Глава 1Поначалу задумывался, как короткий эпизодический рассказ. Но потом герои просто пришли ко мне и заставили напечатать их историю. Как и всегда, впрочем. Очень многое взято из жизненного опыта. Размышления о предательстве и о том, что оно может сделать с человеком. Размышления о пределах человеческой жестокости.
~~~~~~~
«…посвящается Богу Захгуриму, чьё число – 23, и кто убивает извращёнными способами…»
Уильям С. Берроуз «Города Красной Ночи» - «Заклятие»
* * *
Репетиция была в самом разгаре. Молодой, недавно рукоположенный в сан друид что-то взволновано втолковывал Биллу и Флёр возле алтаря – жрец переживал не меньше самих молодожёнов, это была его первая церемония освящения брака. Артур уточнял с Чарли список приглашённых, ошибиться и пропустить кого-нибудь из бесчисленной родни Визли было никак нельзя – обида на всю жизнь. А ведь должны ещё быть и коллеги Артура из Министерства, и друзья молодых из Гринготс, и представители Хогвартса… Голова шла кругом! Молли в который раз обнаружила, что близнецы пытаются украсить храм товарами из своего магазинчика, чтобы «слегка добавить веселья в эту нудятину», и вычитывала Фреда и Джорджа своим Самым Сердитым Голосом.
Джини нерешительно приблизилась к одному из восьми монолитов, которые стояли, как часовые, ограничивая капище, окружая кольцом круглый алтарь в самом центре. Это был древний кельтский храм, надёжно защищённый от магловского ока. Бесчисленные поколения волшебников Британии совершали тут самые торжественные церемонии в своей жизни. Когда-то здесь были повенчаны и Мама с Папой …
Сейчас в капище были только Визли, Флёр и представитель Священного Древа – корпорации жрецов-друидов, на которых была возложена почётная обязанность отправления брачного обряда. Пока, кроме присутствующих, а также Рона, Гарри и Гермионы, никто ещё не знал места проведения свадьбы. На капище было временно наложено Заклятье Ненаходимости, Хранительницей Секрета сделали Флёр – она-то и должна была в последний момент подписать приглашения всем остальным гостям, которые соберутся в назначенную дату в ближайшей деревеньке. Предосторожности были не лишними, нападения сторонников Неназываемого резко участились за последние два месяца. Обнаглев после гибели Альбуса Дамблдора, единственного волшебника, которого страшился Волдеморт, Пожиратели Смерти совершали дерзкие рейды, после которых в «Ежедневном Пророке» появлялись всё новые и новые некрологи. По всему Королевству в магических семьях колдуны и ведьмы разворачивали свежий номер газеты, задавая себе один и тот же страшный вопрос: «Кто-нибудь из тех, кого мы знаем?»
Флёр хотела раскрыть тайну Тонкс, Люпину и Хмури, а также остальным членам Ордена Феникса – но те сами наотрез отказались, заявив, что лишняя осторожность не помешает, и они лучше подождут вместе со всеми дня торжества.
Джини смотрела на рыжеволосого юношу, который сидел прямо на траве, привалившись спиной к нагретому солнцем граниту. Уродливые очки в роговой оправе, которые так его старили, лежали неподалёку. Без них лицо Перси выглядело ещё совсем мальчишеским. Так он был до жути похож на Рона. Когда Миссис Визли настояла на том, что Перси нужно обязательно пригласить на церемонию – близнецы и Рон начали орать, как сумасшедшие, Папа и Чарли промолчали, а Билл просто сказал: «Тебе решать, Мам. Мы с Флёр не против»
Честно говоря, Джини не думала, что Перси появится им на глаза. Но он пришёл в Нору накануне. Он постучал в дверь – и вся семья замерла, догадавшись, кто это. Впрочем, можно было и не строить предположений – стрелка Перси на знаменитых «Курантах Визли» показывала «Дом». Мама пошла открывать дверь, Рон вскочил и хотел убежать наверх – но его удержал за руку Чарли, а Билл сердито шикнул на близнецов, которые начали было притворяться, что их тошнит. Папа застыл в кресле у камина как изваяние – по его лицу было невозможно понять, что он сейчас думает. Флёр прикусила губу – она была в курсе истории с Перси, и ей было неловко присутствовать при семейной сцене – но этот род должен был скоро стать и её семьёй, поэтому она промолчала и просто накрыла своей ладонью руку жениха, стараясь его хоть чуточку успокоить. Джини свернулась в кресле, как кошка, её глаза, не отрываясь, смотрели на дверь. Она видела, как в прихожей Перси что-то тихо сказал Маме и крепко обнял её. Потом вошёл в гостиную. Все уставились на него. Миссис Визли тихонько вошла следом и стала у стены, вытирая глаза платочком.
- Добрый вечер, - голос Перси был тихим и каким-то… каким-то пустым, - Я хочу… хочу попросить у вас всех прощения, но я… я понимаю, что простить вы меня не можете, после того… что я сделал. Поэтому… я просто уйду.
Все молчали. Мама тихонько всхлипывала. Перси по очереди поглядел на всех в комнате. Близнецы и Рон отвернулись, Папа смотрел на языки пламени в камине. Перси встретился глазами с Биллом, посмотрел на изуродованное лицо старшего брата – и сам отвёл глаза в сторону.
- Билл, Флёр… Я… желаю вам счастья, - сдавленно пробормотал он, развернулся на каблуках и пошёл к выходу. Миссис Визли, уже не скрываясь, рыдала, закрыв лицо руками. Джини чувствовала, что больше всего на свете сейчас ей хочется побежать следом за Перси, дать этому придурку хороший подзатыльник – а потом обнять его изо всех сил и никуда не отпускать. Она так ненавидела его… и так любила. Он был её братом. Не смотря ни на что. Но вот он уходил – а она словно онемела, просто смотрела ему вослед и всё…
И тут вскочила Флёр. Это было так неожиданно, что вся семейка Визли (а в первую очередь – Билл) уставилась на неё, оторопев от изумления.
- О, мон Дьё! Это пгосто невыносимо! – белокурая красавица в сердцах топнула ножкой, - Пегси, немедленно вернись!
Перси замер перед входной дверью. Потом нерешительно пошёл назад.
- Вы! Англичане! – Флёр разошлась не на шутку, - Чугбаны! Он пгишёл к вам и попгосил пгощения – а вы даже слова ему не сказали! Вы же так этого ждали! Свадьба – это вгемя для семейного пгимегения! А вы…вы… О, се терибль!
Визли пристыжено молчали. Джини заметила, что Мама смотрит сквозь слёзы на Флёр с огромной благодарностью.
