Глава 1Небо падает на тебя.
Оно серое с зелеными разводами, цвета придорожной травы. И тяжелое как сволочь - нипочем не устоишь на ногах, когда оно наваливается на плечи, заставляя пригибаться все ниже и ниже к земле. Небо давит, сминает тебя. А еще оно глухо и свирепо гудит, будто во влажном душном нутре, скрытом за свинцовым панцирем туч поселился многотысячный пчелиный рой.
Но это не самое страшное. Гаже всего бывает когда эта серая муть начинает выть, словно она живая, и кто-то рвет ее на части, тыча толстым зазубренным крюком. Вдоль и поперек. Взмах. Наискось. И снова - вдоль... Вой. Вопль. До исступления. Не человеческий. Такое просто не может вырваться из гортани. Страх парализует, пробирает до костей когда слышишь этот звук.
Ты тоже уже было собираешься закричать, но вдруг обнаруживаешь, что не умеешь. Попросту забыл - как. И ты молчишь, хотя в груди у тебя все холодеет. И тебе кажется, что там, под ребрами, ломаются какие-то маленькие тросики. Дзинь! Дзинь! Они обрываются.
Один за другим. Дзинь-дзинь. Да сколько же их?! Если лопнет последний, ты умрешь. Это так очевидно. Они наверное скрепляли внутренние органы, чтобы те не превратились в кровавый фарш,
перемешиваясь при ходьбе. А теперь тросики рвутся с противным звуком. Дзиньдзиньдзиньдзинь.
От этого звяканья можно сбрендить. Как хорошо, что ты пока еще нормален. Пока еще держишься. Ты стараешься не двигаться, глубоко и ровно дышать, чтобы слегка ослабить натяжение. Ты молодец, большой молодец, Ронни, малыш. Так их!
Болит голова. По сравнению с тросиками оно, конечно, мелочь. Надо перетерпеть. Главное, не вздумай зажмуриваться. Ты же помнишь, что случилось в прошлый раз, ты ведь не хочешь, чтобы... снова?
Помнишь. Всего на минуту поддался слабости, а они предали тебя, твои глаза. Испугались того, что могут увидеть и позволили векам срастись. Ты силился разлепить их, скоблил кожу, давя пальцами на упругие шарики, перекатывающиеся под слоем плоти. Но ничего не выходило. Веки склеились так плотно, как будто у тебя вообще никогда не было глаз. Это длилось целую вечность. Под конец ты уже начал думать, что ошибся. Что так и должно быть, что все люди рождаются и проживают жизнь слепыми, точно кроты. А способность видеть тебе только приснилась. Ты до сих пор не знаешь, как смог вспомнить правду. Просветление? Чудо? Типа того.
Поверив, наконец, в реальность происходящего, ты потянулся к карману куртки. Нащупал складной перочинный нож и медленно достал его. Содрогаясь от омерзения, ты выцарапал из гладкого корпуса маленькое гибкое лезвие. Острые края резали ладони и ты чувствовал
тепло, когда струйки крови бежали по пальцам из тонких, словно волос порезов. Ты поднес нож к лицу, собираясь вспороть сросшие накрепко веки, как портной вспарывает неудачную штопку. Боялся только одного: обнаружить глазницы пустыми. Ты сделал бы это. Сделал бы, Ронни. Если бы Девка не остановила тебя. Ты учуял ее запах за несколько шагов, ты был готов. Но она нечестно сыграла, эта лживая сука. Все ей неймется.Она чем-то взмахнула, ты
слышал свист рассеченного воздуха. А потом выкрикнула Слова. До чего у нее мерзкий голос, у суки!
"Акцио, нож!" - вот, что она провизжала, отбирая у тебя последнюю надежду прозреть.
Эта дрянь хотела оставить тебя беспомощным. Бросить одного в лесу. Без оружия. Ты настолько возненавидел ее в тот момент, что рискнул бы свернуть ей шею голыми руками, и никакая волшебная палочка тебя бы не испугала. Только Девка, точно что-то заподозрив, стала двигаться слишком быстро, чтобы ты мог уследить за ней, полагаясь лишь на слух. Попытка броситься на нее была равносильна самоубийству. И ты остался стоять на месте, кипя от
бешенства.
