Глава 1И-пин возвращается домой уже в сумерках – хотя летом поздно темнеет, сегодня ей пришлось сильно задержаться. На автомате открыв дверь, мечтая лишь о холодном душе и мягкой постели, она входит и тут же удивленно застывает, прислушиваясь; в квартире есть кто-то чужой. К ней забрался вор? Что ж, он пожалеет о своем неосмотрительном выборе, уж это И-пин ему гарантирует.
Она осторожно ставит пустой короб из-под рамена у входа и неслышно крадется по коридору, в последний момент едва не спотыкаясь о мужские ботинки размера эдак сорокового. И-пин приглядывается и удивленно хмыкает; и дальше – переставив чужую обувь с середины коридора поближе к стене – она идет уже совершенно открыто.
- Не ожидала тебя здесь увидеть, Ламбо.
Он сидит к ней вполоборота, держа сигарету в пальцах и задумчиво рассматривая потолок. Не оборачиваясь к стоящей на пороге хозяйке квартиры, гость отвечает:
- Никто не ожидал. Привет, И-пин.
- Неужели нельзя было открыть окно? – морщится она в ответ. – Ты мне всю квартиру провонял.
- Прости-прости, – Ламбо тянется и тушит сигарету в пепельнице, где валяется уже немало окурков. – Конспирация и все такое, сама понимаешь.
И-пин лишь вздыхает и идет открывать окно, стараясь не слишком глубоко дышать. Ворвавшуюся в комнату ночную прохладу она встречает с неподдельным облегчением, и лишь убедившись, что не задохнется в сигаретном дыму, И-пин наконец-то смотрит на Ламбо.
Кухня у нее небольшая – всего-то пять квадратных метров, так что влезли лишь холодильник, шкаф с кухонной утварью, мойка, стол и два табурета, на одном из которых сейчас и сидит Ламбо – прямо напротив нее, кстати. И-пин машинально отмечает, что выглядит он не лучшим образом – как будто минимум дня два не спал и уж точно последнюю неделю сидел на хлебе и воде; во всяком случае, круги под глазами и ввалившиеся щеки производят именно такое впечатление.
- Паршиво выглядишь, Ламбо, – замечает она, разрывая затянувшуюся паузу. – Когда ты в последний раз нормально спал?
- Да и ты не цветешь аки майская роза, – не остается в долгу тот. – С чего бы такой дивный алый цвет глаз?
Некоторое время они сверлят друг друга взглядами, но в конце концов не выдерживают и одновременно отводят глаза. И-пин раздраженно встряхивает головой, усаживается на подоконник и хмуро спрашивает:
- Так чем обязана твоему визиту?
Ламбо удивленно приподнимает бровь:
- Ты мне не рада?
- Я не верю, что ты пришел ко мне просто так.
- Зря, – он достает из пачки новую сигарету и смотрит на нее таким взглядом, будто в жизни не видел ничего интереснее. – Я всего лишь решил проверить, все ли у тебя хорошо.
Где-то с минуту они молчат, а затем И-пин тихо спрашивает:
- Что, в Вонголе сейчас совсем паршиво?
- Да как сказать, – задумчиво тянет Ламбо, даже не став отпираться. И-пин это кажется плохим признаком. – Вроде бы да. А вроде бы и нет.
Он со вздохом возвращает сигарету на место и поднимает на нее глаза. У Ламбо больной, усталый взгляд человека, который не знает, для чего ему дальше жить.
- Вот у кого сейчас точно все хорошо, так это у Варии, – задумчиво говорит он.
- Сбылась мечта идиота – Занзас все-таки стал Одиннадцатым, – кривится И-пин в ответ.
- Больше ведь правда некому.
Ламбо откидывается назад, упершись затылком в стену, и закрывает глаза.
- Ты совсем ничего не знаешь, да? – спрашивает он.
- Немного, – помедлив, все же отвечает И-пин. – Я поддерживаю связь с Фуутой.
- Рейтинговый Фуута, – невесело хмыкает Ламбо. – Как же, как же. Давно удивляюсь, почему он до сих пор с Вонголой.
Он замолкает и добавляет некоторое время спустя:
- А вообще это странно, знаешь. Официально мы по-прежнему – Хранители колец Вонголы, да вот только нам давно уже нечего хранить. И это, конечно, не слишком положительно сказывается на нашем авторитете. Сейчас мы – рядовые бойцы. Хотя это кто как, конечно – Хибари полностью отделился от Вонголы, да и о Мукуро давно ничего не слышно… Зато Рёхей в основном ходит на миссии с Варией, а Гокудера с Ямамото, я слышал, предпочитают работать вместе. После смерти Тсуны они стали совсем не разлей вода.
- Да, Фуута говорил об этом, – кивает И-пин. – А что Кьёко с Хару?
Ламбо пожимает плечами:
- Рёхей говорил, что Кьёко вышла замуж. А Хару… кто знает. О ней давно ничего не слышно.
И-пин без особого удивления думает, что, наверное, Хару с Кьёко поступили правильно. Несмотря ни на что, у них все же получилось наладить нормальную жизнь. Во всяком случае, она надеется на это.
И все же немного жаль…
- А ты сам, Ламбо? – спрашивает она.
Он приоткрывает один глаз и смотрит на нее:
- А что я? Живу себе тихо, делаю, что приказано. Как и положено рядовому сотруднику Вонголы.
- И поэтому ты выглядишь так, будто вторую неделю подряд живешь на помойке? – приподнимает брови И-пин. Она безжалостна, но они знают друг друга с самого детства и в их отношениях изначально не было место лжи.