- Так! – Флёр взмахнула палочкой, и на столе появился свиток пергамента, украшенный золотым тиснением, и её розовое Самопишущее Перо, - Я, как Хганительница Тайны и как невеста, пгиглашаю тебя на свадьбу! И никаких отговогок! – добавила она, когда Перси попытался что-то возразить, - Билл тоже тебя пгиглашает! Пгавда, дорогой!? – Флёр грозно посмотрела на своего будущего мужа, и тот поспешил кивнуть, - Вот и отлично!
Она стала быстро диктовать перу.
- Месье Пегсивальду Визли. Имеем честь пгигласить Вас на тогжественную церемонию бгакосочетания, котогая состоится… Так, тут делаем пгопуск… и подпись: молодожёны Флёр ДеЛякур и Уильям Визли. Так, тепегь я подписываю вот здесь и, - Флёр схватила перо и украсила пергамент изящным вензелем, - Вуаля!
Посередине свитка, там, где Флёр оставила пустое место, начали проступать золотые буквы готического шрифта, указание времени и места свадьбы – теперь они станут видны для всех, кто уже получил именное приглашение от Хранительницы Секрета.
Перси молча принял от Флёр свиток – и вдруг склонился, поцеловав девушке руку. Француженка приняла это, как должное.
- Вот и шогошо! Пегси, завтра в десять утга мы ждём тебя на репетицию цегемонии в капище. В нём нельзя аппагиговать, поэтому выйди заганее, - она положила руку на плечо Билла, - Мы хотим, чтобы всё было ве-ли-ко-леп-но! – Флёр старательно произнесла по слогам трудное английское слово и широко улыбнулась.
После этого Перси пожелал всем доброй ночи – и быстро ушёл. Оставшиеся Визли молчали. Они чувствовали облегчение и огромную благодарность Флёр, которая так легко разрешила неловкую ситуацию. Мама расцеловала Флёр, заливая её платье слезами радости – девушка стоически перенесла эту процедуру, ни слова не сказав будущей свекрови. Джини тихонько сидела в кресле, улыбалась и думала, что Перси вовсе не такой уж придурок, что Флёр классная, можно даже сказать, такая же классная, как Тонкс (а у Джини Визли это было высшей похвалой!)… она думала о том, как хорошо, что Перси всё-таки будет на свадьбе, а ещё: что Рон и близнецы тоже немножко рады, но ни за что не признаются в этом…
И вот теперь Перси сидел на краю капища, прислонившись к гигантскому каменному обелиску. Его глаза были закрыты… казалось, юноша спит.
- Это ты, Пёрышко? – Перси всё-таки услышал её тихие шаги… Пёрышко… так звал её только он, это была их Самая-Секретная-Тайна-на-двоих. Когда Джини исполнилось пять лет, она получила на свой первый юбилей кучу подарков. Перси подарил ей книгу. Сначала Джини рассердилась на него, вот же заучка! Она не любила книги – это были скучные штуки для взрослых. Но когда девочка открыла маленький латунный замочек и распахнула обложку – то ахнула от счастья… Книга была с цветными движущимися картинками, с большими разноцветными буквами, которые смешно подпрыгивали в строчках, словно им не терпелось, пока их прочитают, а ещё… когда книгу открывали, она играла прекрасную тихую мелодию. По этой книге Перси научил её читать. Только у него хватало терпения заниматься с ней – Джини поначалу трудно давалась грамота, и даже Мама не выдерживала и убегала хлопотать по хозяйству, а Перси… Перси никогда не сдавался. И она научилась. Книга была про маленькую девочку - джина по имени Пёрышко («Джини про джина!» - любил повторять Перси, очень довольный своим остроумием – а Джини только улыбалась уголками губ – может быть этот её брат и не отличался блестящим чувством юмора – зато у него были другие достоинства. И она его любила) С тех пор он называл её Пёрышко – но только когда никого не было рядом. Он очень боялся, что близнецы и Рон снова будут над ним насмехаться. А ещё больше он боялся того, что кто-нибудь из них будет смеяться над Джини. Перси читал ей вслух, даже когда она сама уже научилась, он ни разу ей не отказал. Он читал ей эту книгу и другие, он объяснял ей непонятные слова и хвалил её, когда она сама читала (Слушай, Перси! Я сейчас буду читать с Выражением!) или, прикусив от напряжения кончик языка, выводила свои первые каракули на листе пергамента. После того, как Перси ушёл из дому, наговорив Папе кучу обидных вещей, Джини зашвырнула от злости книгу про Пёрышко под кровать. Она даже несколько раз хотела сжечь её – но так и не смогла этого сделать. Стоило ей взять подарок Перси в руки – как она начинала реветь в три ручья, и никому, ни Гермионе, ни Луне, ни Тонкс не хотела рассказать, что с ней такое случилось…
Когда она пошла в Хогвартс, Перси помогал ей с заданиями. Рон вечно пропадал со своими друзьями, близнецы и рады бы помочь – но сами были, откровенно говоря, закоренелыми прогульщиками. Перси всегда ворчал, когда она его о чём-нибудь просила. Джини стояла, потупив глаза, не говоря не слова. Она знала, что вечером, когда студенты разойдутся по своим спальням, он подойдёт к ней в Гостиной Гриффиндора и, глядя в сторону, буркнет: «Ну! Что там у тебя, показывай. Только не говори, что ты снова получила «тролля» по Истории Магии! Как префект, я нарушаю правила! Так что держи рот на замке!»
А потом он часами сидел с ней, втолковывая ей правила трансфигурации и рецепты зелий, исправляя её пергаменты и диктуя своим фирменным «занудным» голосом верные ответы на тесты по чарам… когда Перси окончил Хогвартс – для неё настали трудные времена. Как хорошо, что она подружилась с Луной! Эту странную девочку многие называли сумасшедшей (Включая братца Рона, а ведь я сто раз просила его так не делать!), но она была жутко умная! Они вместе делали свои домашние задания в Библиотеке, попутно болтая обо всём на свете и хихикая, зажав ладошкой рот, чтобы строгая библиотекарша мадам Пинс их не засекла.
Джини почти ничего не помнила из тех страшных событий в конце её первого года… сплошная чернота. Когда всё кончилось, она почти всё время была с Мамой, пока ей не стало легче. Пока она не справилась. Все её братья были рядом, Чарли и Билл специально взяли отпуска за свой счёт, чтобы навестить её.
