Бал-маскарад в новогоднюю ночь . автора OlimViva (бета: Танцовщица!)    закончен   Оценка фанфикаОценка фанфика
Один маг решил устроить бал в честь объединения всех волшебников, пригласив их потанцевать в новогоднюю ночь. Но - везде есть враги, интриги и... любовь. Чем же закончится любовная история ученицы и учителя?
Книги: Таня Гроттер
Медузия Горгонова, Сарданапал, Бессмертник Кощеев
Любовный роман || гет || PG || Размер: мини || Глав: 1 || Прочитано: 5246 || Отзывов: 3 || Подписано: 0
Предупреждения: нет
Начало: 25.03.11 || Обновление: 25.03.11

Бал-маскарад в новогоднюю ночь .

A A A A
Шрифт: 
Текст: 
Фон: 
Глава 1


(Бессмертник)
Вхожу в огромный зал, в котором горят лишь свечи – их тысячи, не спорю, но освещают они плохо, создавая некий аромат из благовоний, насквозь пропитанный таинственностью.
Запах прогорклых трав, вопреки ожиданиям, не неприятен, скорее, притягателен своей горечью; туман оказывается мягким на ощупь, хотя и заставляет глаза слезиться.
Несколько раз глубоко вдыхаю этот терпкий аромат, и, гонимый неизвестностью, подхожу к одному из столиков у окон – тяжёлые бархатные шторы тёмно-синего цвета, настолько напоминают ночное небо, что хочется убить швею, которая не прикрепила на эту ночь кристаллики звёзд; они не пропускали света с улицы (хотя какой свет в восемь-то вечера?) и безукоризненно сочетались со светло-голубыми стенами, создавая контраст между днём и ночью.
Рядом со мной, отделённая от меня разве что столиком, сделанным из чёрного с цветными вкраплениями камня, на котором стояли бокалы с различными напитками от сока до виски, стояла дама с золотистыми волосами чуть ниже лопаток, одетая в розовое платье, излишне ярким пятном выделяющаяся в тёмных тонах; из-под в тон подобранной маски с интересом блестели голубые глаза, которые были темнее, чем стены. «Хотя в одной этой стене смысла будет побольше, чем во всём её существовании» - замечаю я мысленно. Регина мне никогда не нравилась – слишком слащаво-конфетная, чтобы я мог уделить ей внимание: хотя, возможно, она была бы неплохой женой. Натянуто улыбаюсь этому сборищу зубов и волос и, взяв бокал с чем-то бежевым – разве на взгляд определишь? – отхожу подальше, продолжая поиски. Подхожу к танцевальной площадке – рисунок на полу состоит там из треугольников – и оглядываюсь – девушки все в платьях, мужчины – в костюмах совершенно разных времён и народов, но всех, посетивших это мероприятие, объединяет одно – маски. С перьями, без, на всё лицо, прикрывающие лишь область вокруг глаз, цветные, яркие, в тон своему наряду, под цвет глаз, под образ – разные и непохожие, они едины, и мне это противно. Да, я тоже надел маску: без неё меня сюда не пустили бы, но эта вещь мне неприятна.
Чёрные столики, что стояли вокруг площадки, вздрогнули от чего-то: а, это была Лили, которую разозлили. Она выглядит сногсшибательно в открытом красном платье, туфлях на высоком каблуке-шпильке, маска на ней с перьями, закрывающая большую часть лица, но не узнать её сложно: такой глубокий звонкий смех может принадлежать только ей. Направляюсь к стене – подальше от этой взрывной особы так, чтобы видеть вход: та, кого я жду, ещё не пришла. Но она должна прийти! В конце концов, Сарданапал её заставит, ему-то идея объединения точно по душе! А вот Медузии… не знаю. Эта женщина – одна из немногих, кто не подчиняется мне; я даже не могу предугадать её поведение – только на отдельные фразы: опыт у меня всё-таки есть, и не малый.
Прислоняюсь к холодной стене и выискиваю среди входящих знакомый силуэт, смех, цвет волос – всё, что могло бы помочь мне найти эту женщину! Но проходят минуты, а её - точнее, их: наверное, они будут вдвоём – всё нет.
