Глава 1Вчера я получила телеграмму.
Сегодня я иду их хоронить.
***
Сьюзен молчит и мнет в руках носовой платок. Глаза ее сухие, лицо бесстрастно. Только вот она бледнее чем обычно, эта маленькая английская леди, едва - едва вступившая в самый желанный в жизни возраст.
Церковь святого Джеймса полупуста. Но ни разу за всю ее историю в ней не проводилось таких масштабных похорон. Перед священником стоят девять гробов, некоторые из которых заколочены наглухо. Старенький падре Саломон тихо зачитывает тексты из Священного Писания, юный послушник играет на органе неумелый Реквием Ференца Листа. В углу на скамье всхлипывает Альберта Скрэбб. Ее муж, высокий, худой и некрасивый, прячет лицо в ладонях.
Сьюзен не может выдавить из себя ни слезинки.
Она неотрывно смотрит на тех, кого еще недавно провожала на вокзал в Ист - Сайде. Разум словно бы закрыт наглухо. Он не пропускает в мозг страшную правду. Он отгородил ее от всех внешних раздражителей. Мир теперь словно бы пропущен сквозь призму восприятия через толстую маслянистую пленку, которая приглушает все запахи и звуки. Органы восприятия работают отдельно друг от друга. Только глаза показывают все как есть, без приукрас и преуменьшений.
Они все лежат перед ней.
Гробы профессора Керка, Хелен Пэвенси и Джилл Поул закрыты. Но Сью и без этого знает, что маму опознали только по обручальному кольцу, а профессора Керка - по старинной татуировке Итонского колледжа. Лицо же Джил было изувечено так, что все решили поберечь нервы леди Скрэбб, обезумевшей после потери единственного сына. Последняя из Пэвенси неотрывно смотрит на родных, словно бы стремится выжечь их образа на глазной сетчатке, запомнить их навсегда. Мраморно - бледный Питер, на чьем лбу уже успела застыть величавая печать смерти. Эдмунд с морщинкой на лбу, словно бы от долгих дум. Спокойное алебастровое лицо Люси - такое ощущение, что она просто спит.
-Pater noster qui in celis es, -шепчет падре Саломон.
-Sanctificetur nomen tuum, - эхом отзывается Сьюзен.
Рыдания тетушки Альберты становятся все громче. Они словно бы заполняют огромное пространство, отлетая и осыпаясь хрустальными отголосками от сводов церкви. Отец Юстаса обнимает свою жену. По его некрасивому лицу струятся слезы, которые он даже не пытается отереть.
Сьюзен не роняет ни единой слезинки.
Она словно бы каменеет изнутри.
***
Дом встречает Сьюзен непривычной тишиной. Она слышит каждый свой шаг и шорох одежды. За ней все еще шумно всхлипывает тетушка Альберта.
Она молчит.
Она спокойна.
-Ты в порядке, моя дорогая? - спрашивает ее тетя Альберта. - Сегодня мы ночуем здесь, ты не против?
Сьюзен кивает.
-Тебе нужно что - нибудь, милая? - спрашивает мистер Скрэбб. Сьюзен мотает головой.
-Спасибо, дядя. Все в порядке. Отдыхайте.
Чета Скрэбб удаляется, и Сью смотрит им вслед. Супруги цепляются друг за друга. Потерянные, словно бы лишившиеся опоры под ногами. Их жалко так, что щемит сердце.
Но Сьюзен молчит. Она идет в их с Люси комнату.
Она внутренне отказывается признавать эту комнату только своей.
***
Вещи Люси аккуратно сложены в чемоданы.
Сьюзен расправляет воротничок на форменном школьном платье сестренки - автоматически, словно сомнамбула. Одежду и игрушки она отправит в детские дома Лондона. Ящики, которые были собственностью Люси, тоже почти пусты, только лишь наполнены разнообразным мусором. Но в углу, в самой глубине одного из них Сьюзен вдруг замечает странный золотой отсвет. Через несколько мгновений в ее руках оказывается небольшая музыкальная шкатулка. Ее Сью видит в первый раз в жизни.
Шкатулка выглядит... необычно. Такой резьбы девушка еще не видела. Такое ощущение, что мастер вырезал все фигурки на ней с таким расчетом, чтобы они казались движущимися в неровном свете свечей. Умелая рука мастера изобразила оленя и четверых всадников в лесу. Резкой ключик исписан непонятными письменами.
Сью поворачивает его.
Россыпь звуков давит ей на уши, переливается в голове металлическими отблесками. Ей чудится, что она слышит смех. Знакомый - знакомый, легкий, словно бы колокольчик, звякнув, упал в траву.
-Эдмууунд, ловиии! - шепчет музыка голосом Люси.
-Аккуратнее, Лю-у-си-и-и! Не задень нас! - отражается от стен голосами Питера и Эдмунда.
Пустая комната наполняется звуками. Сьюзен слышит треск, словно бы от лопнувшего коленкора. Что - то теплое капает ей на колени, и она с удивлением осознает, что это ее собственные слезы.
А потом ее хваленое самообладание рушится и лопается в мгновение ока.
Сьюзен беззвучно рыдает, обнимая коленки. И боль - чистая, кристально прозрачная, вырывается наружу вместе со слезами.
- Сьюзен! - слышит она тихий голос в углу комнаты и поворачивается. - Сьюзен!
Она поворачивается и видит льва. У льва в глазах тоже стоят слезы. Он плачет вместе с ней.
-Когда один путь заканчивается, начинается новый, - говорит он тихо. - Не думай, что больше не увидишь их, дочь Евы. Они всегда будут с тобой.
"Они всегда будут со мной", - думает Сьюзен.
И когда теплое дыхание льва касается ее волос, она видит их подле себя. Живых. Настоящих.
И ее сердце больше не болит.