Зато Джини очень хорошо помнила второе испытание Тримагического Турнира. Она стояла на берегу озера, вместе со всеми. Было жутко холодно. И было очень страшно. Крум и Седрик уже вернулись со своими заложниками, а Гарри и Рона всё не было… у неё так колотилось сердце. Она чувствовала, что сейчас разрыдается. А рядом билась в истерике Флёр, извивалась в могучих руках мадам Максим и пронзительно кричала: «Габриель! Габриель!» Озеро казалось свинцовым… Оно не хотело отдавать свою добычу. Но вот воды расступились – и на поверхности показались Гарри и Рон, они раскрывали рты, судорожно вдыхая воздух, они из последних сил плыли к берегу, волоча за собой маленькую француженку, поднимая голову девочки над волнами. Вот тогда Джини заплакала. От счастья. И почувствовала, что ей срочно надо присесть – не то она просто упадёт. А Перси… Перси бегал всё это время по берегу озера, не в силах стоять на месте от волнения. Куда только подевалась его напускная важность? Он заламывал пальцы, поминутно поправлял скособоченные очки и лохматил волосы, и без того уже растрёпанные ледяным ветром. Когда он увидел Рона – то кинулся прямо в воду, промочив свою парадную мантию до нитки. Он крепко обнял младшего брата, не слушая его возмущённых протестов, и потащил к мадам Помфри, которая уже дожидалась «подводников» со своей знаменитой перечной настойкой…
Уже после того, как Перси покинул Нору и встал на сторону Министерства, Джини как-то напомнила Рону про события второго турнирного задания. Тогда Рон страшно заругался и ещё долго с ней не разговаривал.
И вот теперь Перси сидел перед ней на траве… и все события прошлого казались далёкими и незначительными, по сравнению с тем, что обрушилось на них не так давно. Дамблдора убили… Вторая Война полыхает во всю. И никто не знает, что с ними будет завтра.
- Да, Перси, это я. Пёрышко, - ответила ему Джини.
- Посиди со мной. Пожалуйста.
Джини опустилась на землю рядом с ним, села, скрестив ноги.
- А ты почему не репетируешь?
- У меня небольшая роль, - ответила Джини, - Нечего повторять. А у тебя?
- То же самое. Преподобный Шон объяснил мне, где встать, и на этом всё кончилось. Я вижу, что все заняты делом, так что отошёл, чтобы не мешать. Чувствую, при мне они все… немного скованны. Не хочу, чтобы из-за меня что-то пошло не так.
Они немного помолчали.
- А где Рон и Гермиона? Где Гарри?
- Ну, Рон собирался купить на свадьбу подарок, но когда он рассказал Гермионе, что хочет купить – та обозвала его рыжим придурком и велела не позориться – так что теперь они вместе выбирают подарок в Косой Аллее. Это, разумеется, жуткий секрет. Что же такое Рон предложил, что Герми так взбеленилась – ума не приложу, а сам Рон не рассказывает…
На губах Перси появилась слабая улыбка. Ободрённая этим знаком, Джини продолжила.
- Ну а Гарри… - тут она покраснела, - Гарри уже приготовил подарок на свадьбу. Так что теперь он ищет… ищет подарок мне. И это, само собой, тоже жуткая тайна… Но Герми намекнула мне, что она будет держать ситуацию под контролем. Думаю, - Джини перешла на застенчивый шёпот, - Думаю, это будет кольцо.
Перси открыл глаза и посмотрел на свою младшую сестрёнку. Джини стала красной, как свекла.
- Кольцо? Поттер? Гм, ну… ну я… это просто отлично, Джини! – неожиданно сказал Перси, - Это просто замечательно! – добавил он подозрительно хриплым голосом.
Джини посмотрела на брата и увидела, как тот украдкой вытирает глаза рукавом мантии.
- Перси?
- Что, Пёрышко?
- Перси, я чувствую, что-то не так. Со мной можешь не притворяться. Я просто чувствую. Ты расстроен не только из-за… ну, сам понимаешь… Что случилось, Перси?
Он молчал, и вот, когда Джини уже не надеялась услышать ответ, он снова заговорил. Заговорил страшным, мёртвым, пустым голосом.
- Пожиратели убили Пенни.
- Что? – сначала Джини не сообразила, о ком идёт речь. Потом ужасная догадка промелькнула в её голове, и девочка закрыла рот ладонью, чтобы не крикнуть от страха и горя, - Пенелопу Клирвотер? Твою… твою невесту?!
- Да, - слова Перси падали, как тяжёлые камни, - Они убили Пенни. Два дня назад. Она поехала к подруге… к своей однокурснице по Рэйвенкло… они очень дружили… та девушка жила вместе с родителями в Кроссбоу-Виллидж… это на юге Корнуолла. И родители той девушки были аврорами. Пожиратели охотились на них. А Пенни… просто случайно оказалась там. Они вчетвером сидели за обеденным столом, когда в дом ворвались убийцы. Никто не спасся… Пожиратели пустили в небо над коттеджем Знак Мрака… а маглы стояли вокруг и глазели, они думали, что это какое-то «лизерное шоу», или как там эта штука у них называется… на место примчалась команда Авроров – но они уже ничем не могли помочь… только убрать Знак и подтереть маглам память. Колдомедики только забрали… забрали тела.
Перси схватился за шею, как будто его что-то душило, и замолчал. Джини потрясённо смотрела на своего старшего брата.
- Перси… - её голос дрожал, - Перси… мне так жаль! Мне так жаль, Перси!
- Я знаю, Пёрышко. Я знаю. Мне тоже очень жаль. Прошу тебя одно – не рассказывай пока никому.
- Даже Маме?
- Особенно Маме. Про эти… эти убийства напечатали в «Пророке», но вы все сейчас так заняты свадебными хлопотами, что пропустили ту статью. Это к лучшему. Я боялся, что Мама и Папа уже знают. Они были знакомы с Пенни. А после седьмого курса я специально приглашал её в Нору. Пенни очень нравилась Маме. Я не хочу портить Биллу свадьбу. Пусть всё пройдёт, как следует. Он заслужил это, Мерлин свидетель, вы все заслужили это. В начале, я вообще не хотел приходить, но Мама написала такое письмо… я почувствовал, что я должен… должен извиниться перед всеми вами. Хотя бы попробовать… я знаю, что мне нет прощения, но…
- Перестань, Перси! Хватит!
