотронуться ногой до тёплого дубового пола. Она села на кровати и бесшумно спустила ноги на пол, посидела, немного зажмурившись и наслаждаясь тёплым деревом, а потом встала, привычно положив руку на уже округлившийся живот. Пора было готовить детям и мужу завтрак.
Спустившись на кухню, Молли радостно распахнула окно навстречу теплому майскому ветерку, который заколыхал шторы, разбудил цветы на подоконнике и затих где-то в камине. Молли решила порадовать сегодня своих мужчин шарлоткой и принялась замешивать тесто.
Через несколько минут над ней протопали чьи-то маленькие ножки, потом ещё одни и, наконец, на лестнице послышался дружный топот мальчишеских ног. В кухню вбежал Чарли, заспанный, в пижаме, волосы всклочены и улыбка во весь рот.
- Прошу, - шутливо сказал он, взмахнул рукой и отвесил матери поклон. В комнату гордо вошёл Билл, с трудом удерживая на вытянутых руках малыша Ронни в мокрых пижамных штанах.
- Примите посылку! – воскликнул Чарли, - он завалился к нам в комнату, потому что не мог спуститься по лестнице, видите ли!
Было видно, что и Биллу и Чарли эту ситуация доставляет огромное удовольствие, да и у Рона на лице не было и следа слёз.
Молли забрала Рона у Билла, поставила на пол и, взяв за руку, повела в ванную, попутно говоря:
- Ай-ай-ай…
Вообще «ай-ай-ай» Молли Рону говорила часто. Слово это в семье Уизли не носило какого-то негативного смысла. А было, скорее, ироничным упрёком, который подчёркивал и выделял ситуацию. Молли так же говорила Рону, когда тот отказывался есть кашу, разбрасывая её во все стороны, брал вещи братьев или волшебные палочки взрослых.
Вечером Молли вместе со старшими мальчиками учила уроки, близнецы играли в саду, а вот Рона нигде не было видно. Вдруг из гостинной донеслось торжествующее, радостное и констатирующее:
- Ай-ай-ай…
Молли побежала туда и увидела в огороженном пространстве (между стеной и креслом) Рона, стоящего в большой луже и ликующего:
- Ай-ай-ай…
После этого случая Рон быстро научился ходить на горшок и не писал больше в штанишки.
***
Алана Грейнджера все знакомые считали на редкость практичным, испытывающим мало эмоций человеком. Лишь друзья знали, что это не так. Сложно было разглядеть за некой циничностью, всегда присущей врачам, открытого интересного человека. Однако, все маски и стены падали, когда Алан начинал говорить о дочери. Он замечал за своей маленькой феечкой (именно так он её называл) всё. Он даже вёл дневник наблюдений, куда записывал, что случилось интересного с ним и его ребёнком за день. Была там и такая запись:
«…уже несколько недель замечаю одну интересную вещь. Мы с Мионой (она, кстати, не хочет, что бы я её так называл, но не представляю, как ещё ласково сократить её имя) ходим по вечерам гулять. Всегда обходим несколько улочек рядом с домом и приходим на детскую площадку. Каждый раз, когда на пути Гермионы попадается препятствие (ступеньки, бордюры, уклоны…), она говорит «так». Совершенно понятно, что «так» адресовано мне. Она смотрит на меня очень выразительно, крепко сжимает мою руку. Думаю, она хочет подтверждения, что это действительно препятствие и, конечно, что она правильно его преодолевает. Кстати, препятствие может быть совершенно незначительным. Я очень рад, если честно, что у меня растёт такая правильная, целеустремлённая дочь. Такая девочка поставит перед собой цель и выполнит. И не важно – большая цель или маленькая…»
Ах, как вы были правы, мистер Грейнджер, как вы были правы…
***
Семейство Дурслей в этом году поехало отдыхать на Майорку. Прекрасный отдых среди ярко-жёлтого песка и аквамаринового моря был бы ещё лучше, если бы не два обстоятельства, первым из которых был малыш Гарри. К сожалению, его невозможно было ни с кем оставить (ему и Дадлику едва-едва исполнилось два года) и пришлось взять с собой. Вторым обстоятельством стал детский театр. Театр приехал туда на гастроли тогда же, когда и Дурсли. Каждый раз, когда Дурсли приходили на пляж, там уже были артисты этого театра, зазывающие детей и их родителей на вечерние выступления. Среди представленных персонажей была и Баньши. Последняя сильно запала Дадли в душу. Уверения родителей, что это просто артистка ни к чему не привели, как ни пытались взрослые во главе с тётушкой Мардж уговорить Дадли быть мужчиной и не реветь при виде Баньши, успокоиться малыш не мог. Не помогали ни сладости, ни любимые мультики, ни уверения что нигде в окрестностях Баньши никогда не водились. Малыш стал нервным, постоянно озирался вокруг, и у него даже беспричинно поднялась температура на несколько дней. Подливал масло в огонь и Гарри, наконец- то нашедший слабое место брата. Как только взрослые отворачивались, он тыкал пальцем за спину Дадли и радостно лепетал: «Баньши! Ура! Съешьте Дадли, будьте добры». Сам Гарри никакого страха не испытывал.
