Глава 1Иногда люди просто не знают, что для них лучше.
Ноябрь
Несмотря на то что, Лаванда умела мастерски действовать людям на нервы, она все-таки была ее лучшей подругой. По крайней мере, Парвати хотелось так думать.
Парвати давно уже закончила обедать, но Лаванда почти не притронулась к своей порции: она целиком и полностью была поглощена исследованием рта Рона Уизли.
Вздохнув, Парвати мрачно ссутулилась – им еще предстояло поработать над эссе по прорицаниям, и было бы неплохо завершить его до отбоя. Она многозначительно зевнула, но Лаванда и ухом не повела, как это было всегда, когда Рон оказывался в радиусе двух миль от нее. По другую сторону стола сидел Гарри, явно скучающий, как и сама Парвати. Она поймала его взгляд и повела глазами в сторону их лучших друзей. Гарри коротко рассмеялся и быстро сделал вид, что закашлялся, но он лишь напрасно тратил силы: парочка, казалось, не замечала никого вокруг.
На самом деле обжимания Рона и Лаванды за столом могли лишить аппетита кого угодно. В конце концов, постоянно обмениваться слюнями – крайне негигиенично!
Парвати посмотрела на часы и снова перевела взгляд на Лаванду.
– Лав, не пора ли нам идти? – спросила она, но ответа не получила.
Парвати всегда полагалась на помощь подруги, но ведь если она сейчас уйдет, то часть работы наверняка придется выполнить самой. Решившись, она подняла сумку с пола и встала из-за стола.
– Я буду в библиотеке, присоединяйся, как закончишь. Увидимся.
Сбегая по лестнице в коридор, ведущий к библиотеке, Парвати думала лишь о том, что это была целиком и полностью ее вина. Она поддержала Лаванду в ее глупом увлечении, она посоветовала ей сделать первый шаг… Она была уверена, что пройдет несколько недель, и Лаванда по горло насытится глупыми шуточками Рона и его инфантильностью, расстанется с ним и начнет сохнуть по кому-нибудь другому. Но прошло уже больше месяца, а было вовсе не похоже, что Рон в глазах Лаванды потерял свою притягательность. Даже наоборот – Лаванда была влюблена, как никогда! Парвати ничего не имела против Рона, но все же ей хотелось, чтобы она снова могла говорить с Лавандой о чем угодно, пусть даже и…
– Ой!
Парвати настолько погрузилась в свои мысли, что не заметила выходящую из библиотеки Гермиону и на всей скорости врезалась в нее. Гермиона выронила из рук стопку книг, а сквозь низ сумки Парвати начали просачиваться чернила.
– О, Парвати, прости, пожалуйста, – проговорила Гермиона извиняющимся тоном и присела на корточки, чтобы собрать разбросанные по полу книги.
– Нет-нет, все нормально, это я виновата. Мне пора бы уже научиться смотреть, куда я иду, – открыв сумку, Парвати тяжело вздохнула: эссе по прорицаниям было залито чернилами.
– Это твоя домашка? Подожди, дай мне посмотреть, – Гермиона протянула руку, чтобы взять у Парвати эссе. – Хм-м… Знаешь, у меня в спальне есть пятновыводитель, он должен помочь.
– Это действительно неплохо, но… – Парвати хотела было возразить, но Гермиона уже шагала по коридору, сжимая в руке пергамент с эссе. Вздохнув, Парвати последовала за ней.
До общей гостиной они шли в полном молчании, явно не зная, что сказать друг другу. Парвати никогда раньше не задумывалась, как мало они с Гермионой на самом деле общались: она всегда была вместе с Гарри и Роном, в то время как сама Парвати большую часть своего времени проводила с Лавандой… по крайней мере, так было еще относительно недавно. Сейчас же они обе были вынуждены все больше времени проводить в одиночестве.
Парвати неожиданно подумала, что Гермиона наверняка страдала от взаимоотношений Рона и Лаванды гораздо больше, чем хотела показать. Хотя, кроме атаки канареек, о которой, смеясь, рассказала Лаванда, и холодных взглядов, которые она посылала этой парочке, когда бы ни увидела их, Гермиона отлично контролировала свои чувства, не показывая никому своих переживаний. Однажды ночью Парвати слышала, как Гермиона плачет, уткнувшись в подушку и думая, что все спят.