- Нет, Пёрышко. Не успокаивай меня. Я виноват, я знаю это. Я пришёл, чтобы не расстраивать Маму. И отца – он не скажет этого, но он бы хотел, чтобы на свадьбе его первенца присутствовали все его сыновья. Даже такой отступник, как я. Ничего им сейчас не скажу… Пенни не вернуть. Зачем… только лишние слёзы. Пусть все веселятся на свадьбе. Сейчас такое время… людям нужны праздники. Извини, Пёрышко, что я рассказал это тебе – я думал держаться до конца торжеств, но видишь, как получилось. Теперь ты всё знаешь. А им я расскажу позже. Или даже напишу письмо. Не думаю, что смогу рассказать об этом Маме вот так, с глазу на глаз. Слишком тяжело.
- О, Перси, - Джини обняла брата, её сердце разрывалось от горя, - Перси!
- Ты знаешь, Пёрышко, стыдно признаться – не могу зайти в нашу квартиру в Лондоне, -едва слышно прошептал он, - В ту, которую мы с Пенни вместе снимали. Просто не могу себя заставить. Я такой слабак… целую ночь бродил, как слепой, по Лондону. По тем улицам, которые Пенни особенно любила. Под утро заснул на какой-то лавочке в парке. Меня разбудил магл в странной униформе. Ткнул в плечо дубинкой, велел мне проваливать, не то сведёт меня в какой-то участок… я ушёл. У меня даже не было сил, чтобы поднять волшебную палочку. Всё как в тумане…
- Перси! Приезжай в Нору! Мы с Мамой всегда будем рады тебя видеть!
- Нет, Пёрышко. Я не могу. Я вообще не могу здесь быть. Здесь всё напоминает о ней. И мне становится ещё хуже. Вчера я послал в Министерство прошение об отставке.
- Ты… что?! Ты бросаешь работу?! Ты же самый молодой заместитель Министра в истории Британии! Как же…
- Да, я бросаю свою чёртову работу. Всё из-за этой проклятой работы, чтоб она сгорела!
- Перси, ну… ну перестань! Ты же не виноват! Ты же не думал…
- Нет, Пёрышко, - лицо Перси исказила болезненная ухмылка, - Я как раз думал. Вы что, всерьёз полагали, что я ничего не знал? Что ни о чём не догадывался? Что пребывал в блаженном неведении? Дескать, старина Перси просто не знает всех фактов, оттого и встал на сторону Министерства, но ничего! Вот он узнает, вот он поймёт, вот он раскроет глаза – тут-то он запоёт по-другому! Так вы думали?!
Джини молчала.
- Пёрышко, я трус и подлец, но я не дурак. Я довольно умён, и ты знаешь это лучше других. Да, сразу после Хогвартса, зелёным новичком, я попал в подчинение Барти Крауча. Он был для меня образцом. Я бегал за ним, как собака, ловил каждое его слово. Когда Крауч погиб, на поверхность вылезли многие факты. У меня были серьёзные неприятности, Пёрышко. Меня могли отдать под суд. Но вот министр Фадж отправляет дело под сукно, служебное расследование прекращается, дисциплинарная комиссия выносит постановление о моей полной невиновности. Более того, меня повышают и назначают личным помощником самого министра! И если ты думаешь, что меня это не насторожило – ты очень сильно ошибаешься. Нет, Пёрышко, я прекрасно всё понимал. Я не могу позволить себе прятаться за ширмой незнания. Я видел, что в правительстве существуют два лагеря: сторонники и противники Дамблдора. Я знал, что меня будут использовать, как шпиона, среди людей Директора, среди моей собственной семьи. А потом, когда Дамблдор и Поттер твердили всем нам о том, что Неназываемый вернулся, пытались до нас достучаться, предупредить – я пытался убедить себя, что это всё ложь. Пытался рассуждать, как Фадж. Но не мог. Потому что Фадж – идиот. А я – нет. Я видел, что мой шеф прячет голову в песок, подобно страус. Не хочет видеть очевидных фактов. Не желает их сопоставить. Но я молчал и усердно делал вид, что верю каждому слову из той пропагандисткой чуши, которую Фадж публиковал в газетах. Я боялся потерять работу. Я боялся разрушить свой благополучный мирок, разбить скорлупу, которую выстроил вокруг себя сам. Я был всё той же собакой – меня поманили косточкой – и я послушно завилял хвостом. Я сделал ужасную вещь… я так обидел Папу, обидел всех вас… я отказался от семьи, от самого дорогого, что у меня есть, ради своего тщеславия! Из-за страха за свою шкуру! Пенни очень переживала… было время, я даже думал, что она меня бросит. Она так уважала Маму и Папу, она так сердилась на меня. Она просила меня помириться с ними. А я кормил её глупыми отговорками, придумывал разные небылицы… такой стыд. Я разрывался на части. Один голос в моей голове постоянно твердил мне, что я делаю ужасную ошибку, что я встал на неверный путь. Что каждый день передышки, который получает Неназываемый благодаря тупости Министерства, может обернуться в будущем гибелью сотен невинных… а другой голос, вкрадчивый такой, подленький, нашёптывал, что мне нет до этого никакого дела. Что у нас есть Чудо-Мальчик, Избранный, Гарри Поттер. Вот он пусть и сражается со злом. А мне совсем не обязательно становиться мучеником, терять престижную работу и подвергаться травле Министерства из-за такой ерунды… можно отлично потаскать каштаны из огня чужими руками. Потом, когда дело будет сделано, можно раскаяться и признать: да, Поттер, да, Дамблдор – вы были правы! А сейчас – сиди и не высовывайся. Пусть другие набивают шишки и наживают неприятности. Вот что напевал мне тот голосок. Отвернись. В нужный момент закрой глаза. Притворись глухим. Пусть другие гибнут и теряют близких – это ли тебе забота? Ты ведь у нас образцовый Перси! Образцовый гражданин! Образцовый чиновник! Будущий образцовый муж! Нет, сэр! Порочащих меня связей не имел, сэр! – Перси дурашливо отдал честь, но по его щекам текли слёзы, - Никак нет, сэр! В антиправительственных организациях не состоял! С подрывными и неблагонадёжными элементами не общался! Не имею ничего общего с моей семьёй, сэр! Что? О, нет, сэр! Я совсем не родственник тем Визли! Мы просто однофамильцы!
С каждым его словом плечи Джини вздрагивали, как от удара. Когда Перси произнёс последнюю фразу, девочка обхватила руками голову, словно защищаясь. Перси вновь стал говорить тихо, он устало прикрыл глаза.
- Да, Пёрышко. Я действительно сказал это. Я бы очень хотел, чтобы этого не было, но я действительно так сказал однажды на правительственном приёме. Теперь ты понимаешь, какой я стал сволочью. Наверное, Шляпа ошиблась, когда распределяла меня. Её ввёл в заблуждение цвет моих волос…
- Перси… - голос Джини дрожал.
