Глава 1Раннее утро. Кабинет директора Хогвартса. Приборчики пыхтят, феникс дрыхнет. Входит Дамблдор с пачкой бумаги. Читает. Нервничает. Взволнованно ходит туда-сюда, разговаривая сам с собой.
– Мерлин мой, какая неприятность… какая досаднейшая неприятность! И за что нам все это?..
Вздыхает. Садится в кресло. Вынимает магловский мобильник, тыкает в кнопочки.
– Северус? Северус, это Альбус. Узнали? Очень рад… да, я знаю, что отпуск… да, медовый месяц, понимаю… да, верю, что отравишь все лимонные дольки на Британских островах. Тем не менее, рискуя здоровьем, да… серьезнейшая ситуация, Северус, просто катастрофическая! Да… да… да… нет, не думаю… да… да, конечно. Привет супруге. Кстати, не забудь ее прихватить, у нас тут общее собрание намечается… да, ты правильно понял, Поттер тоже будет… и Вольдеморт. Нет, не надо вешаться. И топиться не надо. И стреляться. И с башни падать не стоит, это все равно не поможет. Не поможет, тебе говорят, сам проверял. Ну, все, жду вас обоих у себя, скажем, через полчаса. Устроит? Я так и знал. Тогда через сорок минут.
Кладет трубку. Устало вздыхает. Вынимает зеркальце, любуется собой. Зеркало бранится.
– Какого черта?!
Дамблдор укоризненно смотрит на помолодевшее, обрюнеченное, безбородое отражение.
– Сириус, я все понимаю, но…
– Никаких НО, профессор! Я тут только собрался расслабиться и удовольствие получить, а Вы!..
– Ничего не поделаешь, Сириус, форс-мажорные обстоятельства. Так что удовольствия придется отложить. Кстати, прихвати ее с собой, через полчаса…
– Кого – ее?
– Э-э-э-э… ну… гм-гм… ты же собрался удовольствие получить? Нет, я все понимаю, если ты предпочитаешь… н-да. В общем, бери… его… и мухой сюда!
Сириус в зеркальце свирепо прищуривается.
– Альбус, если Вы решили, что я на Ваше сборище потащу свой бифштекс… А Вы, вообще-то, что подумали, старый развратник?!
Директор смущается, краснеет, затем берет себя в руки. Построжев лицом, отвечает.
– Это совершенно неважно. Важно то, что нам следует объединиться, дабы противостоять проискам!.. Короче говоря, через тридцать… нет, уже двадцать минут жду тебя в своем кабинете. И не забудь забрать с собой Люпина, а он пусть позовет Тонкс, а она…
Блэк ехидно скалится.
– А она приведет Грюма, а тот притащит Флетчера, а Наземникус приведет миссис Фигг, а Фигги пригонит пинками Дурслей, а Дурсли… вот черт, на Дурслях все заканчивается, некого им приводить.
– Если не повезет, они приведут тетю Мардж.
– Альбус! Накаркаете – убью!..
Сириус утробно рычит и резко отключается. Дамблдор прячет зеркало, идет к камину. Бросает в огонь летучий порох.
– Имение Малфоев!
Из камина выныривает физиономия Драко.
– Здрасьте, профессор, Вам кого?
Директор ласково просит.
– Мальчик, позови папу!
Голова исчезает. Откуда-то доносится истошный вопль.
– Па-а-апа-а-а! Тебя к ками-и-ину-у-у-у!
Голова появляется снова. Сообщает.
– Он щас подойдет, только спустится с четвертого этажа.
Альбус присаживается в кресло. Складывает руки на животе, ждет. Драко, не дождавшись ничего интересного, испаряется. Проходит десять минут. Из огня выныривает голова Люциуса, замотанная в полотенце.
– Что Вам опять неймется, Дамблдор?! Невозможно спокойно принять ванну.
– Безотлагательные дела, Люциус, безотлагательные. Неприятные притом. Настоятельно необходимо общее собрание, так что я очень на Вас рассчитываю.
Малфой корчит рожу и возводит очи горе.
– О, нет… Вы хотите сказать?..
– Да, именно так.
– Черт. Ненавижу общаться с Беллой. Кстати, я сомневаюсь, что она примет Ваше приглашение, у нее прогрессирующая паранойя. И не только у нее!
Директор задумывается. Поднимается на ноги. Отходит к стене, отодвигает драпировку. На стене огромное зеркало в оправе из бутылочных донышек и пробок от сливочного пива. Дамблдор и Малфой рассматривают дизайн. Дамблдор сокрушенно вздыхает. Малфой кривится.
– Узнаю руку Лавгуд.
– Вы правы, Люциус. Но это зеркало-видеофон у нас единственное. Полагаю, Вольдеморт не откажется, если?..
– Может, и нет. Какой пароль?
– Позвони мне, позвони!
– Мерлин, как банально. Хорошо, я Вас понял… дьявол бы это все подрал, опять не успел насладиться джакузи.
Малфой пропадает из камина. Директор выбирается из кресла, садится за стол. Воровато оглядывается. Налагает запирающее заклятие на дверь. Потом на окна. Приоткрывает ящик стола. Тут же его закрывает, добавляет заглушающие. Задергивает шторы, зажигает свечи. Накидывает на феникса чехол для чайника в виде феникса. Открывает ящик стола. Долго любуется его содержимым. Наконец, достает… ноутбук.
– Так, так, сейчас…
Высунув язык, жмет на клавиши. Нажимает Enter. Следит через Астрал, как послание упорхнуло по электромагнитному вектору. Откидывается на спинку кресла. Открывает тетрис.
– Ну-ка, ну-ка…
Через две минуты прилетает ответ. Долго пытается втиснуться между тетрисом и порносайтом. Разворачивается поверх игры, добавляя к тексту пару матерных слов от себя.
– О, Гарри очень быстро… гм… да… мальчик все-таки не получил адекватного воспитания… а, это не он… ну, тогда Гарри вполне воспитанный юноша… будут через четверть часа… Кстати, а сейчас у нас сколько?
Смотри на часы. Протирает глаза, смотрит еще раз. В ужасе вскакивает. Гасит свечи, отдергивает шторы. Прячет ноутбук. Снимает заклятья с дверей и окон. Освобождает Фоукса. Птица спит. Тут же в дверь что-то мощно ударяет. Судя по звуку и вылетевшим косякам, таран. Дверь падает. Сверху падает Хагрид.
– Профессор, а вот и мы! Понимаешь, стучали, стучали, во как, а Вы не открываете, вот и…
– Да, да, я немного задумался. Входите, не стесняйтесь.
Дамблдор взмахивает палочкой. Помещение увеличивается вчетверо. Появляются кресла, журнальные столики, пара диванов. В комнату устремляется народ. Помещение быстро заполняется. Директор, вздохнув, увеличивает комнату еще процентов на сорок, добавляет сидений.
Хагрид, отползая от дверей на четвереньках, чтобы не попасть под ноги.
– А я, того, этого, ребят привел, и девчат тоже, оно, слышь, не повредит, а?
Гарри, с Джинни под ручку, Роном на буксире и гриффиндорцами в арьергарде, поправляя на носу очки и стряхивая с волос известку.
– Доброе утро, профессор. Или оно уже недоброе?
Дамблдор растроганно улыбается.
– Ты как всегда проницателен, Гарри.
Появляются Малфои. Люц с мокрыми волосами мрачен, Нарцисса надменна, Драко заносчив. Ни с кем не поздоровавшись, устремляются в угол, к дивану, усаживаются. Люциус пытается отжать свою шевелюру. Цисси вынимает вязание, считает петли. Драко, на всякий случай дождавшись слизеринцев, нарывается.
– Во что еще ты проник, Потти, в каменную стену головой?
Поттер с друзьями переглядываются. Джинни мило улыбается.
– А хотите, я его стукну? Он станет фиолетовым! В крапинку!
Драко немедленно удаляется во избежание. Тем временем подходят остальные. Минерва МакГонагл явно мрачно настроена, видимо, кто-то успел наступить ей на хвост. Нервно дергает хвостом, усаживается перед камином, умывается. Следом просачивается большущий черный пес. Шлепается рядом с кошкой, игнорируя ее недовольные взгляды. Тонкс, перешагивая порог, запуталась в трех ногах и едва не упала. Ее ловит за шиворот Люпин, за ним след в след шагает Бруствер, его сопровождает Грозный Глаз, который тащит за шкирку Питера Петтигрю. Тот скулит и вырывается. Рядом идет Перси, строчит что-то в блокноте, временами выдает Петтигрю воспитательного пинка. Сзади крадутся Фред и Джордж, на ходу приколдовывая к спине брата неприличную картинку, за что получают подзатыльники от матушки. Из-под локтя у Билла выныривает Колин Криви с камерой наперевес.
