Последствия— Убирайся, — сказал он ей. И в голосе его не было привычного раздражения её неуклюжестью, из-за которой она снова выставила себя и его на посмешище. Раздражение — это хороший знак, ведь Артур мгновенно вспыхивает, но так же быстро отходит. И потом, когда он перебесится и успокоится, он первым придёт к ней с чуть поджатыми губами. Гримаса, за которой он вечно пытается скрыть наличие у себя совести. Но сегодня его голос звучал спокойно и величественно. Как приказ короля, которого никто не осмелился бы ослушаться. Даже она.
— Артур, пожалуйста, — у Мэрилин задрожали губы и подбородок, она едва сдерживала слёзы. — Выслушай меня.
— Ты не сможешь сказать ничего, что изменило бы моё решение, — Артур упрямо посмотрел на неё. У него нахмуренные брови, скрещенные на груди руки и настолько вымотанный вид, что больше всего ей хотелось снять с него тяжёлые доспехи и заставить наконец-то лечь в кровать, чтобы сидеть рядом и беречь его беспокойный сон, нежно перебирая золотистые пряди.
— Пожалуйста, — прошептала она. — Дай мне объяснить.
— Я и так оказываю тебе великую милость, — отрезал Артур тем тоном, который она так ненавидела. Тоном «я-главная-задница-в-округе». — Ты нарушила не только все приличия, на что я однажды закрыл глаза, ты наплевала на законы Камелота. Поэтому убирайся из моего королевства, иначе я забуду о милосердии, и ты понесёшь наказание за своё преступление.
Мэрилин всхлипнула, приказывая себе не падать перед будущим королём на колени, умоляя его позволить ей остаться и быть для него кем угодно — служанкой, рабыней, узницей в темнице под его замком — ей сейчас всё равно.
— Что-то я не припоминаю, что ты был сильно разочарован моим пренебрежением приличиями, — сказала она, поджимая губы. Кому, как ни ей, помнить его удивлённые глаза, когда он узнал один из самых больших секретов своего неуклюжего слуги. Как ей забыть последовавшие за этим жаркие ночи, в которые она таяла от его жадных поцелуев и ласк?
На щеках Артура вспыхнул лёгкий румянец, но он лишь выше задрал подбородок. И почти выплюнул:
— К ведьме я бы не прикоснулся.
Мэрилин отшатнулась, как будто он ударил её наотмашь. Внутри всё дрожало и хотелось одновременно кричать, плакать и сравнять этот замок с землёй, забрав у него самое важное, точно как он сейчас уничтожал её любовь.
— Вот как, — медленно кивнула она, зная, что глаза её уже горят золотом. С каждой секундой сдерживать магию становилось всё сложнее. Эмоции, бушующие внутри, слишком сильны, и она, до этого не испытывавшая такой мешанины чувств, не знала, как долго ей удастся удерживать их внутри. — Вот значит как, — повторила она. — В таком случае я выбираю, — Мэрилин горько усмехнулась, — твой справедливый суд, Артур Пендрагон.
— Что? — Артур нахмурился, явно едва сдерживаясь, чтобы не вытащить меч, испуганный её глазами.
— Я нарушила твои законы, — напомнила она, — так суди меня. Я прошу только об одном — когда твой суд свершится, выбери не костёр.
Ей очень хотелось добавить — «убей меня сам», но она промолчала. Потому что роль палача не для Артура, он не такой и никогда таким не будет. И как бы ей не было тяжело, она всё ещё мечтала, чтобы он стал великим королём.
Что бы ни случилось, он всегда был и будет её королём.
После её фразы отшатнулся сам Артур. Она видела в его глазах, что больше всего ему сейчас хотелось привычно тряхнуть её за шиворот и спросить, всё ли в порядке с её разумом.
Вместо этого Артур сделал шаг к двери и громко позвал:
— Стража!
Но в покои принца вошли напряжённые и непонимающие происходящего рыцари и бледный, испуганный Гаюс.