Наконец дядя Вернон решился на последний шаг. Заплатив порядочные деньги актрисе, игравшей злосчастную роль, он потребовал от неё, что бы она вошла в доверие к Дадлику, поиграла с ним, а потом вдруг надела парик Баньши и тем самым продемонстрировала, что последней не существует. Актриса отнеслась к этому скептически, но отказываться не стала.
Весёлая девушка быстро подружилась и с Гарри и с Дадли, однако ужасаясь тому, как Дурсли обращаются с племянником. Через несколько дней после знакомства Актриса играла с Гарри и Дадли на пляже, строила с ними замки из песка. Дадли весело улыбался, у Гарри на щеке появилась очаровательная ямочка, свойственная всем счастливым детям, и поэтому так редко возникавшая на лице сироты. Дадли и Гарри отвернулись на окрик тёти Петуньи и актриса быстро надела парик и страшный, кривой нос. Повернувшись к ней, дети увидели страшную Баньши, улыбающуюся озорной улыбкой. Дадли громко заревел и бросился к матери. Гарри же радостно закричал: «Да! Я знал что когда-нибудь вы придёте за ним!»
С тех пор Дадли Дурсль перестал доверять людям, а Гарри Поттер поверил в волшебство.
***
Женская фигурка сидела в кресле у камина и держала в руках большую кружку молока с мёдом. Огонь приятно потрескивал, создавая атмосферу домашнего уюта…
Молли утомлённо прикрыла глаза. Она просто сбежала от собственного сына и наслаждалась тишиной. Чарли тихо спал в кроватке уже полтора часа и это время малыш Билл требовал для себя. Сон этот был уже третий за день и обещал быть таким же длительным. Молли уже тихо проклинала установленный ею же режим - Билла заклинило на одной и той же игре, и Молли целый день повторяла как заведённая: «Тук-Тук! – Можно? – Это я – Заяц! - Пока». Больше Билл от неё ничего не требовал, счастливо улыбаясь во все свои четыре зуба.
За окном вот уже второй день валил мокрый снег, двор стоял нечищеный, и выйти дальше крыльца было проблемой. Артур предпочитал трансгрессировать прямо на порог, и то, снег уже успевал замести его шляпу. Поэтому, как-то отвлечь Билла от домашних игр Молли возможным не представляла - приходилось мужественно терпеть. Иногда Молли немного мстительно думала: «Отольются кошке мышкины слёзы!», но тут же отгоняла от себя эту мысль – не стоит загадывать так далеко вперёд, да и не представляла она себе бесшабашного Билла отцом семейства…
- Ты где, мам? Я уже давно жду тебя в гости!
***
Яркое июльское солнце словно зацепилось да и осталось на макушках шести рыжеволосых мальчиков и одного мужчины, весело вышагивающих по пыльной дороге. За спинами у них были небольшие рюкзаки, их отец нёс тяжелую корзинку с едой, а самому младшему, пятилетнему Рону досталась почётная миссия нести завёрнутые в салфетку бутерброды (в корзинку почему-то не поместившиеся).
- Почему мама осталась дома? – в который раз спрашивал Рон. Самый терпеливый из братьев – Чарли - снова объяснил:
- Они с Джинни готовят вкусный сюрприз для нас, они же девочки Рон. Им не положено ходить в походы. Последним ответом малыш, кажется, удовлетворился и решительно зашагал дальше.
- Я говорил, что к нам собираются присоединиться Амос с Седриком Диггори? – рассеяно произнёс отец семейства. Мальчики явно обрадовались. Седрик был на год младше Перси и настолько же старше близнецов. Всегда весёлый, но в меру рассудительный, он был замечательным компаньоном для игр.
Однако на лице Перси особой радости заметно не было. Самого послушного и примерного мальчика из семьи Уизли всегда ставили в пример братьям, да и остальным знакомым. Но только не Седрику. Наоборот, Седрика всегда ставили в пример Перси, и последний факт Перси особенно возмущал. Вечное щебетание мамаш вокруг красавца Диггори и сдержанное поощрение отцов действовали на нервы привыкшему быть лучшим во всём Перси. Конечно, он понимал, что Седрик в этом не виноват, однако всё равно не мог удержаться от неприязни.
Тем временем семейство подошло к полянке перед небольшой рощей. Амос и Седрик уже ждали там и успели расстелить пледы под развесистым деревом. Билл и Чарли тут же засуетились и начали доставать из рюкзаков пледы. Перси и Седрик кинулись им помогать, чуть не столкнувшись лбами, мистер Уизли пожал Амосу руку и они отправились в лес за хворостом для костра, потому что мистер Уизли настоял на исключительно магловских способах, а Рон, радостно улыбнувшись, заверил «дядю Ама», что так, правда, гораздо вкуснее.
