Глава 1Название: Подполье
Автор: Lorelis
Рейтинг: G
Размер: мини
Герои: Гарри, Тонкс, Тед, Андромеда
Саммари: у Тонкс появился маленький брат.
Дисклеймер: Всё, что имеет отношение к миру Роулинг, принадлежит ей.
Дисклеймер: Всё, что имеет отношение к миру Роулинг, принадлежит ей.
Комментарии: Написано на "HP-Ficathon 2010" на замену для Acorus: "Хочу: ГП, НТ, джен, AU, детские годы.
Детская ревность. Дурсли хоть и не любят Поттера, но вполне ответственны и адекватны по отношению к нему. Тем не менее к моменту, когда Гарри исполняется пять лет (или около того) они не могут больше справляться с его стихийной магией. В чем им удается убедить Дамблдора. Директор отправляет мальчика к Тонксам, с их желания/ согласия. Но Нимфадора не в восторге, что внимание родителей теперь принадлежит не только ей. А в изобретательности она переплюнет близнецов Уизли...
Внимание: Тед маггл или сквиб, Андромеда сквиб/слабая волшебница (предпочитает не пользоваться магией), Нимфадора старше Гарри года на 3-4 (т.е. им не один год придется провести вместе дома). Отношения наладятся только в Хоге и то не сразу.
___
– Привет всем. Сегодня внеочередное собрание, и я рада, что вы пришли. Я должна сказать вам кое-что важное.
Огоньки свечей, расставленных в консервных банках, зябко задрожали.
– Есть один человек, который угрожает нам. Человек, которого я ненавижу. Его зовут Гарри.
Долгая пауза.
– Это мой брат!
Девчонка в сильно растянутой футболке и полосатых леггинсах сидела на вытертом ковре, поджав под себя ноги. На голове ее топорщились в разные стороны две разноцветные косички с распустившимися лентами. Лицо, перемазанное ягодным соком, выражало мрачную решимость.
Многочисленные слушатели встретили ее сообщение молчанием. Она втянула в себя воздух (нос издал при этом совсем несолидный звук).
– На самом деле он мне вовсе не брат. Он вообще никто – ни мне, ни маме с папой. Они его… ВЗЯЛИ!
Девчонка замолчала, медленно обвела взглядом рассевшихся тесным кружком слушателей.
– Я знаю, о чем вы хотите спросить. ЗАЧЕМ! Для чего он им понадобился. Я задавалась тем же вопросом.
Она обернулась к одному из слушателей.
– Что вы говорите, дон Десорехадо? Возможно, они сделали это потому, что я себя плохо вела?
Одноухий кролик, щеголяющий пуговичным глазом и изрядно потертой розовой шкуркой, молчанием выразил согласие с этой мыслью.
– Это первое, что пришло мне в голову. Поверьте, целую неделю после этого я была настоящей паинькой. Но они так и не отдали его обратно.
Взгляд девочки обратился к белокурой кукле, занимающей ручку старого продавленного кресла.
– Вы верно сказали, фрау Данкельблау. Теперь неважно, почему. Нужно что-то делать. Нужно избавиться от захватчика!
Она резко обернулась к лежащему на коврике плюшевому псу с висячими ушами и флегматичным взглядом.
– О, месье Фидель. Вы всегда верите в лучшее в людях. Но уверяю вас, сейчас – не тот случай. В нем НЕТ ничего хорошего. И я расскажу вам, почему.
Темные глаза девочки остановились по очереди на каждом. Пушистый кот в лаковых сапогах. Деревянная змейка, свернутая колечком, с приклеенным к голове париком из мочалки. Маленький пластмассовый пони с разноцветной гривой и звездочками на боках. Рыжая лиса с добродушной пухлой мордой и ридикюлем на лапе. Плюшевый мишка с заплаткой на пузе. Белка с вытертым хвостом и уже знакомые кролик, пес и кукла.
– Сегодня родители потребовали… отдать ему вас!
Она помолчала немного, чтобы до собравшихся дошел весь ужас произошедшего.
– Поэтому мы сегодня встречаемся здесь, – девочка обвела рукой окружающий их хлам, какой можно найти, наверное, на любом чердаке. Ее гости молча смотрели на нее, ожидая продолжения.
– Я уверена, если бы он не попросил, родителям такое и в голову бы не пришло. А теперь – наше Подполье, наша дружба в опасности, дамы и господа. Временно вам придется пожить тут, на чердаке.
Ее глаза сверкнули, когда она прикоснулась к картонной шпаге, висевшей на боку у одноухого дона Десорехадо.
– Но лишь до тех пор, пока я не придумаю, как избавиться от этого Гарри.
– Нимфадора! – послышался снизу приглушенный женский голос. – Где ты?!
– О, нет! – девчонка, которую, видимо, звали Нимфадорой, вскочила, начала торопливо хватать игрушки одну за одной. – Скорее, вам нужно прятаться! Никто не должен нас здесь увидеть.
Подпольщики быстро исчезали в темных, удобных щелях между сложенными старыми матрасами и подушками, скрывались под стопками одеял и белья. В руках у Нимфадоры оставался только плюшевый медведь. Она заглянула ему в печальные глаза, прижала к сердцу.
– О, доктор Тед! Поверьте, я знаю, каково вам. Но я уверена… – она понизила голос и зашептала мишке в самое ухо: – Поверьте, уверена, что мадам Энди скоро найдется. Вернется к нам, вот увидите.
Она осторожно всунула медведя между подушками.
– Присматривайте тут за всеми, доктор. Особенно за маленькой Аури. Ей бывает страшно по ночам.
***
Тихо улизнуть не получилось. Когда Нимфадора уже почти прокралась мимо двери в гостиную к уличной, сжимая кроссовки в руках, в прихожую выглянула мама. Внимательно оглядев ноги дочери в одних носках, она строго сказала:
– Идешь гулять – возьми с собой Гарри.
Сам мелкий лупал зелеными глазами, выглядывая из-за маминой юбки. Одетый в отутюженную курточку и штанишки. В кармашке торчал белый платок. Сандалики поблескивали лаком. Ужас.
– Ну ма-а-ма-ааа! – завопила Тонкс. Андромеда приподняла бровь.
– Что такое? Чем Гарри может помешать коллективному чтению в саду?
Тонкс прикусила язык. Чуть не спалилась. Конечно, ее планы были меньше всего похожи на коллективное чтение вслух. Но признаться в этом значило бы остаться дома. И хорошо если только сегодня.