– Гарри всегда такой героический, сэр, можно, я его щелкну? Для потомков?
Гарри медленно багровеет, нащупывает в кармане палочку. Рон берет фотографа за шиворот, сажает в кресло, отнимает фотоаппарат.
– Я тебя щас по голове щелкну. Для потомков. Чтоб ты их не мучил своими картинками! Профессор, так что у нас плохого?
Директор делает мудрое лицо.
– В свое время ты все узнаешь.
Рон кривится. Гарри скептически поднимает бровь.
– И когда оно наступит?
Дамблдор, тоном терпеливого дедушки, успокаивающего непоседливого правнука.
– Как только все соберутся.
Пламя в камине гудит и зеленеет. Через каминную решетку перешагивают Северус и Гермиона Снейп. Зельевар мрачнее, чем мокрый Люциус. Гермиона раздраженно поджимает губы, жалея, что не взяла справочник по дифференциальным уравнениям четвертого порядка, чтобы было, что почитать на досуге. Усаживаются на софу. Снейп хмуро смотрит на Дамблдора.
– Так в чем же дело, Альбус?
Директор, дергая себя за бороду и косясь на зеркало.
– Терпение, Северус, терпение. Ну, вот и они!
Зеркало звенит. В нем появляется отражение Темного лорда, Беллатрисы и Фенрира Сивого. Сзади маячит пара дементоров. Вольдеморт молчит. Белла корчит рожи Сириусу. Сивый облизывается на окорочка Риты Скитер. Дементоры целуются. Лорд прерывает затянувшееся молчание.
– Поттер, я убью тебя!
Гарри, с честным лицом и невинными глазами.
– Ну, вот, опять двадцать пять! Е-мое, что я сделал-то?!
Лорд зеленеет.
– Ты показал мне язык, негодяй!
Дамблдор, с видом миротворца из ООН.
– Мальчики, не ссорьтесь! Гарри, стыдись! Том, где твое чувство юмора?
Вольдеморт, почесывая лысый чешуйчатый затылок.
– В третьем крестраже, кажется… или в пятом? Не помню.
Альбус, устало.
– Впрочем, это сейчас неважно.
Материализует в центре комнаты стол. Забирается на него. Толкает речь.
– Друзья! Я собрал вас сегодня, чтобы сообщить пренеприятнейшее известие…
Начитанная Гермиона, прыгая от нетерпения на софе.
– К нам едет ревизор?
Нарцисса, надменно вздернув нос.
– Едва ли Грибоедов мог иметь в виду именно нас!
Артур Уизли, оторвавшись от раскручивания магловской розетки.
– А разве это Грибоедов? Может, это Байрон?
Флер Делакур, изящно передернув плечиками и откинув прядь белокурых волос.
– Да хоть бы и Толстой! Все гавно лучше Пикассо никто не нагисует!
Крэбб и Гойл, тупо переглядываясь.
– А че она за слово там сказала?..
Драко, с видом святого мученика Себастьяна со стрелой в неудобном месте.
– Это она просто картавит, а не то, что вы подумали, идиоты. Кстати, а при чем тут Пикассо? Это же вроде Веласкес?
Гермиона, мрачная, как Снейп, бросает в Драко подушкой. Попадает. Удовлетворенно наблюдает, как Малфой вылезает из-под стола с подушкой в зубах. Дамблдор сокрушенно вздыхает.
– Вообще-то, Гоголь. Но это и впрямь не имеет никакого значения. Перейдем же к делу. Все вы знаете, что наша вселенная существует благодаря великому демиургу – Джоан К. Роулинг…
Фред и Джордж переглядываются. Фыркают, игнорируя грозный взгляд миссис Уизли.
– Ну, надо же…
– А мы и не знали…
– И не думали…
– Вот новость-то!
Молли Уизли вскакивает. Лупит сыновей по головам справочником о домашних вредителях, попутно высказывая все, что она о них думает. Локонс на обложке верещит и прикрывает голову руками. Близнецы хохочут. Головы гудят. Дамблдор откашливается.
– Да, конечно, это общеизвестный факт. Именно ей мы обязаны своим существованием.
Гермиона, не в силах усидеть на месте.
– А также читателям, режиссерам, продюсерам, актерам, зрителям, фанатам…
Северус хватает ее за рукав. Сажает на место. Целует, мешая перечислять. Держит за руки, мешая загибать пальцы. Альбус согласно кивает.
– Вот как раз о фанатах речь и пойдет. Как известно, те, кому приглянулся наш мир, не ограничиваются чтением книг и просмотром фильмов. Они мечтают! Они фантазируют! И это приводит к тому, что многие из них начинают писать фанфики!
Северус отрывается от Гермионы. Ехидно поднимает бровь. Кривится.
– Жаль, однако, что некоторые из этих «писателей» не учатся в Хогвартсе! Уж я бы подкорректировал их безумные фантазии!
Тонкс, с малиновым от смущения лицом и синими от чернил волосами.
– Но, сэр, ведь благодаря им наш мир так разнообразен! Вы только подумайте, ведь если бы не они…
Снейп, окончательно потеряв жалкие остатки терпения.
– Если бы не они, мне не пришлось бы через раз усыновлять вон то косматое недоразумение в очках и с метлой в интересном месте! И трахаться с ним, а также половиной мужского населения Хогвартса, включая Филча, тоже бы не пришлось!
Люциус Малфой, внезапно приходя в отменное расположение духа.
– И не только половиной, мой друг. И не только мужской. И не только Хогвартса!
Северус, смерив его зловещим взглядом голодной мантикоры, поймавшей поросенка.
– Люц, если ты не заткнешься, я проделаю с тобой то, что было четыре фика назад!
Малфой, поперхнувшись, краснеет. Но не сдается.
– Брось, Северус. Можно подумать, ты лично всем этим занимаешься, а не создаешь свои дубли, которые и выполняют за тебя всю грязную работу! Конечно, если только сценарий не соответствует твоим скромным запросам. Мисс Грейнджер, ученичество, совместное спасение мира… Ты романтик, дружище, и не пробуй это отрицать!
Снейп, с ядовитой улыбкой.
– Да, несомненно. И моей самой романтической мечтой является ужин при свечах…
Все присутствующие немедленно замолкают и таращатся на Снейпа. Поттер в недоумении. Малфой-младший в ступоре. Малфой-старший нервничает. И не напрасно.
– А в качестве подсвечника должен быть твой череп!..
Герми ловит мужа за рукав, не дав прибить Малфоя на месте. Малфой шарахается в сторону, увернувшись от заклинания и сверзившись на пол. Рон злорадно хихикает. Блэк выкусывает блох. Гарри и Джинни самозабвенно целуются. Беллатриса косится на них с раздражением и на Темного лорда – с обожанием. Ей тоже хочется целоваться, но лорд не предлагает, а дементоры не в ее вкусе. Дамблдор, утомившись от стояния на столе, спускается, трансфигурирует его в удобное кресло. Усаживается. Ждет, когда все заткнутся. Пошумев еще минут десять, Северус успокаивается, тем более, что Гермиона предложила мощное седативное средство. Демонстрирует немедленно. Дементоры завистливо вздыхают. Альбус, дождавшись тишины.
– Так вот. Прежде мы неплохо справлялись со всеми заказами, кои поручали нам доблестные фикоманы. Иногда использовали дубли, иногда сами играли свои роли, если они соответствовали нашим чаяниям. Но! В этот раз мы обречены обойтись без дублей.
Драко, мрачно обкусывая ноготь.
– Почему это? Мы что, разучимся их делать, что ли?
Дамблдор, возводя глаза к потолку и испрашивая у Мерлина терпения на всех этих тупых… то есть, упрямых негодяев… прошу прощения, магов. Поправляет очки. Кидает в рот лимонную дольку. Прожевав, поясняет.
– Все дело в особых условиях фика. Автор этого… произведения решил скрупулезно следовать всем пожеланиям читателей.