Мне надоело ждать! Я не послушный мальчик на побегушках! Иду в середину зала, где висят тысячи свечей, окаймлённые туманом неизвестности и очарованием горечи трав. Отовсюду доносятся голоса, смешавшиеся в какой-то странный гул, смех, пылающий в воздухе сотнями искр, начинает играть музыка, словно кто-то провёл сталью по луне; пером по водной глади. Образуются первые пары, пока что только неуверенно держащиеся за руки – ну, это ничего, к концу празднования всё будет по-другому: маски окажутся на полу, улыбки станут более смелыми, озорными, движения – быстрыми, хотя и бестолковыми. Но это будет потом, сейчас – лишь скромность и осторожность.
- Благодарю, - раздаётся близко голос. Поворачиваю голову, усмехаясь: это ведь она! И тут же едва не задыхаюсь от наряда: туфли на высоких каблуках (и как она танцевать собирается?), гольфы – о, как это по-детски! – до колен, чуть выше – на несколько сантиметров – начинаются пышные юбки платья, искусно подчёркивающего её тонкую талию, квадратный вырез, обшитый узкой лентой и полупрозрачными оборами, открывает грудь, изящная тонкая лента на шее смотрится очень лаконично, перчатки до локтей, тоже с лентами и рюшами; в правой руке – веер, на запястье другой же руки повязан изящный платок, украшающий тонкую кисть; маска – с небольшим количеством коротких перьев, прикрывающая пол-лица и завязанная с помощью двух лент, что выделяются в медной копне волос – весь её наряд от каблуков и до маски чёрный, кое-где немного прозрачный, а где-то мглой стал покровителем, и среди всего этого чёрного великолепия царствует ало-бардовый росчерк тонких губ, сейчас так спокойно улыбающихся.
- Не желаете ничего больше? – официант чуть кланяется, не отрывая глаз от Медузии. Да как ты смеешь смотреть в её глаза, упиваться их прелестной чернотой? Ты не достоин даже одного взгляда на её прекрасное тело! Медузия качает головой в ответ, почему-то улыбаясь и ловя отражение света в гранях бокала. – А вы, господин? – обращается юноша ко мне и тут же нетерпеливо прибавляет: - Не хотите поменять напиток? – а я уже и забыл, что держу в руках бокал. Только хотелось бы узнать, с чем он? Качаю головой и, сосредоточив внимание на бокале, отпиваю немного: это оказался персиковый сок.
Нарочито медленно поднимаю глаза и встречаюсь взглядом с ней: в глазах доцента Горгоновой застыл немой вопрос.
- Что, уже старых друзей не узнаёшь? – в моём голосе сквозит ирония: вот и хорошо.
- Это смотря какие друзья, - хмыкает она. Глаза Медузии блестят уже без прежнего тепла, пылая огнём ненависти. Я отлично знаю,. Почему, и это доставляет мне удовольствие: люблю, когда мои жёны ненавидят меня, но подчиняются. А эта женщина рано или поздно станет моей женой!
- М-да? И какие же? – интересуюсь я, чуть наклонив голову и щуря от дыма глаза – Меди же его словно не замечает.
Смотрит на меня долгим, тяжёлым взглядом:
- Друзья наоборот, - доцент кафедры нежетиведения поворачивает голову и, приоткрыв веер, начинает мерно постукивать им по ладони.
- А просто враги нельзя сказать, Меди? – передёргивается, когда я произношу её имя. Начинает быстрее хлопать веером по ладони.
- Но ты же спросил, какие мы друзья, а не враги, - пожимает плечами, и оборки на бретелях поблёскивают сквозь дымку, а лента напоминает чёрную змейку, переливающуюся тёмными оттенками.
- И какие же мы враги? – поджимает губы, и в глазах Медузии появляются отражения тех изумрудных искр, что она только собиралась выпустить… но организатор – не дурак. Здесь стоят ограничения на магию, поэтому сейчас главный я, и Меди ничего не может с этим поделать.
- Давние, Кощеев. Так что прошу не забывать об этом, - Горгонова хочет отвернуться, но я ей мешаю.
- Не предоставишь ли мне честь танцевать с тобой? – спешно пытаюсь вспомнить, из-за каких причин женщина может отказать мужчине в танце: так, перчатки надеты, но ведь не только это основание может быть у отказа…
- Не предоставлю. Я уже обещала этот танец, - вот, о чём я забыл!
- Теряюсь в догадках, кто бы это мог быть, - рассерженно улыбается, с немой ненавистью. Чем больше ты ненавидишь меня сейчас, тем лучше будет мне осознавать, что ты стала моей женой. А ты ей будешь.