Как только родители удалились в лес, старшие мальчики достали мётлы и принялись летать над поляной, стараясь не подниматься высоко. Перси достал какую-то книжку, а близнецы о чём-то тихо шушукались, что было, впрочем, совершенно неудивительно. Таким образом, Рон оставался не у дел, что его совершенно не устраивало. Он заметил несколько ягод земляники и с удовольствием съел их, потом ещё и ещё, и так постепенно углубился в лес. Увлечённые братья не заметили его пропажи.
Перси тем временем откровенно скучал - книгу он в спешке захватил совершенно не интересную, летать он не хотел, близнецов побаивался. Солнце просвечивало сквозь ветки дерева, создавая на земле причудливый кружевной узор. Листья тихо шумели на лёгком ветерке, голоса братьев убаюкивали. Перси и не заметил как заснул…
Рон удивлённо огляделся. В поисках земляники он зашёл слишком далеко в рощу и не мог понять, где полянка. Рон знал со слов родителей, что лес не очень большой, но то может для родителей, великих волшебников (как он искренне считал), а ему, маленькому ребёнку, лес казался огромным, а деревья так вообще гигантами. Всё вокруг как-то незаметно приобрело тёмные краски, земляника перестала быть вкусной, противно заболел покусанный муравьем палец. Со стволов деревьев вдруг заулыбались страшные лица, и Рон в страхе кинулся прочь.
Перси проснулся от встревоженных криков. Братья спустились с мётел и что-то оживлённо обсуждали, даже близнецы прислушивались с явным интересом. В центре стоял Диггори и что-то хмуро втолковывал Биллу и Чарли. Те оживлённо кивали. Перси сразу насупился, поправил очки в роговой оправе, и с серьёзным видом подошёл к группке.
- Что случилось? – тоном, не терпящим возражения, спросил он. Старшие не потрудились не то что ответить, а даже обернуться. Перси задохнулся от возмущения. Да что этот Диггори себе позволяет? Он же старше всего на год! Ответили, как ни странно, Фред с Джорджем:
- Рон убежал в лес, а мы и не заметили, да и папаши никак не возвращаются.
Перси задумчиво прикусил губу. Седрик как раз в этот момент убеждал Уизли, что не надо никуда ходить, а лучше дождаться родителей, которые быстро найдут Рона с помощью волшебства. Перси тихонько отошёл от группы, а затем побежал в сторону леса. Он найдёт Рона и покажет всем, что он герой, а Диггори – трус.
Однако Рон почему-то упорно не находился. Перси уже несколько раз проходил мимо вот этого пня, напоминавшего садового гнома. Тропинка тоже куда-то подевалась, и мальчик с ужасом понял, что заблудился. Сразу потемнел такой приветливый летний лес, перестали щебетать птички, ветки стали цепляться за одежду, на глазах превращаясь в руки диковинных зверей. Перси тоненько вскрикнул и побежал не разбирая дороги и пробираясь сквозь заросли, жгла ноги крапива, хлестали по лицу листья. Он вдруг споткнулся обо что-то и кубарем закатился в какую-то яму-нору из причудливо переплетённых корней дерева. Перси сел, пошарил рукой, молясь, что бы очки не разбились, и, нацепив их на нос, огляделся. В углу тихонько поскуливал какой-то зверёк. Приглядевшись, Перси удивлённо заметил на нём свои старые шортики.
Разобравшись наконец, что это Рон, Перси решительно заявил:
- Будем ждать помощи здесь, - и подумал с грустью, что опять не его похвалят эти глупые взрослые…
***
Большой чёрный комок ткнулся Джинни в коленку. Та удивлённо обернулась и радостно воскликнула:
- Собака! – привлекая внимание Рона. Малышка опустилась перед псом на корточки и начала почёсывать ему шейку, а мохнатый клубочек зафырчал от удовольствия. Рон присел рядом и озабоченно посмотрел на эту милую картину. Пёсик не замедлил ласково уткнуться носом и к нему в ладонь. Джинни подняла на брата огромные, янтарные глаза и с замиранием в голосе спросила:
- Давай возьмём домой? – Рон нахмурился и, посмотрев куда-то вдаль, за поле, нехотя произнёс:
- Нельзя, Джин, у мамы и так восемь детей в семье…- Джинни нахмурилась и после небольшой паузы спросила:
- А кто восьмой-то? – Рон смутился. Мама часто при нём так говорила своим подружкам и знакомым, однако над восьмым Рон никогда не задумывался. Наморщив лоб, Рон неуверенно сказал:
- Папа, наверное…
Джинни грустно вздохнула. Посмотрела на повизгивающий шарик под ногами. Потом перевела взгляд на далёкие очертания Норы. К дому как раз подъезжал старый фордик «Англия» - это отец возвращался с работы. Ещё раз вздохнув, она взяла брата за руку, и они медленно пошли назад, домой.
Пёсик грустно посмотрел вслед сгорбившимся спинам, развевающимся по ветру рыжим волосам, маленьким ладошкам, и пошёл в другую сторону.
***
Тикали часы в гостиных, таял в чашках сахар, росли дети…