Артур отвернулся к окну, чтобы не видеть её. И приказал:
— Ланселот, Гавейн, сопроводите Мерлина до Эалдора. И скажите всем, что если он когда-нибудь снова появится в Камелоте… я разрешаю стрелять на поражение.
Выходя вслед за сочувственно взглянувшим на неё Ланселотом, Мэрилин даже не чувствовала струящихся по щекам слёз.
Семь лет спустя
— Из-за этих разбойников все наши припасы в прямом смысле канули в реку, — Гавейн не сдержал широкой улыбки.
— Тебя так это радует? — Ланселот фыркнул в ответ.
— Меня-то нет, но там была стайка прекрасных селянок, которые решили искупаться после долгого дня как раз там, где мы искали телегу.
Ланселот закатил глаза и покачал головой. Он, столько лет говоривший только об одной женщине, любвеобильность Гавейна не понимал и не одобрял.
А Артуру, раздражённо передёрнувшему плечами от бессильной ярости на так спутавших его планы разбойников, посмевших напасть на короля, до любви и вовсе не было дела. И причину и Ланселот, и Гавейн, знали прекрасно. Мерлин-Мэрилин, открывшая им свою тайну у самого Эалдора, увезла сердце их короля с собой, и Артур больше не был прежним.
К слову об Эалдоре.
— Тут рядом деревня, — сказал Ланселот. — Мы можем пополнить там запасы и отдохнуть.
— Нет, — отрезал Артур, резко вставая с поваленного ствола дерева, где он лично очищал свой меч от крови.
— Но, сир, — Гавейн вскинул брови, — рыцари не кони, на подножном корме долго не протянут. А до другой деревни — почти неделя пути.
— Мы в лесу, в лесу полно еды, — буркнул Артур, будто бы это было очевидной истиной. — Ни к чему беспокоить людей.
— Сир, я могу поехать вперёд и попросить её не показываться вам на глаза, — проницательно предложил Ланселот.
Артур ожёг его взглядом, напомнив их первую встречу. Вот только тогда в глазах принца была ревность, сейчас же Ланселот не мог найти описания царивших в них эмоций.
Подошедший сэр Леон тоже заговорил про деревню и припасы.
И Артур раздражённо одёрнул плащ.
— Если другого пути нет, то мы заедем в Эалдор. И… попросим жителей о помощи.
— Так мне поехать впе… — решил уточнить Ланселот, но Артур оборвал его на полуслове.
— Я никогда не страшился встреч с кем-то. И начинать не намерен.
Ланселот почтительно кивнул и посторонился. Они с Гавейном обменялись взглядами и изо всех сил постарались скрыть усмешки.
*
Эалдор встретил короля Артура и его рыцарей искренней радостью. Местные жители помнили его пришедшим им на помощь принцем, а их дети выросли на сказках об этом дне.
Поэтому улыбки были искренними, а восторженные детские мордашки так и норовили выглянуть из-за плетней.
— Конечно, мы вам подсобим, — улыбнулся ему Джеймс, ставший старостой после гибели Мэтью.
Артур благодарно кивнул, чуть расслабляясь. По крайней мере, напряжённо вглядываться в каждое новое лицо он перестал и теперь пытался прогнать противную мысль, что она давным-давно вышла замуж и уехала отсюда. Мысль кололась под сердцем, заставляя плотнее сжимать зубы, и не желала убираться прочь.
— По возвращению я прикажу прислать вам зерно для посева, — пообещал Артур.
— Было бы прекрасно, — Джеймс просиял. И хотел сказать что-то ещё, как дверь в ближайший дом распахнулась и оттуда показалась молодая женщина с испариной на лбу, которая на ходу расплетала длинные волосы, не поднимая глаз.
— Генри, — позвала она, — твоя жена тебя ждё…
Артур почувствовал, как мгновенно пересохло в горле. Перед ним стояла она, наконец-то в соответствующей одежде, с отросшими волосами и всё теми же глубокими синими глазами.