- Теряйся дальше, только плащ не потеряй, - отпивает из бокала с пурпурной (интересно, она специально под цвет наряда подбирала?) жидкостью, повесив веер за специальную ленту на руку.
- Спасибо, уже нашёлся, - холодный поклон учтивости. Пусть поймёт, что я ни во что не ставлю её чувства. – Вон он, идёт твой избранник, - едва не выплёскивает вино, настолько стремительно поворачивается.
- Извините, что прервал ваш разговор, - академик кланяется Горгоновой и целует руку, поданную ею, а после кивает мне. – Но танец скоро начнётся, и Медузия нужна мне, - ещё раз кивает, и, взяв женщину под руку, уводит мою желанную вглубь зала.
***
(Сарданапал)
Начинает играть музыка, словно кто-то прошёлся серебряными колокольчиками смеха по лепестку прекрасного цветка.
С лёгким поклоном подаю женщине руку, и Медузия с ответным реверансом вкладывает в неё свою ладонь. Даже сквозь две пары перчаток ощущаю жар. Кладу левую руку ей на талию, и ткань кажется очень мягкой: хотя, наверное, через бархатную ткань перчаток всё будет приятным. Меди, в свою очередь, кладёт руку мне на плечо:
- Ты мне в белых перчатках доктора напоминаешь, - шепчет, усмехаясь. Качает головой, и в свете свечей её волосы блестят медью; быстро отстраняется.
- Детского? – вырывается у меня прежде, чем я успеваю что-либо подумать: уж больно детский наряд у моей партнёрши.
Обиженно сощуривает глаза, и я щурюсь, но уже не из-за чувств, а от горько-сладкого запаха трав, что, впрочем, не мешает ему резать глаза. От этого аромата тут же представляется цветок: лёгкий, воздушный, но ядовитый, он покрыт – и на стебле, и на листьях – острыми маленькими шипами, цвет же лепестков пастельный, чарующий.
- Мне раньше почему-то казалось, что вы, академик, доктор наук, - немного увеличивает дистанцию между нами. Большие глаза озорно блестят из-под маски, столь игривой и нежной.
- Да? Что ж, я удивлён не меньше, чем вы, Медузия, - мы кружимся в танце, и волосы моей подруги разметались по плечам, изредка закрывая женщине глаза. Хочется остановиться и, слегка приобняв её, завести прядь за ухо, закрепив каким-нибудь цветком.
- У меня что-то с маской? Вы слишком пристально смотрите на меня, Сарданапал, - ловит своё отражение на зеркальном потолке и успокаивается: как обычно, всё прекрасно.
- Нет, вы, как всегда, чудесны, - наклоняюсь и шепчу ей на ухо: - Ты обиделась из-за такой ерунды?
- Смотря что, - увеличивает расстояние, - считать ерундой: наши отношения в целом или этот разговор в частности? – поворачивает голову, рассматривая убранство зала: небесного цвета стены и шторы, напоминающие глубокое море; по всему залу (исключая лишь место для танцев) раскиданы небольшие чёрные столики, за которыми мы потом будем сидеть.
- Всё, что связано с тобой, глупостью не может считаться по определению.
Мы немного молчим, полностью отдавшись движениям танца.
- Что там Бессмертник? Это же он был? – удивлённо вскидывает на меня глаза.
- А как ты догадался? – мы чуть приостанавливаемся у окна, и её волосы блестят расплавленным металлом с синеватым отблеском – тенью штор.
- А с кем ещё ты можешь так «мило» беседовать? – усмехаюсь и веду свою спутницу вглубь зала, следуя рисунку танца.
- Мы с ним хорошо поговорили о том, какие хорошие друзья и ужасные враги друг для друга, - недовольно хмурится, вспоминая что-то неприятное.
- И что же это значит? – передёргивает плечами:
-Только то, что всё осталось по-прежнему, - мы движемся мимо статуи, и я рефлекторно сравниваю её с моей партнёршей.
- Тебе это надоело? – резко и немного удивлённо поднимает взгляд, и я понимаю, что, как бы ни была красива статуя, Меди – живая, и уже это делает её невозможной для сравнения.
- С чего это вдруг такая прозорливость? А вообще, нет, - она ещё что-то прибавляет, но так тихо, что я не могу слышать.