Гарри изумленно вскидывается.
– Как это – всем?!
Альбус печально кивает, зажевывая вторую дольку.
– Вот именно что всем, Гарри. И, соответственно, мы не можем заблаговременно создать дублей и запрограммировать их на определенные стереотипы поведения. Мы просто не знаем, как именно они могут измениться.
Ошеломленное молчание. Первым его нарушает Люпин.
– Профессор, а Вы бы не могли сообщить нам, что там, в этом фике, сейчас должно происходить? Чем быстрее мы выполним условия контракта, тем быстрее получим свободу!
Директор, скорбно глядя на Римуса со вселенской печалью в очках.
– Насчет «быстрее» я бы не обольщался, Римус. Этот фик заявлен как макси.
Всеобщий многоголосый стон. Флитвик витиевато матерится.
– Едрить твою дивизию, распротык туды тебя в Астрал! И с чего все начинается?
Альбус, шелестя пергаментом.
– Начинается все стандартно. «Утром тридцать первого июля Гарри встал с постели. Через час он проснулся и понял, что у него опять болит шрам».
Гарри рычит сквозь зубы. Трет лоб, злобно таращится на Вольдеморта. Тот делает вид, что совершенно ни при чем. Ему не верят. Драко зловредно хихикает.
– Поттер, у тебя среди предков жирафа не было? Очень уж долго до тебя все доходит, на третьи сутки!
Гарри, многообещающе взвешивая в руке серебряный подсвечник.
– У меня хороший глазомер, хорек. Хочешь продолжить?
Драко затыкается, но не перестает ехидно ухмыляться. Дамблдор уточняет.
– Кстати, здесь говорится, что Гарри в этот день исполнилось пятнадцать лет, хотя он об этом и не вспомнил.
Гарри страдальчески морщится. Драко рад без памяти.
– Потти-обормотти, да у тебя еще и склероз! Рассеянный, гы-ы-ы!.. Уп!
Обозленный Гарри швыряет в Драко учебником. Попадает. Удовлетворенно наблюдает, как Малфой падает с дивана с шишкой на лбу и синяком под глазом. Люциус отвлекается от своей прически. Укоризненно смотрит на Гарри.
– Должен Вам напомнить, Поттер, это мой единственный сын и наследник. И было бы весьма нежелательно, если бы он скончался или получил сотрясение мозга, тем более что мозгами его Мерлин наградил и без того скудно.
Гарри смущается. Краснеет. Бормочет что-то вроде «нечему там сотрясаться». Собравшиеся принимаются спорить друг с другом, с разных точек зрения оценивая попытку Поттера покалечить Малфоя. Альбус, устало повышая голос, чтобы быть услышанным.
– Гарри! Я сказал, тебе исполнилось пятнадцать!
Все притихают. Гарри в отчаянии.
– Но, сэр, там же написано, что я об этом даже не вспомнил! Так, может, я…
Директор, поджимая губы.
– Нет, Гарри, не может. Изволь следовать сценарию. У нас просто нет выбора, мальчик мой, ты должен это понимать.
Поттер с неудовольствием кривится. Вздыхает. Снимает очки, проводит ладонью по лицу, сверху вниз. Резко молодеет сразу на четыре года. Вместе с ним омолаживаются и все присутствующие. Те, кому меньше четырех лет, исчезают вовсе. Взрослые вполне довольны. Молодежь угрюмо бухтит. Снейп в ярости. Отодвигается от помолодевшей Гермионы, шипит сквозь зубы.
– Проклятье! Я не педофил! Не педофил я!
Блэк, превращаясь в человека и усаживаясь на каминном коврике в позе лотоса.
– Нюнчик, ты нас уговариваешь или себя?
Снейп рычит от ярости. Римус, укоризненно качая головой.
– Бродяга, я же тебя просил…
Сириус ухмыляется. Залихватски подмигивает. Строит глазки Сибилле Трелони. Та падает в обморок. Блэк, дождавшись звука удара головы Трелони о деревянный пол.
– Ладно, ладно, раз ты так просишь, я больше не буду его так называть.
Дамблдор, измученно.
– К сожалению, Сириус, этого недостаточно. В первом же отзыве от автора потребовали следующего. Ты должен…
Директор смущенно умолкает. Снейп и Блэк настораживаются. Дамблдор сосредоточенно шелестит страницами. Северус не выдерживает.
– Так что там, Альбус?
Альбус вздыхает. Собирается с мыслями. Наконец, излагает.
– Тебя, Северус, раскрыл Темный лорд, выяснив, что ты шпионишь на Орден…
Вольдеморт издает переливчатый вопль а-ля Тарзан и с размаху бьет кулаком по зеркалу. Зеркало звенит. Темный лорд вопит. Трясет рукой. Свирепо меряет взглядом Снейпа.
– Ты заплатишь за предательство, Северус! КРУЦИО!..
Снейп падает на пол. Бьется в судорогах. Дамблдор, сердито.
– Том, хватит! Хватит, я сказал! Ты его не убил и даже не покалечил, просто нанес тяжкий вред здоровью. В результате Северус оказывается в штаб-квартире Ордена, на площади Гриммо. И, поскольку из всех орденцев там постоянно проживает только Сириус, он за ним и ухаживает.
Блэк, в ярости вскакивая на ноги.
– Что?! Я?! За ним?! Да я… да вы… да он… Никогда!..
Снейп, в бешенстве дергаясь на полу.
– Что?! Он?! За мной?! Да я… да вы… да он… Ни за что!
Дамблдор, теряя терпение.
– Тихо! Прекратить истерику! Сказано, ухаживать, значит, будешь ухаживать! Более того, через месяц – не позднее, имейте в виду! – вы становитесь друзьями.
Оба страдальца издают жалобный писк. Снейп симулирует скоропостижную смерть от сердечного приступа. Блэк шлепается на коврик и закрывает лицо руками, демонстрируя безграничную скорбь. Альбус, все еще сердясь.
– И скажите спасибо, что о слэше речь не идет!
Будущие друзья по-прежнему в ступоре и не реагируют. Люпин негромко хмыкает. Он явно настроен пессимистически.
– Пока не идет, профессор. Но что будет дальше?
Директор, поджимая губы.
– Не стоит думать, что будет дальше. Сириус! Твоя роль на данный момент определена, приступай!
Блэк поднимает голову. С горьким упреком смотрит на Дамблдора. Душераздирающе вздыхает. Убедившись, что его выразительные взгляды не действуют, вздыхает еще раз, уже обреченно. Встает. Подходит к распростертому на полу Снейпу, который все еще притворяется ветошью. Поднимает его на руки. Шугает с дивана компанию рейвенкловцев. Укладывает Северуса, достает из внутреннего кармана фляжку. Вливает больному лекарство. Снейп издает протяжный вопль и подпрыгивает на диване. Сириус, оскалабясь и пряча фляжку, издающую отчетливый запах спирта.
– Добро пожаловать в мир живых, Сев!
Снейп шлепается обратно на подушку, хрипя и вращая глазами. Гермиона не выдерживает. Вскакивает, бросается к зельевару.
– Северус, любимый, что с тобой?!
Профессор Дамблдор, строго и сострадательно.
– Мисс Грейнджер, проявите сдержанность! Нам еще не известно, будет ли в этом фике присутствовать снейджер! Не забудьте, Вы к тому же несовершеннолетняя, так что отношения между Вами и Вашим учителем – табу!
Герми, всхлипывая, присаживается рядом с Роном. Тот сочувственно треплет ее по плечу.
Раздается хлопок. В руки Дамблдору планирует очередной лист пергамента. Директор читает инструкцию. Вздыхает. Потирает висок. Все напряженно следят за ним. Падма Патил не выдерживает.
– Что там, профессор?
Директор встряхивает пергамент. Бесцветным голосом сообщает.
– Ты был прав, Римус. Следующим номером идет заказ именно на слэш.
Умолкает. Мертвая тишина. Мысленная барабанная дробь. Наконец, Альбус поднимает глаза и сообщает.
– Гарридрака.
Поттер и Малфой-младший бледнеют. Рон и Малфой-старший кривятся. Драко поднимается с места. Тащится к Гарри. Плюхается рядом с ним.
– Гарри, лапочка!
Гарри обнимает его плечи.
– Драко, душка!
Мальчишки целуются. Дементоры одобрительно шипят. Вольдеморта подташнивает. Дамблдор кивает.