Мерлин-Мэрилин. Его лгунья-служанка, маленькая колдунья, проклятие его жизни.
— Тебя ждёт с малышом, — путано закончила она.
Названый Генри радостно заулыбался и проскользнул мимо неё в дом.
— Значит всё хорошо? — спросил Джеймс.
И Мэрилин кивнула, явно не доверяя больше своему голосу. Не спуская с Артура испуганных глаз.
— Ну вот, а ты боялась, — отечески пожурил он.
Она нервно улыбнулась.
— Просто роды — не моя специализация.
Джеймс хмыкнул и смерил её каким-то знающим взглядом, который очень не понравился Артуру. Но понять, чем же его эта ситуация так возмутила, ему не удалось.
Ланселот и Гавейн уже слезли с лошадей. Гавейн широко распахнул руки:
— Давненько не виделись, малышка. Иди-ка сюда и…
Договорить ему не удалось. Вежливый Ланселот отпихнул его в сторону, широко ей улыбнулся и поцеловал ладонь.
— Я рад, что судьба дала нам шанс встретиться вновь.
Мэрилин настороженно взглянула на Артура, как будто думала, что он приехал сюда, чтобы наконец-то схватить её и судить по законам Камелота. Или словно у неё был какой-то секрет, о котором она не хотела никому рассказывать. Артуру даже стало любопытно, кому именно — своим землякам о том, что произошло между ними, или ему. Хотя, что он не знал о ней?
Но потом Мэрилин всё-таки искренне улыбнулась Ланселоту и Гавейну.
— Я тоже… очень рада вас здесь видеть.
— Вообще, говоря по чести, — Гавейн заухмылялся, — тебя-то мы видим впервые. Прощались-то мы с тощим зарёванным пацаном.
Эалдорцы рассмеялись, Ланселот укоризненно взглянул на него, а Мэрилин смущённо отвела глаза.
И тут взгляд Артура наткнулся на бегущего к ним мальчишку с очень знакомым оттенком волос. Тот начал кричать ещё на подходе.
— Мама! Мама, Уилл упал с дерева, пошли скорее.
Артур впервые за годы не смог удержать спокойствие на лице, потому что Мэрилин побледнела, а мальчишка добежал до неё и едва не сбил с ног, не успев затормозить.
Мэрилин наклонилась к мальчику, заглядывая ему в глаза.
— С какого дерева? — взволнованно спросила она.
Вокруг зашептались, и Артур явственно уловил укоризненное: «Ох, парочка непосед, присесть матери не дают». Мальчик же обвёл взглядом собравшихся, и, не мигая, уставился на рыцарей.
— Мама, рыцари, — восхищённо прошептал он.
Мэрилин закатила глаза и положила ладони ему на плечи.
— С какого дерева?
Мальчишка моргнул, словно приходя в себя, и махнул рукой в ту сторону, откуда прибежал.
— С того большого, куда ты нам запретила залазить.
— Восхитительно, — буркнула Мэрилин и крепко ухватила мальчика за ладошку, потянув в сторону. — Пошли.
— Но, мама, — он обиженно посмотрел на неё и почти вывернул шею, оглядываясь назад, чтобы посмотреть прямо на почти окаменевшего на месте Артура, — это же рыцари!
— И что? — отозвалась Мэрилин, быстрым шагом удаляясь от столь восхитившей её сына компании.
— Рыцари, мама! — в голосе ребёнка звенел восторг напополам с возмущением. — Не говори о них так, будто бы это обычное дело.
Мэрилин заметно вздрогнула. И последнее, что услышал Артур, прежде чем они скрылись за поворотом, была её усталая просьба:
— А может быть ты лучше будешь восхищаться кем-нибудь другим? К примеру фермерами. Достойное ремесло, да и без угрозы быть проткнутым большой острой штуковиной.
