Глава 1 Когда навязчивые мысли начинают сводить с ума, говорила мама, заставляй себя думать о чем-то другом. Заставляй, дочка. Если бы я не заставляла себя, я бы давным-давно, ещё в восемнадцать, покончила бы с собой, не в силах жить в своей родной семье…
И я заставляю. Заставляю себя думать о другом. Пью маленькими глотками давно остывший чай, не ощущая вкуса, и заставлю. Я смотрю на Джинни, сидящую на коленях возле клумбы. Концентрируюсь на ней. Солнце уже садится, и его лучи омывают маленький сад Уизли золотисто-рыжим светом - таким же, как волосы Джинни. Джинни, Джиневра, пятнадцатилетняя уже-не-девочка-ещё-не-женщина, младшая Уизли, мамина помощница, хохотушка с шоколадными веснушками на щеках, с какой-то постоянной, далекой грустью на дне серо-голубых глаз. Ты ведь любишь Гарри, Джинни, правда? Давно любишь…
-Тонкс! – Джинни рывком поднимается на ноги, и я отрешенно думаю о том, что попробуй я сделать так же, тут же бы грохнулась. – Слушай… а ты не знаешь, случайно, как размножаются садовые гномы?
Я натянуто улыбаюсь.
-Честно, Джин – не знаю. Никогда не задумывалась.
Джинни отбрасывает за спину волосы, подбегает и садится рядом.
-Ты остаешься на ужин?
Я вздрагиваю. Ну вот. Опять.
-Нет… нет, пожалуй. У меня дела…
Она чуть приподнимает выгоревшие на солнце брови, потом хмурится.
-Жаль, Тонкс. Правда. Опять мне… - она делает кислую мину, - …придется терпеть эту Блёр.
-А что, в моем присутствии она как-то меняется? –спрашиваю я со слабой улыбкой.
- Нууу… - Джинни пожимает плечами… -Нет… просто… мне как-то с тобой легче. Тем более, пока… Гермиона не приехала… - она снова пожимает плечами и замолкает, не смотря в мою сторону. Из распахнутого окна слышен звон посуды, гортанный голос Флер и раздраженный голос Молли.
-Джинни… - осторожно начинаю я. Она отвечает что-то нечленораздельное, что-то типа: «Ммм?» - Ваша мама ведь хочет, видимо, чтобы Билл бросил Флёр, и… увлекся мной?
Джинни чуть краснеет, неопределенно покачивает головой, потом вздыхает:
-Знаешь, Тонкс… мне кажется, да. Она… я слышала, как она говорит папе, что ты… совсем сдала. Что ты на себя не похожа. И что тебе надо… ну… помочь. Видимо, она и правда хочет, чтобы ты и Билл…
-А ты, видимо, решила ей в этом помочь, так? – я оставляю совершенно ненужную уже кружку на скамейку рядом с собой.
Джинни хмыкает:
-Я терпеть не могу Блёр, Тонкс, а тебя люблю.
-А тебе бы… -я делаю паузу, но потом продолжаю, - тебе бы понравилось, если бы на месте Флер была ты, а на месте Билла – Гарри? И кто-то бы захотел таким же образом разлучить вас?
Джинни вздрагивает, как будто от удара, её глаза расширяются от изумления. Бедная девочка… мне не хотелось делать ей больно, но она должна понять.
-Ты должна понять, Джинни. Нельзя разрушать чьи-то отношения, даже если тебе они не по вкусу. Нельзя. Флер любит Билла, какой бы противной она тебе - вам - не казалась. Да, у неё есть недостатки, но Билла она любит. А любовь, это…
Я запинаюсь. К горлу тугим комком подступают слезы, и я из-за всех сил щипаю себя за ногу, сквозь джинсы. Боль отрезвляет. Проверенный способ – физическая боль вместо душевной. Я смотрю на Джинни – она, закусив губу, смотрит на собственные колени, и я замечаю, что она тоже почти плачет.
-Прости… -тихо говорю я. Замолкаю и смотрю на неё, изо всех сил стараясь не думать о себе.
-Ничего. – она стряхивает прилипшую к колену травинку. – Я все поняла. А откуда…?
-…я знаю про Гарри?
Она молча кивает, все ещё не глядя на меня.
Я пожимаю плечами, рассмеявшись. Смех получается горьким. Очень.
-Просто я заметила – еще в прошлом году. Как ты на него смотришь, и вообще… Я же ведь тоже женщина, Джинни. И я тоже…
-Тоже влюблена? –тихо спрашивает она.
Господи, как холодно. Резко похолодало – солнце уже почти село. А у меня пересыхает язык – как будто от жажды.
-Ты ведь из-за этого такая, правда? – продолжает Джинни, в ответ на мое молчание. –Ведь не только из-за смерти Сириуса, как все думают? Я ведь поняла – в прошлом году, на вокзале, с тобой все было в порядке, и волосы у тебя были розовые… а ведь это было уже после его смерти. Да, Тонкс?