Лаванда, конечно же, ни капли не сочувствовала Гермионе. «Если она действительно хотела встречаться с ним, то у нее был миллион возможностей сделать это! Я не виновата, что Ронни предпочел ей меня», – резко ответила она, когда Парвати упомянула о своих наблюдениях.
Однако Парвати вовсе не казалось, что Лаванда интересна Рону больше, чем Гермиона. Да, он проводил с ней кучу времени, но от внимания Парвати не ускользнуло, что особую страсть к Лаванде он начинал испытывать лишь когда они оказывались в поле зрения Гермионы. Не для нее ли устраиваются все спектакли?
Парвати вспомнила, как раньше они с Лавандой не раз и не два размышляли над взаимоотношениями Рона и Гермионы и приходили к выводу, что их связывает нечто большее, чем просто дружба. Неужели чувства Рона к Гермионе так быстро сошли на «нет», не оставив и следа? В любом случае, что бы там Лаванда ни говорила и ни думала, у Парвати имелись свои соображения и сомнения на этот счет.
Когда они с Гермионой вошли через портретный проем в гостиную Гриффиндора, их глазам предстала живописная картина, словно иллюстрация к мыслям Парвати: счастливая парочка уютно устроилась в кресле у камина, занимаясь привычным делом; но Парвати могла поклясться чем угодно, что за секунду до того, как снова засунуть в рот Лаванде язык, Рон неотрывно смотрел на вход в гостиную. Гермиона, старательно игнорируя их, прошла к лестнице. Парвати хотела было последовать за ней, но вспомнила о своем незаконченном деле.
Она кашлянула.
– Все еще хочешь помочь мне с эссе по прорицаниям, Лав?
На минуту Лаванда сумела отвлечься от своего увлекательного занятия:
– М-м… Может, чуть позже? Я немного занята, видишь ли… – она хихикнула и взъерошила Рону волосы.
Парвати вопросительно подняла бровь.
– Ну как знаешь. Идем, Гермиона, – обратилась она к Гермионе, которая была уже посреди лестницы.
Парвати нагнала Гермиону в спальне, где та рылась в своей тумбочке. Наконец Гермиона извлекла из ящика маленький фиолетовый флакон и протянула его Парвати.
– Давай посмотрим, что там с сумкой, – неестественным голосом предложила Гермиона, и Парвати протянула ей испорченную сумку.
– Знаешь, по-моему, они ужасно скучны, когда вместе, – осторожно сказала она, когда Гермиона наносила настойку на пятно. – Я имею в виду Рона и Лаванду.
– Понятия не имею, я не слежу за ними, – пробормотала Гермиона, наблюдая, как исчезает пятно. – Это явно не мое дело, – она аккуратно положила перед собой испорченное эссе и капнула на него немного пятновыводителя.
– Э-э… Ну, да, – смущенно ответила Парвати. – На самом деле, она последнее время жутко раздражает меня. Она обещала помочь мне с этим эссе, но она настолько…
– Рассеянна?
– Ну, это, конечно, не совсем то, что я имела в виду…
Гермиона рассмеялась.
– Я бы предложила тебе свою помощь, но ты же знаешь: прорицания – не мой конек.
– Да, я помню.
– Впрочем, я уверена, что ты отлично справишься с ним. – Гермиона осторожно взяла эссе,которое на вид ни чуть не изменилось, и протянула его Парвати. – По-моему, ты его почти закончила, нет?
– Почти, – Парвати свернула пергамент и положила его в сумку. – Слушай, мне действительно пора идти и заняться уже чем-нибудь полезным. Ты пойдешь?
– Нет, – Гермиона покачала головой. – Я, пожалуй, останусь тут и почитаю, – она грустно вздохнула, убрала флакон с пятновыводителем обратно в ящик и взяла учебник по зельеварению.
Парвати открыла дверь и остановилась на пороге:
– Слушай, если тебе понадобится помощь, то…
– Спасибо, – улыбнулась Гермиона.
Парвати медленно закрыла за собой дверь, мысленно спрашивая себя, когда она успела упустить нечто важное. И почему ей стало так жалко Гермиону?