Артур перевёл взгляд на Джеймса, стараясь не смотреть на удивлённые и понимающие лица Ланселота и Гавейна.
— Это её сын? — поинтересовался он, сам прекрасно понимая, насколько тупо звучит его вопрос. Неудивительно, что она называла его идиотом.
Джеймс с готовностью кивнул.
— Да, сын. Их у неё двое, одинаковы с лица. Никто понять не может, как она только их различает. Те ещё сорванцы. Ежели что в деревне случилось — ищи парочку рядом.
Артур сглотнул.
— А… их отец?
— А вот этого нам Мэрилин не говорила. Мы-то думали, обидел её кто, а то она в деревню когда вернулась, слегла и неделю не шевелилась, есть отказывалась. уж как Гунит плакала, боялась, как бы чего не случилось. А потом призналась, что с дитём она, ожила чуть, но всё одно как в воду опущенная ходила. Молчала, не улыбалась, как призрак какой. Худющая, в чём только душа держалась. Мы уж думали, что не выживут, ни она, ни мальчишки. А вон оно как — выжили, выросли, оглянуться не успеешь — уже напакостили. Ладно хоть мальчишки. Я ж так ей и сказал. Благодари богов, говорю, что мальчишки. А то третья в семье бы в подоле принесла.
Артура затошнило от осознания того, что именно он натворил. Прогнал из-за глупых суеверий единственного человека, который был ему нужнее воздуха, и потерял столько лет жизни своих детей.
Его отец потерял свою любовь из-за магии и запретил её. А он сам, рождённый магией, упустил свою без чьей-либо помощи.
— Сир, — успокаивающе начал Ланселот.
— Вы правы, — хрипло сказал Артур Джеймсу. — Её действительно обидел один идиот. Полный тупица.
— Так вы скажите нам, кто, — просиял Джеймс. — Она же нам так эти годы помогала, уж мы её в обиду не дадим.
Артур криво усмехнулся.
— Можете мне поверить, себя этот придурок тоже обидел. Где это дерево?
— Да до околицы и направо, к ручью, — немного удивлённо пояснил Джеймс.
— Ланселот, ты за главного, — бросил Артур, срываясь с места.
*
— Как думаешь, простит? — Ланселот взволнованно смотрел вслед своему королю.
— Простит, — неожиданно, ответил ему не Гавейн. А пожилая уже, но всё ещё очень красивая женщина, похожая на Мэрилин. — Давно уже простила, если говорить честно. Вот только обида осталась, поэтому…
— Поэтому величеству придётся помучаться? — подхватил Гавейн.
Женщина рассмеялась.
— Зная мою дочь, да, придётся.
*
Артур сразу же узнал нужное дерево — будь ему шесть, он бы тоже мечтал забраться на его верхушку, такой удобной выглядела нижняя ветка. Да и к тому же он почему-то не сомневался, что и сама Мэрилин делала в этом возрасте примерно то же самое.
Под раскидистыми ветвями он разглядел их — свою любимую, которую он так подвёл, и своих детей, которых он подвёл ещё больше.
Артур всё ещё не мог поверить в реальность происходящего. Все эти годы он душил на корню малейший интерес к судьбе Мэрилин, раз за разом убеждая себя в том, что она предала его и Камелот. И упрямо не обращая внимания на тоненький голосок, который говорил, что им двигает лишь обида, ведь она не доверяла ему, а значит и никогда не любила.
Поэтому он мрачнел каждый раз, стоило только Моргане, Гвеневре, Ланселоту или Гавейну упомянуть её имя, грубо обрывал любые разговоры и просто уходил. Не желая слушать, знать и помнить.
А сейчас он видел, как Мэрилин осторожно осматривала главное доказательство её любви к нему на предмет повреждений, пока второе, не менее главное, возбуждённо скакало рядом, всё равно поглядывая на дерево.
