Глава 1Как же устаешь от этого шума. Люди, разговоры, песни. Постойте-ка. Он только что сказал, что устал от песен? «Ну, от таких – пустых, громких, пьяных – точно», – оправдался перед собой Курт, закрывая дверь в свою комнату.
Неделя трезвости в МакКинли негативно отразилась, кажется, на доброй половине жителей Лаймы. Некоторые до сих пор не могли отойти от череды возлияний. Поначалу немного ошарашенные выступлением «Новых направлений», подростки на какое-то время прекратили экспериментировать с алкоголем, но ненадолго. Пусть уже и не в общественных местах, но по домам снова начали устраивать пьяные вечеринки. И в один из вечеров Финн решил пригласить ребят из хора посидеть дома у Хаммелов-Хадсонов, воспользовавшись тем, что Кэрол и Берт, наконец, нашли возможность отправиться в небольшое свадебное путешествие. Курт был против: он все еще ощущал стойкий осадок от прошлой вакханалии в доме Берри, – вот только его, кажется, не особо спрашивали.
И к десяти часам вечера в их новом, уютном, чистеньком доме уже творилось черт знает что. Нет, никаких погромов, но без брезгливости смотреть на раскиданные всюду бутылки, пакеты из-под чипсов, соленые орешки на полу (на которых, кстати сказать, уже кто-то растянулся) на трезвую голову было тяжело. Поэтому, плюнув на все, Хаммел тоже присоединился к шумной компании, вооружившись бутылкой «Ольмеки голд».
Так как изначально Курт был против этой затеи, то и Блейна не приглашали. А звонить ему на ночь глядя было уже как-то глупо. Вечер он провел в компании неунывающей Мерседес, которая развела его на «поплакаться в жилетку» и сама рассказала ему о своих душевных страданиях на почве «я слишком классная для кого-либо, поэтому мне никто не нужен» (что, понятное дело, было лишь маской, но Курт уважал подругу за силу воли и умение вытаскивать себя из депрессии почти без посторонней помощи).
Ближе к часу ночи все запасы алкоголя были исчерпаны, парочки, заметно изнывая, жались друг к другу, а те, у кого не было пары (в том числе и Курт) чувствовали себя уставшими и лишними на этом празднике жизни. Не видя причин оставаться среди этого бедлама и дальше, юноша отправился в душ, а потом – к себе в комнату. Завтра ему предстояла серьезная уборка.
Через полупрозрачные шторы в комнату с улицы проникал приглушенный свет луны, которая висела в небе, как огромная головка сыра Бри – такая же белоснежная и рыхлая. Чуть ощутимо кружилась голова, и он присел на краешек кровати, какое-то время пытаясь заставить мир прекратить вращение. Прекрасная звукоизоляция, о которой Хаммел-младший позаботился во время ремонта в их новом доме, позволила больше не слышать доносившиеся с первого этажа звуки музыки и разговоры. Курт потер глаза и, расслабленно вздохнув, юркнул под пуховое одеяло.
И тут же понял, что в его кровати есть кто-то еще.
– Рэйчел? – юноша округлил глаза.
– М-м-м… – пробормотала Берри куда-то в подушку.
Каскад черных волос закрывал ее лицо, она была погребена под бордовым покрывалом и утопала в мягких подушках.
– Дорогая, я понимаю, что ты пошла в разнос, но то, что у тебя ничего не вышло с Блейном, не значит, что что-то выйдет со мной.
Его сарказм остался без ответа.
– Эй, – Курт осторожно убрал одну из прядей с лица девушки. Та умиротворенно сопела. – Нет, так не пойдет. Просыпайся и уходи отсюда, – Курт тронул подругу за плечо.
Рэйчел неохотно открыла глаза и рассеяно взглянула на Курта, будто не совсем понимая, где находится. Спустя пару секунд ее взгляд стал осмысленнее.
– А мне больше некуда… – пробормотала она плохо слушающимися губами. Ощущения были похожи на те, которые испытываешь при обезболивании в кабинете у зубного.
Идеальная бровь Курта поползла вверх.
– Мне казалось, у нас хватает места. Да и… кто-то же уходил?
– Да, Сэма и Сантану забрали на другую вечеринку его друзья, Тина и Майк ушли за новой порцией выпивки, но так и не вернулись. По-моему, они звонили потом Финну, говорили, что решили дойти до Майка, – с трудом воспроизводя в памяти события, попыталась объяснить Рэйчел. – Но остальные остались.