– Итак. После нападения на Гарри дементоров его перевозят в штаб-квартиру Ордена Феникса, как в каноне. Но в нашем случае туда же попадает и Драко, поскольку его отец становится шпионом Ордена вместо Северуса и беспокоится за его безопасность.
Люциус икает от неожиданности. Нарцисса упускает три петли. Вольдеморт делает вид, что ничего не слышал, поскольку по сценарию ему этого и знать не положено. Дождавшись, когда все действующие лица переварят новость, Дамблдор продолжает, обращаясь к Гарри.
– Ты и твои друзья сначала принимаете Драко в штыки…
Поттер, деловито кивнув, отвешивает Малфою подзатыльник. Рон вынимает палочку и наливает Драко за шиворот клею. Джинни и Гермиона ограничиваются презрительными взглядами и фырканьем. Альбус продолжает.
– Но затем миритесь…
Гарри и Драко обмениваются рукопожатием. Рон дарит Малфою вредноскоп. Девушки снисходительно улыбаются. Директор, кивая.
– И, наконец, вы оба понимаете, что давно испытывали влечение друг к другу и что это любовь на всю жизнь…
Юноши смотрят друг другу в глаза. Обнимаются. Сливаются в страстном поцелуе. Раздаются аплодисменты. Локонс, утирая слезы умиления.
– Как трогательно! Так и хочется потрогать.
Сириус и Люциус издают дружный рык.
– Только посмей, извращенец!..
Златопуст, обиженно.
– Ну и ладно, не больно-то хотелось. Им же хуже, останутся без блистательного меня.
Профессор Дамблдор, чуть поморщившись.
– Не останутся, Златопуст. Вам в этом фике уготована особая роль.
Локонс радостно смеется, хлопает в ладошки. Активно ерзает от нетерпения.
– Я – герой! Я – герой! Да здравствую Я! Ну же, Альбус, когда я побежу Вольдеморта? Или победю? А может, побежду?
Гермиона, скривившись от отвращения.
– Правильно – одержу победу. Но Вам, сэр, это вряд ли светит!
Локонс возмущается. Дамблдор сдерживает улыбку.
– Сочувствую, но она права. Вам предстоит выйти из госпиталя Святого Мунго и потеряться. А разыщет Вас Луна Лавгуд и научит ловить морщерогих кизляков и лепить из глины куличики. Так что в свою палату Вы вернетесь, обогащенный новым знанием.
Локонс дуется. Луна его утешает.
– Не огорчайтесь, я подарю Вам пластилиновые бусы в стиле модерн. И совочек!
Дамблдор одобрительно поглядывает на Луну. Шелестит пергаментом.
– Теперь очередь Забини, где у нас Забини?
Блэйз, лениво подняв руку.
– Здесь, сэр!
Альбус, деловито переложив пачку листов из одной стопки в другую.
– У тебя, Блэйз, особая миссия. Тебе предстоит похитить Беллатрису Лестрейндж и шантажировать Лорда, угрожая ее вернуть! А чтобы ты мог… могла… Кстати, а кто ты сейчас, мальчик или девочка?..
Блэйз, лениво обмахиваясь тетрадкой по трансфигурации.
– Не знаю, я еще не определилось.
Директор расстроено вздыхает. Поворачивается к близнецам Уизли.
– Так, теперь вы, джентльмены. Вам уготована особая роль.
Парни, переглянувшись, ехидно уточняют.
– Мы должны ограбить Гринготтс?...
– Взорвать Министерство?..
– Напоить Огневиски кентавров?..
– И предложить Амбридж прогулку по Запретному лесу?..
– А может, нам сразу убить Вольдеморта, и дело с концом?
Фред и Джордж хохочут. Темный лорд взрывается.
– Заткнитесь, безмозглые сопляки! Я вот вам покажу, кто кого убьет, засранцы! Ишь, моду взяли! Приложу Круциатусом по заднему месту, попрыгаете тогда!
Вмешивается Молли.
– Давно пора! Сколько раз я говорила их отцу – этих мальчишек необходимо регулярно пороть! Но разве он меня слушал? И что мы имеем в итоге, спрашивается?! Они совершенно распустились!
Вольдеморт и миссис Уизли обмениваются понимающими взглядами. Близнецы обалдело затыкаются. Воспользовавшись паузой, вмешивается директор.
– Нет, все будет не так экстремально. Вам всего лишь нужно будет свести с ума Долорес Амбридж…
Фред и Джордж удивляются.
– Но ведь по канону мы и так нечто вроде этого сделали! Зачем же повторяться?
Дамблдор, лукаво поблескивая глазами за стеклами-половинками, косится на возмущенную Амбридж, которую «случайно» кто-то наградил Силенцио. Амбридж молчит, но бесится. Альбус любуется и развлекается. Умудряется изобразить сочувствие.
– Вы очень популярный персонаж, Долорес, наши почитатели постоянно задействуют Вас самым активным образом. Разумеется, роли весьма неоднозначные… А что касается вас, молодые люди, то окончательно на душевное здоровье инспектора Амбридж крестообразно и с прибором положили не вы, а кентавры. Вы лишь всерьез попортили ей нервы, но не довели дело до конца. Теперь вам предстоит именно это.
Близнецы вскакивают на ноги. От избытка чувств мутузят друг друга. Запускают из палочек фейерверки. Дружно вопят.
– УРА-А-А!.. Да здравствуют фикоманы!
С нехорошими ухмылками смотрят на Амбридж. Долорес нервничает. Пытается незаметно скрыться. Гарри подставляет ей ножку, делая вид, что это случайно, а он занят милой беседой с Драко. Амбридж шлепается на ковер. Близнецы плюхаются рядом. Выворачивают карманы. Достают всевозможные штучки собственного изобретения. С неудовольствием оглядываются на зрителей, сотворяют палатку. Скрываются внутри, таща за собой сопротивляющуюся Амбридж. Палатка ходит ходуном, подпрыгивает. Затем на минуту затихает и оттуда высовывается рыжая башка. Смеривает окружающих строгим взглядом.
– Вообще-то, мы на ней благопристойно опыты ставим и чинно издеваемся! А не то, что вы все тут дружно подумали!
Башка, укоризненно качнувшись, скрывается в палатке. Палатка возобновляет шарахания и прыжки. Альбус, отвлекая остальных от занимательного зрелища.
– А между тем, у нас тут новая заявка. И касается она непосредственно тебя, Аластор!
Грюм поворачивает к Альбусу свой волшебный глаз.
– Ну?
Дамблдор читает.
– «Пусть Грюм сделает пластическую операцию в целях гламура».
Грозный Глаз багровеет. Медленно поднимается на ноги, перехватывая костыль на манер гранатомета. Рычит.
– В каких целях?!
Дамблдор, утомленно и терпеливо.
– В целях гламура, Аластор. Ну, маскировки, если хочешь. Для понижения вражеской бдительности.
Грюм, привередливо прищурившись.
– Вражеской, говоришь?
Альбус, убедительно.
– Конечно, Аластор, а какой же еще? Ты увидишь, это не так уж и плохо… наверное. Правда, есть один нюанс.
Грозный Глаз начинает подозревать неладное. Дамблдор, сокрушенно.
– В общем, ты должен стать женщиной!
Разговоры моментально стихают. Предгрозовая тишина нарушается лишь шуршанием подпрыгивающей палатки, где развлекаются близнецы. Все ждут взрыва. Самые предусмотрительные прячутся в шкаф. Грюм медленно опускает костыль, со стуком ставит его на паркет, царапая полировку.
– А в этом что-то есть!
Разворачивается и топает к шкафу. Выкидывает оттуда всех предусмотрительных. Забирается внутрь и запирается. Билл Уизли, недоуменно.
– Что он там забыл?
Перси, настороженно.
– Надеюсь, это риторический вопрос? Я не поручусь за твое здоровье, если ты полезешь спрашивать.
Билл, раздраженно.
– Я что, похож на дурака? Или на самоубийцу?!
Дверь шкафа скрипит и распахивается. Раздается единый изумленный вздох. Наружу выбирается рослая женщина с шестым размером бюста и десятым – задницы. Пегие волосы дыбом. Римский нос. Подбородок в форме утюга. Густо подведенные глаза – обычный и магический. Малиновая помада и французский маникюр наоборот, с черным вместо белого. Одета в кожаное мини-платье с клепками, кольцами и цепями, ошейник с шипами, в руке плеть. Дама оглядывает помещение. Кокетливо хлопает ресницами. Невилл с тихим стоном сползает с кресла.
