Орхидеус!Название: Орхидеус!
Автор: Yellow
Рейтинг: PG-13
Тип: гет
Персонажи: Джордж Уизли, Фред Уизли, Анджелина Джонсон
Пейринги: ДжУ/АДж, ФУ/АДж
Жанр: Romancе, Humor
Аннотация: Я всегда относился к Джонсон как к обычной пустышке. Извините, конечно, но большинство девушек – дуры: недалёкие, скучные и бесчувственные. Повёрнутые на шмотках и парнях. И она тоже, при всём уважении к ней. Даже увлечение квиддичем ни разу не спасает её в моих глазах.
Отказ: Всё чужое, кроме больной фантазии автора.
Примечание: Фик написан на «Семейный фикатон» на «За кулисами ГП».
*****
Фред сидит на кровати, обхватив голову руками – как будто она болит у него, честное слово. Я сижу на своей и смотрю на него с жалостью. Да, мой косяк, не спорю, хотя Фред всё же будет утверждать, что наш общий, но это ведь я забыл добавить крылья наперстянки последний раз. Засиделся за комиксами, с кем не бывает. Я вообще намного более безголовый, чем мой брат. Так бывает – мы, вроде, близнецы, но привычки у нас всё же чуть-чуть разные: он более серьёзный, а я… Я – сорви голова, если бы не я, мы бы не были такой живой школьной легендой, и Филч бы нас не ненавидел. Это я приукрашиваю, конечно. Ненавидел бы, но не так сильно.
И вот я допустил промах, серьёзный такой промах, из-за которого вся кожа Фреда покрылась мерзкими волдырями, как будто на него вылили ведро кипятка. Он прикрывает лицо руками, с трудом прикасаясь к собственной коже. Я чешу подбородок.
– Не больно хоть? – спрашиваю. Дурак я, конечно, ему больно. Ну, если не больно, то неприятно уж точно.
– Не особо, братец, – отвечает он. – Просто мерзко.
Я ухмыляюсь тому, как точно смог определить его состояние.
– Если ты будешь лыбиться и дальше, я наложу на тебя Фурункулус, – говорит он и поднимает на меня лицо. Я кривлюсь – зрелище не из приятных. – Что, совсем фигово?
– Да, братец Форж, ужасно выглядишь. Как если жабу Амбридж скрестить с Филчем.
– Хреново, – говорит он удручённо. – А я Анджелине свидание сегодня назначил. Она убьёт меня, если я не приду, братец Дред, честное слово, убьёт!
– Ну… – мне передаётся его плохое настроение. Совсем плохое, в смысле. – Ну, хочешь, я тоже выпью это зелье? Хочешь? Мерлин, Фред, прости меня, я придурок, каких поискать!
Вскакиваю и начинаю нарезать круги по комнате между кроватями.
– Не истерии, Джордж. Давай лучше думать, как эту дрянь с меня убрать. И, в любом случае, я тоже виноват, что не проверил состав перед тем, как пробовать.
Я же говорил, что он будет меня оправдывать? Так всегда – я наворочу дел, а Фред меня защищает.
– А что тут думать – есть же антидот. Только, братец, ты знаешь не хуже меня, что подействует он не сразу, и волдыри с твоего тела исчезнут только к утру.
Я останавливаюсь и смотрю на него. Он опять опускает лицо в ладони, качает головой и шепчет:
– Анджелина убьёт меня, ну точно же убьёт.
*****
Сначала нам в голову приходит идея сходить к Джонсон и отменить свидание. Я говорю, что она поймёт, что что-то серьёзное произошло, если я приду и объясню всё. Фред отказывается – Анджелина ведь постоянно ругает нас за «Забастовочные завтраки», ещё, чего доброго, Грейнджер нажалуется, а та матушке напишет. Тогда всем нашим карманным деньгам придёт конец, а ведь они нужны – из того, что подарил нам Гарри в прошлом году, осталось чуть больше половины, и они нам для магазина нужны.
Фред нервничает, грызёт ногти – он так делает, только когда совсем не представляет, что делать. Я тоже не представляю. Стою у окна, задумавшись.
– Идея! – вдруг восклицает Фред, я дёргаюсь и оборачиваюсь.
– А зачем орёшь? – спрашиваю.