Декабрь
– … она стала такой нудной и скучной с тех пор, как начала с ним встречаться, и все, о чем она может говорить, – это «Ронни» то, «Ронни» сё! Ты представляешь, она даже не захотела пойти сегодня в Хогсмид! Она настолько занята своим Ронни, что не сдала вовремя домашку ни по одному предмету! Обычно она предпочитала делать все заранее, чтобы оставалось время погулять. Ты можешь вообразить Лаванду, упускающую возможность походить по магазинам? – она всплеснула руками. – Куда мир катится?!
– Это все, для чего ты вытащила меня сюда? Прелестно, – Падма, приподняв бровь, саркастически посмотрела на близняшку.
– О, ну не будь и ты такой! Ты же знаешь: я могу спросить тебя о чем угодно. Как насчет этого? – Парвати показала ей сиреневый шарф. – Можешь представить, чтобы тетя Руби надела это?
– Мне больше нравится бирюзовый, – ответила Падма и лениво показала сестре ценник. – Тебе не кажется, что это слишком дорого? Я не могу сейчас позволить себе это, мне ж еще покупать папе эту биографию Мерлина…
– Но ведь если мы купим что-нибудь кузинам в «Сладком королевстве»…
– Ты хочешь купить им подарки? Они же никогда ничего нам не дарят!
– Ладно, оставим их, – Парвати положила шарф обратно. – Вспомни, как он издевался над тобой на Святочном бале! – она вернулась к обсуждению Рона. – Неужели он может хоть кому-то понравиться?
– О, не спрашивай меня, – пожала плечами Падма. – Он за всю ночь взглянул на меня не больше двух раз, а то и меньше. У него совершенно нет вкуса.
– М-м, ясно.
– Знаешь, Парвати, я никогда не пойму, каким образом ты убедила меня пойти с ним. Я могла пойти с Майклом Корнером, и ты прекрасно об этом знала! Он пригласил меня всего двумя днями позже.
– Да, но ведь прошлого не воротишь. Как насчет этого? – Парвати показала ей пару перчаток из драконовой кожи. – Идеальны для того, чтобы выгуливать крупов* по утрам, особенно – когда холодно
– Разве мы не дарили ей перчатки в прошлом году?
– Ой, точно.
Падма, нахмурившись, задумалась.
– Если честно, я была уверена, что девушка его мечты – Гермиона Грейнджер. Ведь он тогда, на балу, целую ночь только на нее и смотрел, разве нет? Он наверняка ревновал ее: она же с Виктором Крамом пошла, хотя…
– М-м… – задумчиво пробормотала Парвати, пропуская между пальцами мягкую шерстяную мантию.
– … хотя я упорно не понимаю, что он в ней нашел. Она, конечно, ничего, но я даже представить не могу ее смеющейся – она все время торчит в библиотеке. Да она ж, наверное, полжизни там провела и… Эй! Смотри, разве это не Лаванда? – Падма удивленно выглянула в окно. В действительности: Рон и Лаванда, держась за руки, шли вдоль главной улицы.
– Вот это да! – Парвати гневно швырнула мантию обратно на полку. – А ведь она говорила, что весь день проведет в библиотеке! – Она резко ударила по стеклу, заставив прохожих обернуться и обратить на нее внимание.
Лаванда заметила ее и махнула рукой, явно крикнув: «Привет!». Парвати спешно выбежала из магазина.
– Что ты тут делаешь? Если ты не напишешь до завтра эссе по зельям, Снейп сожрет тебя!
– Ну да, я знаю, – Лаванда хихикнула. – Но ведь через неделю рождественские каникулы, и мы целую вечность не увидим друг друга! – Она нежно уткнулась носом Рону в шею. – Это будет просто невыносимо, правда, сладкий? Поэтому мы хотим провести вместе все время до разлуки, – она снова обратилась к Парвати.
Парвати хотела было напомнить Лаванде, что когда ее родители не хотели разрешать им с Падмой возвращаться в Хогвартс, Лаванда и вполовину не была так опечалена, как сейчас, но потом она передумала, решив, что это будет слишком показушно.
– Лаванда, если ты не напишешь это эссе, тебя могут исключить.
Но Лаванда пропустила ее слова мимо ушей.