— Даже не думай, — строго сказала Мэрилин, перехватив очередной взгляд наверх. — Попробуете ещё раз, и бабушка точно найдёт вам полезное и очень скучное занятие.
— Мам, рыцарь, — громко сообщил сидящий на земле мальчишка, когда Артур замер в нескольких футах от них. Она назвала его Уильям, понял Артур, в честь лучшего друга, который врал перед смертью, пытаясь защитить её от него.
— Потом насмотритесь на рыцарей, — голос Мэрилин стал очень отстранённым. И Артур вполне её понимал — ей тоже не хотелось вспоминать.
Вот только в сложившихся обстоятельствах это было почти невозможно.
— Да нет же, — мальчик знакомо закатил глаза. — Позади тебя стоит рыцарь. С глу-у-упым лицом. Как у Мерлина, когда он свалился в колодец.
— Не было такого! — тут же возмутился его брат.
— Мерлина? — непонимающе переспросил Артур, удивившись, что их матери зачем-то и в Эалдоре понадобилось рядиться в мужскую одежду.
А Мэрилин резко встала и обернулась.
— Что тебе нужно?
— Он в порядке? — Артур кивнул в сторону маль… Уильяма.
— Не твоё дело, — отрезала она.
— А мне кажется, что моё.
— Было-было, — тем временем качал головой Уильям. — Сидел там мокрый, рыдал и звал маму.
— Не было такого! — его брат скрестил руки на груди.
— Оно могло быть твоим, — Мэрилин вздёрнула подбородок. — Но не стало и никогда уже не будет.
— Мам, — заинтересованно позвал Уильям, отмахнувшись от кипящего негодованием брата. — Ты знаешь этого рыцаря?
— Это неважно, — Мэрилин смотрела прямо Артуру в глаза. А потом присела рядом с сыном: — Ты сможешь дойти до дома, родной?
— Конечно.
Артур увидел, как сосредоточенно скривилась ещё совсем детская мордашка, когда Уильям начал подниматься на ноги, и непроизвольно сделал шаг вперёд, поднимая его на руки под настороженным взглядом Мэрилин.
— Я помогу, — тихо сказал он ей.
— Я са-а-ам! — возмутился Уильям. — Рыцарей на руках не носят!
Артур заметил, что Мэрилин закатила глаза. И улыбнулся раздосадованному мальчику:
— Раненый воин не должен смущаться помощи другого воина.
Уильям задумался и великодушно кивнул.
*
До дома Гунит они шли в полной тишине. Мэрилин крепко держала за руку второго сына, который едва не сорвался с места, разглядев пасущихся за околицей лошадей.
Артур не знал, что сказать, сосредоточившись на том, чтобы не сжать прижимающегося к нему мальчика слишком сильно. И украдкой разглядывал их всех.
Мэрилин казалось усталой. Нахмуренная и молчаливая, она так сильно отличалась от той девочки, которая когда-то пришла в Камелот и в первую же встречу оскорбила его без малейшего сожаления. Артур впервые за годы чувствовал её рядом, и не смотря на холодность девушки с его души будто разом сняли огромный камень.
Словно она была светом в конце его пути, той точкой, к которой он шёл все эти годы. Будто бы и не было прошедших в одиночестве и отчаянье лет.
А мальчики были похожи друг на друга и ещё больше похожи на самого Артура. Светловолосые и синеглазые, по-дурацки смелые и отчаянные. Настоящие сорванцы, которыми гордится отец и за которых волнуется мать.
Вот только они не знали своего отца.
*
Гунит, стоящая на пороге, тепло улыбнулась ему. Ланселот и Гавейн не смогли скрыть усмешек.
— Дальше я могу донести его сама, — сообщила Мэрилин, забирая сына из его рук. Жест её был вполне понятен — она не приглашала Артура в свой дом. Гунит тихо вздохнула и вошла следом за дочерью.
— А вы правда-правда рыцари? — спросил оставшийся на улице мальчик, влюблёнными глазами смотря на них всех.