- Подожди, Пёрышко. Я ещё не закончил. Когда Фаджа вышибли коленкой под зад – а он давно уже этого заслуживал – пришёл новый министр. Но ничего практически не изменилось. Правительство признало тот факт, который уже давно был очевиден всем мало-мальски соображающим магам и ведьмам: Неназываемый вернулся. Противостояние с Дамблдором осталось. Подковёрные интриги, грызня за власть – вместо объединения перед лицом страшного врага. Министерство втирало гражданам очки, публиковало дутую статистику, чтобы успокоить общественное мнение – если бы люди узнали всю правду, которая ложилась на мой рабочий стол в виде настоящих рапортов и циркуляров, а не того хлама, что предоставлялся чиновниками по связям с общественностью – новый министр последовал бы за Фаджем быстрее, чем ты сможешь сказать «Бобы Берти Бобс!» Но я ничего не сделал. Я продолжал служить им. Более того, я копал под Гарри и Дамблдора для нового министра. Он приказал мне – и я согласился. Так просто! – Перси развёл руками, - Так просто… я пошёл по неверному пути, Пёрышко. Я забыл одну вещь. Я повторял эту фразу с момента моего назначения префектом Гриффиндора. Она была моим кредо. Моей формулой власти, - Перси криво усмехнулся, - Ни! Один! Проступок! Не! Останется! Безнаказанным! – с каждым словом юноша изо всех сил вгонял кулак в каменную глыбу, сбивая костяшки в мясо. На граните заблестели красные пятна. Джини в ужасе пискнула, закрыв лицо руками. После этой вспышки ярости Перси вновь обессилено привалился к монолиту, - И моё наказание догнало меня. Я не могу понять одного… Почему я не мёртв, а погибла она… почему Пенни? За что её? Она была хорошей. Она была честной. Она не была такой, как я. Она не знала этой мерзости. Она не совершала подлых вещей. Но всё случилось именно так. Ничего не изменишь. «Приговор окончателен, и обжалованию не подлежит»
Они вновь замолчали. Потом Джини несмело нарушила тишину.
- Перси… что же ты будешь теперь делать?
- Не знаю, Пёрышко. Не знаю. После этой свадьбы я хочу куда-нибудь уехать. Я хочу спрятаться. Я трус и дезертир. Я предатель, Пёрышко. Я предал так многих, я предал и тебя…
- Не говори так!
- Это правда, Пёрышко. Это правда. Я больше не могу врать. Я не могу больше жить в нашей с Пенни квартире. Я не могу больше появляться в Норе. Я не могу продолжать работать на правительство. Я не могу смотреть в глаза родителям Пенни. Я не могу смотреть в глаза собственной семье. Я не могу пожимать руки друзьям, потому что боюсь их испачкать. Я не могу больше ходить по этой земле. Я хочу уехать далеко-далеко. Я знаю, это трусость, сейчас это побег с поля боя – но я ничего не могу с собой поделать, что возьмёшь с предателя? Ты знаешь, Пёрышко, - голос Перси упал до почти неразличимого шёпота, - Я подумываю о Румынии. О заповеднике драконов. Где работает Чарли. Когда я был… я работал в Департаменте международного сотрудничества, я вёл с ними переписку, у них так запущена документация! Должность администратора вакантна, я навёл справки… никто не хочет ехать, жалование клерка мизерное, постоянное нахождение рядом с источниками повышенной опасности (то есть с драконами) да и глушь несусветная… Как раз для такой крысы, как я. Я стал настоящим Червехвостом, Пёрышко… теперь я знаю, каково это.
- Перси…
- Нет, Пёрышко, не надо. После свадьбы я напишу Маме и Папе письмо. Я перечислю все факты коррупции и служебных подлогов, которые мне известны – может быть это хоть немного поможет Ордену, хоть чуточку загладит мою вину… я всё-таки войду в нашу бывшую квартиру… я отошлю вещи Пенни её родителям. Я соберу свои пожитки, а всё, что не влезет в чемодан – раздам знакомым. И я уеду. Может быть, со временем, Чарли заговорит со мной. Может быть, со временем, я сумею ему рассказать то, что рассказал тебе. Может быть, он разобьёт мне морду. И может быть тогда мне станет легче.
Перси замер, невидяще уставившись в пустоту. Джини подвинулась к нему поближе – и обняла его за плечи.
- Перси… какой ты всё-таки дурачок.
- Да, Пёрышко.
- Пойдём, Перси, скоро начнётся генеральная репетиция. Я заживлю тебе руку, кровь капает…
- Не надо.
- Не глупи, Перси. Мама испугается. Ты же не хочешь её расстраивать перед свадьбой?
- Да, Пёрышко. Ты права.
- Вот и всё. Пойдём, Перси. Возьми меня за руку.
* * *
Флёр услышала этот звук, эту протяжную тоскливую песню умирающего лета, когда всё было уже почти готово к генеральной репетиции.
«О нет! Бригита-Трёхликая, только не это! Как он нашёл меня!»
Кроме неё, эту музыку никто не услышал. Естественно, других потомков вил поблизости не наблюдалось.
- Миссис Визли?
- Да, дорогая. И называй меня просто – Молли.
- Молли, мне нужно не надолго отойти.
- Что-то случилось, дорогая?
- Нет, что вы… пгосто, ну вы понимаете…
- Ой, конечно, прости меня. Я думаю, мы можем прерваться на пятнадцать минут. Мы подождём тебя, дорогая.
- Большое спасибо. Билл, я на минутку, не волнуйся.
Белокурая девушка вышла из капища и остановилась. За пределами священного круга, в тени одного из монолитов стоял маг. Он был высок, статен, тёмные волосы заплетены в косу, строгую чёрную мантию слегка колыхал ветерок. Маг играл на флейте. Он стоял с закрытыми глазами, казалось, полностью погрузившись в сотворение мелодии. Но вот музыка утихла – и маг посмотрел девушке прямо в глаза.
- Здравствуй, Флёр, - мягко произнёс он по-французски. От звука этого голоса у девушки ослабели колени, а по спине побежали мурашки. Как всегда, стоило ему только заговорить…
- Здравствуй, Николя.
- Ты назвала меня этим именем? - волшебник в удивлении поднял брови, - Ну что ж, будь по-твоему.
- Зачем ты пришёл сюда, Николя?
- Увидеть тебя… поиграть тебе на флейте. Когда-то ты очень любила мою музыку, Флёр.
- Те времена прошли.
- Мне горько это слышать.
- Как ты нашёл меня, Николя?