– Кажется, у меня появился новый боггарт!..
Филч, восторженно.
– Ка-ка-я женщина!.. Нет, но какая ЖЕНЩИНА!..
Леди Грюм плывет к нему, припадая на протез в форме букета цветочками вниз. Шлепается на тощие завхозовские колени. Мурлычет басом.
– Шалунишка! Мамочка Алла тебя нака-а-жет!
Аргус млеет. Его пассия довольна. Альбус с облегчением наблюдает за благополучной развязкой. Внезапно раздается шелест. Сверху падает еще один лист. Директор ловит его, читает. Поднимает взгляд. Вперяет его в Гарри. Гарри, нервно.
– Что?
Дамблдор, преувеличенно спокойно.
– Видишь ли, Гарри…
Драко, нетерпеливо.
– Профессор, Гарри снял очки, в них целоваться неудобно! Как Вы думаете, видит он? Давайте без предисловий, сразу, а то опять, видишь – не видишь… Никаких нервов не хватит!
Альбус, терпеливо.
– Хорошо, слушайте. Здесь кто-то напоминает, что профессор Трелони как-то раз нагадала Гарри двенадцать детей.
Сивилла, трагично.
– Да! Двенадцать! Так и будет! Я никогда не ошибаюсь. Эти дети проведут жизнь в бедах и горестях, не зная материнской ласки и отцовской таски, они будут жить несчастливо и умрут в один день, а потом… умпф!..
Гарри поднимается. Берет из вазы яблоко. Деловито запихивает его целиком прорицательнице в рот.
– Пока не прожуешь, чтоб ни звука!
Возвращается на диван, собственнически обнимает за шею Драко.
– Сделайте милость, сэр, продолжайте. Так что там у нас с детьми?
Дамблдор, лукаво.
– Тут выражается сомнение, что Джинни сможет одна родить тебе дюжину детишек.
Джинни фыркает.
– У нашей бабушки было двадцать шесть детей! Подумаешь, двенадцать, вот удивили.
Профессор Дамблдор, разводя руками.
– И тем не менее. Так вот, здесь предлагается… м-м-м… скажем так, ввести в семью еще Гермиону и Луну, а может, Парвати или Лаванду, или еще кого-нибудь, чтобы вместе, всем миром, так сказать…
Джинни задыхается от возмущения. Драко кипит от негодования. Снейп подскакивает с дивана.
– Ни за что! Слышите, вы?! Мою девочку… Ни за что, только через мой труп!
Сириус сгребает его в охапку и укладывает обратно. Увещевает.
– Сев, ты болен. Помнишь? Повторяй за мной – ты серьезно болен!
Снейп, ехидно.
– Ты серьезно болен!
Блэк, терпеливо.
– Да не я, а ты!
Снейп, еще более ехидно.
– Не я, а ты!
Сириус, сокрушенно качая головой, заматывает вредного пациента в плед, лишая свободы действий. Достает из кармана заветную фляжку.
– Ну-ка, открывай рот! Давай, не упрямься, за папу… не хочешь? А, ну да, он у тебя был садист. Вроде бы. А за маму? Тоже нет? А за Альбуса? Куда мне идти?! Будем считать, что я этого не слышал. А за Гарри? Что, еще дальше идти? И глубже? За Римуса?.. Все, все, я пошутил. Пошутил я, не надо меня невербально авадить! О, кстати, а за смерть Вольдеморта? За победу, Северус? За НАШУ победу? Вот и молодец, вот и умница. Сколько пальцев? Девятнадцать? Конечно, правильно, а как же! Особенно если учесть, что это на одной руке…
Дамблдор, с интересом разглядывая умиленного и в зюзю окосевшего зельевара.
– Ну, как, все нормально? Можно продолжать? На чем мы остановились?
Драко, очень мрачно.
– На гареме, профессор.
Альбус кивает.
– А, ну да. Девочки!
Девушки послушно перемещаются на диван, облепив Гарри со всех сторон. Лаванда пытается спихнуть Драко. Тот не дается. В ответ на резонное предложение убраться нахально заявляет.
– А там, между прочим, ни слова не сказано, что меня здесь быть не должно!
Директор, сверившись со списком.
– Да, действительно, по-прежнему указано как слэш. Но не только слэш, так что…
Профессор Дамблдор пожимает плечами. На столе материализуется еще один свиток. Дамблдор бегло просматривает. Качает головой.
– Мисс Уизли, у меня для Вас новость.
Джиневра, подозрительно.
– Плохая? Или очень плохая?
Альбус, потирая переносицу.
– Да как тебе сказать… В общем, тут требуют пейринг ДМ/ДУ. Хотя и ГП/ДУ тоже никто не отменял. Присоединяйтесь!
Драко фыркает. Гарри хмыкает. Джинни усаживается рядом с Драко, чмокает его в ухо. Задумчиво разглядывает своих нареченных.
– Гарри, Драко, я – шведская семья…
Лаванда, назидательно.
– Не «я», а «мы»! Джинни, не забывай, нас у них пятеро!
Луна, задумчиво.
– Нас пятеро. Их двое. Итого, нас всех – семеро. Выходит, каждая из нас должна родить двоих детей. Но это будет десять! А еще двое как же?
Парвати кивает.
– А еще учтите, дети должны быть от Гарри! А блондин, выходит, не при делах?
Гермиона, сосредоточенно листая трактат «О браке и семье».
– Ни в коем случае! Это будет ущемлением наших прав! Или его прав?.. Впрочем, неважно. Для таких ситуаций существует mpreg!
Директор, получив очередную эпистолу.
– Вы как в воду глядели, мисс Грейнджер! Вот вам, пожалуйста – заказ на male pregnancy, проще говоря, мужскую беременность!
Драко шипит сквозь зубы.
– Вот всегда так! И почему я вечно крайний?! Меня дрожь пробирает, когда я представлю, что из этого получится!
Аберфорт, с готовностью.
– Так давайте проверим! Вот пройдет десять лет…
Дружная семья на диване переглядывается. Сосредотачивается. Взрослеет на десять лет. Рядом материализуется дюжина прелестных малышей. Гермиона, в брючном костюме, с короткой стрижкой и в очках, безошибочно указывает на пятилетнего мальчика и восьмилетнюю девочку. У девочки каштановые кудри и зеленые глаза. У мальчика карие глаза и растрепанные черные волосы. У обоих на лбу шрам в виде молнии.
– Вот эти – мои! Пифагор, Гипатия! Идите к мамочке, пора учить таблицу умножения!
Дети с радостными воплями кидаются к ней, предвкушая любимое развлечение. Джинни, пухленькая, в домашнем платье и переднике, кивает в сторону шестилетних мальчишек-близнецов. У детей черные волосы, зеленые глаза, и по два шрама в виде молнии, перекрещивающихся в центре лба. Они сидят на ковре и сосредоточенно мастерят из расчески, пластилина и пуговиц взрывное устройство. Фред и Джордж, высунувшись из своей палатки.
– Наши люди!
Джинни сокрушенно вздыхает.
– Я всегда говорила, что они скверно на них влияют! Альбус! Северус! Перестаньте подавать плохой пример вашим дядюшкам! Они всегда вели себя хорошо и не якшались с арабскими террористами!
Джиневра отнимает у детей бомбу, выкидывает ее в окно. За окнами раздается взрыв. Близнецы Поттер радостно вопят. Близнецы Уизли улюлюкают. Парвати, в сиреневом сари, неодобрительно качает головой. Подзывает девочек-погодок, трех и четырех лет. Поправляет их платьица. Приглаживает черные косы. Рисует каждой красную точку между бровями, прямо поверх шрама в виде молнии.
– Исида, выплюнь жвачку, ты забьешь себе чакры! Инанна, перестань ковырять в носу, это плохо влияет на карму.
Луна, в безразмерном свитере и с пучком на затылке, вяжет зеленый шарф с красными дракончиками. Рядом с ней мальчик и девочка, с растрепанными черными волосами и отсутствующими взглядами выпуклых бледно-голубых глаз. Дети играют в камушки. Проигравший должен громко сказать: «Морщерогих кизляков не бывает!» После этого оба хихикают над тем, какие глупости иногда приходится говорить. Луна, рассеянно улыбаясь.