- Рон, Рон! Посмотри на меня, - глумливо разыгрывая беспокойство твердила она. - Что ты делаешь? Рон, это же я! Никто не желает зла тебе.
Ну, разумеется. "Посмотри на меня." Она была так уверена в своей безопасности, что не стеснялась плевать тебе в лицо, потешаясь на увечьем. Ты вырвался тогда, одурачил, бежал. И зрение вернулось, со временем. Постепенно. Но суке ты своих мучений не простишь, нет. Она виновата.
А ведь даже от нее ты не ждал такой подлости, признайся, Ронни. Ты слишком хорошо о них думал. О них. Да, есть еще один. Он хуже Девки, потому что сильнее. И он тоже рыщет где-то здесь. Ты не знаешь, что Им от тебя нужно и как они попали в твой лес.Но они не оставляют тебя в покое, постоянно преследуя. Ты скрываешься, кажется, всю жизнь, стараясь сбить их со следа.Но они неизменно находят тебя.Иногда первой до тебя добирается Девка, иногда этот
другой. А иногда они сразу бывают вдвоем и это самый паршивый расклад.Потому что тогда Девка начинает заговаривать зубы, давая Второму возможность подобраться к тебе поближе. У Второго,
как и у Девки есть волшебная палочка. Впрочем, у него их целых две. Одна из которых когда-то была твоей.Ты правда не помнишь, какая именно, но это уже не имеет значения. И все таки, это до ужаса хитрые твари! В последнее время они научились подзывать друг друга на расстоянии. Хотя, возможно, они всегда умели, просто не считали нужным показывать тебе. Морочили. Издевались.
Пожалуй, ты все еще жив только благодаря тому, что чем-то ценен для них. Иначе они давно бы разделались с тобой. Помахали бы своими прутиками, пошептали бы абракадабру - и, прощай, малыш Ронни! Однажды ты видел, как Девка убила змею. Вспышка! Бах! Без сожалений.
Порой тебе приходит в голову мысль, что все дело в медальоне, висящем у тебя на шее. Что это его, а не тебя они хотят получить. Как-то Второй сумел повалить тебя на землю. Ты яростно
сопротивлялся, пока он, отталкивая твои руки, пытался разорвать цепочку медальона.Тебе тогда повезло. Опять удалось вывернуться и бежать. Но никакое везение не длится бесконечно. Возможно, медальон сдерживает их, не позволяет использовать против тебя разрушительную магию... Возможно, они просто боятся его повредить. Или тот, кто послал их. Или... В любом случае, добровольно ты его не отдашь. Не должен.
Медальон теплый, он успокаивает страхи. И с ним ты не чувствуешь себя одиноким. Наверное, он был при тебе не всегда. Наверное, его подарил тебе кто-то любящий и добрый. Жаль, ты не помнишь...
И вот теперь он - единственная вещь принадлежащая тебе.
***
- Гарри, он рядом, я чувствую, - шепчет Гермиона. Кожа на лице у нее болезненно желтая, как пальцы старого курильщика. А голос хриплый и слабый.
- Знаю, - Гарри кивает. Дико и безумно, то, что они делают. Попахивает шизофренией. Навязчивой манией. Гнать лучшего друга, как какую нибудь взбесившуюся дичь. Сознательно выматывая его, отрезая пути к отступлению. До чего они докатились, черт возьми!
- Справа! - умоляющий взгляд огромных глаз, лакированных, глянцевито-темных.
Безумие! Господи, если ты есть...
Сегодня рука не дрогнет.
- Гарри!
До чего у нее чернющие глаза, подумать только.
- Гарри!
Да мать же твою!
- Остолбеней!Остолбеней, блять! Остолбеней, ебанное отродье! Чтоб тебя, тварь...
***
Небо падает на тебя. Оно серое с зелеными разводами цвета придорожной травы. И тяжелое как сволочь - нипочем не устоишь на ногах, когда оно наваливается на плечи, заставляя пригибаться все ниже и ниже к земле...