Курт прикинул, где могли разместиться семеро оставшихся ребят, но Рэйчел сама начала рассеянно загибать пальцы перед его носом.
– Арти и Бриттани ушли в комнату ваших родителей, Финн с Квинн пошли к нему, Мерседес осталась в зале, да и Пак, по-моему, тоже где-то там с Лорен…
«О, Финн снова с Квинн. Вот, в чем был твой коварный план, братишка», – отметил про себя Курт. Ожидаемо.
Если выбирать из этих двух врушек, одна из которых сейчас лежала рядом с Куртом, то он посоветовал бы Финну остаться с Квинн. Берри, как оказалось, была еще более ветрена и эгоистична, и на нее ни в чем нельзя было положиться.
Хаммел уже почти простил ей ту выходку с Блейном. В конце концов, именно благодаря этому инциденту Блейн вроде как разобрался со своей сексуальной ориентацией и больше не задавался разными дурацкими вопросами. Правда, ближе к Курту он от этого не стал, но надежда, как известно, – самое живучее, что есть у человека, тем более, влюбленного.
– Ох, – обессилено вздохнул Курт, смиряясь с мыслью, что ему придется сегодня делить постель с мисс Невыносимая Зазнайка. – Хорошо, оставайся. Надеюсь, ты не храпишь, – он смерил ее предупреждающим взглядом.
– Никто не жаловался, – пожала плечами Рэйчел.
– Подушки не умеют вести светские беседы,– съязвил Курт. – Разве что, ты научила свою разговаривать.
Голова Рэйчел была настолько тяжелой и сонной, что она даже не подумала возмущаться. Ведь она действительно никогда не спала ни с кем ночью, и никто не мог рассказать ей, храпит она или нет.
– Спокойной ночи, – пробормотала девушка и поудобнее устроилась на подушке.
– Спокойной, – ответил Курт и натянул одеяло почти до подбородка.
Он подумал над тем, чтобы повернуться на другой бок, но почему-то ему не очень-то хотелось чувствовать спиной присутствие Рэйчел. «Никогда не поворачивайся спиной к врагу?» – усмехнулся своим мыслям юноша, разглядывая спокойное лицо девушки.
Что в ней так привлекало парней? Помимо упрямства и непроходимой толстокожести, позволявшей ей «ходить по головам», лишь постфактум понимая, что она кого-то задела или оскорбила, все-таки в ней были приятные черты. Она была неплохой собеседницей, хотя и болтала в основном о себе; если это было в ее силах – всегда старалась помочь или хотя бы отвлечь от тяжелых мыслей. Если не смотреть на ее дичайшее отсутствие вкуса в одежде, то она была по-своему мила и наивна, с этими своими ободками и иногда-не-такими-уж-ужасными платьицами. Хотя простить ей те кошмарные свитера с оленями, совами и фиолетовыми щенятами не смог бы даже Папа Римский. Чуть крупноватые, но выразительные черты лица, загорелая кожа, насыщенного шоколадного цвета волосы, привлекательные, полные губы… Да, пожалуй, парни действительно могли найти в ней что-то. Вот только те, кто находил в ней это «что-то», как назло, нравились и Курту. И в этом контексте он готов был пересмотреть свое отношение к как-то оброненной фразе Рэйчел про то, что «у них, быть может, куда больше общего, чем казалось». Если это действительно так – тогда для Курта еще не все потеряно.
Курт скользнул взглядом по высоким скулам, подбородку, губам девушки. «Эти губы целовали Блейна, – с завистью и горьким привкусом обиды подумал юноша. – И Блейн целовал эти губы…». Еще пару раз эта мысль пронеслась в затуманненом алкоголем сознании и замкнулась сама на себя. Это немного раздражало.
Стараясь не потонуть в ощущении дежавю, Курт чуть слышно прошептал, не будучи уверенным, что Рэйчел еще не спит и слышит его:
– Какой вкус у его губ? – и затаил дыхание.
– Потрясающий, – тут же последовал ответ.
Курта тряхнуло. Он вдруг захотел придушить Берри подушкой или хотя бы выставить ее вон из комнаты.
– Как у сливочного крема, – выдохнула Рэйчел, и пушистые ресницы дрогнули, когда она улыбнулась своим воспоминаниям. – Но я больше люблю ванильное мороженое.