– Потому что она гениальна, братец Дред! – и на лице его такая довольная улыбка, что я сам улыбаюсь – у нас всегда так, настроения передаются друг от дружки.
– Что за идея?
– Ты пойдёшь на свидание вместо меня!
Мне кажется, что у меня случилась слуховая галлюцинация – не может же Фред на самом деле такое предложить? Это ведь он любит Анджелину, а я – нет. Это ведь ему нравится сидеть с ней на Астрономической башне и целоваться. Нет уж, увольте, я на такое не подписывался. Тем более, я всегда относился к Джонсон как к обычной пустышке. Извините, конечно, но большинство девушек – дуры: недалёкие, скучные и бесчувственные. Повёрнутые на шмотках и парнях. И она тоже, при всём уважении к ней. Даже увлечение квиддичем ни разу не спасает её в моих глазах.
– Ты спятил, братец, – говорю и качаю головой для убедительности.
– Да брось, – он всё ещё улыбается, вскакивает с кровати и подходит ко мне. Я смотрю в его лицо, обезображенное волдырями. – Это ведь гениально! Она не заметит подмены! Постараешься отделаться от неё побыстрее и вернёшься. А если вдруг она скажет что-то важное, сольёшь мне воспоминания.
– Нет, Фред, я так не могу, – опять машу головой – как же он не понимает. – Она ведь твоя девушка, и…
– И для того, чтобы она ею и осталась, ты должен меня выручить! – заканчивает он вместо меня. Я, естественно, хотел закончить по-другому. – Давай, братец, решайся. Ты ещё никогда меня не подводил, и я тебя тоже, давай.
Я машу головой ещё раз – уже для проформы, наверное, и вздыхаю – ведь если Фред что-то вбил себе в голову, идти против его воли невозможно. Он хлопает меня по плечу кулаком и улыбается ещё шире – на его обезображенном лице улыбка смотрится как никогда комично.
* * * * *
Пока я собираюсь, Фред даёт мне кучу важных на его взгляд пояснений: что говорить, как себя вести. Я стараюсь слушать серьёзно, но всё равно пропускаю большую часть его слов мимо ушей. Мои мысли разбегаются в разные стороны, потому что я уверен в том, что Анджелина догадается о подмене в первые же минуты нашего общения.
А Фред всё говорит и говорит, даже когда я уже открываю дверь и выхожу в коридор, он всё рассказывает о том, что Джонсон любит гладиолусы и ненавидит фиалки. А я всё недоумеваю, зачем мне может понадобиться эта информация – я же не собираюсь задаривать её букетами. Или Фред всегда так делает? Он ведь не говорил об этом. Или говорил, но я всё прослушал?
Я хочу спросить его про букет, но Фред хлопает меня по плечу и с заявлением «Удачи, братец!» ненавязчиво пихает к лестнице. И я иду, конечно, куда мне деваться.
Чем ближе я подхожу к теплицам, где Фред назначил свидание Анджелине, тем больше меня трясёт. Потеют ладони, и, кажется, сердце норовит выскочить из груди. Я очень надеюсь, что Джонсон ещё не пришла – девчонки ведь любят опаздывать, правда? Хотя, откуда мне знать, что любят девчонки – я знаю об этом только по рассказам Фреда и статьям в журналах «Плэймаг» и «Молодой волшебник».
Моему брату вообще ужасно повезло – когда девушка, которая тебе нравится, отвечает взаимностью, – это же счастье. Хотя, об этом я тоже знаю весьма косвенно.
А Анджелина уже сидит на лавочке у теплицы – я выглядываю из-за угла, вижу её и тут же прячусь обратно. Прислоняюсь спиной к стене, стараюсь дышать глубже. Кто бы знал, что меня, главного школьного возмутителя спокойствия, будет так нервировать свидание с девушкой? Вот уж правда, у каждого есть слабое место. Но факт, что девушка – чужая, как-то всё-таки восстанавливает мою репутацию.
Я наспех трансфигурирую стоящее рядом ведро в огромный букет гладиолусов, поправляю галстук на шее, одёргиваю мантию, ещё раз глубоко вдыхаю и выворачиваю из-за угла, натянув на лицо милую улыбку.
– Э-э-э… Привет, Анджелина, – говорю ей, и она поворачивает голову.