– Да ну, брось! – отмахнулась она. – Пойдем, Парвати. Ронни поможет мне с этим дурацким эссе, правда, милый?
– Эм-м-м…Ну… Я попробую… – неуверенно ответил Рон.
Парвати вовсе не думала, что Рон – гений зельеварения и что он охотно поможет ее подруге, но свои мысли решила оставить при себе.
– Ну, как хочешь. Раз ты так уверена, то, наверное, оно так и есть. Увидимся на обеде.
– Передай привет Падме! – Лаванда ослепительно улыбнулась, и они с Роном зашагали вниз по улице.
Парвати вернулась в магазин, где Падма одарила ее иронической улыбкой.
– Знаешь, надо отдать ему должное: он выглядит явно лучше, чем два года назад.
– И вовсе не лучше, – фыркнула Парвати. – Неужели он не понимает, что у нее действительно огромные проблемы с учебой? Она еле-еле успевает даже по прорицаниям! И если она не возьмет себя в руки, у нее будут серьезные неприятности.
– Пусть она надеется, что рано или поздно он наскучит ей, – ответила Падма, – потому что я не могу уже постоянно наблюдать за их обжиманиями.
– Если я когда-нибудь начну с кем-нибудь встречаться и буду вести себя, как она, убей меня, ладно?
– С радостью, – улыбнулась Падма. – Слушай, я тут такие классные сережки присмотрела! Если мы купим их маме вместо мантии, то мы вполне сможем подарить тете Руби тот шарфик…
***
– Гермиона? – Парвати присела на край широкого деревянного стола, за которым устроилась Гермиона, как всегда окруженная множеством книг. – Не могла бы ты помочь мне?
– Э-э… Я попробую, – пожала та плечами. – А что тебе нужно?
Парвати спрыгнула, придвинула к себе стул из-за соседнего стола и села рядом с Гермионой.
– Я уже кучу времени мучаюсь с невербальными заклинаниями, особенно – со вторым законом Хагвортса, но явно безуспешно. Можешь объяснить мне его? Я пробовала спросить у Снейпа, но…
– Он не потрудился объяснить, – продолжила Гермиона, взяла учебник Парвати по защите от темных искусств и открыла его на нужной странице. – На самом деле тут все не так уж и сложно…
Несколько минут спустя, с помощью пары заметок и вспомогательной диаграммы, нацарапанных на клочке пергамента, Парвати уловила смысл закона.
– Спасибо большое, Гермиона, – поблагодарила она, спрятав пергамент между страниц учебника. – Я знала, что это не так сложно, как мне казалось. Кстати, пока я здесь, могу я спросить тебя еще кое о чем?
– Ну конечно, я слушаю тебя, – спокойно, но не без любопытства ответила Гермиона.
– Скажем… – она сглотнула. – Скажем, я все время пытаюсь познакомиться с одним парнем, попасться ему на глаза. Как думаешь, как лучше сделать это?
Гермиона смущенно нахмурилась.
– Мне кажется, я не лучший советчик в этом.
– Ну, если бы я пыталась привлечь внимание одного парня, который встречается с другой, но
мне казалось бы, что эта другая – совсем не та, которая ему нужна, – Парвати многозначительно приподняла брови. – Что бы ты посоветовала мне сделать, чтобы добиться его?
– Парвати, если ты о Роне, то…
– … просто если бы это действительно было со мной, – продолжила Парвати, перебив Гермиону, – я бы попыталась заставить его ревновать. Я бы нашла себе кого-нибудь другого – кого-нибудь, совершенно не похожего на этого парня, кого-нибудь, соперничающего с ним, – и пофлиртовала. Я бы прогуливалась с ним перед носом того парня, пытаясь завести его…
– Я вовсе не собираюсь подталкивать Рона и Лаванду к разрыву, – жестко ответила Гермиона. – Если они хотят быть вместе, то это не мое дело.