- Сказать тебе честно? Легко. Эти британцы, с их допотопными заклинаниями. Современные чары шагнули далеко вперёд. К тому же, от меня не может укрыться ничто, о чём думает эта белокурая прелесть, - маг протянул руку, словно хотел погладить волосы Флёр – но она ускользнула от его прикосновений.
- Что ещё ты можешь мне рассказать?
- О, моя маленькая ведьма, я могу рассказать тебе немало интересного и поучительного. Например, о том, что некая знатная семья прокляла свою непокорную дочь. Что мать семейства сделала публичное заявление в Совете о том, что отныне у неё есть лишь одна дочь – Габриель. О том, что беглянка лишена майората, права наследовать по основной и побочным линиям, права искать справедливости у Суда Ста Семей, права защиты кровной местью, права на родословную. О том, что её имя вычеркнуто из Бархатной Книги, и она более не имеет прав на герб и цвета своей фамилии. Что ты, моя маленькая Флёр, лишена «права воды и огня» на всей территории Франции, ты потеряла все привилегии, лишилась статуса и защиты. Теперь ты никто, - Николя сдул воображаемую пылинку с ладони, - Nihil.
- Да, - Флёр старалась не показать своего страха, - Ну что ж… Это всё?
- Нет, - невозмутимо ответствовал маг, - Геральдическая Палата Реймса не дала благословения на этот брак. Родовые линии не отслежены, прошлое этих англичан весьма сомнительно, его не прощупать даже на пять веков… Так что наша помолвка остаётся в полной юридической силе, дорогая сестра.
- Здесь этой силы не существует! На Острове свои законы! Я войду в род своего мужа и получу защиту и фамилию!
- Да, к сожалению эти варвары забыли старые обычаи и права. Надо же, совсем рядом с Европой – а какой декаданс! Они совсем обмаглились, - нос Николя презрительно сморщился.
- Не тебе их судить, Черноцвет!
- Так, - протянул маг, - Теперь ты вспомнила другое моё имя… Это уже теплее…
- Нет, нет! – поспешно воскликнула девушка, уже не пытаясь скрыть страха, - Николя! Николя! Пожалуйста, пусть будет «Николя»!
- Ладно, - прошептал маг, из его голоса ушли тягучие нотки, он жестом фокусника провёл у себя перед лицом, словно снимая маску, - Ради все доброго, что было между нами, я останусь Николя. Не дразни меня больше. Не надо.
- Николя… прошу тебя… отпусти… я же тебе уже не нужна… отпусти меня. Не уподобляйся этому Неназываемому…
- Ты хочешь сказать, Волдеморту? Ты уже боишься сценического имени этого шута Ридла? Не разочаровывай меня, Флёр. А то я могу утратить к тебе интерес, как к собеседнице. Мне станет скучно, моя маленькая ведьма. А ты знаешь, что происходит в таких случаях. Кстати, совсем забыл – в Зале Славы нашей Академии всякое упоминание о тебе тоже уничтожено. Какая жалость! – маг театрально всплеснул руками.
- Что с мадам Максим? – выпалила девушка.
- О, ты не разучилась соображать! Это радует. Разумеется, пока мадам Максим была у власти – она бы не дала нам этого сделать. Но всё течёт, всё меняется… Великанша жива, не волнуйся. Она, в принципе, безвредна, зачем нам её устранять… Но с поста её пришлось сместить. После того, как два её друга-директора ведущих европейских магических школ оставили нас, - Николя скорчил мину глубокой печали, - Это было легко. Она, - колдун прищёлкнул пальцами, как бы подыскивая метафору, хотя для Флёр это всего лишь послужило знаком того, что маг остался всё тем же самолюбивым пижоном. Смертельно опасным, как десять тысяч гремучих змей, самолюбивым пижоном, - Упустила бразды правления. Возвращаясь к теме Волдеморта. Ты хоть знаешь, что этот выскочка, хотя и возводит свой род к самому Салазару Великому – это я не буду отрицать, но всё же является наполовину маглокровным!? Его не пустят за стол ни в одном приличном французском магическом доме! Любой оборванец, выучивший пару-тройку сильных заклинаний, берёт себе звучный французский аристократический псевдоним, - Николя презрительно выпятил губу, - Как это банально! Классический пример дурного тона. А этим островитянам, кажется, даже нравится… У него ведь появились последователи. «Поедающие Погибель», вроде бы так? Дурацкое название, ты не находишь?
- То есть вы… вы хотите убить Вол… Ридла?
- А смысл? Нам он пока не мешает, даже отчасти помогает при переговорах с нашими английскими партнёрами. Если же он достигнет успеха и попытается продвинуться дальше в Большую Европу – мы либо договоримся с ним, как с Гриндевальдом, либо, - Николя красноречиво сдул ещё одну невидимую пылинку с ладони. Флёр мысленно усмехнулась, «Ну-ну» - подумала она, - «Попробуй! Надеюсь, вы пожрёте друг друга – тогда все нормальные колдуны и ведьмы вздохнут спокойно»
Вслух же она сказала совсем другое.
- Чего же ты хочешь, Николя?
- Сущую безделицу. Ты ведь не ждёшь гостей, Флёр?
- Нет, я объяснила моей свекрови, что приглашённых с моей стороны… по некоторым причинам не будет.
- Как предусмотрительно. Но я всё же хотел бы присутствовать.
- Николя, я тебя умоляю! Не надо! Только не шути!
- Помилуй, кузина! Какие шутки! Я смертельно серьёзен. Позволь мне быть гостем на твоей свадьбе.
- И всё? И ты уедешь?
- Абсолютно. Последняя дань вежливости. В конце концов, существуют же манеры, определённый этикет. Если не мы, то кто же ещё его будет соблюдать? Не эти же островные варвары? Ха-ха!
- Ха-ха! – без энтузиазма поддержала его Флёр. Но не засмеяться было бы слишком рискованно. О, боги… а она думала, что избавилась от всего это сумасшествия!
- Ну, так представь же меня, сестра! Я жажду общения!
* * *
- Миссис Визли! Молли! Позвольте пгедставить Вам моего двоюгодного бгата Николя Ди Урсо.
- Добрый день! Я так рада, что к Флёр всё-таки кто-то приехал! Такой милый молодой человек! А что же мама Флёр и её сестричка?
- Мадам, я польщён. К сожалению, малютка Габриель подхватила Драконью Сыпь, а её матушка неотлучно находится у постели больной. Я был послан от Семьи, дабы выразить всю глубину переполняющих нас чувств! – маг говорил по-английски безупречно, без намёка на акцент.