Музыка затихает, и танец заканчивается. Мы подходим к стене, и к нам тут же подскакивает юноша в костюме Робин Гуда, пригласивший Медузию на танец. Та, взглянув на меня и безмолвно спросив разрешения, упорхнула под стремительную и суетливую, как полёт воробья, мелодию.
Меди, прошептав что-то, не учла лишь одно: я умею читать по губам. И эти бардовые росчерки шепнули тогда музыке: «Наверно».
Подхожу к окну и радуюсь, что могу наблюдать за очаровательной девушкой – ребёнку по сути – в чёрном платье и с медными волосами.
***
(Медузия)
Свечи, издающие интересный сладко-терпкий аромат, почти потухли, и маги решили включить основное электричество. Поскольку вся романтика исчезла со столь очаровательным дымом трав, то вначале и женская половина, а затем и мужская сняли маски.
Я сижу за столом рядом с Сарданапалом, напротив Жени и Татки – брата с сестрой. По правую руку академика расположился его давний друг – Александр, который недавно сделал предложение Тате. Женя, впрочем, не ощущал себя третьим лишним, удачно шутя и не забывая периодически приглашать на танец какую-нибудь мимо проходящую девушку. С зелёными глазами и светлыми волосами, в красивой мантии с фиолетовым отливом и в высоких чёрных сапогах, Женя вёл танец уверенно и непринуждённо, поэтому ему редко отказывали. Татка – точная копия брата, даже в мантии похожей – смеялась и старалась незаметно взять за руку Алекса, в другой руке держа бокал с вином. Тот, занятый разговором с Сарданапалом, краснел и запинался на полуслове, из-за чего послужил объектом для шуток Евгеши и укоризненно-понимающих взглядов лучшего друга. Изредка на нас бросали взгляды Бессмертник и его компания: три девицы и мальчик. А всё началось с того, что Саша – смуглый, с чёрными, но уже тронутыми сединой волосами и голубыми глазами – желая привлечь ревность невесты, пригласил одну из девочек Кощеева на танец.
Никто ведь и не подумал, что той девушкой может оказаться дочь главы Продрыглых Магций, а ещё две девицы – его очередная жена и сестра той, мальчишка же оказался сыном. Я, если честно, не удивилась бы и внукам Бессмертника.
Внезапно музыка на несколько мгновений затихла, и – настолько она стала привычной – все звуки показались непривычно пустыми и громкими.
- Господа! – послышался молодой, полный доброжелательности голос. – Пять минут до торжества! Прошу всех гостей сесть за столики! После танцы будут продолжаться! – обладателем приятного баритона оказался юноша лет двадцати семи, со смуглой кожей, светлыми волосами и в аккуратном чёрном костюме. На его поясе висела маска – немного блестящая, но такая же лаконичная. Похоже, этот человек – хозяин бала. Интересная личность.
Все довольно быстро расселись по местам и, не дожидаясь приглашения, взяли бокалы.
- Сарданапал! – что же это за человек? Маг, точнее. – Поставь этот бокал на место и возьми хотя бы простое вино, если не хочешь игристое.
- А чем тебе не нравится этот бокал, Меди? – улыбается с самым честным видом, а глаза-то так и блестят!
- Тем, академик, что он с виски, - пытаюсь как можно незаметнее убрать бокал подальше от лучшего ученика Древнира. Иногда мне становится интересно: «А пить его тоже Древнир научил? Уж больно выдержка хорошая».
- Да? – смотрит лже-удивлённо, зачем-то просматривая его на свет. – Да ладно тебе, Меди. Праздник ведь, - дотрагивается до моей руки, и я чувствую жар, медленно, как лава, разливающийся по коже.
- Угум, - мрачно киваю. – И именно поэтому ты должен помнить хотя бы бой курантов.
- Эх, - со вздохом опускает бокал на стол. – Но ведь не нужно помнить, что было после?
- Не нужно? Ты на что это намекаешь? – усмехаюсь.
- А седьмым бокалом его можно выпить? – кладёт свою руку поверх моей, и я ловлю на себе понимающий взгляд Таты. Немного раздражённо улыбаюсь и стряхиваю его руку.
- После седьмого ты и так ничего не вспомнишь, - он хотел что-то ответить, но академика прерывает объявление:
- Господа! – хозяин поднимается, и его голос разносится по всему залу приятной музыкой. – Три минуты! – в этот же момент начала звучать песня.