– Я же не говорила, что так оно и есть, – мягко ответила Парвати. – Просто если представить, что парень, который бы мне нравился, встречался бы с другой девушкой, девушкой, которая не подходила бы ему, девушкой, которая бы все свои силы, всю свою энергию отдавала этому парню; а он встречался с ней лишь для того, чтобы кому-то что-то показать или доказать… Я бы чувствовала себя обязанной сделать хоть что-нибудь, пока кому-то из нас не стало по-настоящему больно, – она заговорщически подмигнула Гермионе и наклонилась к ней. – Как успехи Рона в последнее время, м? Но это, конечно, никак не связано с тем, что я раньше сказала. Просто я знаю, как раньше Лаванда старалась успевать в учебе, а сейчас я вижу, что она проводит с Роном все свое свободное время и совершенно перестала учиться. Я сомневаюсь, что Рон в этом смысле лучше нее.
Выражение лица Гермионы резко изменилось.
– Ты же не думаешь, что они не должны быть вместе?
– Я считаю, что Лаванда несколько эмоциональна, и поэтому она делает слишком много глупых поступков, – объяснила Парвати.
– Ну, это не впервые, – насмешливо фыркнула Гермиона.
– Эй! – возмутилась Парвати. Может, она и пыталась ускорить разрыв Рона и Лаванды, но Лаванда все еще осталась ее лучшей подругой.
Гермиона смущенно посмотрела на нее.
– Прости. Так ты думаешь, что мне надо заставить его ревновать?
– Ты ведь идешь завтра на вечеринку к Слизнорту? – Гермиона кивнула. – Просто упомяни о ней за обедом и скажи, кто будет тебя сопровождать. Уверена, уже к вечеру об этом будут знать все.
– Парвати, – вновь нахмурилась Гермиона, – разве это не… разве это не слишком прямолинейно?
– Гермиона, я глубоко уважаю Рона, но все-таки…намеков он не поймет.
***
Когда они пришли на обед, Лаванда кинулась к Рону и, обвив руками его шею, стиснула его в объятиях. Те два часа, что они провели отдельно друг друга, явно были для нее невыносимы. Парвати села за стол, стараясь как можно лучше игнорировать их.
– Привет, Гарри, – поздоровалась она с Гарри, который задумчиво смотрел в тарелку.
– Привет, – ответил он. – Как ты? Все-таки остаешься в Хогвартсе? Я слышал, твои родители хотели тебя забрать.
Парвати решила, что дела совсем плохи, раз уж Гарри знает о ее проблемах больше, чем ее якобы лучшая подруга.
– Ну, я их временно отговорила. История с Кэти жутко их напугала, но с тех пор ничего такого страшного не было... – Она заметила Гермиону, вставшую с другого конца стола и приближавшуюся к ним. – Ой, привет, Гермиона!
– Привет, Парвати, – ослепительно улыбнулась Гермиона и присела рядом, полностью игнорируя Рона и Лаванду. – Пойдешь сегодня на вечеринку к Слизнорту?
Парвати знала,
что сейчас будет, и с готовностью подыграла Гермионе:
– Нет, меня никто не пригласил, хотя мне так хотелось пойти. Наверное, там будет здорово… Ты ведь идешь, да?
– Да, мы с Кормаком встретимся в восемь и пойдем вместе, – снова улыбнулась Гермиона.
Рон оторвался от Лаванды и стал внимательно прислушиваться, однако Гермиона продолжала не замечать его.
– Кормак? Ты имеешь в виду Кормака МакЛаггена? – переспросила Парвати, чтобы быть уверенной, что все слышали.
– Да. Тот, который
чуть было не стал вратарем Гриффиндора.
Гермиона сделала отличный выбор: Парвати могла почувствовать яростную ревность, исходившую от Рона.
– Так ты теперь с ним встречаешься?
– Ну, да. А ты разве не знала? – хихикнула Гермиона.
– Нет, – Парвати постаралась выглядеть потрясенно. – Ух, ты, оказывается, любишь игроков в квиддич? Сначала Крам, теперь МакЛагген…
– Я люблю
хороших игроков в квиддич, – сладко улыбнувшись, поправила ее Гермиона.
Парвати должна была признать мастерство Гермионы: если она хотела, она могла быть действительно стервой.
– Ладно, увидимся. Мне же еще нужно приготовиться к вечеринке… – Гермиона выпорхнула из-за стола, а Лаванда тотчас же перегнулась через стол.
– Ты можешь в это поверить?! – взбудоражено прошептала она. – Гермиона Грейнджер и Кормак МакЛагген? Разве это не его в прошлом году выворачивало наизнанку в доспехи около Гостиной, когда Брайн Коллинз дал ему попробовать помет докси?
