Глава 2По заявке с Хот-Феста:
Glee Cast x Harry Potter. Сантана. Распределяющая церемония. " Хаффлпаф... пожалуйста... Хаффлпаф...".
- Лопез, Сантана!
Спину – прямо, походка – твёрдая, взгляд – уверенный. Сантана придумала, как будет идти к Распределяющей Шляпе, заранее, однако вести себя в точности так, как было запланировано, оказывается непросто. В животе словно сжимается что-то скользкое и живое. Тем не менее, всё то время, что девочка неспешно (нельзя торопиться, вот Хадсон наступил впопыхах на подол мантии и чуть не шлёпнулся) идёт к табурету, возле которого со Шляпой в руках стоит профессор Лонгботтом, она храбро улыбается. Нельзя вести себя иначе, когда на тебя смотрит столько людей.
И никто из них не должен знать, как она на самом деле волнуется.
- Ага. Лопез. Ещё одна, - скрипучим голосом заключает Шляпа, оказавшись на голове Сантаны. По спине пробегает холодок: даже если ты с детства привык к чудесам, странно и неуютно осознавать, что на тебе надето что-то разумное и говорящее. – Кажется, только вчера на этом самом месте сидел твой отец. Он ведь был старостой Слизерина, верно?
- Да, - цедит сквозь зубы Сантана.
Большая часть первокурсников уже заняла места за столами своих факультетов. Коэн-Чанг и её приятель-очкарик, читавший в поезде маггловские комиксы, с раскрытыми ртами внимают старосте Рейвенкло, что-то им объясняющему. За гриффиндорским столом носатая девчонка, с которой Сантана столкнулась, выходя из вагона, что-то вдохновенно щебечет старшим ребятам; Хаммел и его чернокожая подружка, которым предстоит учиться с этой трещоткой на одном факультете, многозначительно переглядываются. Бриттани всё ещё ждёт своей очереди – быстро взглянув в сторону оставшихся ещё нераспределёнными четырёх человек, Сантана встречает робкую и вместе с тем обнадёживающую улыбку подруги. Бриттани, несомненно, окажется в Хаффлпаффе – все члены её семьи учились там, все её предки.
Следовательно, Сантане нужно туда же.
- Ум и хитрость, расчётливость и целеустремлённость, - бормочет Шляпа. – А какое желание проявить себя!
- Хаффлпафф, пожалуйста, Хаффлпафф, - шепчет Лопез, не сразу понимая, что произнесла это вслух. Шляпа хмыкает:
- Хаффлпафф? Ты шутишь?
- Нет! Мне... мне просто нужно, - насчёт Бритт Сантана решает ничего не говорить. А что сказать-то? Что та без неё пропадёт? Блин, да почему их судьбу решает какой-то пыльный кусок ткани, считащий себя самым умным?!
- Кусок ткани? – голос Шляпы становится недовольным и строгим, и Сантана снова ощущает, как по телу бегут мурашки. Мерлин, она ещё и мысли читает! – Я думаю, тебе следует присесть за стол и подумать над тем, как следует обращаться к старшим. Слизерин!
Стол змеиного факультета разражается апплодисментами, а у Сантаны что-то обрывается внутри.
- Ну и ладно, - огрызается она, направляясь к свободному месту.
- Пирс, Бриттани!
- Привет, - хорошенькая, даже слишком, светловолосая девочка, сидящая напротив, наклоняется вперёд, чтобы Сантана её лучше расслышала. – Я Квинн Фабрей.
- Привет, - машинально отвечает Сантана, не сводя глаз с Бриттани, которая сидит на табурете, кажется, ничуть не волнуясь, и что-то тихонько говорит Шляпе.
- Слизерин!
Что?..
Пока все хлопают, Сантана сидит со слегка приоткрытым ртом – до неё не сразу доходит, как глупо она выглядит. Бриттани вприпрыжку направляется к столу, плюхается на стул рядом с подругой и заключает ту в объятия.
- Сан, мы теперь точно будем на одном факультете! Ура!
- Как это так? – Сантане всё ещё не верится, что получилось так, как они и хотели. – А Хаффлпафф? Тебя разве не...
- О, она предлагала Хаффлпафф. Но я очень сильно просила, - Бриттани смущённо улыбается. – Мне пришлось сказать, что мы с тобой дружим с детства, и... и ты тут без меня пропадёшь.
