Белые пятна

F is for Funeral

~*~

Вот, началось.
Мама плачет, и теперь я даже не знаю, как ее утешить. Еще там, в замке, она окликнула меня - назвала Фредом. Случайно, конечно. Назвала, и сразу расплакалась, глухо так, прижав свои сухие ладони ко рту. А я как был дураком, так и остался - улыбнулся во весь рот и говорю:
- Честное слово, женщина, и ты все еще называешь себя нашей матерью?
А она что, она конечно же заплакала еще сильнее.
Перси я вижу краем глаза - он сидит рядом со мной на жесткой дубовой скамье, опустив голову на колени, сжавшись в какой-то неестественной позе. Мне вообще кажется, что все здесь как-то очень наигранно - напоминает театральную постановку или еще чего. Все застыли, как маггловская фотография. Я, например, как-то совершенно смешно смотрюсь в неудобной черной мантии строгого покроя. Вот Перси - это другое дело, да, а мне она совсем не идет. Фред бы наверное не хотел, чтобы мы все так наряжались, но только папа настоял, а у меня совсем не было настроения с ним спорить.
А сам Фред больше похож на восковую фигуру - такой же бледный, с посиневшими плотно сжатыми губами и страшными желтовато-коричневыми кругами вокруг глаз. Я специально так сел, чтобы его лица не видеть, боюсь подойти и взглянуть. Хотя лицо его, кажется, навсегда останется у меня в памяти, словно его выжгли на внутренней стороне век - поэтому закрывать глаза я тоже боюсь. Вот так сижу, уставившись в одну точку (завиток на резной деревянной кафедрой, за которой викарий говорит что-то про молодость и храбрость) и совсем не моргаю, хотя глаза жжет до слез, а от них все вокруг расплывается.
Наверное, малыш Рони думает, что я совсем раскис, потому что я чувствую его руку у себя на плече. Ладонь у него тяжелая, кожа покрасневшая и шелушится. Я почему-то сейчас обращаю внимание на такие мелочи, хотя знаю, что думать должен совсем о другом, но мне не хочется, потому что страшно - на самом деле, я жуткий трус, вот Фред - это да, он храбрый, но только еще и придурок полный, это я точно знаю. Не был бы придурком, мама бы сейчас не плакала, и Перси бы не сжимал кулаки так, что костяшки белеют, и Джинни бы не сидела бледная с неестественно прямой спиной, а Чарли не ходил бы все три дня до похорон с виноватым видом из-за того, что его тогда не было рядом. Все из-за Фреда, в общем - впрочем, он всегда был неисправимым идиотом.