– Да…ну и воняло же потом…
– И разве это не он засунул голову между поручнями лестницы, когда пытался следить за девочками на Астрономической башне, и застрял?
– Дважды.
– Но я никогда не думала, что именно он подходит Гермионе… – насуплено проговорила Лаванда. – Он для кого-то…менее начитанного и всезнающего, чем она, не так ли?
– Мне кажется, о вкусах не спорят, – пожала плечами Парвати и позволила себе взглянуть на Рона, который выглядел так, словно у него отняли любимую игрушку, и все еще пытался понять происходящее.
Лаванда, проследив ее взгляд, понизила голос:
– Это значит, что она уже точно покончила с ним, – она слегка мотнула головой в сторону Рона. – И хорошо: мне уже надоели эти ее постоянные отвратительные взгляды. Может быть, она теперь оставит нас в покое – когда у нее есть кто-то… пусть даже если это всего лишь МакЛагген.
Парвати перевела взгляд на Гарри: по выражению его лица было невозможно догадаться, о чем он думает, но она предположила, что он понял цель игры Гермионы. «Будем надеяться, что это действительно просто».
Апрель
Парвати открыла дверь спальни и обнаружила Лаванду, в слезах сидящую на кровати. Вздохнув, она села рядом с подругой и обняла ее за плечи.
– Что случилось, Лав? – устало спросила Парвати, хоть и предполагала, каким будет ответ. Лаванда протяжно застонала.
– Мне кажется, Рон хочет порвать со мной, – зарыдала она, подтвердив мысли Парвати.
С тех пор, как Рона выпустили из Больничного крыла после отравления, всем стало ясно, что его чувства к Лаванде постепенно угасают: он больше не лип к Лаванде, как волшебный скотч; а Парвати не раз замечала, как он, завидев Лаванду, старался скользнуть в какой-нибудь класс или спрятаться за колонну. Даже Лаванда, которая еще несколько недель назад рассмеялась бы в лицо тому, кто сказал бы ей, что она может наскучить Рону, начала, наконец, понимать, что все его «случайные» отсутствия не могут быть просто совпадениями. Но вместо того, чтобы хорошенько раскинуть мозгами и бросить его, она предпочла проводить все ночи в рыданиях и раздумьях, как вернуть его чувства.
Парвати ничего не оставалось, кроме как подыграть.
– Почему ты так думаешь?
– Я почти не вижу его! Каждый раз, когда мне кажется, что он идет по коридору, он таинственным образом куда-то исчезает. Я пробовала поговорить с ним в классе, но он с трудом сказал мне пару слов! Ты действительно думаешь, что он специально меня избегает? Но ведь он не может этого делать, правда? – Лаванда, не дожидаясь ответа, продолжила: – Знаешь, что я думаю? Я думаю, что это
она забила ему голову всякой ерундой! – они обе знали, кто такая «она». – Он наверняка снова понравился ей после того случая. Все знают, что она ненавидит меня, она наверняка хочет, чтобы Ронни меня бросил! Она хочет, чтобы он принадлежал только ей, а это нечестно и несправедливо, – всхлипнула Лаванда. – Мы идеально подходим друг другу, а теперь он хочет меня бросить! И виновата в этом только она!
Раздражение, месяцами скапливающееся в Парвати и старательно сдерживаемое ею, наконец нашло выход.
– Мерлин мой, Лаванда, очнись! – воскликнула она, всплеснув руками. – Идеально подходите? Ха! Да ты просто прикалываешься надо мной! Назови мне хоть что-нибудь общее между вами, кроме того, что вы идеально знаете губы друг друга!
Глаза Лаванды по размеру стали напоминать галеоны, когда она ошарашено уставилась на подругу.
– Вот именно! Ни-че-го! У вас с ним нет ничего общего! Ты хочешь знать, почему Рон больше времени проводит с Гермионой, а не с тобой? Ты действительно хочешь это знать? – Парвати встретилась взглядом с Лавандой. – Он любит ее. Вот и все.
– Любит? – Лаванда нервно хохотнула. – Не смеши меня. Он не любит ее, он сам это говорил!