- Я её тоже просила зачислить меня в Хаффлпафф, - шепчет Лопез.
- Может, она тебя испугалась? Ну, почувствовала, что у тебя лезвия в волосах, и решила как можно быстрее слезть с твоей головы.
Может, не надо было бояться сказать вслух всю правду, размышляет Сантана. Может, папа и бабушка не совсем правы, и признать, что тебе кто-то дорог – вовсе не значит расписаться в собственной слабости. В любом случае, что сделано, то сделано. Бритт – с ней, и она никому не даст её в обиду.
- Может быть, - слышит она свой собственный голос. – Бритт, а это Квинн Фабрей, она тоже будет с нами учиться. Когда уже начнётся ужин? Папа говорил, здешние праздничные кушанья ни с чем не сравнить.
По заявке с Гли-однострочников:
5-12 Майк/Тина/Арти. Любовный треугольник, все любят друг друга и не знают, что с этим делать. А-
Арти достаточно обменяться с Тиной взглядом, чтобы она поняла, что он хочет сказать – особенно это бросается в глаза, когда они ставят «Вестсайдскую историю». Тина нет-нет да возьмёт Арти за руку или положит голову ему на плечо, читая с ним одну и ту же распечатку текста песни. Майк, разумеется, всё замечает, но ревности как таковой нет, и это почему-то раздражает. Было бы проще, будь на месте Арти какой-нибудь абстрактный мудак, «злой бывший», как в фильме про Скотта Пилигрима. Но Арти Абрамс – не мудак, а очень даже хороший друг, умеющий хранить секреты и щедро одалживающий книги из свой обширной библиотеки. Майк уже не помнит, когда они подружились – должно быть, сблизились, когда Арти добился-таки места в футбольной команде. Вскоре после этого они уже пели вдвоём для Бритт и Тины, и Майк даже не задумывался над тем, которой из двух на самом деле поёт Абрамс, а поёт он, надо признать, всегда здорово – чем, впрочем, не кичится. И за тем, как Майк танцует, следит с восхищением во взгляде – но без зависти, разве что с толикой грусти.
О некоторых вещах Майк предпочитает не задумываться. Например, о том, что же связывает его девушку с Арти – тёплые воспоминания о первой любви, дружба или нечто большее; о том, почему ему всегда так приятны похвалы Арти – нарочито небрежные, отчего только заметнее, что Абрамс чуточку стесняется; о том, что многие наверняка завидуют тому, как всё просто и постоянно в его личной жизни – а ни черта не просто же. Поэтому, обнимая Тину под дождём из воздушных шаров, падающих с потолка «Брэдстикс» и видя, что Арти, печально улыбаясь, глядит не на Шугар, танцующую с Рори (дурочка она, Шугар-то, честное слово), а на них, он просто улыбается в ответ и спешит отвернуться. Легче принять то, что никто из них (троих?) не сможет отпустить другого, чем пытаться с этим что-либо поделать.
Тем более, что и так можно жить, чего уж там.
"Человеческое счастье", AU в стиле "Людей-Х", вырванный из контекста кусок, G, Сантана и Арти
Лишь наши неродившиеся дети
Уже всё понимали на рассвете -
Что мир накроет шоковым цунами,
Что мир проснётся новым, но не с нами...
(Мара - Самолёты)
- Привет, - Арти опустился на ступеньки рядом с Сантаной. Та равнодушно взглянула на него и тут же снова отвернулась. – Могу я присесть? В смысле, не помешаю?
- Ты уже присел, - буркнула девушка. – Пока не мешаешь, можешь попытаться продолжать в том же духе.
Помолчали. Слышно было, как громыхают, проезжая по шоссе за холмами, машины. Порыв ветра ударил в лицо, прихватив с собой сор и песчинки. Арти потёр оба глаза – живой и механический – и покосился на Сантану. Та сидела, отстранённо уставившись в одну точку, и, кажется, совсем не мёрзла в своём открытом, бесстыдно облегающем наряде. Сантана почти никогда не носила одежду с длинным рукавом – большинство лезвий было сосредоточены именно на коже рук. Точнее, под ней. Когда всё спокойно.