– Ты опоздал, – отвечает вместо приветствия. А я и представить не мог, что голос вечно весёлой и беззаботной Джонсон может звучать так обиженно.
– Да, извини. Засиделся за… Хм, за комиксами.
– Ненавижу комиксы, – безапелляционно заявляет она, опять отворачивается и складывает руки на груди.
– Ну, извини. Я, правда, не хотел, – пытаюсь оправдаться я поникшим голосом, опуская глаза и проклиная брата за то, что тот втянул меня в это. А ещё протягиваю ей букет. Она берёт его как-то слишком небрежно.
– Фред, – когда она произносит это имя, я невольно оглядываюсь, ожидая увидеть за спиной брата, и только потом понимаю, что это она ко мне. – Фред, ты каждый раз так – опаздываешь, говоришь то о комиксах, то о домашней работе, то о каких-то важных экспериментах. Иногда у меня такое ощущение, что я тебе вообще не нужна – придёшь, посидишь со мной полчаса и уметёшься обратно к своему братцу. Как будто в нём весь смысл твоей жизни.
Конечно, весь. Мы же близнецы. Но я всё равно чувствую себя немного сволочью – Анджелина-то не виновата в том, что у нас с братом такие отношения.
Она говорит ещё что-то, я присаживаюсь на лавочку рядом, руки кладу в карманы и смотрю в опускающиеся сумерки – Анджелина вдруг оказывается неимоверно нудной. Это нормально? Она всегда такая на свиданиях или только для меня? Я слушаю в пол уха, пинаю носком ботинка камушки на земле. В конце концов, мне надоедает, и я решаю развлечься. А заодно отомстить Фреду за то, что должен сидеть здесь сейчас вместо того, чтобы прекрасно проводить время в компании комиксов.
– А ты совсем Джорджа не любишь? – спрашиваю я, прерывая её на полуслове.
– Нет, не совсем, – отвечает она. – Но иногда мне кажется, что у него вовсе нет тормозов. Это бесит.
– Значит, всё дело в душевных качествах?
– Ну конечно. Внешне-то вы… кхм… почти одинаковые.
Я смотрю на неё – девочка-то, оказывается, хорошо в нас разбирается. Никогда не замечал раньше.
– А если бы Джордж предложил тебе встречаться раньше, чем я, ты бы согласилась? – я ухмыляюсь и смотрю в её вытянутое от удивления лицо.
– Ты сегодня задаёшь не очень хорошие вопросы, Фред, – медленно отвечает она. Но я лишь смотрю на неё выжидающе, и она в итоге качает головой и тихо говорит: – Да, наверняка.
Я ухмыляюсь ещё сильнее. А она хмурится.
– Не обижайся, – запоздало говорю я. – Хочешь, сходим в Хогсмид послезавтра?
– Хочу, – напряжение с неё спадает, она удобнее садится на лавочке и кладёт голову мне на плечо.
Я, недолго подумав, обнимаю её.
– С меня – мороженое и две кружки сливочного пива, – говорю я, она пинает меня кулаком в бок.
– Я ненавижу сливочное пиво! Ты это знаешь, но каждый раз предлагаешь мне именно его! А ещё я не люблю гладиолусы – но об этом ты тоже каждый раз благополучно забываешь.
Я чешу в затылке – кажется, мой братец не такой уж обольститель, каким хочет казаться.
– Извини, я забываю постоянно.
– Как ты ещё не забываешь, когда именно у нас свидания?
– О, я записываю в ежедневник.
Она смеётся, я улыбаюсь. Всё-таки она не такая уж и скучная.
* * * * *
– Братец, ты мудак, – говорю я, плюхаясь на свою кровать.
– Кхм… Хорошее начало хорошей беседы, – замечает он. – С чего вдруг?
– Я не пойду больше с твоей девушкой гулять.
– Всё так ужасно?
Я задумываюсь. Нет, не ужасно ведь. Мило посидели, мило поболтали о квиддиче, Джонсон сказала, что собирается и после школы играть – меня это порадовало, конечно. В конце вечера она чмокнула меня в губы – без языка даже. Я подумал тогда, что Фред совсем дурак, если переживает из-за таких вот отношений. Поцелуйчик – это же смешно!
– Да нет, – отвечаю. – Нормально.