Теперь уже моя очередь не смотреть на неё. Я поднимаю глаза к сумеречному небу, но слезы все равно текут по щекам, обжигая кожу, которая уже почти привыкла к этой горячей солёной влаге.
-Да, Джинни, - негромко отвечаю я. – Да.
И я больше не могу с собой справится: я рыдаю, спрятав лицо в ладонях. Джинни кладет руку на мое плечо, пытаясь меня успокоить. И наверное, здорово испугавшись.
-Господи… - я откидываюсь на спинку скамьи, пытаясь перевести дыхание. Я мыслю вслух, но мне уже все равно. –Ну почему этому не учат на курсах Авроров? Учат уклонятся от заклятий, распознавать яд, подмешенный в пищу, находить врагов… но не учат, что делать, когда ты… когда ты вот так вот… сходишь с ума.
-Кто это, Тонкс? – спрашивает Джинни.
Я смотрю на неё. У неё вовсе не испуганное лицо. Но я вижу – она хочет меня выслушать, потому что она меня поймет. Она на восемь лет младше меня, но ведь она переживает то же… почти. Не дай Бог ей пережить то же, что и я.
-Это… -я качаю головой, и быстро вытираю бегущие по щекам капли, словно бы их от этого станет меньше. – Это Ремус.
-Профессор Люпин? – изумленно переспрашивает Джинни.
-Да. –я медленно, обреченно киваю. - Да, именно.
-Но… он… - Джинни запинается. – Он знает об этом?
-Знает Джинни. Господи, да… Он знает. Знает, что я не могу без него жить. Что я ради него дышу, что я ради него не сдохла в прошлом году на этой больничной койке, когда я ХОТЕЛА сдохнуть… а он приходил ко мне каждый день, Джинни… приходил и разговаривал со мной... Я… я всегда любила его, но с тех пор – особенно. И с каждым днем все больше и больше, больше и больше, несмотря на то, что он…
-Как он может говорить тебе «нет»? – недоуменно восклицает Джинни.
Я стараюсь подавить ещё один всплеск рыданий. Запускаю руки в свои тускло-серые волосы.
-Он не говорит «нет», Джинни. То есть, что это я…. Говорит… Он говорит… - я срываюсь на тон, полный бессильной ярости, - … говорит всякий бред. Что он для меня слишком стар, беден, опасен… Как будто мне есть до этого дело. Как будто мне не все равно!!! А ведь я вижу… Я ведь вижу, что ему ТОЖЕ больно!!! Он ведь тоже меня любит, Джинни, я знаю!!! Я…
-Я тоже знаю. – вдруг говорит Джинни.
Мне кажется, что я ослышалась:
-Что???
-Я замечала это… тоже, ещё тогда. Еще в прошлом году. Забавно, правда? Ты видела, как я смотрю на Гарри… я видела, как на тебя смотрит Люпин. Как он смотрел на тебя, когда думал, что никто больше не видит. И как он слушал твой голос и твой смех. И какое…-она улыбается, -какое у него становилось лицо, даже когда ты что-то роняла. На нем была написана такая… нежность.
Я молчу. У меня просто нет слов. И сил. Я не могу даже плакать. И мне кажется, что я сейчас просто разорвусь на части.
-Он же не железный, Тонкс. – серьёзно говорит Джинни. –Он же не может вечно терпеть.
-Надеюсь, Джинни...
Ко мне опять вернулась способность говорить… но мой голос звучит, как чужой, а голова сильно кружится.
-Тебе надо поесть, Тонкс, - встревожено говорит Джинни. – Ты такая бледная… бледнее обычного. Нет, тебе на ужин придется остаться – все равно там уже почти все готово. Пойду, скажу маме, чтобы она на тебя тоже накрыла… - Джинни вскакивает, собираясь бежать в дом, как я вдруг неожиданно для себя самой её останавливаю:
-Джинни, постой!
Она послушно замирает, оборачиваясь через плечо.
-Джинни, пожалуйста… Пожалуйста не говори никому о том, что я рассказала тебе. Хорошо? Даже Гермионе. Я… я тебя умоляю. –в моем голосе слышится отчаянье.
-Тонкс, - отвечает Джинни снова серьёзным голосом. – Даже не думай об этом. Я ни одной живой душе не скажу. И мертвой тоже. Хочешь – дам Нерушимую Клятву?
-Ну ты что, Джин. Нет, кончено. Я тебе и так верю. А с Молли я поговорю сама. Все ей расскажу. Чтобы она не мешала Флер и Биллу.
Джинни ободряюще улыбается и убегает. А я поднимаюсь и быстро иду по дорожке к калитке. Я знаю, так не слишком хорошо поступать… но остаться я не могу. Ведь он должен придти. И я хочу, безумно хочу его увидеть… услышать его голос, прикоснуться к нему хотя бы случайно… а потом провести еще одну бессонную ночь в слезах. Но лучше уж уйти сразу. Все равно мне сегодня не заснуть.