– Он будет бегать и орать, как вся малышня. И будет мешаться. Ну мам, ну пусть он сам во дворе поиграет.
Андромеда нахмурилась. Тонкс поняла, что спорить бесполезно.
– Нимфадора. Ты должна наконец-то понять. Гарри теперь – твой брат.
– Нифига подобного! – выпалила Тонкс.
– Не употребляй больше таких слов, будь добра.
Девочка хмуро извинилась. Андромеда продолжила.
– Повторяю. Теперь Гарри – твой младший брат. И твоя обязанность как старшей – заботиться о нем, помогать ему. Он же ничего и никого вокруг не знает. Погуляйте вместе, покажи ему окрестности. Познакомь со своими подругами. Кстати, ты уже решила, какими игрушками ты поделишься с Гарри?
– У него своих полно, тихо пробурчала Тонкс. – Пусть в них и играет.
Андромеда устало улыбнулась.
– А Гарри, если захочет, поделится с тобой своими. Ведь правда, Гарри?
Она ласково погладила мелкого по голове, и тот под ее ладонью оживленно закивал.
Андромеда с торжествующим видом повернулась к дочери.
– Вот видишь? Вы теперь семья. А тебе давно пора больше внимания уделять книгам. Хогвартс не за горами.
Тонкс упрямо сжала губы. «Очень мне нужны его дурацкие игрушки. И ваши дурацкие книжки». Подумала о Подполье, надежно спрятанном на чердаке.
«ОНИ – моя семья. А не ЭТОТ».
***
– Ну вот что, – сказала Тонкс, едва они вышли на улицу. – Раз уж мне тебя повесили на шею, придется тренировать тебя на Аврора.
Встретив недоуменный взгляд Гарри, Тонкс присвистнула.
– Никогда не слышал об Аврорах? Ну ты дубина! Это самые крутые борцы со злыми силами в мире! Хочешь стать Аврором?
Гарри неуверенно и как-то опасливо кивнул.
Нимфадора хитро прищурилась.
– Тогда запоминай правила.
Во-первых не ныть.
Во-вторых, делать все, что я скажу.
В-третьих, ни слова старшим.
В-четвертых, всегда соглашаться со мной.
В-пятых, говорить только когда к тебе обращаются.
Усек, мелкий?
Гарри снова кивнул и прибавил шагу, боясь отстать.
Перспектива становиться каким-то Аврором его не очень вдохновляла. Но снова остаться одному хотелось еще меньше.
***
– И не забудь про четвертое правило, мелкий. Все, что я буду говорить – ты подтверждаешь. Иначе Аврором тебе ни в жизнь не стать.
Тонкс и Гарри возвращались домой. Мальчишка был с ног до головы покрыт пылью. На голубых когда-то штанах пестрели разноцветные разводы от травы и грязи. Сандалии, носки и брючины до колен были сплошь вымазаны жирным черным илом. На грязной физиономии белели дорожки от слез.
День сложился куда удачнее, чем Тонкс опасалась. С ее приятелями – двойняшками Рикки и Мартином они встретились в старом парке. Мальчишки жили с родителями в другом городке, а сюда приезжали изредка, погостить у деда с бабушкой.
Когда-то парк был излюбленным местом прогулок. Пару лет назад парк закрыли на реконструкцию. Но для детей забор и замки на воротах – не препятствие. А роскошно разросшаяся за годы реконструкции растительность была отличным убежищем.
По дороге Нимфадора посвятила парней в идею сделать из мелкого настоящего Аврора. Рикки и Мартин родились магглами, и Авроры для них были еще одними из персонажей комиксов и мультфильмов, которые Тонкс где-то видела. Рассказывала девчонка взахлеб, и парни прониклись. А мысль потренировать по-геройски ее пятилетнего младшего братишку показалась свежей и прикольной.
Сначала Гарри тренировал скорость. Он бегал по старой велосипедной дорожке до тех пор, пока три придирчивых инструктора не решили, что норматив он «сдал, но с погрешностями». Потом пришла пора тренировать меткость. Кислые зеленые яблоки-дички оказались очень увертливыми мишенями, и никак не позволяли сбить себя со столбиков невысокой оградки. В конце концов, инструкторам надоело смеяться, и они перешли к тренировкам цепкости.
– Навернешься – пеняй на себя, – предупредила Тонкс, и они втроем принялись азартно трясти древо, на ветке которого грушей висел Гарри. Как тот ни цеплялся за ветку, рано или поздно пальцы уставали, и мальчишка снова и снова плюхался в траву под хохот инструкторов.
– А ты зацепись вот так! – дал совет Рикки и, недолго думая, подтянулся и повис на ветке, держась руками и ногами. Под весом крупного десятилетнего мальчишки сухая ветка тут же переломилась, и Рикки грохнулся на землю спиной, продолжая сжимать в объятиях ветку. На этот раз хохотал даже Гарри.
– Ну вот, тренажер сломал, – укорила друга Тонкс, насмеявшись. – Придется теперь ловкость тренировать.
Гарри только вздохнул.
Для тренировки ловкости подошло бревно, перекинутое над заиленным, сплошь заросшим ряской протоком между двумя прудами. Трухлявое, замшелое, с рассыпавшимися боками. Очень скользкое. Тонкс не поручилась бы, что сама запросто пройдет с первого раза.
– Ну, давай, – она сурово кивнула на бревно. – Туда и обратно. До тех пор, пока не научишься делать это быстро.
Гарри опасливо ступил на краешек. Широко раскинув руки, чтобы удерживать равновесие, он медленно перебирал ногами, мало помалу одолевая расстояние до соседнего берега. Выглядел он при этом настолько маленьким, испуганным, но при этом целеустремленным, что где-то в глубине души Нимфадоры шевельнулось чувство, до странного напоминающее симпатию. Она решительно отогнала его.
Чужакам не место в Подполье. И ему нечего делать в их доме. Чем раньше он это уяснит – тем лучше.
Гарри тем временем дошел до противоположного берега. Спрыгнул с бревна, с ликованием обернулся к ним. Тонкс сузила глаза.
– Теперь обратно. Не задерживайся. Чтобы стать Аврором, ты должен быть в десять раз быстрее! Ну-ка.
Гарри шмыгнул носом и покорно потопал обратно.