- Я провёл повторный анализ. Чтобы удостовериться, что ошибки нет, - осмелился всё-таки нарушить тишину Арти.
- Вот как? И что, нет её?
- Кого?
- Ошибки, сам же сказал.
- А, ну да. То есть, нет. Ошибки нет, - Арти побарабанил пальцами по ступеньке, на которой сидел. – И всё идеально сходится с тем, что она сама рассказывала. Шугар и вправду ваша дочь. Её выносила Бриттани. Её биологический отец – Финн...
- Что такого произойдёт между мной и Хадсоном через пять лет, что я выберу его отцом нашей с Бритт дочери? – раздражённо перебила Сантана. Исследователь пожал плечами – то ли действительно не понял, что вопрос риторический, то ли притворился, что не понял:
- Понятия не имею. Серьёзно, это единственное, что тебя волнует?
- Конечно, - Лезвие коротко и мрачно рассмеялась, и Арти поёжился: судя по всему, неуязвимая Сантана Лопез была на грани истерики. Женских истерик он не любил и боялся как явления, с которым неясно, как бороться. – Что ещё может меня волновать, когда у меня вдруг появляется пятнадцатилетняя дочь, пришедшая из будущего, где исполнились голубые мечты генерала Сильвестр и всех мутантов перебили?
- Не всех.
- Окей, остались те, кто в концлагерях. Замечательно.
- Замечательно даже не это, а вот что, - Арти вынул из одного из карманов своей неизменной жилетки диктофон, как две капли воды похожий на зажигалку, и нажал на кнопку. Зазвучал тонкий девичий голосок, заставивший Сантану чуть вздрогнуть:
- Раскол. Всё началось с развала команды. А потом... потом у вас была возможность предотвратить весь этот комшар, така-а-я возможность! Всё как на блюдечке лежало. Но вы её упустили, причём... глупо так. Ой, ты что, записываешь?
Кнопка снова щёлкнула.
- Похоже на то, что твердит нам мистер Шу. Давайте снова объединимся, ла-ла-ла.
- Уже. Ведь ты, и Бриттани, и Мерседес... вы вернулись, верно?
- Пока, - отрезала Сантана. – Пока.
Взрослая дочь. У неё. Это Бритт, кажется, восприняла всё как должное – её вообще хоть чем-то возможно удивить?! А для неё – как камнем по башке. Странно оттого, что это правда, странно слышать, как взбалмошная девчонка, поначалу так её раздражавшая, называет её мамой – она вообще в курсе, как это выглядит, между ними даже десяти лет разницы нет! И тоскливо, бесконечно тоскливо знать, что всё у них было. Была семья, был ребёнок...
И была смерть. Жили недолго – счастливо? – и умерли в один день. Только Сэм и Мерседес из всего Хора были в живых, когда телепатка по имени Бет Коркоран помогла Шугар Лопез перенестись в прошлое на двадцать лет назад, чтобы... всё исправить?
- У нас тут всё равно всё на соплях держится. Финн с Блейном скоро друг друга прикончат. Мэтт мёртв. Сэм...
- Сэм вернётся, - убеждённо заметил Арти. Лезвие хмыкнула:
- Бросит человеческое счастье ради того, чтобы снова присоединиться к команде неудачников, возомнивших себя супергероями? Точно?
Арти не ответил. Человеческое счастье... То, что стопроцентно не грозит никому из них. Не потому, что они ведут битву, которую, как теперь известно, проиграют. Просто не может быть человеческого счастья у девицы, которая умеет превращать свою кожу в миллионы острейших лезвий – будь она хоть трижды сногсшибательная красотка. У парня, чьи ноги ниже колена и левый глаз заменяют уродливые механические протезы – будь он хоть трижды гениальный учёный.
- Точно. Мы его друзья или как? А Квинн – Квинн тоже вернётся. Рейчел её хоть из-под земли достанет.
- Рейчел кого хочешь достанет.
Абрамс усмехнулся:
- Что есть, то есть... Слушай, я пойду к нашим. Ты... здесь останешься?
- Здесь, здесь. Хотелось бы побыть одной.
- Ладно.
Человеческое счастье, которое было у них с Бриттани. Порвать с прошлым, сохранить друзей, посадить дерево, построить дом. Родить... великовозрастную дуру, которая убеждена, что виртуозно управляет своими способностями, а сама чуть не разнесла к чертям весь особняк. Всё, чего им всё равно не видать.