Ланселот присёл на корточки рядом с ним и широко улыбнулся.
— Честное слово.
— Рыцари Круглого Стола? — с надеждой уточнил мальчик. И Артур удивлённо вскинул брови.
— Круглее не бывает, — весело кивнул Гавейн.
— Ура! — мальчишка триумфально вскинул руку.
— А имя своё ты нам не назовёшь, будущий рыцарь? — спросил Ланселот.
Мальчик скривился и хлопнул себя ладонью по лбу.
— Простите, я забыл. Меня зовут Мерлин.
Лица Гавейна и Ланселота стали совершенно одинаковыми и выражали удивление напополам с желанием громко расхохотаться.
— Мерлин? — тихо переспросил Артур.
— Ага, — Мерлин кивнул в ответ.
— Х-хорошее имя, — сдавленно произнёс Ланселот. — Как у самого лучшего волшебника в мире.
— Я знаю, — легко согласился Мерлин, — мама нам про него рассказывала. И про волшебника Мерлина, и про короля Артура, и про рыцарей круглого стола. И тётя Моргана тоже рассказывала. Вот только у неё король Артур такой… ну… как будто совсем не король.
— Тётя Моргана, — тихо повторил Артур, чувствуя, как поднимается в глубине него самый настоящий гнев.
Мерлин счастливо кивнул, по счастью в силу возраста ещё не слишком хорошо разбираясь в человеческих эмоциях и приняв перекошенное лицо собеседника за заинтересованность.
— Тётя Моргана очень хорошая, — поделился он. — Она подарила нам настоящие кинжалы, но мама отругала нас всех и забрала их. Поэтому пришлось учиться драться на ветках, — пожаловался Мерлин, — но тётя Моргана сказала, что у нас получается ещё лучше, чем у короля.
— Я в этом не сомневаюсь, — искренне улыбнулся Артур, попытавшись подавить злость на сестру, которая посмела скрыть от него новость о его детях.
Мерлин просиял. А потом на его лице отразился самый настоящий ужас.
— Я даже не спросил, как вас зовут! — огорчённо пискнул он.
Гавейн и Ланселот рассмеялись. И Артур неуверенно потрепал сына по встрёпанным волосам.
*
Войдя в дом, Мэрилин в очередной раз подавила возникшее при первом же взгляде на Артура желание кинуться ему на шею и облегчённо разрыдаться, прося никогда больше не разжимать рук.
«Я его ненавижу, — как можно увереннее сказала она сама себе, — ненавижу, как никого другого. Больше жизни ненавижу, и буду ненавидеть всегда».
— Мама, — поднял на неё глаза Уилл, — дядя рыцарь выглядел очень испуганным и расстроенным. Разве рыцари такими бывают?
— Рыцари тоже люди, — ответила вместо Мэрилин Гунит. — Им тоже бывает страшно и горько.
— С ним что-то случилось? — взволнованно спросил у бабушки Уилл.
Мэрилин, не доверяя самой себе, поспешила опустить сына на кровать.
— Наверное, случилось, — Гунит кинула быстрый взгляд на дочь, который та предпочла проигнорировать.
— А что? — продолжил допытываться Уилл.
— Уильям, — Мэрилин строго посмотрела на него, — не суй свой нос в чужие дела.
— Прости, мама, — разочарованно вздохнул Уилл, любивший знать абсолютно всё.
Мэрилин принялась перебирать снадобья, расставленные в шкафу.
— Милая, — Гунит тронула её за плечо, — гордость — это не самое лучшее чувство на свете.
— Отсутствие гордости ещё хуже, — бросила в ответ Мэрилин. — Второй раз умолять у него в ногах я не буду.
Гунит укоризненно покачала головой.
— Я хочу сказать, что ты могла бы хотя бы дать ему шанс.
— Кому? — Уилл с любопытством смотрел то на мать, то на бабушку.