Когда приходит год молодой,
А старый уходит вдаль,
Снежинку хрупкую спрячь в ладонь,
Желание загадай.

Смотри с надеждой в ночную синь,
Некрепко ладонь сжимай,
И всё, о чём мечталось, проси,
Загадывай и желай.

И Новый год,
Что вот-вот настанет,
Исполнит вмиг мечту твою,
Если снежинка не растает,
В твоей ладони не растает,
Пока часы двенадцать бьют.
Пока часы двенадцать бьют.

Когда приходит год молодой,
А старый уходит прочь,
Дано свершиться мечте любой -
Такая уж это ночь.

Затихнет всё и замрёт вокруг
В преддверии новых дней,
И обернётся снежинка вдруг
Жар-птицей в руке твоей.

И Новый год,
Что вот-вот настанет,
Исполнит вмиг мечту твою,
Если снежинка не растает,
В твоей ладони не растает,
Пока часы двенадцать бьют.
Пока часы двенадцать бьют.

Слова песни, к удивлению, знали все. Подпевая, многие улыбались друг другу, позабыв о том, что кто-то тёмный, а у кого-то изумрудные искры. Только Кощеев и ещё несколько человек мрачно просидели, скрипя зубами.
- Маги! – светловолосый юноша вновь встал, почтительно поклонившись во все стороны. – Я очень рад, что вы все смогли поддержать мою идею! Ведь мы все состоим из одной плоти, одной крови! К чему распри из-за цвета искр? Давайте объединимся и станем ещё сильнее! Почему разработки новых заклинаний у светлых и тёмных идут по отдельности? Ведь мы можем объединиться и стать лучше! Прошу вас! Давайте, этот Новый Год станет символом того, что больше не будет преград между нами? Пускай же льются слёзы счастья, а не наша кровь! – тут юноша поднял бокал. – За нашу связь! За единство!
- За единство! – эхом прокатилось по залу. Но, не успели мы поднести бокалы к губам, как раздался бой курантов.
(От лица Медузии, от лица Сарданапала, от лица Бессмертника. Прим.авт.)
Первый удар… крепко сжимает мою руку… ищу её ладонь… я смотрю только на неё, и Жозефина (жена Прим. авт.) ревниво толкает мою ногу под столом…
Второй удар… улыбаюсь ему… нахожу рукой бокал шампанского… шикаю на жену, и она недовольно хмыкает мне в ответ…
Третий удар… хочу прижаться к тебе и не отпускать… люблю твою улыбку… Алёна (дочь Прим.авт.) укоризненно смотрит на меня…
Четвёртый удар… вижу отражение своих губ в твоих глазах… ты опускаешь голову, скрывая улыбку… хмурюсь, смотря на девчонку…
Пятый удар… пытаюсь отвернуться, дабы отогнать наваждение…
- А ты покраснела, Медузия, - совсем не кстати вмешивается Жека, которого мне хочется за это убить, - и ведь почти не пила, - подмигивает мне, и все, кроме нас с Меди, смеются…
веселятся и говорят о чём-то, чёрт бы их побрал!...
Шестой удар… неловко улыбаюсь и пытаюсь скрыть смущение… хочу её обнять… как они все мне надоели! пропади они пропадом!
Седьмой удар… заправляю волосы за ухо, стараясь не поднимать взгляда… собираюсь незаметно приблизиться к ней, но ловлю на себе взгляд Кощеева… Чёрт! ну что могло привлечь Медузию в его глазах? Он же ничтожество, пускай и самое сильное из ныне живущих магов, но ничтожество! Её достоит лишь один я!..
