Глава 1Он уходит под утро. Я улыбаюсь – а что ещё остаётся делать? Он легко целует меня в нос, я морщусь, делаю вид, будто сейчас чихну. Наш обычный ритуал прощания.
Хочется завыть, вцепиться в него, не отпускать... Я поглубже засовываю руки под одеяло. Толку удерживать, смысл истерить? Мы взрослые люди, к чему делать глупости? Ему нужно уходить, мне – оставаться. Каждому своё, как говаривал во времена оны Гриндельвальд.
- Что у тебя сегодня? – он одевается неторопливо: время ещё есть, солнце даже не собирается показываться из-за туманного горизонта. Но Кингсли перестраховщик, и это хорошо.
- Интервью с новым директором Хогвартса.
- А, со Снейпом, - голос ровный, лицо по-прежнему спокойно. Мне уже хочется вцепиться в глотку идиоту, не сумевшему сразу определиться, с кем он, с теми или с этими. Кингсли из-за него мотался по Британии пару месяцев, словно угорелый. Я не хочу знать подробностей, меньше знаний – меньше смертей. Или больше. В зависимости от знаний. Мне достаточно, что за эти месяцы он пришёл ко мне лишь однажды, и в ту ночь просто спал, а шоколадная кожа казалась присыпанной пылью. Я полночи смотрела на его новый шрам и затыкала себе рот. Меньше всего Кингсли нужны мои переживания. Когда-нибудь потом, возможно. Когда всё закончится.
- Да, с ним, - я снова улыбаюсь. Развязно и нагло, эта улыбка приберегается обычно для налогового инспектора. Я в порядке, я в полном порядке, смотрите и завидуйте.
Кого я хочу обмануть?
- Будь осторожна, Рита.
- Брось. Ты имеешь дело с лучшим разгребателем грязи во всей магической Британии.
- И всё-таки будь осторожна, - он глядит мне в глаза внимательно, серьёзно, и на миг хочется поверить, что я для него больше, чем ценный агент. Больше, чем случайная военная связь. А может... Ведь приходит же он ко мне, приходит часто, хотя куратор и не обязан. Или он ко всем агентам вот так приходит?
Да какая нынче разница, в конце-то концов!
Я раздражённо фыркаю:
- Хорошо, хорошо. Ты о себе лучше заботься, учит он... Адрес для совы не изменился?
- Пока нет. Я сообщу, если что.
Он гладит меня по голове, будто маленькую, когда я хочу огрызнуться, аппарирует. А я остаюсь лежать. Таращусь в потолок, пытаюсь слизнуть с губ улыбку... Драклы всё задери!
Надо вставать, а то опоздаю на работу.
Перед тем, как подняться, привычно сую руку под подушку, затем ещё дальше – за перину... На моих часах нет имени, только дурацкое слово «он». Стрелка привычно застыла на слове «опасность». Ну хоть не «смертельная», и на том спасибо. А ты чего ждала, идиотка?
Грустно гляжу на буквы в словах «всё в порядке», зачем-то протираю их, прячу часы и отправляюсь одеваться.
Ты тоже береги себя, Кингсли. Пожалуйста.
***
На Орден Феникса я вышла сама. В конце концов, я действительно хороший журналист. И если эти ребята связываются со всяким отребьем вроде Мандангуса Флетчера, то уж я-то им точно сгожусь. Так я и заявила Кингсли Шеклболту, когда он просматривал вываленный ему прямо на стол ворох компромата.
- Допустим, - сказал тогда Шеклболт, взмахом волшебной палочки уничтожая груду пергамента, - допустим, мисс Скитер, что вы правы. Но вам, лично вам зачем нужно вступать в Орден Феникса?
- Вступать в Орден? – я закатила глаза, затем ухмыльнулась. – Боюсь, вы меня неправильно поняли, дорогой Кингсли. Я всего лишь хочу время от времени оказывать Ордену мелкие личные услуги. А взамен мне нужно эксклюзивное право на издание книги. Потом, когда всё закончится.
- Книги про Орден?
- Про Орден, да; возможно, серия про отдельных личностей, я ещё не решила. Ну, не хмурьтесь, Кингсли! Убеждена, что мы договоримся. В конце концов, у меня есть доступ ко многим чиновникам в Министерстве. И к их столам, если они вдруг отвернутся. Кроме того, министерские указы приходят в редакцию «Пророка» за день до опубликования, а в вашем деле, насколько я понимаю, сутки – это очень много...