– Оу, – Курт постарался сохранить самообладание. Может быть, однажды и он ощутит этот вкус сливочного крема...
– Прости, тебе, наверное, не очень приятно это слышать, – чуть запоздало извинилась девушка и открыла глаза. Кажется, в них даже читалась некоторая степень раскаяния.
Курт закусил губу. Разубеждать Рэйчел в этом ему совершенно не хотелось.
– Господи, я ужасна, – перемена в настроении девушки его немного смутила. – Для меня нет ничего святого, – она вдруг обняла лежащего рядом Курта, положив голову ему не плечо.
– Ты сильная, Рэйчел, – он успокаивающе погладил ее по голове, пропуская упругие густые локоны между пальцами.
– Как ломовая лошадь, – грустно согласилась девушка и прижалась к нему сильнее.
Курт фыркнул.
– Ну, не боевой слон, и ладно, – он помолчал и продолжил: – Ты талантливая, очень-очень талантливая. Звездочка.
Ласковые тонкие пальцы касались ее волос, и голова становилась с каждым движением все легче, напряженные мысли попрятались по уголкам сознания, решив до поры до времени не показываться.
– Ты упорная, – попытался подобрать эвфемизм к напрашивающемуся слову «упертая» Курт.
– Упрямая, – прошептала Рэйчел ему в ключицы.
Теплое дыхание приятно согревала кожу. «Теплая и мягкая, как кошка», – с улыбкой подумал Хаммел. Он внезапно понял, что сейчас готов простить ей все глупости, которые она совершила. И не только по отношению к нему. Он бы простил ее авансом за всех: за Финна, за Пака, за Квинн, за весь хор. Теплая, искренняя, маленькая глупая девочка сейчас клубочком свернулась у него на груди, и не простить ее было бы кощунственно.
– Да, упрямая. Но в нашем нелегком деле, – Курт чуть отстранился и заглянул ей в глаза. Рэйчел понимающе кивнула, и он продолжил, – только такие и выживают. Просто, Рэйч, я действительно советую тебе думать, прежде чем делать. Не всегда стоит идти на поводу у своих желаний, иногда полезно заботиться о чувствах близких людей, – он отрывисто вздохнул, закусив губу.
– Прости меня, – Рэйчел подняла на него виноватый взгляд и увидела, что глаза Курта увлажнились. – Прости, пожалуйста. Я маленькая дрянь, – она шмыгнула носом.
Курт тихо рассмеялся и смахнул нечаянную слезинку.
– Ты научишься, я верю в тебя, – он невесомо поцеловал ее в висок.
– И все будет хорошо? – совсем по-детски спросила Рэйчел, утыкаясь носом в изгиб его шеи.
Курт чуть вздрогнул. Думать о том, что Берри даже сейчас остается верной себе и действительно имеет в мыслях еще что-то, кроме желания пожаловаться другу, не хотелось. «Девушки, – подумал Курт. – Кокетство и флирт у вас в крови». Но не в данном же случае!
Но все его подозрения развеялись через пару секунд, когда он почувствовал, как по его шее, затекая за воротник пижамы, текут настоящие ручейки слез.
Увидев слезинки в прозрачных глазах Хаммела, Рэйчел подумала, что действительно никогда не жалела тех, кто был с ней рядом, никогда не думала, что же они чувствуют. Она обрела в Курте отличного друга и недавно так по-свински с ним поступила… А до этого… Сколько ужасных вещей она совершила: как ранила Финна, который уже проходил через предательство, как обидела Пака – ведь он тоже был живым, чувствующим человеком, а она использовала его, как орудие, чтобы заставить Финна ревновать. Слезы подступили неожиданно, перекрыв доступ кислороду, грудь сдавило, и всхлипы сами стали вырываться наружу.
– Милая, ну что ты? – Курт обеспокоенно взглянул на девушку, плачущую в его объятиях. – Давай еще и я зареву, и тогда тут будет море слез.
– Как в… в… «Алисе-е-е-е», – завыла девушка, не собираясь, впрочем, останавливаться.
Курт умиленно улыбнулся. Ну, точно – маленькая девочка.
