Спасибо, Грейнджер

Глава 1

Она обвела взглядом Большой Зал. Есть почему—то абсолютно не хотелось. Сейчас, под зачарованным потолком, сидят сотни ребят. Разные характеры, разные судьбы. Кто—то уже знает, каково это: терять близких, кому—то это только придется испытать. Идет война, и это неизбежно. Увы...Каждый день в «Пророке» пишут о погибших. Авроры, маги, магглы. И судьба всего магического, да и обычного мира, зависит от этого худенького паренька со шрамом на лбу, сидящего напротив неё. Нелепо и смешно. Так смешно, что хочется плакать…
ГАРРИ.
Хохочет над очередной шуткой Рона. Иногда ей кажется, что он смеётся ради того, чтобы не заплакать. Слишком всё тяжело в его жизни, слишком трудно. Трудно прятать все чувства в себе, заставлять людей верить в то, что всё будет хорошо. Окружающие видят лишь веселого паренька, готового в любой момент помочь. Лишь некоторые знают, чего это ему стоит. А она знает. Знает, что около полуночи он поднимется на башню, которую все считают закрытой. Знает, что он будет смотреть на звездное небо, вцепившись в перила так, что побелеют костяшки. Знает, что когда по его щеке скользнет слеза, он тихо скажет: «Когда же это закончится. Я больше так не могу». Постепенно, капля за каплей, его глаза становятся более пустыми. Зелень уступает место тусклому серому. Но он держится. Ему нельзя пока терять надежду. Потому что если это сделает он, то это сделают и другие. И это его спасает. Пока…
РОН.
Как обычно разговаривает с набитым ртом. Его старая привычка. Наверное, единственная, которая осталась от другого Рона, прежнего. Милый парень, у которого в семье уже нет отца и единственной сестры. Артур погиб из—за поручения Ордера, Джинни случайно попала в ловушку Упивающихся. Кто знал, что в тот день в Косом переулке будет нападение. Сколько раз Рон винил в её смерти себя. «Почему я не пошел тогда с ней. Это должен был быть я, а не она». Но в глубине души он понимает, что виноват в этом не он. И никто не виноват. Это всё война. И Лорд.
ПАРВАТИ.
Раньше она каждый раз из Хогсмида приносила кучу косметики, одежды. Её вещи занимали половину комнаты. Теперь же, после смерти Лаванды, вся её косметика лежит на дне маленькой сумочки, а одежда аккуратно висит в шкафу, который на половину пуст. Карты Таро теперь в их комнате заменяют книги о защитных заклинаниях, вместо хрустального шара на её прикроватной тумбочке лежит волшебная палочка. А раньше она всегда оставляла её в школьной сумке. Только одно не изменилось. Астрологические таблицы. Каждый вечер она рассматривает звезды на бумаге. Иногда облегченно вздыхает, а чаще просто говорит: «Опять». И на следующий день в газете статья о новом нападении. Она каждый раз хочет её спросить, но Парвати останавливает. Взглядом, словом, жестом. И она молчит. Опять.
НЕВИЛЛ.
Уже не тот наивный мальчик. Не трясется под взглядом Снейпа, не смущается при разговоре. После того, как его родителей убили в больнице, он стал другим. Ещё недавно он верил в будущее: вот он закончит школу, здесь поступит в университет на кафедру Гербологии, потом найдет лекарство для безнадежно, как раньше казалось, больных, вылечит родителей. И всё будет хорошо. Нет, теперь он уверен, что не будет. Стержень внутри него сломался. Невилл не видит того, для чего надо жить. И это больно.
КОЛИН.
Она не может сдержать грустной улыбки. Где тот мальчик, который бегал за Гарри и просил автограф? Теперь на его фотографиях нет лица Поттера, зато есть реальность. Слезы ребят, чьи родители погибли, усталые лица учителей, редкие улыбки тех, кто ещё верит. Он не хочет, но не может это не снимать. В объективе его камеры проносится жизнь всего Хогвардса. И это тяжело. Тяжело даже видеть это всё. Не то, что чувствовать.
ЛУНА.