Насколько я поняла, мерзавка Грейнджер слово всё-таки сдержала, и о моей анимагической форме никто, кроме её дружков и Малфоев, не знал. Вот и Шеклболту не надо. Многовато нынче развелось любителей подливать веритасерум в чай, а о чём не ведаешь – то не выболтаешь.
Кингсли в ответ на моё нахальное заявление лишь мягко улыбнулся.
- Да, мисс Скитер, сутки – это действительно много. Значит, книга. Когда всё закончится.
- Книга или серия, не забывайте.
- Я понял. А вы не допускаете, мисс Скитер...
- Нет, не допускаю, - обрезала я. – Рано или поздно кошмары заканчиваются. Это понимают все разумные люди.
Мерлин и Моргана, ну сколько можно задавать ненужные вопросы? Так ведь можно доспрашиваться и до того, зачем мне нужно чьё-то там разрешение для издания книги, а я не была настроена пафосно признаваться в... Да не в чем мне пафосно признаваться!
Совершенно не в чем.
Кингсли кивнул, и больше глупостей спрашивать не стал.
А по конкретике мы договорились быстро.
***
Возле редакции растёт куст боярышника. Он регулярно цветёт, но я никогда не видела на нём плодов. Говорят, случайное заклятье, отрикошетившее от стены. Или просто чересчур большая концентрация магии. Или ещё что-нибудь. И вообще, Рита, ну что тебе за дело до этого пучка палок? Займись чем-нибудь полезным, а?
Разумеется, пучок палок меня совершенно не волнует. Я снова улыбаюсь и иду писать новости в ежедневную колонку.
Длинное послание из Минмагии: разъяснения относительно новой политики по отношению к магическим тварям. Нужно облагородить суконную канцелярскую речь и умудриться впихнуть текст на полосу. Больше места нет: любимое Министерство чересчур исправно снабжает «Пророк» новыми циркулярами. Еле-еле, согласно пришедшей лично от Тикнесси инструкции, выделяем раз в неделю три четверти разворота на интервью. В этот раз повезло Снейпу. Видите ли, родителям детей с чистой кровью необходимо знать, как в Хогвартсе отменно налажен учебный процесс.
В памяти всплывает недавний поход в Хогсмид, тамошние сплетни... Особенно, надо полагать, учебный процесс наладили господа Кэрроу. Идёт, как по маслицу.
Остынь, Рита. У тебя сейчас статья в «Пророк», а не подборка новостей на «Поттер-радио». Жёсткое требование от Кингсли: ты должна всеми силами поддерживать имидж лояльной Министерству журналистки. Помнишь, как он раскритиковал идею написать внешне подобострастную статью, от которой порядочные волшебники начнут плеваться?
А идея была всё равно хороша. Ладно, вечером займусь новостями Сопротивления, там отыграюсь за утро. Уж больно сложно нынче хвалить Минмагии, причём хвалить умно. Кстати, вот этот абзац из официального разъяснения по магтварям уйдёт на «Поттер-радио» практически целиком. С кое-какими комментариями. Пусть гоблины послушают, им полезно.
Когда я только начала работать на Орден, Кингсли не уставал повторять: «Никаких фантазий, Рита, только факты. Придумывать будешь после войны». Я обижалась. Я и сейчас обидеться могу, мне не сложно. Затем были разрешены «комментарии к фактажу». Ну, с этим и без меня прекрасно справляются. Речка, кем бы он ни был, парень толковый. Но небольшую аналитику я всё-таки делаю. Особенно весело громить собственные тексты. Пир души, можно сказать.
Эх, Кингсли, Кингсли, несостоявшаяся ты моя книга...
Отчаянно захотелось взглянуть на часы. Но они дома, носить их с собой чересчур опасно, да и что нового я там увижу?
Что Шеклболт жив, наверное...
***
Я никогда не считала себя идеалисткой; не считаю и теперь. Я обычная стервозная ведьма; ну, может, поумнее большинства пустоголовых дур, готовых верить всему, что напечатает «Пророк». Я не скрываю, что хочу славы, денег, уважения – пусть даже того злобного, которое сопровождает удачливых журналистов. Идеализм оставим героям, вроде Поттера или того же Кингсли: им он идёт больше.