Но маленькая девочка сейчас была пьяна, как вполне себе взрослая девушка, натворившая уже за свою недолгую жизнь много глупостей, в которых, похоже, наконец, начала раскаиваться. И ему ничего другого не оставалось, чем ждать, пока Рэйчел проплачется у него на груди. Он гладил ее по вздрагивающим плечикам и острым лопаткам, чувствуя, что еще чуть-чуть – и сам разрыдается. Дурное влияние алкоголя и заразительные женские эмоции.
Но слезы все текли и текли из ее прекрасных глаз, не останавливалась, и Курт слегка запаниковал. Слишком долго женские слезы не мог переносить даже он. Что-то нужно было делать.
– Рэйч, тшшш, – он прижался губами к ее щеке и с удивлением почувствовал, что у Рэйчел Берри… сладкие слезы.
Он никогда не пробовал на вкус ничьи слезы, кроме своих, и всегда наивно полагал, что «соленые» – это единственный эпитет, который может описать человеческие слезы. Как оказалось, он ошибался. Открытие было настолько шокирующим, что Курт не удержался и поцеловал нежную кожу на ее щеке еще раз. И еще, на мгновение дольше, чувствуя, как слезинки тают на губах.
Рэйчел начала затихать.
«Подействовало», – вспомнил юноша про изначальную цель своего порыва.
Он оторвался от ее потрясающе сладкой шелковой кожи и заглянул в блестящие, широко распахнутые глаза. Рэйчел, со своими длинными, влажными ресницами и огромными темными глазами, была сейчас похожа на оленя. Ее взгляд выражал внезапное прозрение и… решимость. «О, нет», – только и успел подумать Курт, осознав весь ужас ситуации, и в следующее же мгновение девушка прижалась к его губам своими, мягкими, горячими, сладкими и распухшими от слез. Курт сглотнул и сдавленно выдохнул, пытаясь мягко оттолкнуть девушку, вжавшуюся в него изо всех сил. Но она лишь сильнее прижалась к нему, захватывая его нижнюю губу и целуя снова.
«Это рок. Я обречен», – в панике подумал юноша, вспоминая свой вечер с Бриттани. Ни один из парней, в которых он влюблялся, не испытывал к нему ответного интереса, никто из них не целовался с ним, тогда как девушки «на счету» Курта уже имелись. Вот только зачем они ему?
Курт последний раз вяло дернулся под напором Рэйчел и, вздохнув, смирился со своим положением. «Последний раз в жизни», – твердо пообещал он себе.
Он постарался расслабиться и приоткрыл губы, впуская горячий, приятный и не менее сладкий язычок Рэйчел. Девушка углубила поцелуй, ее рука неуверенно скользнула на его затылок, зарываясь пальцами в шелк волос.
Она знала толк в поцелуях и действовала уверенно, но в то же время нежно. Несколько томительных секунд – и Курт, пускай и не особо охотно, начал отвечать на поцелуи. Когда она провела острым язычком по внутренней стороне его нижней губы, он не смог сдержать тихого стона. Он должен был признать, что в этот раз происходящее нравилось ему все-таки больше, чем поцелуи с Бриттани. Быть может, сказывался алкоголь, растворенный в крови, может – то, что Рэйчел даже просто как человек была ему ближе отстраненной и вечно-ходящей-в-тумане – пускай и очень милой, – Бриттани.
В какой-то момент он понял, что девушка нависает над ним, всецело завладев ситуацией и прижав его к подушкам. Ее миниатюрная ладонь обвела контур его лица, задержавшись на нежной щеке, а в следующее мгновение уже была у него на талии, обнимая, чуть приподнимая над простынями. Рэйчел явно распалилась и, оставив в покое его губы, стала прокладывать дорожку из влажных, горячих поцелуев вниз по белоснежной коже, на которой играл лунный свет. Забытой не осталась ни очаровательная ямочка на подбородке, ни чувствительная кожа под ушной раковиной, а потом и тонкие ключицы – чтобы добраться до них, девушке пришлось расстегнуть одну из верхних пуговиц на пижаме Хаммела.
В этот момент Курт подумал, что уже не совсем отдает себе отчет в том, с кем он целуется: с парнем или девушкой. Происходящее было похоже на плохо срежиссированный сериал, где несколько сценаристов тянули одеяло сюжета в разные стороны, выдумывая отношения между персонажами, на первый взгляд, совершенно не подходящими друг другу.
– Рэйчел, стой, – сдавленно выдохнул юноша, тихо всхлипнув от удовольствия, когда ее язык прочертил на его коже пылающий треугольник: ключица-ямочка между ключицами-еще одна ключица.