Сорвался он только на пятый переход. Не плюхнулся с бревна, как Рикки тогда с веткой. Аккуратно спланировал и встал на ножки посреди грязной лужи. Волшебство. Хорошо, что мальчишки успели заскучать, наблюдая, как мелкий ходит туда-сюда, отвернулись и ничего не видели. А то были бы проблемы.
Нимфадора решила сегодня больше не рисковать с тренировками. Кто знает – может ему взбредет в голову в следующий раз просто полетать. Ребята увидят, разболтают. И тогда проблем со взрослыми не оберешься.
Поэтому, к великой радости Гарри, они пошли домой.
На последнем повороте к дому Тонкс сделала страшные глаза и сурово произнесла.
– Не забудь – взрослым ты ничего не должен говорить. Ты поклялся. Нарушишь клятву – напущу на тебя жуков-людоедов. Они съедят твои глаза и язык. Ящик с ними стоит под моей кроватью. Ты понял?
Гарри кивнул. И заревел. И ревел до самого дома.
Родители, конечно же, выскочили на вой.
– Гарри, милый! Что случилось, малыш? – Андромеда подхватила мелкого на руки. Оглядела в тревоге. – Мерлин мой! На тебе сухого места нет!
Мелкий ревел как пожарная сирена. Кое-кто из соседей выглянул на шум. Мама смотрела на Тонкс осуждающе.
– Нимфадора! Что ты сделала с ребенком?
Тонкс вытаращила глаза.
– Я?! Да это он сам все!
Услышав такое, Гарри умолк и уставился на Тонкс круглыми глазами. Воспользовавшись тем, что мама отвлеклась, та одними губами произнесла «жуки». Гарри испуганно захлопнул рот.
Следующие пять минут Тонкс живописала, как Гарри сбежал с чтений в саду, бегал по грядкам, выбежал со двора, пнул кошку, удрал через проезжую часть в старый парк и там залез в болото и скакал в нем. И как она и ее друзья искали его и волновались. Она с удовольствием наблюдала, как материнские губы сжимаются в тонкую ниточку.
– Очень плохо, Нимфадора, – подвела итог рассказу Андромеда. Глаза дочери вытаращились не хуже, чем у Гарри. – Малышу стало скучно, вот и все. Если бы вы поиграли с ним несколько минут – ничего бы такого не произошло. Правда, Гарри?
Гарри осторожно кивнул, не разжимая губ.
– Пойдем, малыш, – проворковала Андромеда, унося Гарри. – Не печалься, мой хороший. Сейчас мы помоемся, потом переоденемся, а потом будем кушать…
Тонкс осталась на улице. В глазах кипели злые слезы.
***
– …Вот так все и было, – грустно закончила Тонкс вечернее выступление перед Подпольем. Обращенные к ней разноцветные пластмассовые глаза блестели искренним сочувствием. Девочка украдкой смахнула слезу со щеки.
– Спасибо, донья Ардилла, – она осторожно пожала лапку плюшевой белки. – Ваши слова – как бальзам на душу, честно.
Улыбнулась плюшевому псу.
– Я не сдаюсь, месье Фидель. И никогда не сдамся. Просто это будет не так уж легко.
Она порывисто сгребла всех подпольщиков, прижала к груди и села, раскачиваясь.
– Я вас всех так люблю! Так здорово, что вы у меня есть. Никого нет лучше вас.
Потом она уложила их в приготовленные укромные гнездышки. Каждому досталось ласковое слово и поцелуй в лоб. Последним остался плюшевый мишка. Тонкс нежно обняла его.
– Вы снова грустите, доктор Тед.
Она прижала его к груди, баюкая.
– Нет ничего хуже, чем остаться одному, я знаю. И вы так скучаете по мадам Энди. И я по ней тоже очень скучаю.
Ласково поцеловала мишку, уложила его к остальным. На мгновение задержала его лапку в руке.
– Я верю, доктор. Она найдет дорогу домой.
***
– Мне кажется, ты перегибаешь, Энди.
Андромеда отложила недомытую тарелку и в упор взглянула на мужа.
– В чем именно?
– С Дорой.
Женщина устало прикрыла глаза.
– Тед. Все предельно просто. Мы взяли Гарри. Ты знаешь, кто такой Гарри. Ты знаешь, что всем нашим близким и соседям подкорректировали память, и для всех – он наш СЫН! И, Мерлин побери, она ДОЛЖНА вести себя с ним, как с БРАТОМ!
– Ей девять лет, Энди! О чем ты говоришь? Что она должна ЛЮБИТЬ его?
Тед вцепился руками в волосы, шумно выдохнул. Ночной мотылек бился о стеклянный абажур лампы. Тед снова посмотрел на жену.
– Нельзя полюбить по приказу, Энди. Ты ведь знаешь.
По щекам Андромеды текли слезы. Когда она снова заговорила, ее голос звучал совсем по-другому – голос маленькой девочки.
– Знаешь… Когда я согласилась взять его… Ну, Гарри. Я надеялась… что это… как-то поможет… нам с тобой. Ребенок…
Андромеда горько всхлипнула. Тед осторожно взял ладони жены в руки. Ласково сжал.
– Все получится. Вот увидишь.
Он улыбнулся.
– У нашей семьи все будет хорошо.
Андромеда мелко закивала, кусая губы. Тед поднялся, поднял ее, крепко обнял, укачивая.
– Все будет отлично. Мы любим друг друга. Все получится.
Ласково поцеловал жену в лоб.
– А от Доры отстань. Просто вспомни, что было, когда ты случайно выкинула того старого медведя в бусах.
***
Ночью Тонкс спала плохо, и за завтраком на столе лопнула бутылка с молоком.
- Это не я! – завила она, с вызовом глядя матери в глаза. Андромеда неуверенно покосилась на мужа. В самом деле, стихийных выбросов магии у дочери давно не случалось, Нимфадора была уже достаточно взрослой. А магглы – предыдущие опекуны Гарри – именно из-за этих выбросов и отказались от мальчика. С другой стороны, свою дочь она знала, как облупленную. Но и ночной разговор с мужем помнила хорошо.
- Конечно, дорогая, - улыбнулась она дочери. – Ты давно такого не делаешь. Гарри, милый, будь осторожнее, пожалуйста.
Гарри посмотрел на Андромеду, перевел глаза на Тонкс. Та левой рукой изобразила ползущее к нему по скатерти насекомое. Гарри грустно опустил взгляд в тарелку с кашей. Нимфадора тоже, чтобы родители не увидели, как залучились опасным предвкушением ее глаза.