– Ну а что тогда? – интересуется он. – И вообще, ты слишком долго с ней гулял. Чем вы там занимались?
Мне показалось, или у него в голосе действительно прозвучали нотки ревности?
– О, братец Форж, конечно же, мы с ней предавались разврату прямо в теплицах профессора Спраут! – заявляю я. В меня с соседней кровати летит подушка, а я только смеюсь. – Спасибо, мне как раз было слишком твёрдо спать. И ничем мы не занимались – просто говорили. Подозреваю, ты занимаешься с ней каждое свидание тем же самым, да?
– Ну-у-у… – протягивает он.
– Не отвечай. И так всё понятно. И вот, что я тебе скажу, Фред – слушай и запоминай. В четверг ты ведёшь Анджелину в Хогсмид. Ты
не покупаешь ей сливочное пиво – она его не любит. И ты
не даришь ей гладиолусы – я не понимаю, с чего ты взял, что она их любит. План действий ясен?
Он стонет и отворачивается.
– И это вместо спасибо! – философски замечаю я и задёргиваю полог.
* * * * *
На следующее утро Фред попадает в больничное крыло – волдыри с тела так и не сошли, у него началась лихорадка. Мадам Помфри в шоке, говорит, что не видела такого никогда. Видимо, с рецептом зелья мы что-то серьёзно напутали.
Я, конечно же, очень жалею брата. Но вы ведь понимаете, что это означает? На свидание с Джонсон опять иду я! Нам легко удалось убедить всех, что в лазарете лежит именно Джордж, то есть, я. Если бы правда открылась, Анджелина точно убила бы нас обоих – тут Фред был абсолютно прав.
И, нет, мне не хочется идти с ней в Хогсмид – в конце концов, я могу занять себя намного более важными делами. Переделать рецепт зелья, например.
–Фред! – она ловит меня в коридоре. – Как там Джордж?
– Нормально. Мадам Помфри обещает, что поправится через пару дней.
Она кивает, а потом вдруг хмурит брови:
– Это опять ваши эксперименты?
А я понимаю, что отмазываться не имеет смысла.
– Не очень удачно вышло, – говорю и отвожу взгляд. Замечаю, как она машет головой.
– Я пойму, если ты не пойдёшь со мной в Хогсмид. Хоть и считаю, что тебе нужно расслабиться.
– Нет, почему, пойдём, – вырывается у меня, хотя хочется мне вроде бы абсолютно противоположного. – К нему всё равно не пускают.
Она кивает, целует в щёку и уходит. Я смотрю ей вслед и понимаю, что не такая уж она и бесчувственная.
* * * * *
В четверг я веду её в Хогсмид. Собственно, я впервые веду девушку куда-либо – и мне даже немного страшно. Я чувствую себя не в своей тарелке – вот это уж точно.
Она смеётся, но как-то сковано. Видимо, из-за того, что брат в лазарете. Я, конечно, тоже переживаю – ещё бы – но стараюсь не нервничать. В конце концов, с ним всё будет в порядке. И не в первый (да и, думаю, не в последний) раз кто-то из нас попадает в больничное крыло.
Я покупаю Джонсон лимонад и предлагаю пройтись – в «Трёх мётлах» слишком шумно. Она с радостью соглашается.
– Так какие цветы ты любишь больше всего? – спрашиваю я.
– Записывать будешь? Блокнот уже достал?
– Я запомню, – улыбаюсь я.
– Сомневаюсь.
– И всё же?
– Я люблю орхидеи.
У Джонсон, оказывается, весьма утончённый вкус. Я отворачиваюсь и шепчу:
– Орхидеус!
И дарю букет ей – она улыбается и втягивает носом сладкий аромат.
– Ты милый, – говорит. И мне приятно.
Я спрашиваю ещё о многих вещах, и постепенно понимаю, что общаться с ней мне не очень-то и в тягость. И я даже всерьёз подумываю о том, чтобы тоже завести себе девушку. Такую же, как Анджелина.
Постепенно я перевожу разговор в не слишком личное русло – не могу я говорить с ней о личном! Мы обсуждаем школу и преподавателей.
– Профессор Бинс слишком нудный, Фред! На его уроках я сплю! Да и все другие, между прочим.