Задыхающаяся девушка оторвалась от шеи юноши и посмотрела на него, распростертого под ней, расфокусированным взглядом. До нее начала потихоньку доходить абсурдность ситуации.
Она чертыхнулась и, с силой зажмурившись, помотала головой из стороны в сторону.
– Обожечтожеяделаю, – она закусила губу, и Курт отметил про себя, что это выражение лица безумно шло Рэйчел Берри.
– Вот и я задаюсь тем же вопросом, – с трудом восстанавливая дыхание, поддакнул юноша.
Сердце билось в груди загнанным зверем, а по телу все еще бежали мурашки.
– Я… просто… ох, – Рэйчел спрятала лицо в ладошках.
– Не смей снова реветь! – не на шутку испугался парень. – А то, глядишь, изнасилуешь меня.
Он взял девушку за плечи и потянул на себя. Рэйчел снова оказалась в его объятиях, как тогда, до своего неожиданного порыва. Только в этот раз она затихла и почти не дышала.
– Так ужасно? – спустя какое-то время прошептала она рядом с его ухом.
«Можно подумать, ты не слышала, как я стонал», – пронеслось в голове юноши.
– Нет, Берри. Самое ужасное – это твои непредсказуемые реакции. Я настоятельно советую тебе научиться с ними справляться, – отозвался Курт, осторожно приобнимая девушку.
– Договорились, – выдохнула Рэйчел и снова затихла.
Он мог понять, что это было: истерика, которую подхлестнул алкоголь. В жизни Рэйчел сейчас шла не самая светлая полоса: ее лишили большей части сольников, ее по очереди бросали мальчики, и кто уж был тому виной – это отдельный вопрос. Последний вообще оказался убежденным геем. Хоть она и старалась извлечь из всех переживаний выгоду, направив энергию в творческое русло, все это не могло не выбить ее из колеи. И поэтому эмоции искали выхода.
А вот своих реакций он как-то не понял. С Бриттани ему, честно говоря, зевать хотелось. А сейчас… «Забудь, Курт Хаммел», – приказал себе юноша и решил отложить анализ до лучших времен.
– А тебе все-таки понравилось, – снова подала голос Берри. Интонации были лукавые.
Курт хмыкнул.
– Только не придумывай себе ничего, прошу тебя. Это ничего не значит.
– Угу, – улыбнулась Рэйчел у него на плече.
– Я серьезно, – юноша, еще сам не проанализировав ситуацию до конца, предпочел дать самое простое и логичное объяснение. – Если бы тебя начала целовать и ласкать девушка, ты бы тоже едва ли осталась равнодушной, поверь мне. Но это бы не значило, что ты стала лесбиянкой. Как и то, что я, если мне понравилось, перестал быть геем.
«Разъяснительные беседы о проблемах с ориентацией в последнее время стали моей визитной карточкой», – заметил про себя Курт, вспомнив разговор с Блейном.
– Хочешь конфету? – внезапно спросил Курт.
Рэйчел удивленно посмотрела на улыбающегося Хаммела.
– Ты прячешь их под подушкой?
– Почти, – подмигнул Курт и потянулся к прикроватной тумбочке. Из ящика он извлек пакетик с «Hershey's Kisses & Hugs».
– И очень в тему, – хихикнула девушка.
Курт фыркнул и, развернув одну из оберток, поднес конфету к губам девушки. Рэйчел чуть удивленно приподняла бровки, но не стала упускать свой шанс и уже в следующую секунду приняла угощение. Курт удовлетворенно кивнул.
– Иногда, знаешь ли, по ночам очень хочется сладкого. Особенно, когда на душе горько, – он коснулся щеки девушки, убирая упавшую на лицо прядь.
– Понимаю, – тихо ответила Рэйчел, проглотив остатки конфеты.
Курт легко, невесомо чмокнул ее в губы.
– Теперь ты еще слаще, – улыбнулся он и снова улегся на подушки.
Девушка устроилась рядом, подложив руки под щеку и закрыв глаза.
Курт какое-то время смотрел на ее умиротворенное личико, а потом и сам стал потихоньку уплывать в царство Морфея.
Уже сквозь сон он услышал лепетание где-то рядом, но не был уверен, что ему это не показалось.
– Ты лучше сливочного крема. Ты как ванильное мороженое.