Семейный завтрак быстро превратился в безумное чаепитие. В гостиной словно поселился полтергейст. Кружки вырывались из рук, устремляясь к потолку. В результате, над столом клубились грозовые тучи из чая, какао и кофе, иногда выпадая осадками. Над чашкой Гарри бодро крутился апельсиновый смерчик. Пара тостов отрастили лапки и бочком, по-крабьи, пытались скрыться в неизвестном направлении. Газета, которую читал Тэд, периодически каркала и начинала хлопать крыльями.
Когда со звоном лопнул аквариум (пустой, по счастью), Андромеда не выдержала.
- Гарри, немедленно выйди из-за стола и отправляйся в комнату.
Мальчик с упреком посмотрел на названную сестрицу, но послушно слез со стула. Сердце Тонкс ликовало.
«Победа, первая победа! Вы бы это видели, дон Десорехадо! Вы бы видели!»
Андромеда сняла с груди ключ и отперла один из ящиков секретера. Вооружившись хранившейся там волшебной палочкой, она принялась устранять последствия бушевавшей магической стихии. По ее напряженному лицу было видно, что колдовство дается ей с трудом. Когда кофейные тучи рассеялись, осколки снова стали чашками, а со скатерти исчезло последнее пятнышко, на висках женщины блестели капельки пота, и палочка едва держалась в дрожащих пальцах.
Тонкс вяло ковыряла ложкой остывшую кашу.
Почему-то было уже не радостно.
***
Гарри сидел в их общей с недавних пор комнате. Когда-то место его кровати занимал любовно возведенный Нимфадорой Штаб Подполья. Двухэтажное сооружение из стульев и картонных коробок. Но с появлением мелкого всему пришел конец.
Мальчик с надеждой взглянул на вошедшую сводную сестру. На коленях у него лежал новенький глянцевый атлас, купленный Тедом ему в подарок. Тонкс нахмурилась и отобрала книгу.
- Собирайся быстро.
Гарри с готовностью соскочил с кровати.
- У тебя новый этап тренировок, мелкий, - злорадно сообщила девчонка, выдергивая из под кровати видавший виды рюкзачок. Энтузиазм Гарри заметно угас, но он покорно продолжил шнуровать ботинки, высунув от старания язык и изредка опасливо косясь на темноту под кроватью сестры.
- Справишься со всеми заданиями – дам бутербродов с соком, - расщедрилась Тонкс. И даже помогла мальчишке надеть его собственный маленький рюкзачок.
В этот день Гарри искусали осы. Ему достались зелья, объятия и поцелуи Андромеды, на долю Тонкс – упреки в невнимательности и неумении заботиться о детях. А вот трехдневный домашний арест они разделили на двоих. О чем и было в этот же вечер подробно доложено на собрании Подполья.
- Вот бы пошел дождь, - размечталась Тонкс. – Даже ливень, с грозой! Тогда мы с вами устроим тут палатку и будем играть, что пошли в поход. Будем жевать крекеры и рассказывать истории под шум дождя. И ни капельки не будет обидно, что нельзя гулять. Правда, синьор Ланозо?
Белый кот в сапогах молчаливо с ней согласился.
***
Ранним утром пришло известие – бабушка Тонкс в больнице. Тед с Андромедой собирались в спешке. Разбуженные дети в пижамах выбрались на лестницу. Тед разогревал машину на улице, Андромеда, сжимая в руках плащ, зонт и сумочку, торопливо инструктировала Тонкс.
- Ты остаешься за старшую. Вас мы с собой не берем – это больница. Выбросы магии могут повредить оборудование. Накорми Гарри. Еда в холодильнике. На улицу оба – ни ногой. Постараюсь звонить каждый час.
Дверь за ней закрылась.
Тонкс царственно поднялась со ступеньки, в точности копируя манеру матери. Суровым взглядом окинула владения, удостоила Гарри кивка, не забыв поджать губы.
- Завтрак через полчаса. Будь любезен не опаздывать.
И бодро зашлепала вверх босыми ногами в одних разноцветных носках.
Гарри остался на лестнице один. Он пальчиком подвинул съехавшие по переносице очки. Расправил курточку пижамы. И тоже отправился наверх – выяснить, пошла Тонкс в ванную или в комнату. От этого зависело, что будет делать сейчас он сам – чистить зубы или одеваться.
Когда он спустился в кухню, умытый и одетый, Нимфадора была уже там.
- Садись, - церемонно указала она его обычное место. Перед стулом стояла глубокая тарелка, лежали ложка и салфетка. Гарри забрался на стул.
- Витаминный суп красоты! – объявила девчонка, вываливая в тарелку содержимое блендера. – Ну, или каша. Ты должен все съесть.
Больше всего это напоминало блевотину. В жуткой серо-зеленой жиже смутно виднелись мелкие оранжевые, будто пожеванные, кусочки. Пахла бурда тоже противно.
Тонкс уселась напротив.
- Ну?
Гарри нерешительно взял ложку. Нимфадора хищным взглядом наблюдала за каждым движением. Несчастный поднес было ложку к жиже, потом отложил и помотал головой.
- Я не буду, - прошептал он.
Глаза Тонкс сузились – тоже совсем как у матери.
- Напомни-ка мне пятое правило.
- Не говорить, пока меня не спрашивают, - еще тише прошептал Гарри. Тонкс встала, скрестила руки на груди.
- Я так и скажу маме с папой – ты совсем их не любишь.
Гарри в тревоге вскинул голову и уставился сводной сестре в лицо. Та удовлетворенно покивала.
- Да-да! И бабушку тоже. Если бы любил – без разговоров ел бы эту прекрасную полезную еду, которую сделали специально для тебя. А если бы от этого зависела их жизнь – тоже бы отказался?
Гарри в ужасе вцепился в ложку. Глубоко вздохнул, зажмурился и отважно отправил в рот полную ложку бурды.
Нимфадора смотрела, как мелкий давится «супом красоты». Ничего страшного в смеси не было – овсяная каша, шпинат и морковь. Все знают, как это ПОЛЕЗНО маленьким детям. А соль и сахар – СОВСЕМ НЕПОЛЕЗНЫ.
По щеке мелкого сползла слеза. Потом другая. Но он упорно проглатывал ложку за ложкой. Тонкс поняла вдруг, что такое «почувствовать себя неловко».