Странно, но именно это странная девушка, как ей кажется, больше всех верит в победу добра. Может быть дело в том, что она не понимает до конца весь ужас происходящего? А может, в детстве её читали слишком много сказок, где добро всетаки побеждает. Как бы то ни было, но она либо глупая девчонка, либо она верит. Как же хочется, чтобы было второе. Ведь так мало тех, кто надеется. Так же, как и она.
МИНЕРВА.
Уже нет той строгости во всем, что касается дисциплины. Зато на её уроках она требует подчас невозможного. Макгонагалл знает, что трансфигурация им пригодится, поэтому заставляет делать задание тщательней, быстрей и аккуратней. И иногда посередине урока она уходит в свой кабинет наверху, прижимая платок к глазам. А когда приходит, говорит короткое: «Извините». И пытается сделать так, чтобы ученики не заметили её заплаканных глаз. Однажды Парвати подошла к ней и обняла. И тогда профессор зарыдала. Эта прежде суровая, строгая женщина плакала на плече у своей студентки. Мы ни сказали ни слова. Кто—то сидел за партой, бесцельно вертя в руках перо, другие стояли, смотря в одну точку…Но все понимали, что ничто уже не будет, как прежде.
СНЕЙП.
Иногда казалось, что он делает нечто нереальное. Учителя ждали, когда он вернется от Упивающихся с последними новостями. И каждый надеялся, что его слова будут лучиком надежды. Если бы Лорд узнал о нем всё, то даже страшно подумать, что было бы. Снейп боится. Как любой человек, находящийся на двух сторонах. Пусть он ненавистник гриффиндорцев, пусть он самый мерзкий преподаватель зельеварения, но она уважает его. И благодарна ему. За все.
АЛЬБУС ДАМБЛДОР.
Великий глава Хогвардса. Главный защитник магического мира. Ах да, ещё и Гарри. Иногда она видит в его глазах страх. Ещё никогда он не терял так много студентов. Жертвы войны, невинные жертвы. Они ни в чем не виноваты.…Но потом её кажется, что его взгляд становится уверенней. И она знает: что бы ни случилось, он будет с ними до конца. И это даёт уверенности и ей.
ДРАКО.
И почему она назвала его по имени? Его мир рушится. День за днем, по кусочку, но он рассыпается. И что бы он не делал—этого не изменить. Отец в тюрьме, мать бездействует. Да и что она вообще может сделать? Он уже не тот ублюдок, что был раньше. Не унижает всех подряд, не такой самовлюбленный. В его взгляде уже нет былого превосходства и надменности. Просто взгляд усталого человека, который слишком рано стал взрослым. И она это понимает. Ей жаль его.
Вдруг в зал влетел черный филин. Почта за ужином—это странно само по себе. Драко отвязал записку. Но не читал. И вдруг она поняла. От того, что написано на этом клочке пергамента, зависит его жизнь. В большей или меньшей степени, но зависит. И поэтому она не удивилась, когда он вышел из зала.
Она вдруг сказала:
—Ребята, я уже пойду.
—Но ты даже не…
—Нет, я сыта.
Сразу идти в гостиную не хотелось. Поэтому она выбирает самый длинный путь. И тут, в темноте длинных коридоров и залов, она что—то слышит. То ли вскрик, то ли стон. Это из того кабинета. Она знает, что это ... Так и есть. Он сидит на парте, на полу разорванный клочок пергамента. Значит всё. То, что написано там, ужасно. И она вздыхает. Драко поднимает голову. Эти глаза…взгляд.И она подходит и обнимает его. Как понимающий человек, как…друг. Словно не было этих долгих лет вражды, не было «грязнокровки» и «белобрысого хорька», не было боли…И он не может не обнять её. И, зарывшись в её волосы, он плачет. Слезы безысходности, слезы потери. А когда она отстраняется, он опять становится собой. Это видно. Самообладание Малфоев всегда было достойно восхищения.
И когда уже она перешагивает через порог этого кабинета, всетаки желая дойти до своей гостиной, он говорит: «Спасибо, Грейнджер». И Драко уже не видит, как слеза скатывается по её щеке, теряясь в густых волосах. Но Гермиона улыбается. Она теперь знает, что кто—то в Хогвардсе еще верит как она.