Ламбо криво усмехается, открывая и второй глаз:
- Вот за что тебя люблю, так это за подкупающую честность и неподражаемую логику. Нет, я не живу на помойке. Пока.
- Ты в бегах? – резко спрашивает И-пин; сейчас она по-настоящему обеспокоена и даже не пытается этого скрыть.
- Я надеюсь, до этого не дойдет.
- Что значит «ты надеешься»?!
- У Вонголы сейчас сложная внешнеполитическая ситуация, – не к месту говорит он. – Наши силы были подорваны войной с Мильфиоре десять лет назад, и, боюсь, с тех пор они так и не восстановились толком. Плюс жесткая политика Занзаса по отношению к другим семьям – вместе это дает не самые лучше результаты.
- При чем здесь это? – прищуривается И-пин.
Ламбо с досадой взмахивает рукой:
- Да ни при чем, в общем-то. Наверное, я просто слишком устал.
- Похоже, у вас там и внутреннеполитическая ситуация весьма сложна.
Несколько секунд он молчит, а затем усмехается и закрывает глаза снова:
- Можно и так сказать.
И-пин подтягивает колени к подбородку и смотрит на человека, которого привыкла считать вечно юным неугомонным придурком и редкостным выпендрежником. Вот уж на кого он сейчас похож меньше всего, так это на неугомонного придурка. Это почти страшно, на самом-то деле, – видеть его таким.
- Я недавно его видел, – внезапно говорит объект ее размышлений. – Я и забыл, каким он был юным.
Сначала она не понимает, о ком он говорит, а когда до нее наконец-то доходит, И-пин резко подается вперед, рискуя свалиться с подоконника:
- Десятилетняя базука, да? Битва Колец?
- Совершенно верно, – Ламбо улыбается, не открывая глаз. – Ах, как жаль, что я так и не успел набить Леви морду. Сейчас-то этого так просто не сделаешь.
- Силенок не хватает?
- Возможности не представляется, – фыркает Ламбо.
В кухне повисает тишина, переполненная совместными воспоминаниями, когда трава была зеленее, вода мокрее, а солнце светило ярче.
- А помнишь?.. – одновременно начинают они и тут же неловко осекаются; И-пин смеется смущенно, дергая себя за косичку, а Ламбо взъерошивает волосы, в какой-то момент успев открыть глаза.
- Какими же мы были сопляками, – наконец говорит она, качая головой. – Даже и не верится.
- О да, – подхватывает он. – Особенно ты.
- Ты был ничуть не лучше, – парирует И-пин. – Даже хуже, пожалуй. Как Тсуна вообще допустил тебя до Битвы Колец?
Ламбо пожимает плечами:
- На него надавили Червелло. Знаешь… сейчас я им почти благодарен за это.
Вновь повисает молчание, только на этот раз не уютное – скорее мрачное, пожалуй. И-пин думает, что да, она тоже была бы рада, если бы сейчас могла перенестись на двадцать лет назад.
Только вот в этом мире не бывает чудес. А те, что бывают, весьма прозаично объясняются кольцами, коробочками и Десятилетней Базукой.
- А где она сейчас? – спрашивает она. И объясняет, когда Ламбо с недоумением смотрит на нее: – Десятилетняя Базука?
- Кто знает, – задумчиво говорит он. – Она пропала ещё до войны с Мильфиоре. Наверное, об этом нужно спрашивать Ирие – в конце концов, это он построил ее прототип.
- Как он, кстати?
- Кто, Ирие? Да что ему сделается. Опять вместе со Спаннером мастерит какую-нибудь хренотень.
На самом деле ей не интересно – Ламбо не может этого не понимать, но расспросы все лучше угрюмой тишины. И поэтому он, конечно же, не удивляется, когда она после очередной паузы в их разговоре – на самом-то деле пауз в нем намного больше, чем слов, – говорит:
- А наш магазинчик закрывают.
- О, – только и отвечает он. – Почему?
- Прибыль не покрывает расходы на его содержание. Наверное, ещё месяц-два – и нас окончательно закроют.
У нее абсолютно сухие глаза. Ламбо кивает, и, отводя взгляд, спрашивает:
- Это поэтому ты в начале нашей встречи косплеила вампира?
- Ага. Просто знаешь… Для меня наш магазинчик – это все. Я ведь сначала устроилась туда, чтобы накопить денег на университет, а потом как-то заработалась и осталась. Этот магазинчик – почти десять лет моей жизни.
Ламбо молчит, и она благодарна ему за это. Если бы он начал ее утешать, она точно разревелась бы снова.
Так они и сидят в молчании – долго, И-пин кажется, будто целую вечность; наконец Ламбо вздыхает и поднимается:
- Я, наверное, пойду.
- Среди ночи? – возражает ему И-пин и спрыгивает с подоконника. – Куда ты пойдешь? Переселишься-таки на помойку? Не неси ерунды.
- Я не хочу ставить тебя под удар, И-пин, – мягко говорит Ламбо, но она лишь криво усмехается.
- Не неси ерунды, – повторяет И-пин и отворачивается. – С мафии не уходят так просто, ты же знаешь. Если мной заинтересуются, то одна твоя ночевка у меня совершенно ничего не изменит. Пойдем, я постелю тебе на диване.
…Утром она просыпается от того, что кто-то пытается неслышно одеться и выскользнуть из квартиры. Она не показывает виду, что проснулась, и ещё долго после хлопка входной двери лежит с закрытыми глазами, прислушиваясь к удаляющемуся реву мотоцикла вдали.