- Поешь – можешь посмотреть видик в гостиной, - буркнула она, уходя.
- Может я и перегнула немного, донья Ардилла, - сказала она потом наверху, собрав вокруг себя Подполье. – Он, все же, маленький.
Белка не ответила. Может, потому, что к ней как раз подсадили поближе храброго Десорехадо, а у них явно намечался роман. Тонкс улыбнулась им, потом выглянула в чердачное окно. Чистейшее небо, ни намека на дождь.
- Нет, мисс Джинджер, - повернулась она к плюшевой лисице с ридикюльчиком. – Из Мунго пока ничего не слышно. Ждем известий.
И снова уселась между ними, обняв одной рукой вислоухого месье Фиделя, а второй – толстенького Доктора. На коленях у нее пристроилась пышногривая маленькая Аури.
***
Андромеда звонила каждый час. Ближе к обеду она сообщила, что состояние бабушки стабильное и опасности нет. Но они с папой побудут в больнице до вечера. И что Нимфадора и Гарри, если хотят, могут поиграть на лужайке за домом. Но пусть ни в коем случае не выходят на улицу. И обязательно должны поесть.
Тонкс сказала про это Гарри, и сразу бросилась наверх, порадовать подпольщиков.
На обед она сделала сэндвичи с индейкой.
- Мелкий! Иди есть!
Гарри не отозвался. Его не было в гостиной, не было в комнате. Тонкс заглянула под кровати, проверила шкафы и чулан под лестницей. Сбегала на чердак – не забрался ли мелкий из вредности туда. С некоторой опаской заглянула в подвал. Для верности, подергала ручку на двери в комнату родителей. Заперто, как и должно быть.
- Ну я тебе задам, мелочь пузатая, - пообещала она исчезнувшему Гарри. – Вот найду!
На лужайке лежали несколько игрушек Гарри, но самого его по-прежнему не было видно. Зато через дорогу висел на заборе никто иной как Рикки. В приличном костюме и ботинках. Должно быть, за парнями приехали родители. Тонкс махнула ему рукой.
- Ты не видел мелкого?
Рикки оседлал ограду и довольно ухмыльнулся.
- А если и видел?
- Говори, куда он делся!
- Гулять пошел, - пацан раскачивался на заборе, явно очень довольный собой.
- Блин! – в сердцах выругалась девочка. – А куда пошел – видел?
Рикки прищурился. Нимфадора почувствовала неладное.
- А если, допустим, я ему сказал кое-что… Про старый дом на окраине…
По спине Тонкс пополз холодок. Рикки же продолжал лучиться довольной ухмылкой.
- Что если он, типа, не сдрейфит в одного туда зайти и принести что-нибудь, то, типа, ему зачтется как аврорский экзамен. Типа примут его в семью. Прикинь, как он обоссытся?
- Ты придурок! – Тонкс в ужасе схватилась за голову, метнулась на дорогу. Конечно, никого на ней не было видно. Девочка бегом вернулась к Рикки, на лице которого изумление мешалось с обидой.
- Давно он ушел?
- Да с полчаса. Эй, да ты чего? Сама же говорила – достал!
Но Тонкс уже бежала к дому.
- Мамочка, мамочка, позвони прямо сейчас, ну пожалуйста, мамулечка, - приговаривала она на ходу. Она влетела в дом, первым делом подбежала к телефону в гостиной.
- Ну, звони же, скорее!!!
Но минуты текли, а телефон упрямо молчал.
- Наверное, она уже звонила, - в панике бормотала Тонкс, сжимая ладонями щеки. – Решила что мы играем во дворе и не слышим. Что же делать! Что же делать?!
Все родители в городе запрещали своим детям ходить в заброшенный дом. Строение ветхое, проводка старая, словом, всякое может случиться. Да и как ни крути – но частная собственность. Неприлично это. Впрочем, никто особенно и не рвался навещать разрушающийся особняк.
И Тонкс знала почему.
Однажды она сама слышала, как про заброшенный дом мама говорила папе: «Такая пакость рядом с людьми. Туда давно следует отправить наряд авроров. Да не до того им сейчас».
Авроров! Отряд самых главных борцов с силами зла нужен в старом доме!
И мелкий пошел туда один.
Тонкс решительно рванула вверх по лестнице.
- Нам нужно выступать! Собирайте людей!
Под ее кроватью лежал старый объемный рюкзак. С ним она вылезла на чердак.
- Дон Десорехадо, Доктор Тед! Нужна помощь Подполья! Вы идете со мной.
Медведь и кролик по очереди исчезли в недрах рюкзака. Нимфадора обвела глазами оставшихся. Они внимательно слушали. Слова, кажется, возникали сами собой.
- Люди в опасности, и сами не подозревают, в какой. Нас мало, но кто, если не мы? Молитесь за нас.
Тонкс развернулась и бросилась прочь из дома.
***
Гарри торопился. Заброшенный дом он пару раз видел издали, когда Тед брал его на велосипедную прогулку, и понимал, что идти придется долго. Также он понимал, что Тонкс и Андромеда с Тедом расстроятся, если его долго не будет. Наверное, потому что «люди этого не одобрят». Так говорила тетя Петуния.
Ему повезло – старушка-старьевщица в крытом тканью фургончике, запряженном черным неторопливым пони, подвезла его до самого поворота к особняку. Внутри фургончика что-то все время потрескивало, негромко звенело и побрякивало.
Мальчик очаровал возницу, поздоровавшись с ней, как учила тетя Петуния приветствовать гостей дяди Вернона. «Это Гарри, милый сиротка, которого мы взяли на воспитание». После этих слов следовало поклониться, шаркнуть ножкой и тихим голосом произнести: «Добрый день, мэм, сэр. Очень рад знакомству».
Старуха угостила Гарри сладким мятным чаем из термоса, и подарила кое-что на память. Ее подарок сейчас слегка оттягивал лямки рюкзачка на его плечах. А до заброшенного дома оставалось пройти совсем немного. Впереди уже виднелись кованые ворота.
Было страшновато. В доме запросто могли водиться привидения. Тетя Петуния верила в привидения, хотя и говорила всегда, что не верит.
Гарри немного скучал по дому дяди с тетей. По тетиным оладьям на завтрак. По отдельной комнате для игрушек и книг, которая была у него и Дадли, и по детской площадке, на которую водила их тетя. По большому креслу в гостиной. По белому переднику тети, который та всегда надевала, чтобы что-нибудь испечь. От белоснежной ткани пахло сладким. Гарри думал, так должно пахнуть от мамы.