– Да ладно, некоторые лекции бывают очень даже ничего, – смеюсь я. – Вот прошлая о гоблинах, например.
Она кривится.
– Ладно-ладно! – я поднимаю руки вверх, как будто пытаюсь защититься. – Какой предмет ты считаешь самым интересным? Кроме полётов, естественно.
Я уверен, что она сейчас скажет про какой-нибудь Уход за магическими существами – уверен, она любит всяких единорожиков. Все девчонки их любят.
– Чары люблю и Зелья.
– Зелья? Да ладно!
– Что? Мне интересно на уроках у Снейпа, честно. И попробуй только поспорить со мной, что он – козёл! Козёл, конечно, но на знание предмета это никак не влияет!
И она смотрит на меня с вызовом, как будто задирать Снейпа – смысл моей жизни. Оно-то, конечно, так, но вместо того, чтобы поспорить, я наколдовываю ещё один букет орхидей. Анджелина замирает.
– Я уже говорила? Ты…
– Милый, да, я помню.
Она ничего не отвечает и целует меня. Взасос. Впервые и для меня, и для Фреда, я думаю.
А потом мы идём дальше и молчим. Она улыбается и смотрит на небо. О чём Джонсон думает, я не знаю. А я думаю о том, что не такая уж она и недалёкая.
* * * * *
Фреда выписывают только через пару дней. Вечером он как раз должен встретиться с Анджелиной опять. Я даю ему ценные указания, сливаю воспоминания – все, кроме воспоминаний о поцелуе – и отправляю его на Астрономическую башню.
И, конечно же, они ссорятся. Потому что мой брат – непроходимый кретин. Даже несмотря на то, что я ему обо всём рассказал, он начал спорить с ней о Снейпе и опять подарил гладиолусы.
– Орхидеи, братец Форж! Ор-хи-де-и! Что непонятного в этом слове?
– И где бы я взял эти орхидеи? Я даже не знаю, как они выглядят!
– Я научу тебя заклинанию! – я почти ору на него. Мне ведь обидно, что я наладил ему отношения с девушкой его мечты, а он спустил всё в трубу. – Ну а Снейпа ты зачем обозвал?
– А что не так? Он же – мерзкая слизеринская гадюка! Я так и не понял, с чего она так завелась…
– Слушай, ты воспоминания вообще посмотрел?
– Проглядел мельком.
Я со стоном поднимаюсь с кровати, беру палочку и иду к двери.
– Ты Анджелину вообще любишь?
– Люблю.
– Тогда бери мыслеслив и смотри воспоминания внимательно, братец.
Я открываю дверь и выхожу.
– А ты куда? – несётся мне в след.
– Спасать твою любовь! – отвечаю. И уже тихо добавляю: – В который раз, блин.
Я иду в совятню. Пишу записку и привязываю к лапе совы. В записке я прошу извинений и говорю, что я непроходимый тупица, и что у меня случился нервный шок, потому что Джордж наконец-то вернулся из лазарета. Я уже почти выпускаю сову в окно, когда вдруг спохватываюсь и тихо шепчу себе под нос:
– Орхидеус…
Большой букет орхидей отправляется к Джонсон вместе с запиской.
Конечно же, она простит. Она ведь тоже любит Фреда – я почувствовал это. Со мной, реальным мной, она никогда бы так не общалась.
Я думаю, что она – не такая уж и дура, обязательно простит. Наверняка она уже сейчас стучит в нашу спальню и говорит Фреду, что он милый. А тот даже не понимает, в чём дело. Но пусть немного помучается – я ведь помучился из-за него. Хотя, не так уж было и неприятно.
«Пожалуй, нужно найти себе девушку», – думаю я, спускаясь по ступеням из совятни, и перебираю в голове образы однокурсниц. Конечно же, всплывает Анджелина – там, у теплиц, в полумраке.
«– А если бы Джордж предложил тебе встречаться раньше, чем я, ты бы согласилась?
– Ты сегодня задаёшь не очень хорошие вопросы, Фред… Да, наверняка».
Я встряхиваю головой, прогоняя воспоминания, и решаю остановиться на Алиссии. В конце концов, она ведь тоже играет в квиддич. Главное – убедиться, что она не такая, как большинство девушек – недалёкие, скучные и бесчувственные. И что она не дура.