- Какая жалость! Драконья Сыпь! В её возрасте! Это же просто ужасно! Я, как мать, хорошо её понимаю, конечно, о присутствие на свадьбе не может быть и речи!
- Мистег Артур Визли! Позвольте пгедставить Вам моего двоюгодного бгата Николя Ди Урсо.
- Очень рад, очень рад, Николя.
- Взаимно. Вам так к лицу этот цвет, Артур!
- Эээ… благодарю, Николя.
Таким же образом Флёр познакомила незваного гостя со всеми остальными в капище. Маг был мил, вежлив, в меру остроумен. Визли были от него в восторге. «Кажется повезло» - подумала Флёр, - «У него один из «светлых дней». Да, этот лжец может быть обходительным, когда его немного «отпускает»
Возникло несколько острых моментов. Перси, нахмурившись, спросил, вернее, попытался спросить: «А не тот ли Вы Николя Ди Урсо…», но Флёр удалось отвлечь его и прошептать: «Нет, это совсем другой человек!»
Фред и Джордж, переглянувшись, поинтересовались у гостя, нет ли у него какого-нибудь дружеского прозвища. И глазом не моргнув, Николя выдал: «Шутник!»
- Надо же! – развеселились близнецы, - Мы тоже шутники!
У Флёр всё похолодело в животе.
- У меня часто возникает одна маленькая проблема, - доверительно проворковал Николя близнецам, - После моих шуток смеюсь, как правило, я один.
- О, приятель, нам это тоже знакомо! – расхохотались близнецы.
Но вот знакомство завершено, и друид объявил о начале генеральной репетиции свадебной церемонии.
- Я, пожалуй, отойду в сторонку, - скромно потупил глаза Николя, - Понаблюдаю за вами из воображаемой толпы. Падре Шон мне всё так живо описал. Я прямо-таки вижу всю шумную свадьбу! И встану я, разумеется, только на стороне невесты, - он отвесил Флёр полупоклон и отошёл к монолитам.
Участники церемонии развернулись к алтарю. Николя Ди Урсо круто повернулся на месте и вышел в один из проходов, небрежно помахивая флейтой. Как только он перешагнул невидимую границу святилища – флейта обернулась длинным узким мечом, улыбка сползла с его лица, как плохо закреплённая маска. Это был знак. Со всех сторон к проходам между монолитами потянулись ведьмы и волшебники с палочками наготове. Большинство было облачено в чёрные одежды, но некоторые, совсем молодые юноши и девушки, красовались в лазурных парадных мантиях с гербом на груди. Герб изображал две скрещенные волшебные палочки.
* * *
Закатное солнце залило капище светом, окрасив бронзой распростёртые тела. Уже застывшие лужи крови сияли глубоким царственным пурпуром. Тучи зелёных мух отогнали специальным заклятием-репеллентом. Чтобы не мешали работать.
Между трупами расхаживали авроры и эксперты из Министерства, негромко переговариваясь и на ходу делая заметки в пергаментах. Громко клацала фотовспышка, отбрасывая синие тени на лица убитых.
- Похоже, кто-то был серьёзно настроен против этого союза, - пробормотал молодой аврор. Он стоял возле одного монолита, белый, как смерть, прислонившись к камню плечом. Его слегка пошатывало.
Остановившийся рядом старенький инспектор-криминалист, который никак не мог набить дрожащими пальцами табак в трубку, поднял на юношу страдальческие глаза.
- Эх, молодой человек… я старый больной волшебник. У меня уже никакого сердца не хватает на всё это смотреть. Мир таки сошёл с ума. Вот эти люди хотели просто сыграть свадьбу. Получить свой маленький кусок счастья… а что они получили в замен? Даже говорить про такое не хочется, не то что смотреть! Нет, я таки уйду на пенсию… - он сокрушённо замотал головой.
В центре капища протоколист с пером и длинным свитком наготове замер возле худенького невзрачного человечка – одного из самых ценных сотрудников правоохранительного Департамента Министерства Магии. Провидец Роберт Уилкок был незаменим при следственном эксперименте по воссозданию картины преступления. Особенно хорошо он «видел» убийства – энергия страха и ненависти неотомщённых душ подпитывала тёмное поле места преступления. Провидец очень от этого страдал – он не терпел насилия, но, по долгу службы, навидался такого, что к тридцати пяти годам стал лыс, как коленка, не смотря на все чудодейственные зелья для роста волос.
- Итак, я начинаю. Десять тел. Десять жертв. Все стояли группой вот здесь, возле алтаря. Нападающие появились одновременно, со всех сторон. По два-три человека в каждом проходе между монолитами. Всего убийц было человек двадцать, я полагаю. Они уже держали палочки наизготовку и, как только вошли в зрительный контакт со своими жертвами, открыли шквальный огонь. Заклинание «Экспелиармус». Обращает на себя внимание тот факт, что, в случае промаха, нападавший мог поразить своего же сообщника на другом крае капища. Однако этого не произошло. Каждый из них знал свою цель, ни одно заклятие не прошло мимо жертвы. Это были профи. В каждую жертву попало, по крайней мере, два заклятия. Они моментально были обезоружены, их палочки отлетели к границам капища, они были оглушены и временно обездвижены в центре. А потом… потом нападавшие начали забавляться. Невеста, которую я определил по остаткам белого подвенечного платья, была подвергнута заклятию «кокон». Она не могла двигаться, она могла только смотреть на то, что происходило. И кричать. Потом друид, который, по видимому, немного владел безартефактной магией, опутал шестерых нападающих Связующим заклятием. Остальные нападавшие сожгли жреца на месте. Однако, пользуясь этим замешательством, оставшиеся незафиксированными жертвы начали разбегаться, очевидно пытаясь добраться до своих палочек, а при невозможности – сойтись с нападавшими в рукопашную. Кроме вот этого человека. Да, скорее всего, это был жених. Он побежал к опутанной чарами невесте. В него попали. В голову – скользящий удар по костям черепа. Ещё раз в голову – в подбородок. В грудь. В живот. Он всё ещё шёл. Потом ему раздробило бедро – и он упал на одно колено – вот так, опёршись левой рукой на землю. Правая рука была вытянута вперёд – очевидно он пытался разорвать заклятие и дать девушке возможность уйти. В этот момент к нему приблизился вот с этого бока очень могущественный маг – до сих пор ощущаются вибрации. Я думаю, он и возглавлял нападавших. Нет, это не был Неназываемый, это