В новом доме все было по-другому. Вместо оладий – овсяная каша. Вместо детской площадки – качели на заднем дворе. Андромеда учила его читать – тетя Петуния считала, что им с Дадли еще рано. Андромеда часто обнимала его, поднимала на руки. Сначала было странно, но теперь ему даже нравилось. А еще она сразу предложила ему называть ее «мама», а Теда – «папа». Тетя Петуния же была «тетя» для него, Гарри, а мамой – только для Дадли.
По Дадли он тоже немного скучал. Хотя и в самой меньшей степени. С ним, в общем, было совершенно неинтересно, и он слишком часто дрался.
Другое дело – Дора. Она еще ни разу его не стукнула, и умеет так много всего. Взять даже цвет волос – иногда они бывают голубые или зеленые, а иногда – совсем разноцветные. Гарри все бы отдал, чтобы научиться также.
И чтобы с ней подружиться.
Рикки сказал, что если он, Гарри, принесет какую-нибудь вещь из заброшенного дома, он станет настоящим аврором. И Дора тогда разрешит ему с ней дружить.
Гарри бы очень этого хотел. У него еще никогда не было настоящих друзей. Если бы они с Дорой дружили, он бы спросил тогда, как она думает – не обидятся ли на небе его настоящие родители, если он будет звать мамой и папой родителей Доры.
Сам он думал, что не обидятся. Но тетя Петуния часто говорила, что у него глупые мысли в голове. Может, и тут он не прав.
Поправив рюкзачок, Гарри зашагал дальше.
Ворота были просто огромные. Их половинки скрепляла тяжелая цепь с висячим замком. Узорчатую чугунную вязь закрывали облупленные щиты с надписями. «Не входить». «Частная собственность». «Ветхий фонд». То, что можно было разобрать под слоем чужеродных, более поздних надписей и рисунков. Имена, цифры номеров телефонов, какие-то названия. Огромная угловатая черная башня с красным глазом на верхушке. А рядом – женщина с огромной же обнаженной грудью. Гарри зажмурился. Сел на корточки, под щитами заглянул за ворота, внутрь сада.
Там асфальт растрескался еще сильнее, чем по эту сторону. Из трещин пробивались трава и молодые побеги. Ветви взрослых деревьев свисали до самой дороги. Дома в этих зарослях почти не было видно. Белели столбики крыльца, виднелись ступени, сплошь покрытые многолетней палой листвой. Гарри лег на землю. Так он смог увидеть дверь. Стеклянные ее части были заколочены досками. Ни на досках, ни на белой краске, посеревшей и облупившейся, не виднелось ни одной надписи. Правая створка была приоткрыта и утопала в полумраке дома.
Гарри уселся рядом с воротами. Крепко обнял снятый со спины рюкзачок.
Дом его пугал. Больше всего на свете ему сейчас хотелось бы оказаться в гостиной дома Тонксов. Смотреть мультики и ждать, пока Андромеда позвонит.
В желудке заурчало. Мальчик с тоской посмотрел на дорогу, уходящую от ворот, далеко, к оставленным им на лужайке машинкам. Дора бы сейчас дала ему что-нибудь поесть. Если бы он был дома. На чердак она заходить не разрешает, но он бы и не стал. Просто позвал бы ее с лестницы.
Налетевший порыв ветра зашелестел листвой деревьев. Тени на асфальте заволновались, забурлили, пожирая и выплевывая кусочки света. Из под ворот выдуло несколько прошлогодних листьев. Один – сухой, почти черный, зацепился за штанину Гарри. Мальчик поежился – стало холодать, посмотрел на нарисованного на рюкзачке Скуби-Ду. Потом снова на ворота дома.
- Наверное, надо идти, да?
Раздайся в тот момент хоть какой-то звук – заскрипели бы неожиданно ворота, или крикнула какая-нибудь птица там, в парке, прилегающем к заброшенному дому – и Гарри помчался бы прочь, едва успевая дышать, с колотящимся сердцем и не помня себя от страха и радости. Но было тихо. Только ветер привольно шумел кронами в вышине.
Под воротами было достаточно места. Гарри лег на живот, пополз, волоча за собой рюкзак. Карманом зацепился за створку, дернулся, и чуть было не выполз из штанов. Пришлось сдать немного назад, освободить карман и снова ползти. Уже по другую сторону ворот, сидя на асфальте, мальчик снова накинул лямки рюкзака.
Утопая по колено в слежавшихся черных листьях, Гарри двинулся к дому.
***
Тонкс мчалась, как ветер. От быстрого бега горели легкие, сердце колотилось одновременно в животе, в горле и голове, а горло забилось к тому же какой-то гадостью. Останавливаться было нельзя, Тонкс знала. Остановишься – еще долго не двинешься с места потом. А каждая минута на счету.
«Я спешу, как могу, Доктор Тед! Я выдержу, дон Десорехадо!»
***
Из приоткрытой двери сладковато тянуло сыростью. Гарри стоял на самой верхней ступеньке и прислушивался к дому. Внутри было тихо. С крыльца почему-то не слышно ветра. Обманчивая тишина.
Через довольно широкую щель Гарри видел участок заваленного разным хламом пола, часть дверного проема и первые ступени лестницы на второй этаж. С потолка что-то свисало. Кромешной тьмы за дверью не было – свет лился из плохо заколоченных окон и откуда-то сверху. Должно быть, из дыры в потолке.
«Схвачу что-нибудь одно. И сразу убегу».
***
До поворота к старому дому было еще довольно далеко, когда Тонкс упала. Проехалась коленками и локтем по асфальту, прокусила губу. Не привыкать.
Девчонка поднялась, даже не стала смотреть на изорванные штаны, побежала дальше. Вот только скорость замедлилась.
«Я успею. Мы успеем. Должны успеть».
***
Листья были даже внутри дома. Почти невидимые, хрустели под ногами как спинки насекомых. Густо устилали пол вместо ковра. Висели гроздьями в паутине на окнах и потолке. Лежали на ступеньках, скрученные, уже на себя не похожие.
Гарри настороженно озирался, готовый при малейшем намеке на шум бежать без оглядки.