Но иногда – о, крайне редко! – иногда нужно встать и сделать... хоть что-то. Исключительно из прагматичных соображений: если ты не выступишь против кошмара, кошмар придёт за тобой. И никуда уже не денешься, и некому будет прикрыть твою задницу, какой бы аппетитной она ни была.
Кроме того, я журналистка, мне нужны читатели. Если мир и дальше станет катиться туда, куда катится нынче, некому будет читать газеты и книги. Когда проблема заявляется к тебе домой, просмотр свежей прессы перестаёт казаться обязательным ритуалом.
Пожиратели Смерти говорят, что несут порядок и свободу чистокровным? Допустим. Вот только дементоров на наши улицы выпустил отнюдь не Орден Феникса. И меня, чистокровную, между прочим, волшебницу, не спросили, хочу ли я повсюду натыкаться на эту мерзость и стремительно толстеть от шоколада. Моя свобода нынешнему правительству дороже моей фигуры, я понимаю, но очень хочется поспорить с такой постановкой вопроса.
Нет, я тоже хочу, чтобы тем, кто мне дорог, было хорошо. Но даже мне не приходило в голову, что всем остальным ради этого должно стать плохо.
Да и круг «своих» в последнее время как-то подозрительно начал сужаться. Вначале преследовали магглорожденных, теперь взялись за полукровок... Дальше что? Долой всех, кто не сумеет доказать своё прямое родство с Мерлином, или на худой конец и Основатели сойдут?
Нет, я не идеалистка. Я просто зверею, когда меня заставляют бояться и при этом рассказывают, что всё делается ради моего блага.
При никуда не годных старых порядках я издала книгу про Альбуса Дамблдора. Хорошо, не про Фаджа, признаю. Но вот мучает меня один вопрос. Чисто теоретический, не более того, я же себе не враг. Интересно, сколько времени я продержусь живая и здоровая, если вздумаю опубликовать историю даже не семейства Гонт, а, скажем, семи браков Яксли? А ведь грязь одинаковая – что там, что у Дамблдоров...
Вот и вся разница между прошлым и настоящим, по крайней мере, для меня лично. Другой реальности мне в ощущениях не дано.
А влюбилась я уже потом, когда работала с Кингсли достаточно долго и достаточно плотно. Доутешались – что я его, что он меня.
Горькая это радость – любовь во время войны. Невзаимная, скорее всего, но тут уж как получилось. И о ней я когда-нибудь обязательно... никогда я о ней не напишу. Лучше издам мемуары, в которых героически спасу Орден. Весь скопом. Одна. Несколько раз. Если Локхарта когда-нибудь вылечат, он, прочитав мой бестселлер, от зависти снова в Мунго загремит. А бестселлер будет гарантированно – что я, себя не знаю? Несколько бестселлеров. Сериал. Слава, деньги, уважение...
Всё, чего я хотела. Чего хочу до сих пор. И буду хотеть, пока жива.
Улыбайся, Рита. Тебе скоро брать интервью у Снейпа. Хогвартсу нужен хороший пиар.
Заодно взгляну, где там в директорском кабинете лежит меч Гриффиндора. Эх, если б удалось сунуть нос в документы на магглорожденных... Поглядим, в общем. И на охрану кабинета поглядим: сможет ли туда залететь маленький майский жук?
Когда я впервые принесла Кингсли копию с приказа Тикнесси об утверждении графика облав, бывший аврор мне лишнего слова не сказал, тут же куда-то смылся. Вернулся быстро, и уже тогда начал уговаривать меня быть осторожнее. Я смеялась. Глупый. Можно подумать, это у меня первая кража документов. Нет-нет, при министерских я не только на столы не гляжу, но даже иногда вежливо прошу убрать листы с грифом «секретно», а то ведь пожалуюсь... Рита Скитер, конечно, разгребатель грязи, но в наши времена лучше быть лояльной, вы же понимаете...
Ни черта они не понимают. Разгребатель грязи – не профессия, а призвание. А маленькая козявка всегда найдёт шторку в Министерстве, за которой можно спрятаться, когда здание запирают на ночь.
Почему-то именно сейчас мне особенно нравится рыться в чужом белье. Воняет оно по-особому, что ли?
***
Не было в директорском кабинете никакого меча. Ложная информация?