— Никому, — натянуто улыбнулась Мэрилин.
— Мама, ты же говорила, что врать нехорошо-о-о, — Уилл нахмурился.
— Я и не вру, — спокойно сказала Мэрилин. — Он, правда, никто.
За дверью послышался взрыв смеха, но голоса Артура она не слышала.
«Пожалуйста, — молча взмолилась она Артуру, — уезжай и никогда не возвращайся. Я не смогу уйти во второй раз, поэтому просто уйди ты сам».
*
Мэрилин показалась на улице только на следующее утро. Будь её воля, она бы просидела дома неделю, дождавшись отъезда короля Камелота, но старику-Уилкинсу нужно было лекарство исключительно из свежесобранных трав.
Артур, умудрившийся за полчаса покорить Мерлина, так что тот весь вечер только о нём и говорил, стоял возле плетёной изгороди с таким усталым лицом, как будто всю ночь не двигался с места.
— Почему «Мерлин»? — неожиданно спросил он, когда она попыталась проскользнуть мимо.
— Что?
— Почему ты назвала его Мерлином? — повторил Артур. — С Уильямом всё понятно, но Мерлин? Честное слово, Мэрилин, назвать ребёнка своим же вымышленным именем. Ты не смогла придумать ничего получше?
И голос, и тон Артура звучали так знакомо, как будто он сейчас не критиковал её выбор имён, а говорил о плохо отполированных доспехах, которые своим кривым блеском испортят весь образ величайшего воина.
И было так естественно возмущённо хватануть ртом воздух и громко заявить в ответ:
— По-твоему я не имела права назвать своего сына именем, которое символизирует самое счастливое время моей жизни?!
На лице Артура мелькнули такая тоска и надежда одновременно, что Мэрилин непроизвольно отступила назад, осознав, что она только что сказала.
А Артур — принц Артур, король Артур — просто опустился перед ней на колени, склонив голову.
— Ты что делаешь? — едва ли не шёпотом спросила она.
— Прошу у тебя прощения, — не поднимая глаз, пояснил Артур.
— Ты пил что-то подозрительное в последние двадцать четыре часа? — настороженно сдвинула брови Мэрилин, начиная подозревать, что короля околдовали.
Потому что не мог же Артур так себя вести. Не с ней. Не после того, что случилось.
Артур кинул на неё взгляд, в котором ясно говорилось об его мнении относительно её умственных способностей, и Мэрилин тут же успокоилась.
И напомнила:
— Я всё ещё мерзкая ведьма, порождение тьмы, ужас, летящий на крыльях ночи, и что-то ещё, прости, я не запомнила все красочные фразы твоего отца, клеймящие таких, как я.
— Об этом сложно забыть, — Артур печально улыбнулся.
— И если ты из-за сыновей, то… в общем, в них моя кровь. Поэтому проще сделать новых наследников, чем отучить от магии уже имеющихся. Для них творить волшебство так же естественно, как для тебя быть высокомерным засранцем. Так что если причина в них, то тебе лучше уехать прямо сейчас, потому что я не позволю причинить им боль. А если они поймут, что их отец ненавидит магию, то им будет больно, поэтому…
— Если понадобится, я буду защищать их до последнего вздоха, — твёрдо сказал Артур. — И сам никогда не наврежу им.
— Я… — Мэрилин запнулась и раздражённо мотнула головой, — чёрт, Артур, ты совсем не помогаешь.
— Я и не хочу тебе помогать, — Артур знакомо усмехнулся.
— Просто уезжай, хорошо? — тихо попросила она.
— Неужели ты думаешь, что я стану тебя слушать теперь? Ты с каждым годом всё наивнее, Мэрилин.
— Артур!
— Скажи, что не любишь меня, и я уеду навсегда.
— Твоя самоуверенность не знает границ! — Мэрилин прищурила глаза. — Говорю: я ненавижу тебя, Артур Пендрагон. А теперь убирайся отсюда и оставь меня в покое!