В большой комнате слева, залитой светом из огромного пролома в потолке, сохранились остатки мебели. Развороченный диван, оскалившийся ржавыми пружинами, с черной, выгоревшей и прогнившей обивкой. Два кресла, стол, накренившийся под рухнувшей на него балкой. Все обильно покрыто кусками штукатурки, досок, еще каким-то строительным мусором, мелкими веточками. И листьями. За рухнувшим потолком виднелся вход в еще одну комнату, едва прикрытый повисшей на одной петле дверью. Непроглядная темнота за ней отпугнула мальчика.
На кресле распластался мертвый голубь. В грудах мусора Гарри видел еще перья. И еще, и еще. Мальчишка торопливо развернулся прочь. В этой комнате точно не было ничего, что можно было бы принести Доре.
***
Возле ворот, скрытых разрисованной фанерой, Тонкс легла на землю отдышаться. Кровь ревела в ушах как старый пылесос, легкие словно готовились вырваться из груди, чтобы наполниться наконец-то воздухом, минуя эти неудобные, забитые слизью дырки и канальцы. Кровь колотилась в венах, и казалось, что сама земля вздымается и опускается под девочкой в сбивчивом неровном дыхании.
В щель под воротами Тонкс видела ворохи листьев по ту сторону. Под самыми створками что-то мягко блеснуло. Она подползла поближе. Мятная конфетка в прозрачном фантике. Точно такие же Андромеда давала им с Гарри вчера после обеда.
Значит, он свою не съел. Значит, он точно там.
Девочка подавила порыв закричать, позвать Гарри.
В этом месте привлекать к себе лишнее внимание совершенно не хотелось.
- Объект внутри. Я пойду первая, - прошептала Тонкс, сбрасывая с плеч рюкзак. – Прикройте меня.
Медленно, плотно прильнув к асфальту, она стала протискиваться под воротами. Круглые пуговичные глаза одноухого Десорехадо с тревогой смотрели ей вслед из рюкзака.
***
Гарри осторожно заглянул в кухню и едва не завопил. Не сразу он понял, что чудовищные лапы, тянущиеся к нему из полумрака – обычные ветви мертвого дерева, пробившие когда-то стекло и дрожащие от порывов ветра снаружи. Узловатые «пальцы» одной из веток скребли грязный паркет почти у самой его ноги.
Он так и не смог заставить себя войти в кухню.
Оставалась лестница на второй этаж.
Там наверняка найдется что-то.
Мальчик коснулся покрытых пылью перил. Подушечки пальцев стали черными. Он почувствовал, как отступил страх. В груди росло воодушевление, нетерпеливый интерес.
Там, наверху, его ждет то, что ему нужно.
Давно ждет.
Нужно скорее идти и взять это.
Старые ступени ехидно заскрипели под нетерпеливыми шагами Гарри.
***
Тонкс двигалась короткими перебежками. Укрывалась в кустах, когда ей казалось, что за ней наблюдают, и перебиралась дальше, когда это ощущение слабело. Шум ветра усилился, от утреннего солнца не осталось и следа – все небо покрывала ровная серая хмарь. Двухэтажный дом возвышался мрачной громадой, внимательно следя за тонкой фигуркой из заколоченных окон, словно прищурившись.
- Оно там, Доктор Тед, - шептала девочка, глядя сквозь ветви. – Оно там. Что-то очень злое. Нам нужно попасть внутрь и отбить пленника. Пока не стало слишком поздно.
Взгляд девчонки упал на лежащую рядом довольно толстую ветку. Она пощупала ее – крепкая, не трухлявая.
- Поручите это мне, дон Десорехадо!
Она принялась расшнуровывать кеды. Хоть пальцы и не слушались
***
У лестницы был всего один пролет. Небольшая площадка открывала путь к трем комнатам. Одна – грязный кафельный чулан, бывшая ванная. Там было нечего делать. Вторая находилась над гостиной, и пол там давно провалился.
Его влекло в третью, самую дальнюю. К ней вел небольшой узкий коридорчик. Из под закрытой двери пробивался неясный дневной свет. Гарри твердо сжал потускневшую от времени ручку, решительно повернул.
По сравнению с запустением, царившим в остальном доме, здесь было даже уютно. Стены покрывали желтые обои, разрисованные разноцветными звездочками. На белой этажерке в углу стояли книги. На полу лежал ковер – точно такой же, как у них с Дадли в комнате. Над детской кроваткой у окна, ровно напротив двери, тихо кружились жестяные звезды и полумесяц, подвешенные за нитки к потолку. А у кроватки – вот же чудо! – лежали восхитительные игрушки. Блестящий лакированный автомобильчик, у которого – Гарри это знал – сами собой загораются фары, и открываются все дверки, и можно покрутить руль. Кукла, которая умеет танцевать и есть. Кошка, которая умеет мурлыкать. Медведь, который умеет храпеть. И он может взять все это для Доры.
Нужно просто подойти.
Гарри шагнул было вперед, но что-то крепко ухватило его за ручку рюкзака. Мальчик вскрикнул, рванулся в сторону, отмахиваясь руками от неизвестного врага. Оказалось, рюкзак каким-то удивительным образом зацепился за толстый загнутый прут, торчащий из стены.
Откуда прут там взялся? Комната ведь цела…
Гарри замер. Медленно-медленно стал поворачиваться.
И в этот миг где-то в доме раздался пронзительный вопль.
***
- Входим, осторожно, - скомандовала Тонкс, и протиснулась между створками двери. В левой руке она крепко держала свою палку, кулак правой был плотно сжат. Спину ей прикрывали отважные идальго и доктор.
- Осмотреть нижний этаж. Быстро.
Девочка отважно вошла в бывшую гостиную. Заглянула за диван, под стол.
- Гарри, - тихо позвала она. Никто не отозвался.
- Чисто, - заключила Тонкс. – Продолжаем. Быстрее, быстрее.
Она обыскала кухню. Чисто.
Значит, наверх.
Возвращаясь к лестнице, Тонкс еще раз заглянула в гостиную. Да, не похоже, чтобы дальнюю дверь открывали в последние несколько лет. Она давно перекосилась, висит на одной петле, и если бы не задвинутый засов, давно бы рухнула под собственным весом. Вряд ли Гарри даже дотянулся бы до засова.
Сквозь щели между рамой и дверью цедилась абсолютная чернота. Будто там находилась комната без единого окна. Интересно, что там могло быть, когда в доме еще жили?
Тонкс привстала на цыпочки, вытянула шею, стараясь разглядеть хоть что-нибудь через узенький проем. Тщетно.