Снейп, к сожалению, на месте имелся. И не спускал с меня глаз. Какая там проверка защиты, тут к волшебной палочке и не прикоснёшься! Физиономия у нынешнего директора была изжелта-бледной и донельзя кислой. Видимо, дети нашли подход к его сердцу и часто этим подходом пользовались, принося с каждым разом всё больше взрывчатки и какобомб.
На дежурные вопросы, высланные Снейпу заранее (да какая нынче журналистика, драклы всё раздери!), он отвечал односложно и выпроводил меня даже раньше намеченного времени. Занят, видите ли. Хогвартс требует всего его внимания. Сказала бы я, чего от нынешнего директора требует Хогвартс, да нельзя – точно себя выдам.
В общем, ничего полезного. Хоть жалуйся в Минмагии на недостаточную заинтересованность господина директора в популяризации новой политики... А что, и пожалуюсь. И не в Минмагии, а лично Яксли, у меня с ним на следующей неделе интервью. Может, ещё хлопот носатому мерзавцу прибавится, а нет – так хоть закреплю репутацию лояльной журналистки.
С досады аппарировала не домой, а в Хогсмид. И там нос к носу столкнулась с Амикусом Кэрроу. Вот с кем флиртуй – не хочу. Хочу, не хочу – твоё дело журналистское, улыбайся, Рита, чем поганее жизнь, тем веселее должна быть улыбка, помнишь? Я и улыбалась. Пара фривольных намёков, обещание выделить полколонки для освещения ценнейшего мнения опытного хогвартского педагога относительно воспитания молодого поколения чистокровных... Выделю, ещё как выделю, и гори оно синим пламенем. Вот в субботнем выпуске и появится. Практически дословно. Эта связь мне ещё пригодится.
Ну а если не дословно – то у меня вечером сводка по Британии для «Поттер-радио», заодно отправлю личное сообщение Кингсли. Быть может, если повезёт, через несколько дней мистер Речка сообщит об удачной операции по спасению нескольких семей магглорожденных волшебников. Разумеется, не называя имён и всячески оберегая их, а заодно источник информации, о котором сам не знает.
Очень хотелось зайти не к Розмерте даже, а в «Кабанью голову», зайти и нажраться дешёвого огневиски... До того, как я начала оказывать услуги Ордену, так бы и поступила. Сейчас нельзя. Домой, домой, записывать имена, отправлять сову...
Что ж, домой так домой. Там хоть зубы почищу и руки вымою.
***
Поздним вечером, когда сова благополучно улетела и пора было ложиться спать, я обнаружила в косметичке маленький пузырёк с ярко-алой настойкой. Что это за зелье, я знала. Оно часто снилось мне. Но мой дом и три соседних вместе взятые не стоили этого пузырька. Слишком редкие ингредиенты, слишком хлопотный процесс изготовления... Зато и результат соответствующий: полей кто-нибудь этой настойкой куст боярышника возле «Пророка» - и от плодов мы бы не знали, куда деваться.
Разумеется, если найдётся идиот, расходующий на пучок палок зелье абсолютного плодородия.
Стопроцентная гарантия зачатия для любой женщины в любом возрасте.
Инструкция на маленькой бумажке, заполненной безликим почерком, была прикручена к пробке.
Взятка? Но за что?
Шантаж впоследствии? Но пузырёк можно легко уничтожить, а доказательства того, что я приняла настойку, весьма шаткие...
А я приму настойку?
Пузырёк поблёскивал на ладони.
Я вслепую нашарила часы. Ну да, «опасность». Спасибо, что не «смертельная». Ещё чуть-чуть – и я привыкну.
Может, уже завтра привыкну.
Цвет зелья такой насыщенный. Такой правильный...
Найдётся ли мне место в завтрашнем дне Кингсли Шеклболта?
И найдётся ли Кингсли место в завтрашнем дне?
Вздор. Рано или поздно кошмар закончится; это понимают все разумные люди. Кингсли снова станет аврором, я напишу сотню хитов и десяток бестселлеров, и он всегда будет целовать меня в нос, уходя на работу, а я выкину к драклам часы, и мы с Шеклболтом станем самой шикарной парой Брита...
Я упала на пол возле кровати и разревелась. Часы были сжаты в левой руке, зелье – в правой, а день уходил, завтра подбиралось всё ближе и, наверное, нужно было что-то решать, но я плакала и не могла остановиться.
Потом я снова улыбнусь. А пока ещё есть немного времени.
До завтра.