Если они упустят тот шанс, который как на блюдечке лежал. Будет лежать.
- Эй, подожди. Хочу послушать, что вы там такое умное придумаете, - Сантана протянула к уже собравшемуся уходить Арти обе руки. – Помоги мне встать. У меня ноги болят.
- Лезвия только не выпускай, - попросил Арти. Девушка дёрнула плечом:
- Тебе подойдёт механическая ладонь.
- Очень мило, - Арти, нахмурившись, тем не менее, помог ей подняться с лестницы. – Не-а, с меня пока хватит... Так мы идём наверх?
- Идём, идём. Сам шевелись.
А Сэм – Сэм наверняка вернётся. В конце концов, друзья они все или как?..
Бриттана без названия, G, мелькает Гарепоттер
- Да, Мерседес, - говорит Бриттани, прижимая телефон к уху плечом и складывая вещи в маленькую сумочку. – Понятно. Нет, что ты, всё нормально, правда. Надеюсь, у вас всё пройдёт хорошо. Ага. Ну, пока.
Сантана лениво приподнимает голову. Валяться на кровати в платье, в котором собираешься идти в кино, должно быть, не очень разумно. Плевать – ухоженность ей сегодня по образу не положена, да и вряд ли она ещё хоть раз в жизни наденет это. Хвала небесам, фильм, который они с Бритт сегодня собираются смотреть – последний в череде историй про мага-очкарика. Чего Бриттани так приглянулся этот «Гарри Поттер»? Фильмы как фильмы, книги как книги... тем более, из книг она прочла лишь первые четыре.
Но это же Бриттани. Ради неё можно стерпеть и дурацкую идею с костюмами. Ох, сколь правы сегодня те, кто когда-либо называл Сантану Лопез ведьмой...
- Ну, что Мерседес? – интересуется Сантана. Поднимает руку, смотрит, как переливается на свету глянцевый чёрный лак для ногтей. Бриттани, присев рядом на кровать, мотает головой:
- У неё изменились планы. Азимио позвал её в кафе; естественно, она согласилась.
- Азимио? – Сантана изумлённо хмурится. – А не Шейн, нет?
- Ох, точно. Шейн. Они так похожи, постоянно их путаю...
Бриттани грустно, и пусть она не пытается это отрицать.
- Забей, - Сантана утешающе проводит ладонью по щеке подруги. Бритт жмурится – ни дать ни взять, кошка. – Без них будет даже лучше, увидишь.
- Может быть, - Бриттани задумчиво пожимает плечами. – Я просто думала... было бы классно всем вместе сходить. Чтобы все наши, понимаешь?
«Армия Шустера», думает Лопез. «Сокращённо – АШ. Что может расшифровываться также как Армия Шизанутых».
- Раз уж все такие занятые – пускай катятся. Вот, кстати о катании – у нас зато будет свой собственный Гарри Поттер. Увечный малость – ну так война же...
- Ты про Арти? Не надо так о нём, - недовольно поджимает губы Бритт.
- Ладно, ладно.
Они садятся рядышком, и Бриттани, вооружившись чернильной ручкой, рисует на руке Сантаны Чёрную Метку. Старается, то и дело поглядывает на найдённый и распечатанный специально для этого образец. Ручка то почти колет, то касается совсем легко, щекотно. Сантана героически пытается не шевелиться.
- Я и не в обиде ни на кого, - снова заговаривает Бриттани, заканчивая рисовать. – Разве только Рейчел могла бы не говорить, что...
- Рейчел – тупица. Выскочка вроде этой Грейнджер. Забудь.
- Тебе не нравится Гермиона? Мне казалось, её все любят.
- Представь себе, не нравится. Беллатрикс, впрочем, тоже. Она шикарна, конечно, но больная на всю голову.
- А хоть кто-нибудь из персонажей тебе нравится? – Бритт засовывает ручку в кислотно-розовую карандашницу в виде ежа.
Переодетая в «больную на всю голову» Сантана окидывает подругу взглядом – от туфелек и полосатых гольфов до ярких серёжек и странных очков на носу.
- Мне нравится Луна, - заключает она.
Бриттани улыбается.