– Ксенофилиус и Аурика такие способные! На прошлой неделе они почти увидели фестрала, хотя рядом с ними еще никто ни разу не умер! Наверное, это наследственное, да и шрамы наверняка имеют значение…
Лаванда, в маленьком черном платье от Шанель и прической от Зверева, наряжает своих белокурых зеленоглазых дочерей двух и восьми лет в платья от кутюр, завязывает банты фирмы Скиапарелли, подтягивает гольфы, пудрит шрамы в виде молнии.
– Девочки, не забывайте ходить от бедра! Голову, выше голову! Эльза! Эвридика! Держим осанку, не горбимся. Помните – если хочешь стать моделью, нужно много работать, иначе превратишься в модель человека.
Драко наблюдает за дефиле. Затем наклоняется к Гарри, указывает в угол, вполголоса сообщает.
– А вон те двое – мои. Хороши, ничего не скажешь!
Мальчики девяти лет от роду злобно шипят и переругиваются. Аккуратно причесанный брюнет с серыми глазами и надменным выражением лица обзывает брата ползучим гадом. Донельзя растрепанный блондин с зелеными глазами и хитрой ухмылкой сообщает братцу, что тот краснозадая макака. Получает в нос. Дает сдачи. Сцепившись, катятся по ковру, награждая друг друга тумаками. Драко, устало вздыхая.
– И так – каждый день. Выпороть их, что ли, как думаешь?
Гарри, с интересом.
– Полагаешь, поможет?
Драко фыркает.
– Да уж не повредит! У них уже есть по шраму на головах, теперь будет еще и на задницах!
Решительно встает, закатывая рукава. Драчуны, оценив обстановку, моментально смываются под кресло Дамблдора. Альбус делает вид, что ничего не заметил. Драко возвращается на диван. Гарри, качая головой.
– Это ж надо. И всей этой малышне я прихожусь папой!
Драко зловредно ухмыляется. Мило уточняет, кивая на блондина с хитрой физиономией.
– Нет, любимый. Джеймсу ты приходишься мамой!
Гарри истерически смеется. Успокаивается.
– Кстати говоря, а как зовут того, которому приходишься мамой ты? Люциус?
Драко, загадочно улыбаясь.
– Гарри.
Гарри, недоумевая.
– Что?
Малфой, нетерпеливо отмахиваясь.
– Гарри его зовут, дубина! Гарри Люциус Поттер, ясно тебе?
Люциус одобрительно кивает, глядя, как его внуки опять пытаются убить друг друга под директорским креслом. Осуждающе косится на сына.
– Ты вполне мог бы назвать его наоборот.
Драко, разводя руками.
– Извини, папа, но Люциус Гарри звучит хуже, чем Гарри Люциус.
Малфой-старший поджимает губы и барабанит пальцами по диванному подлокотнику. Нарцисса, окинув детей строгим взглядом, начинает вязать для внуков носки в форме испанского сапога. Дамблдор с отеческой улыбкой наслаждается происходящим. Из состояния нирваны его выводит шелест очередного пергамента. Читает. Меняется в лице. Переводит усталый взгляд на Рона.
– Ваша очередь, мистер Уизли!
Рон, заметно нервничая.
– Э-э-э… профессор?
Дамблдор, складывая пергамент.
– Вы должны стать маньяком-убийцей…
Рон в истерике.
– НЕ-Е-Е-ЕТ!..
Альбус уточняет.
– И убить Вольдеморта с помощью бензопилы «Дружба»!
Рон, радостно.
– УРРА-А-А!..
Вольдеморт в бешенстве.
– Ни в коем случае! Я решительно отказываюсь!
Снейп, с наигранным сочувствием и плохо скрытым злорадством.
– Боюсь, мой Лорд, Вас никто не спросит.
Темный лорд шипит на парслтанге всякие непристойности. Все юные Поттеры немедленно прекращают свои дела и с любопытством прислушиваются. Гарри заливается краской. На том же змееязе категорически требует от Вольдеморта заткнуться и не развращать его малюток. Лорд умолкает на полушипе, делая вид, что от гнева потерял дар речи. Альбус тем временем получает сразу пачку листов с пожеланиями. Пробегает их глазами. Изображает на лице терпеливое страдание. Рон, настороженно.
– Что-нибудь не так, сэр?
Дамблдор, вымученно.
– Да нет, все так, Рон. Просто наши дорогие фанаты никак не могут сойтись во мнениях относительно орудия убийства, коим тебе следует воспользоваться для устранения Постоянной Угрозы Магического Мира. Тут предлагается топор… и тут топор… и вот тут – тоже топор… топор… топор… о, а здесь пенек! А тут.. снова топор. Итого, у тебя три альтернативы, можешь выбрать что-нибудь одно. Или не одно, это уж как тебе подскажет твоя больная фантазия.
Рон фыркает. Вольдеморт возмущен.
– Я поражен! У меня просто нет слов! Всегда говорил, что магглы – совершенно безмозглые существа! Просто не понимаю, почему они абсолютно лишены воображения, это просто стыд! За тысячелетия было изобретено столько способов уничтожения себе подобных, а что мы имеем в итоге? Топор, пенек и бензопилу «Дружба»?! И ЭТО ВСЕ?!.
Рон, в замешательстве.
– А что, ты можешь предложить что-нибудь поинтереснее, жертва?
Темный лорд, возмущенно.
– Естественно, ты, идиот! Вот скажите, почему топор? Почему не гильотина, ведь как средство от головной боли она куда более действенна! Или, к примеру, моргенштерн, он вышибает мозги намного качественнее банального пня! Где полет мысли? Где фантазия? Даже АК и то будет оригинальнее всего этого бреда!
Чарли Уизли хмыкает.
– Да уж, Авада Кедавра ну о-о-очень оригинальное средство! И радикальное.
Вольдеморт, надменно.
– Не Авада Кедавра, а Автомат Калашникова! В нашей Вселенной вещь весьма экзотическая. Да и вообще, к убийству нужно подходить творчески! Можно использовать практически любой предмет! Кузнечный пресс, сковороду Тефаль, бульон Магги, учебник трансфигурации, да хоть квадрат гипотенузы! Где креативность? Звезда в шоке…
Вольдеморт, задохнувшись от возмущения, замолкает. Белла бросается его утешать. Рон задумчиво прикидывает, как убить Лорда квадратом гипотенузы. На столе материализуется очередная инструкция. Дамлбдор устало вздыхает. Читает. Возводит очи горе.
– Здесь требуют, чтобы Северуса сделали предателем Ордена, который всех ненавидит!
Снейп, благодушно.
– Да пожалуйста. Я предатель. Я всех ненавижу! Бе-е-е! Блэк, твою мать, где моя выпивка?
Блэк, наставительно.
– Не твоя, а моя! И вообще, скажи спасибо, что делюсь, ты ж у нас предатель, а предателям выпивка не положена в принципе. В качестве наказания, сечешь?
Северус, корча ему страшные рожи.
– Наливай, не жадничай, а то я тебя первого предам и возненавидю! И нечего на меня так смотреть, я и сам знаю, что надо говорить «возненавижу», но в данный момент мне все пофиг. Твое здоровье, блохастый!
Снейп и Блэк чокаются пластиковыми стаканчиками, пьют, занюхивают рукавом. Вальборга Блэк внезапно появляется на портрете Армандо Диппета. Выкидывает покойного директора. Орет.
– Пьянь! Негодяй! Позор нашего рода! Гноище чистой крови! Ублюдок!..
Блэк, поперхнувшись.
– Придурок ты, Сев, накаркал на мою голову. Маменька, а с чего это я ублюдок, Вы, случаем, от папеньки не гуляли?
Джинни, безапелляционно.
– Немедля прекратите выражаться, здесь дети! Силенцио!
Вальборга затыкается. Пытается воспользоваться сурдопереводом. Терпит фиаско, грозит кулаком, исчезает из рамы. Дамблдор, провожая ее взглядом.
– Миссис Блэк слишком рано нас покинула, соответственно следующей заявке ее должны испепелить вместе с портретом, чтобы найти очередной крестраж.
Сириус, кровожадно.
– Альбус, а можно кислотой? Я понимаю, конечно, она не Даная, а художник, писавший ее портрет, не Рембрандт, но все-таки?
