Глава 1 Yeah, she caught my eye,
As we walked on by.
She could see from my face that I was,
Flying high,
And I don't think that I'll see her again,
But we shared a moment that will last till the end.
А теперь давайте рассмотрим сложившуюся ситуацию: Джинни была самым младшим ребенком в семье – седьмым, если быть точнее – и к тому же, единственной девочкой. Уизли не обладали аристократической фамилией, большим роскошным поместьем или горами золотых галеонов в банке Гринготтс – и никому в голову не приходило прививать Джинни замашки юной аристократки. Она не забивала себе голову заботами о ровной осанке и не зазубривала наизусть правила столового этикета и светских манер – вместо этого она с утра до вечера пропадала со своими братьями в окрестностях «Норы», с растрепанными волосами и в выцветшем на ярком солнце сарафане в цветочках, которые были когда-то яркими и пестрыми, и умела лазать по деревьям не хуже любого мальчишки.
Когда Джинни уезжала учиться в Хогвартс, из зеркала на нее смотрела худенькая девочка с длинными рыжими волосами и с россыпью веснушек, хаотично разбросанных по носу и щекам. Джинни не знала, может ли она назвать себя красивой – в конце концов, для мамы она похоже всегда являлась такой, даже с заплаканным лицом и синяками на коленках, а модных журналов, вроде «Ведьмополитена», ей видеть еще не доводилось, поэтому окончательное решение она принять не могла. До тех пор, пока во время ее учебы на третьем курсе, для участия в Турнире Трех Волшебников, не приехала Флер Делакур – прямиком из Франции. И тогда Джинни поняла, что такое на самом деле подлинная красота.
Флер была словно чем-то волшебным, внеземным; высокая и изящная, с водопадом мягко струившихся по спине белокурых волос, она как будто излучала сияние, которым ослепляла все вокруг. Fleur Delacour значило «цветок с королевского двора» в переводе с французского, и она была самым прекрасным цветком из всех, которые когда-либо видела Джинни.
Но этот цветок оказался с шипами – и об них Джинни нечаянно уколола свое сердце до крови. Флер украла сердце Билла – и Джинни могла бы простить ее за это, но вся беда была в том, что ее чары действовали не только на него. У Рона на лице появлялась глупая мечтательная улыбка, когда он видел ее – жалкое зрелище, как считала Джинни, а Гарри, казалось, в ее присутствии начисто терял дар речи. Это больно ранило девушку. Выросши, она понимала, что была довольно привлекательной, но каждый прожитый день она также и понимала, что ей никогда не сравниться с Флер.
Флер была аристократичной, высокомерной и иногда ей явно недоставало чувства такта, ее порой излишне прямолинейные высказывания раздражали Джинни. Это раздражение жило в сердце Джинни, и было таким же огненным, как и ее волосы. Флер рассматривала свое идеальное лицо в какую-нибудь отполированную до блеска поверхность – и Джинни демонстративно хмыкала и закатывала глаза; Флер увлеченно расписывала их с Биллом предстоящую свадьбу или восклицала «Ах, Гарри, ты такой милый» и расцеловывала его в обе щеки – и Джинни, как обиженный ребенок уходила жаловаться на нее Гермионе.
Но Флер была красива, и ни Гарри, ни Рон, похоже, не видели ничего дальше этого лица. Но Флер была красива, и Флер выходила замуж.
Но Флер была себялюбива, а Джинни был горда, и она не хотела признавать, что ни смотря ни на что, она хотела быть такой, как Флер.
You're beautiful. You're beautiful.
You're beautiful, it's true.
I saw your face in a crowded place,
And I don't know what to do,
'Cause I'll never be with you.
В тот вечер Джинни засиживается в гостиной допоздна. Девушка думает, что все в доме уже спят, но как будто в опровержение своих мыслей она слышит за спиной тихие и легкие шаги. Шаги Флер. Та не спрашивает, почему Джинни сидит здесь в темноте и в одиночестве, как это сделала бы, например, Гермиона, а просто садится в стоящее рядом потертое кресло, на светлой обивке которого еще можно различить цветочный узор. «Снова цветы», думает было Джинни, но Флер мягко прерывает тишину. Она говорит с сильным французским акцентом – на долю секунды Джинни чудится в ее голосе мелодичный перезвон колокольчиков, хотя она, наверное, и не удивилась, если бы он действительно в нем присутствовал.