— Ты снова врёшь мне, Мэрилин, — фыркнул Артур.
— А ты, кажется, забыл свои слова о том, что ничто не заставит тебя изменить своё решение! — напомнила она.
— Я и не менял его, — Артур поджал губы. — Моим первым решением было любить тебя. Я люблю тебя и сейчас. Я семь лет пытался тебя разлюбить. У меня не получилось.
— Какое невероятное облегчение, — ядовито сообщила Мэрилин. — Сам король всё ещё меня любит. Вот только король забыл, что я нарушаю законы его королевства одним своим существованием!
— Я отменил запрет на магию два года назад, — тихо сказал Артур. — А свой приказ стрелять в тебя сразу же после коронации. Я думал, нет, надеялся, что ты узнаешь и вернёшься, хоть и боялся себе в этом признаться. Боги, я всё ещё не понимаю, как ты позволила мне выгнать тебя.
Мэрилин как будто с размаху влетела с стену.
— Но… ты… я… Моргана мне ничего не говорила.
Артур скривился.
— Судя по всему, у моей сестры вообще талант к утаиванию важной информации.
Из соседнего дома выглянула собравшаяся, судя по корзине в руках постирать бельё, соседка. С открывшимся ртом изучила предлагаемую сцену, включавшую стоящего на коленях короля и испуганной Мэрилин, охнула и шустро вернулась обратно. Оставив всё-таки щёлочку для наблюдения.
Мэрилин смущённо взглянула на Артура.
— Встань, пожалуйста, — попросила она.
— Я никуда не уйду, — он ухмыльнулся. — И все эалдорцы увидят меня и поймут, чьи вы. Странно, что они не поняли до сих пор.
Мэрилин сдавленно застонала. Упрямства Артуру было не занимать, об этом она знала прекрасно. Как и упорства.
— Я ненавижу тебя, — огорчённо повторила она.
— Если эта ложь тебя успокаивает, я готов слушать её пока смерть не разлучит нас.
— Почему ты так уверен, в том, что это ложь?
— Мэрилин, — Артур закатил глаза, — ты всё такая же глупая. Наш сын вчера сказал мне, что его мама очень любит его папу.
— В глазах детей любая ма…
— Гунит посоветовала мне связать тебя и увезти, не слушая протестов, — насмешливо поделился Артур, оборвав её на полуслове. У Мэрилин против воли вырвался смешок, и он продолжил: — Гавейн горячо поддержал её идею и даже подготовил верёвки и мешок. Но Ланселот был против, так что связанным сидит сейчас сам Гавейн.
— Я смотрю, вы хорошо повеселись, — покачала головой Мэрилин.
— Прости меня, — Артур мгновенно посерьёзнел. — Я клянусь, что никогда не причиню тебе боль.
Мэрилин устало зажмурилась.
Она не знала, что делать, и была слишком напугана, чтобы довериться ему всей душой. И в то же время, ей казалось, что она так и не смогла научиться ему не доверять.
Поэтому она просто тоже опустилась на колени возле Артура, обвивая его руками.
И тихо сказала:
— Мне просто неудобного, что ты изображаешь из себя идиота в полном одиночестве. Королю неприлично стоять пугалом посреди деревни на коленях. Ты видел хоть раз, чтобы твой отец так себя вёл? Нет, чтобы хорошее что-то от него перенять, так надо было нахвататься исключительно ерун…
Артур всегда знал самый лучшей способ заставить её замолчать.
*
— Бабушка, — позвал Уильям, прикрывая глаза ладонями себе и брату, когда родители (о том, что король Артур их отец тётя Моргана рассказала им давным-давно) принялись совершенно противно целоваться посреди улицы. — Это значит, что мы увидим настоящий Камелот?
Гунит тихо рассмеялась.
— Мне кажется, мои дорогие, что вы увидите что-то гораздо большее.