Но у самого пола, где дверь выступала вперед, кажется, что-то торчало.
Что-то ярко-розовое.
Что-то знакомое.
Так, будто это просунули ИЗНУТРИ…
- Это же пенал Мэйзи Смит, - одними губами прошептала Тонкс.
Девчонка, года на два старше. Раньше жила по соседству. Считалось, что она утонула позапрошлой осенью. Ее родители потом уехали из города.
Тонкс не могла отвести взгляд от пенала. Мэйзи хвасталась им напропалую. А потом исчезла…
Наверху кто-то вскрикнул. Тонкс словно проснулась. Оказывается, она уже почти перед самой дверью – и когда успела пробраться?
***
Тонкс сжимает покрепче палку и громко, с визгом, кричит:
- Гарри!
***
Гарри оборачивается внутрь комнаты. Она теперь совсем другая. Обои на стенах выцвели и висят клочьями. В потолке – дыры, и оттуда свисают провода и какие-то тряпки. Нет ни мебели, ни игрушек, а окно заколочено и заросло паутиной.
А вместо ковра в полу зияет черный пролом. И там, внизу, нет никакой комнаты. Только клубящаяся, бездонная, беспросветная чернота.
Голодная.
Ждущая его.
Так давно ждущая.
Гарри кричит в ответ:
- Дора! Я здесь!
Гарри пятится назад, к двери, но что-то не дает ему, мешает. Он поворачивает голову и в ужасе видит, как железный прут, торчащий из стены, словно живой, вытягивается все больше и толкает, толкает его к пролому.
***
Тонкс бежит на голос Гарри, через разрушенную гостиную к лестнице. Один из свисающих сверху проводов вдруг изгибается змеей и почти хватает ее за шею.
- Гарри! Беги оттуда!
В ее правой руке – настоящая бензиновая зажигалка. Самое большое сокровище. Чего только не сулили за неё Рикки с Мартином.
Одним движением Тонкс высекает огонь и поджигает обмотку на палке, сделанную из ее носков и носового платка и пропитанную бензином из той же зажигалки.
Дальше она идет, яростно размахивая вокруг себя полыхающим факелом. Провода стараются убраться с ее дороги.
Все это время Тонкс оглушительно визжит.
***
Гарри слышит, как кричит Дора. Он и сам кричит. Он зажмуривается и взмывает в воздух, ускользая из захвата. Ему удается проскочить в дверь, но стенка коридорчика неожиданно вдруг выламывается ему навстречу. Гарри тяжело шлепается на пол, а из двери выскальзывают упругие, гибкие щупальца проводов и обвиваются вокруг его щиколоток. Гарри вопит, изо всех сил вцепляется в порожек, не давая утянуть себя в черноту.
«Навернешься – пеняй на себя», – всплывают в памяти Дорины слова.
«Я цепкий, - думает Гарри. – Я очень цепкий. Как настоящий Аврор».
И в этот момент он видит, как начинает закрываться дверь, собираясь ударить его по пальцам.
- Дора! – кричит он. – Спаси меня!
***
Ступеньки проламываются под ногами Тонкс. Пару раз она проваливается почти до колена. Вся лестница трясется и изгибается, как огромный язык. Тонкс проводит факелом по перилам. Дрожь вокруг усиливается.
Она успевает вклиниться между Гарри и дверью. Та больно бьет ее по спине. Одной рукой Тонкс хватает Гарри, и яростно охаживает факелом прицепившиеся к нему щупальца. Те с шипением отдергиваются. Рывком ставит Гарри на ноги, тащит к лестнице.
Стены коридорчика словно сплющиваются. Там и тут из стен вырываются куски арматуры, стараясь зацепить или поранить детей. Провода тянутся к ним, ползут следом, но отступают перед факелом.
Лестницы уже нет. Вместо ступеней зияют черные провалы. Перила еще держатся. Тонкс взбирается на них, садит Гарри перед собой.
- Давай! Ты ловкий, я знаю!
Вместе они съезжают вниз. Тонкс машет факелом, Гарри вопит. Перила ходят ходуном, стараясь стряхнуть их в черноту под ступенями. Но они доезжают до конца, и оба шлепаются на засыпанный листьями пол прихожей.
Чтобы увидеть, как медленно, но верно захлопывается перед ними входная дверь.
***
- Нет! – завопила Тонкс, яростно тряся ручку. Дверь не поддавалась. Гарри барабанил кулачками в соседнюю створку.
- Помогите! Помогите!!!
Несколько щупалец проломились к ним прямо сквозь потолок. Тонкс решительно встала, закрыв собой Гарри, выставила факел перед собой.
- Мы защищаем невинных, - ее голос несолидно сорвался на визг. По лицу лился пот, смешиваясь со слезами. – Мы защищаем своих!
Гарри за ее спиной отчаянно заревел.
- Мама!
И в это миг кто-то сильно ударил по двери с той стороны.
- Отойдите! – потребовал властный голос.
Тонкс прижарила щупальца факелом, чтобы выиграть немного места. Отпрыгнула туда, таща Гарри за ручку рюкзака.
- Bombarda!!!
С грохотом обе створки распахнулись, разбросав веер щепок.
На крыльце стояла Андромеда. Ее волосы яростно развевались на ветру, а глаза полыхали едва ли не ярче, чем ослепительный шар света на кончике палочки. Такой Нимфадора видела маму только очень давно, когда сама была совсем маленькой. Когда они часто переезжали. Когда в доме с ними жило много людей. Которые назывались Подполье.
- Мама!!! – одновременно завопили Гарри и Тонкс, бросаясь к ней.
- Уходим! – скомандовала Андромеда, ловко обрезая устремившиеся за детьми щупальца. Тонкс задержалась на миг – бросила факел в осколки лестницы. Потом крепко вцепилась в мамину руку. И через секунду они были уже дома.
***
Ночью Гарри проснулся. В комнате горел ночник. Дора тихо сопела на соседней кровати. Снизу слышались тихие голоса мамы и папы.
Гарри вытащил из под кровати рюкзак, с которым ходил весь день. Стараясь не шуметь, вытащил оттуда подарок старухи старьевщицы. На цыпочках отнес его к кровати сестры. Потом забрался обратно в свою и счастливо заснул.
А рядом с подушкой Нимфадоры остался сидеть потрепанный плюшевый медведь. Точнее, медведица. На ее шее виднелась нитка красных бус, а на переднике была криво вышита заглавная буква «А».
Конец.