– А что, ты думаешь, он должен был тебе ответить, когда
ты спрашивала его об этом? – Парвати понизила голос. – Он любит ее, Лаванда. И ты это знала еще до того, как начала с ним встречаться. Ты же помнишь, как мы смеялись над ними, потому что они нравились друг другу, но были жутко нерешительными.
– Но как насчет нее и МакЛаггена? – Парвати хотела уже раскрыть карты Гермионы, но Лаванда опередила ее: – Она ведь пыталась заставить его ревновать, так? Мерлин, я всегда знала, что она маленькая лживая сучка!
– Но ведь это сработало, – напомнила Парвати. Губы Лаванды задрожали, и она снова разразилась слезами.
Парвати, сочувствуя глупышке и, в то же время, чувствуя себя неловко, крепче обняла Лаванду.
– Я сказала тебе это, потому что ты моя подруга. Ты не должна была тратить на него все свое время, он не достоин тебя. Ты заслуживаешь кого-то лучшего.
– Но я люблю его. Мне кто-нибудь скажет, что он нашел в ней?
– Ты знаешь, что я скажу: о вкусах…
- …не спорят, – рассмеявшись, закончила Лаванда и глубоко вздохнула. – Что мне делать, Парвати?
– Ты должна бросить этого идиота.
***
– Я думаю, мы с Роном попробуем начать все заново.
– Что?! – Парвати гневно тряхнула головой. – Но… Почему? Что он сказал?
– Ну… – Лаванда удобно устроилась в кресле. – На самом деле ничего определенного, но прошлой ночью мы вместе поужинали, и он был такой… В общем, я вспомнила, как у нас все начиналось.
– И ты не беспокоишься о Гермионе?
– Я доверяю Рону. Нет, правда! – воскликнула она, когда Парвати недоверчиво приподняла бровь.
– Можешь заживо похоронить себя, – ответила Парвати, даже не пытаясь скрыть своих чувств. – Не жалуйся мне потом, если все это опять закончится твоими слезами. Ладно, мы продолжим писать это эссе по зельям или нет?
Недолго удалось им поработать над эссе: в один прекрасный момент, когда работа была в самом разгаре, Лаванда резко подняла голову и в ужасе прошептала:
– Глазам своим не верю.
Парвати проследила за ее взглядом: Рон только что вышел из спальни мальчиков в сопровождении Гермионы.
Лаванда вскочила и пронеслась через всю комнату, каждая черточка ее лица была наполнена яростью. Рон мог ничего не делать, но он что-то бессвязно бормотал, всеми фибрами души желая провалиться сквозь землю, пока Гермиона пыталась пройти к другому концу комнаты. Как только она уселась в кресле, Парвати наклонилась к ней.
– Можно было бы не обрушивать это на нее так сразу, а осторожно намекнуть, – прошептала она. Гермиона густо покраснела.
– Мы… мы были…
– О, конечно, – подмигнула Парвати, – конечно вы не делали ничего
такого, – саркастически продолжила она в лучших традициях Снейпа.
– Нет, правда! Я бы не…
– Пусть это останется нашим маленьким секретом, о’кей? – на другом конце комнаты Лаванда продолжала орать на Рона. Парвати ничем не могла ему помочь, но он явно испытывал облегчение. – И, кроме того, мне кажется, что ты только что оказала кое-кому бо-о-ольшую услугу.
Гермиона робко улыбнулась.
____
*
Круп — Классификация М. М.: XXX Круп происходит из юго-восточной части Англии. Внешне он напоминает терьера Джека Рассела, за исключением раздвоенного хвоста. Без сомнения, эта порода собак была выведена волшебниками, так как крупы очень преданы магам и крайне агрессивны по отношению к магглам. Круп — настоящий мусорщик, ест почти всё, от гномов до старых шин. Лицензию на право обладания крупом можно получить в Отделе по контролю волшебных существ после прохождения простого теста, доказывающего способность волшебника-заявителя контролировать крупа в местах обитания магглов. Владелец крупа обязан удалить хвост своего питомца с помощью безболезненного Отрубающего заклинания по достижению последним шести — восьминедельного возраста, чтобы магглы его не заметили.(«Волшебные твари и где их искать», Ньют Скамандер) - прим.пер.