Дамблдор, непреклонно.
– Сириус, это гораздо менее зрелищно, так что будем испепелять! Кстати, эта честь достанется Гарри!
Поттер, с готовностью.
– Всегда пожалуйста, профессор! Где объект?
На стене, рядом с зеркалом, возникает портрет. Вальборга ругается. Ее никто не слышит, поскольку действие Силенцио еще не закончилось. Гарри поднимается с дивана, закатывает рукава свитера. Взмахивает палочкой. Крупный файербол превращает портрет в пепел, открывая нишу, где лежит золотой ночной горшок эпохи короля Эдуарда. Поттер достает крестраж, роняет его на пол. Горшок раскалывается. Вольдеморт хватается за сердце и грязно ругается. Все присутствующие аплодируют. Гарри раскланивается. Усаживается обратно. Дамблдор, похлопав вместе со всеми.
– Следующим номером у нас Теодор Нотт!
Нотт, просыпаясь.
– А?.. Что?.. Я?!
Альбус, благожелательно.
– Вы, мистер Нотт, Вы. Я понимаю, непривычно, но соберитесь, здесь требуют, чтобы Вы изобрели СуперСливочное Пиво, напоили им Петтигрю, надругались над ним, сдали предателя в Министерство, получили патент на изобретение и уехали прожигать жизнь в Аргентину!
Нотт, со вселенской тоской.
– Мля-я-я, за что мне все это?!
Неохотно встает с кресла. Достает палочку. Лупит ею бутылку со сливочным пивом. Бутылка темнеет. На боку проявляется этикетка «Балтика». Нотт берет в одну руку бутылку, в другую Петтигрю. Вливает получившееся пойло в глотку Питера. Утаскивает окосевшего анимага за диван. Альбус, вежливо кашлянув.
– Давайте оставим их на время. Тем более, у нас тут очередная эпистола.
Альбус читает. Приподнимает брови.
– Северус, это опять касается тебя!
Снейп, иронично.
– И почему меня это совсем не удивляет? Что на этот раз? Я должен ограбить Лувр?
Альбус, подчеркнуто невозмутимо.
– Нет, все гораздо сложнее. Тут требуют тебя омолодить…
Снейп пожимает плечами. Сосредотачивается. Молодеет лет до двадцати. Вопросительно смотрит на Дамблдора. Тот мягко уточняет.
– Нет, Северус, еще сильнее. Рекогносцировка следующая. После укуса Нагайны ты не умер, а впал в кому. Вывести тебя из этого состояния не удалось, потому пришлось применить редчайшее заклинание, в результате которого ты поправился, но сильно омолодился… лет так до семи.
Снейп, подавившись спиртом, кашляет. Блэк заботливо хлопает его по спине. Укоризненно смотрит на директора.
– Профессор, разве так можно? Чуть не погубили человека во цвете лет.
Альбус, виновато разводя руками.
– Извини, Северус. Но это не моя идея!
Снейп по-волчьи зыркает на него. Раздраженно выдыхает. Превращается в семилетнего мальчишку. Смотрит на Альбуса мрачно и вопросительно. Директор, смущенно.
– И еще одно, Северус. Твоя память тоже соответствует семи годам, так что…
На лице ребенка мелькает ужас. Затем он морщится и начинает реветь. Сириус, огорченно.
– Ну, вот, только нормального собутыльника нашел, и нате вам! Ладно, ладно, не хнычь, я тебе конфетку дам! Не хочешь? А крыску помучить хочешь? Во, совсем другое дело! Иди к дяде на ручки, щас все организуем!
Берет притихшего мальчишку на руки, отправляется за диван. Возвращается, держа за хвост облезлую крысу. Отдает Питера Северусу.
– Вот. Хочешь, посмотрим, что у него внутри?
Крыса издает истеричный писк, призывая на помощь Гринпис. Дамблдор, строго.
– Мистер Петтигрю, не дергайтесь. У нас на повестке дня angst!
Гарри, подпрыгивая на месте.
– Крестный, я тоже хочу!
Сириус, добродушно.
– Так присоединяйся!
Гарри не заставляет себя ждать. Вместе с ним с места срываются близнецы Уизли, близнецы Поттер, Джеймс Малфой и Гарри Поттер-младший. Окружают Блэка, загораживая обзор всем остальным. Сириус, нравоучительно.
– Итак, приступим. Для извлечения внутренностей нам понадобится скальпель. Есть у кого-нибудь? Нет? Ну и ладно, сойдет перочинный ножик…
Раздается пронзительный вопль. Петтигрю, распихивая своих мучителей, бросается к Брустверу. Обнимает его ноги. Целует обувь. Умоляет.
– Сэр! Сэр, я во всем признаюсь! Это я предал Джеймса и Лили Поттер!
Бруствер, хладнокровно.
– Об этом уже известно всему миру. Отцепись, зараза!
Питер, не отцепляясь.
– Но я еще ограбил Гринготс!
Гоблин Крюкохват поперхнулся пивом. Кингсли Бруствер поднял брови. Оба, хором.
– А с этого места поподробней, пожалуйста!
Петтигрю, захлебываясь, выкладывает подробности ограбления. Указывает место, где хранится золото. Обвиняет Вольдеморта в организации преступления. Темный лорд возмущается. Заявляет, что он не при делах. Ему не верят, но доказательств нет. Петтигрю надевают наручники и приговаривают к пожизненному заключению в Азкабане. Питер счастлив. Улыбается и показывает фиги несостоявшимся естествоиспытателям. Маленький Северус хмурится. С секретера на голову Петтигрю падает чернильница, разбивается, заливает предателю глаза, нос и уши. Сев ухмыляется. Сириус, умиленно.
– Вот умница! Так его, не будет портить нам праздник. Я-то ведь еще хотел трепанацию черепа ему сделать, с помощью штопора. Жаль, не свезло. Кингсли, может, передумаешь? Давай ты ему смертную казнь назначишь, а мы поспособствуем, а?
Бруствер, с явным сожалением.
– Нет, Сириус, на смертную казнь у нас мораторий. Увы, никак.
Сириус и компания вздыхают разочарованно, Петтигрю с облегчением, Альбус утомленно. Получает очередное указание фанатов. Читает. Улыбается.
– Минерва, тут кто-то определился с Вашей ролью.
МакГонагл вопросительно мыркает, прерывая процесс умывания. Альбус, лукаво.
– Здесь требуют, чтобы мы с Вами… как бы это поточнее…
Минерва, перевоплотившись в человека.
– Познакомились поближе, Альбус?
Дамблдор, смущенно.
– Можно и так сказать, дорогая.
Профессор МакГонагл, покачивая бедрами, приближается к директору. Усаживается на подлокотник его кресла. Нежно мурлычет в ухо.
– Наконец-то у них хватило ума! Мне так надоела конспирация!
Дамблдор, улыбаясь в усы.
– Может, теперь мне удастся убедить тебя взять мою фамилию? Мы ведь уже восемьдесят лет женаты!
Минерва, кокетливо.
– Нет, любимый, одного профессора Дамблдора в Хогвартсе более чем достаточно.
Рон, обалдело.
– Ух, ты! А мы и не знали. Профессор, а дети у вас есть?
Альбус и Минерва переглядываются. В руки МакГонагл спархивает очередное послание. Супруги читают. Издают дружный стон. Минерва, горько.
– Есть, мистер Уизли. К сожалению.
Профессор трансфигурации и директор с упреком смотрят на Темного лорда. Тот неловко ерзает, отводит глаза. Минерва, укоризненно.
– Что с тобой, Том, стыдно матери в глаза смотреть?
Вольдеморт, пыхтя.
– Ага, матери! Сами бросили ребенка в приюте, а теперь…
Дамблдор, сердито.
– Прекрати, наконец, врать, Том Годрик Дамблдор! Ты сам удрал из дома, заявил, что хорошими делами прославиться нельзя, сочинил эту возмутительную байку относительно своего происхождения… Безобразие! Ты позоришь наши седины!
Темный лорд смотрит в пол, царапая его носком ботинка. Его родители в печали. Снова возникает лист с инструкциями от фанатов. Дамблдор неохотно читает. Светлеет лицом. Тепло смотрит на Снейпа, играющего в кубики с детьми Гарри.
– Спасибо, хоть внучек иногда радует.
Вольдеморт в шоке.
– Что?! Северус – мой сын?!