Восьмой удар… случайно замечаю в отражении бокала, что Сарданапал смотрит куда-то на соседний столик… и что нужно Бессмертнику? У него ведь есть всё: любящая жена (и не одна), дети (тоже не в единственном экземпляре), родной дом и тепло очага… почему он, а не я?...
Девятый удар… ловлю в том же бокале его взгляд… смотрю в её глаза, отражённые в бокале из-под шампанского… Жозефина пытается взять меня за руку…
Десятый удар… пытаюсь придумать, как бы понезаметнее… я не могу больше… раздражённо убираю свою руку – не нужны мне её ласки!..
Одиннадцатый удар… желание взять его за руку сведёт меня с ума… больше нет сил таиться – открытым порывом поднимаю на неё глаза… обиженно сопит, словно я ее чем-то обидел...
Двенадцатый удар… встречаюсь с ним взглядом... Я ЛЮБЛЮ ТЕБЯ!
А Кощеев так всю ночь и ругался со своей женой и дочерью (брат благоразумно не вмешивался)…
***
(Автор)
Сарданапал, улыбаясь, сел рядом со спящей Медузией и поправил одеяло. Подчиняясь его взгляду, раздвинулись шторы. На улице шёл снег. Изредка выглядывало солнце, озарявшее на краткие мгновения своим тёплым светом мир. В один из таких моментов на журнальном столике мелькнула небольшая бумажка, лучше всякого солнца согревающая академика. Когда он нёс её в кармане, лучшему ученику Древнира казалось, что слова прожгут его плащ, настолько они были горячи.
Открыв глаза, Медузия скептически осмотрела главу Тибидохса:
- Только не говори мне, что опять какой-нибудь званый вечер намечается: я отлично метаю подушки, - шутливо пригрозила женщина.
Выглядел академик, действительно, празднично: синяя мантия, аккуратно причёсанная борода. Но главное даже не это – глаза мужчины светились радостным предчувствием.
Медузия же, как только что проснувшаяся, была в простой белой пижаме, с растрёпанными волосами, благодаря специальному заклинанию не превращающимися в змей, и сонно улыбающимися губами. «Такой, без всех этих безукоризненных нарядов, загадочных масок, она нравится мне гораздо больше», - промелькнула мысль в голове Сарданапала.
- Кстати, ты помнишь, что я тебе вчера подарила? – сев на кровати и протерев глаза, спросила доцент Горгонова. – Или после виски, вина и шампанского ты вообще утерян? – ехидно добавила она.
Академик, усмехнувшись, ответил:
- С добрым утром, Меди, - встав у окна, он продолжил: - Не забыл – посмотри на столик, - улыбнулся мужчина.
- Сейчас узнаем, что же ты хочешь, чтобы я сделала, - нараспев произнесла учительница нежетиведения.
Прочтя написанное Сарданапалом на уже знакомой нам бумаге, она, смеясь, бросилась обнимать его.
Вскоре они уже целовались.
В свете солнца на бумажке сверкнули слова: «Будь моей женой»


Подписаться на фанфик
Перед тем как подписаться на фанфик, пожалуйста, убедитесь, что в Вашем Профиле записан правильный e-mail, иначе уведомления о новых главах Вам не придут!

Оставить отзыв:
Для того, чтобы оставить отзыв, вы должны быть зарегистрированы в Архиве.
Авторизироваться или зарегистрироваться в Архиве.




Top.Mail.Ru

2003-2024 © hogwartsnet.ru