- Красивый закат! Конечно, не такой красивый, как у нас во Франции, но тоже неплохой.
Взгляд Флер устремлен в окно, на небо, окрашенное в оранжевые оттенки. Рыжеволосая девушка молчит, и тогда Флер нерешительно начинает:
- Джинни, я бы хотела, чтобы ты была подружкой невесты на нашей с Биллом свадьбе.
Та широко распахивает глаза и отвечает, не пытаясь скрыть нотки сарказма в голосе:
- Ты действительно этого хочешь Флер, или, может, это Билл надоумил тебя?
Флер хмурит брови и тихо произносит:
- Я действительно этого хочу, Джинни. Я искренне люблю всю вашу семью, и я хочу, чтобы у нас были хорошие отношения. - Она замолкает на мгновение, и внезапно касается длинными тонкими пальцами скрещенных на коленях рук Джинни. – Но я не совсем понимаю… Почему ты так не любишь меня?
Джинни в смятении молчит, застигнутая врасплох этим прямолинейным вопросом.
- Я не… - пытается возразить она, но Флер перебивает ее. – Ах, к чему это, я же вижу.
- Флер, я вовсе не не люблю тебя. Вообще-то, если мы уж решили говорить откровенно, иногда ты действительно можешь быть довольно невыносимой, но дело, наверное, не только в этом, - Джинни медлит пару мгновений, пытаясь подобрать правильные слова. - Наверное, я тебе просто… завидую?
- Завидуешь? – непонимающе переспрашивает ее Флер. Джинни пожимает плечами. - Именно.
- Ты такая смешная, Джинни! – восклицает Флер. - Ты мне как сестра. Ты вовсе не должна мне завидовать.
Джинни заправляет за ухо выбившуюся из хвоста прядь волос и деланно-небрежно отвечает:
- Наверное, я делаю это потому, что у меня никогда не было сестры, только шестеро братьев. Я не знаю, что это такое – иметь сестру.
- Ну, зато я знаю! Я думаю, что ты прелестная, charmant! И я уже давно считаю тебя своей сестрой, и люблю тебя, как сестру. - Флер встает, и свет от заходящего солнца мягко освещает ее грациозную фигуру. - Я надеюсь, ты ведь больше не сердишься на меня? Наверное, я и вправду иногда бываю немножечко не-вы-но-си-ма.
Джинни невольно хочется улыбнуться – неужели она наконец признала это? Гермиона никогда ей не поверит.
- Флер, я буду подружкой невесты, - говорит она.
Черты до этого напряженного лица Флер разглаживаются, и она с благодарностью смотрит на Джинни.
- Merci beaucoup! - Она наклоняется и быстро целует в щеку сидящую девушку. – Doux rêves!
Джинни слышит, как Флер поднимается по лестнице. И ее губы расплываются в улыбке.
My life is brilliant.
My love is pure.
I saw an angel.
Of that I'm sure.
She smiled at me on the subway.
She was with another man.
А следующим летом Флер выходит замуж.
Джинни одета в бледно-золотое, она стоит рядом с одиннадцатилетней Габриэль – сестрой невесты, представляющей собой Флер в миниатюре. Они с Флер – как удивительные цветы какого-то волшебного сорта, выросшие на одной клумбе. Флер еще прекраснее, чем обычно – если человек вообще может быть настолько прекрасен - несмотря на скромный покрой платья и простую, незамысловатую прическу, и у Джинни от ее вида перехватывает дыхание.
Волшебная церемония подходит к концу, и, глядя на счастливое, сияющее любовью лицо Флер, Джинни обещает себе, что она будет воспринимать ее такой, какая она есть.
- Поздравляю, - говорит она, первой обнимая Билла. – Я счастлива за вас.
- Спасибо, сестричка. Ты полюбишь Флер, вот увидишь, - шепчет Билл ей на ухо и размыкает объятия.
- Уже, - одними губами произносит Джинни, улыбаясь.
«Всегда», думает она, встречаясь взглядом со стоящей рядом с Биллом Флер.