Северус поднимает голову, показывает папочке язык. Папочка в ужасе.
– Сразу видно воспитание Мародера! Блэк! Немедленно прекрати портить моего сына!
Сириус, свирепо.
– Я те щас покажу – сына! Думаешь, я не знаю, как ты его Круциатусом воспитывал?! Молчишь? Вот и молчи! Мы тебя сообща родительских прав лишим, за дурное обращение с ребенком!
Присутствующие согласны. Темный лорд против, но его никто не спрашивает. Дамблдор изучает очередную эпистолу. Хмыкает.
– Северус, тебе пора взрослеть!
Маленький Сев, задиристо.
– С какой стати?
Дамблдор, ласково.
– С такой, внучек, что Гарри твой сын! Не можешь же ты быть младше, правда?
Гарри, раздраженно.
– Что, опять?! Надоело. Они бы уже определились, что ли, чей я там сын, а то кого только не сватают! То Снейпа, то Сириуса, то Римуса, а то вообще Вольдеморта. Я замучился внешность менять! Имейте в виду – волосы жирные себе делать не буду. И глаза красные – тоже!
Снейп, взрослея.
– Сын, веди себя прилично. В конце концов, мог бы уже привыкнуть, северитус – один из любимейших сценариев наших фанов.
Гарри, скривившись.
– Да к северитусу я привык. Вот быть внуком Вольдеморта…
Северус, хмыкая.
– Зато ты правнук Дамблдора. Неплохо, верно?
Гарри, угрюмо.
– Неплохо? Это как посмотреть! Отец у родни поганой бросил, потом каждый день издевался, дед всю жизнь охотился и пытался прикончить, а прадед воспитывал на убой! Превосходно, чем не жизнь?
Снейп, Дамблдор и Вольдеморт смущенно переглядываются. Бормочут.
– Так получилось…
Гарри насмешливо хмыкает.
– Ну-ну.
Альбус, деловито.
– Так, продолжаем наше безумие… то есть, произведение. Далее следует заказ на Седрика Диггори.
Седрик стонет, закрывая лицо руками.
– Блин, сколько можно меня заказывать?! Один раз уже заказали, я честно умер, так нет же, этим кровожадным монстрам все мало!
Альбус, ободряюще.
– На сей раз, мистер Диггори, все наоборот. Здесь Вы оглушаете Хвоста и берете в плен недовозродившегося Темного лорда!
Седрик изумляется. Ему дружно аплодируют. Вольдеморт злится.
– Это какое-то издевательство! Сначала рыжий маньяк, теперь барсучий герой… извращенцы.
Сверху плюхается пачка пергаментных листов. Разлетается по всей комнате. Народ бросается собирать. Подобрать все не успевают. Из камина выстреливает еще полсотни свитков. Семейка Дурслей злорадно хихикает. Вернон, торжествуя.
– Вот теперь посмотрите, ненормальные, каково нам было, когда этому чокнутому мальчишке навалом писем пришло! Так вам и.. уп!
Туго свернутый пергамент бьет его между глаз. Дурсль от неожиданности падает со стула. Жена и сын кидаются его поднимать. Свитки разворачиваются. Все наперебой читают написанное.
– Твинцест! Ай, блин, вот гадость! Да еще и не указано, кто, Уизли или Патил?.. Ну, что, Фред, ты уже протии-и-ивный?..
– Гарри попадает к Вольдеморту и становится Упивающимся, вот это фортель!
– Рон, это еще цветочки, у меня тут написано, что его должны несправедливо осудить и посадить в Азкабан на восемь лет! Я так не согласна, ждать своего парня из тюрьмы мне не улыбается!
– Ничего не знаю, у меня тут совсем другое – я жил долго и счастливо, был женат… на Рональде Уизли?! Отпад…
– А тут, извольте видеть, флафф, и мы с мисс Грейнджер осознаем свои чувства! Какое там, к чертовой матери, «осознаем», когда мы уже в тысячный раз женаты?!
– Ничего, будет в тысяче первый. А меня здесь требуют сделать предателем, видали такое?! Я, Сириус Блэк, должен на самом деле предать Джеймса и Лили! Да вы там спятили, эй!
– Я сойду с ума! У нас что, многомужество?! Чжоу Чанг и Гарри Поттер, Чжоу Чанг и Седрик Диггори, потом еще Драко Малфой, Дин Томас, Оливер Вуд, Невилл Лонгботтом и… и Грегори Гойл! Я же не с Тибета, а из Китая, в Китае так не принято! Да и на Тибете тоже не везде, между прочим!
– Ой! Я сейчас умру! «Лаванда Браун – оборотень»! Я… а завтра полнолуние… Аа-а-а-ау-у-у-у-у-у!
– Опя-а-ать! Опять я должен поиметь Поттера! А он обязан изнасиловать меня! А потом нас обоих трахнет Уизли, а его – мой отец! А после нас всех вместе и каждого по отдельности – Хагрид!.. Это извращение какое-то!
– Да?! А фемслэш, значит, не извращение?! Я не желаю спать со всеми одноклассницами со всех факультетов, а мне именно это и предлагают! «Пэнси Паркинсон – горячая розовая штучка»! Да пошли вы все! А я, может, однолюбка, я только Долли Амбридж люблю! Ну, еще Милли Булстроуд и Сибби Трелони, и все! Я верная, не хочу им изменять!
– Опять северитус… Бедная Лили, она, наверное, в гробу переворачивается!
– Сам смотри в гробу не перевернись! А мы с Джеймсом живее всех живых! Видишь – тут черным по белому написано, что мы живы и сами воспитываем своего мальчика!
– А мы…
– А здесь…
– А у нас!..
– ПРЕСТО МОМЕНТО!..
Время замедляется. Голоса стихают. Все замирают в причудливых позах. Посреди новообразовавшегося музея Мадам Тюссо стоит Снейп с палочкой наперевес. Злой и растрепанный. Выдергивает из толпы остолбеневшего Гарри. Взмахивает палочкой. Гарри приходит в себя. Снейп, мстительно ухмыляясь.
– Пора навести порядок, Поттер! Я не против разнообразия, могу быть и героем, и злодеем, и геем, и даже эльфом, но не в одном же фике!
Гарри, выдергивая из кармана палочку.
– В точку, сэр!
Герои-мстители скрываются из вида. На секунду становится темно. Затем тьма медленно редеет. Рассеивается вовсе. Все присутствующие приходят в себя. Обнаруживают, что они снова в прежнем виде, а пергаменты с требованиями фанатов бесследно исчезли. Дверь отворяется. Входят Гарри и Снейп. Снейп, удовлетворенно.
– Все! С этим безумием покончено!
Альбус, обеспокоено.
– Северус, мальчик мой, надеюсь, вы не убили автора?
Гарри, добродетельно.
– Ни в коем случае, господин директор! Это негуманно, правда, профессор?
Снейп кивает. На физиономиях обоих появляется идентичное выражение хищного удовлетворения. Сириус, ухмыляясь.
– А все-таки авторы северитусов наверняка в чем-то правы! Уж очень у вас морды похожие. Так что вы там натворили?
Северус, зловредно улыбаясь.
– Обливиэйт, Блэк, старый добрый Обливиэйт. И чуть-чуть легилименции, чтобы такая дикая мысль, как хаотичное смешение сюжетов и стилей, да еще по чужой указке, бедняжке в голову больше не пришла!
Альбус, с облегчением.
– Слава Мерлину и Великой Джоан! Наконец-то мы можем расслабиться и…
Дверь распахивается, треснувшись о стену. Через порог перешагивает дико прекрасная юная девица. Девушка, жизнерадостно.
– Всем привет! Меня зовут Агнесса Камилла Гризельда Бернардетта Робертина Шимон-Ра Бельведерская, можно просто Нэсси-Милли-Гризи-Детта-Бетти. Я приехала к вам из Дурмстранга, который в Шармбатонской низменности, урочище Кочеврыжье, где я герцогиня и наследница королевства эльфов. Буду у вас учиться на шестом курсе, вместе с Гарри Поттером!
Гарри переглядывается с Роном и Гермионой. Все трое философски пожимают плечами. Гарри, деловито.
– Очередная Мэри-Сью. Значит, нас можно поздравить с началом нового фика. Ну что, друзья, ни пуха, ни пера?
Все остальные, дружно.
– К черту!..