преступление совершено не Пожирателями, совсем другой почерк. Думаю, не ошибусь, если скажу, что преступники прибыли из-за границы. Этот главарь ударил вот таким образом сверху саблей или мечом – длинный острый клинок, пока не скажу точнее. Одним ударом он отделил от тела голову и правую руку. И забрал их с собой. Я даже не хочу представлять, зачем они могли ему понадобиться, для этого у вас есть Невыразимцы из Департамента тайн. Скорее всего, он – некромант. Вернёмся к остальным жертвам. Пожилая пара была убита практически сразу, - Провидец прикрыл ладонью глаза, - Их счастье, почти не мучались и не видели смерти своих детей. Нет, Ризвил, это в протокол заносить не следует. Вот эти двое, судя по всему, были близнецами, хотя сейчас, конечно, сказать трудно. Подождём установления личностей. Они дрались с нападающими голыми руками. Я вижу здесь следы крови ещё, по крайней мере, двух человек – очевидно нападавшие забрали своих раненых с собой. Обращает внимание на себя тот факт, что некоторые заклятия от них попросту отскакивали – по-видимому, это был случай берсерка. Надо же, - Провидец присел на корточки, осторожно дотронулся до чего-то на земле, - Драконья кожа. Эти смельчаки были при жизни щёголями. Нет, Ризвил, этого записывать не надо. Следующая жертва. Мужчина. Возраст сейчас определить довольно трудно, но, вероятней всего, не старше двадцати пяти лет. Обращает на себя внимание могучее телосложение. Прошу особо сфотографировать вот эти шрамы на руках – это явно старые следы от сильнейших ожогов. Следует направить запрос в Гильдию Драконоборцев. Тут тоже был случай феноменального сопротивления убийственным чарам. По-видимому, гипотеза о том, что укротители драконов в какой-то степени перенимают неуязвимость своих подопечных, верна. Он дрался до последнего. Его буквально изрешетили, а он всё пытался и пытался встать. Так, перейдём немного левее. Этот юноша в очках очевидно пытался дать девочке возможность убежать. Он принял на себя двойную порцию – обязательно сфотографировать эти раны, обратить особое внимание на их характер – грудная клетка разворочена полностью. Девочке почти удалось добежать до границ капища, когда заклятие попало ей в спину. Она упала. Судя по следу, к ней приблизился тот же самый человек (или иное существо), который отсёк голову одной из жертв. Невеста, заточённая в кокон, пыталась на него повлиять какой-то специфической магией – думаю, это разновидность чар вил. Но это не оказало никакого эффекта на нападающего. Он поставил ногу на спину девочки и послал проклятие ей прямо в затылок. В упор. Затем нападающие окружили кокон с единственной оставшейся жертвой. Заклятие было снято, и они начали её избивать, перебрасывая её друг другу, не давая вырваться из круга. Когда она упала, предводитель нападавших подошёл к ней и поставил ей ногу на грудь. Невеста пыталась что-то сказать, возможно, предсмертное проклятие. Но он не дал ей такой возможности. Он плюнул ей на лицо… Нет, Ризвил, потом он вытер слюну специально заклятым платком, образцов не осталось, мы не сможем выследить его или навести порчу инвольтацией. А потом он послал ей смертельное проклятие прямо в сердце. Всё. Давайте, я подпишу протокол.
* * *
Старый аврор застыл над телом невесты. Закат пошутил и окрасил её серебристые волосы в алый цвет – теперь она стала совсем как сестра всем рыжеволосым людям, лежащим вокруг неё.
- Эх, кудрявая… что же это за зверь такой, поднял руку на такую красоту…
Неожиданно тело девушки вздрогнуло. Из уголка рта вылилась струйка крови.
- Эй! Кто-нибудь! Срочно лекарей! Она ещё жива!
Подбежал колдомедик.
- Но как! Она же была мертва! Я сам проверял две минуты назад…
- Не рассуждать! Живо в больницу! Вызвать бригаду! Срочное переливание крови!
Вокруг засуетились.
* * *
Два аврора средних лет стояли за пределами капища, покуривая трубки.
- Мерлин… да что ж за день такой сегодня! Такое впечатление, что британским маньякам кто-то устроил день открытых дверей!
- Не знаю, Элайджа… я слышал, эти убийцы были иностранцами.
- Ещё хуже. Сейчас многие страны заняли выжидательную позицию, думают, кто одолеет: Лорд или мы? Они не очень-то будут сотрудничать с Министерством. К тому же, во многих странах у власти такие же, как Неназываемый – им нам помогать вообще не резон, - аврор сердито закусил трубку.
- А что с теми тремя, которые нас вызвали?
- По правде сказать, нас вызвала девчонка. От неё одной можно было что-то добиться, хотя она постоянно плакала. Её можно понять… Рыжий парень выл и пытался разбить голову о камень, а тот лохматый – пытался его удержать. Колдомедики скрутили рыжего, накачали его снотворным и увезли в Мунго. Девушка поехала с ним. А черноволосый парень отказался уходить. Он ушёл вон туда, к соснам. И сидит там с тех пор. Ни с кем не разговаривает.
- Элайджа, а тебе не кажется, что он сильно смахивает на Поттера? Ну, того самого Чудо-Мальчика?
- Нет, совсем не похож. На тех фотографиях был совсем другой человек.
* * *
- Гарри. Гарри, очнись! Это я, Гермиона!
- Гермиона… Ты вернулась…
- Да, Гарри, я…
- Что с Роном?
- Он… он спит. Врачи сказали, что он будет без сознания по крайней мере ещё десять часов. И я сразу же побежала к тебе. Я боялась, что ты… что ты уже куда-то ушёл! В палате Рона остались Невилл и Луна. Они примчались сразу же, как только я им сообщила. В соседнюю палату привезли Флёр… она жива Гарри, она жива! Колдомедики говорят, это всё ихор, капля бессмертной крови в её жилах. С ней мадам Максим – она только что прибыла из Франции, они её изгнали, Гарри… такой ужас… она рассказала мне страшные вещи, Гарри… кажется, я знаю, кто это сотворил. Возле палат дежурят Тонкс, Хмури и Люпин. Мы вызвали ещё Авроров для охраны…
- Кто это сделал. Гермиона?
- Гарри, я расскажу, только пообещай…
- КТО ЭТО СДЕЛАЛ!!!
- Хорошо, Гарри, я расскажу! Я всё расскажу! Только не кричи так, - Гермиона втянула голову в плечи.
- Прости меня, Герми. Прости. А теперь рассказывай.
- Его зовут Николя Ди Урсо. Но это его человеческое имя.
- Что ты имеешь в виду? Он не человек?
- Нет, Гарри. Никто точно не знает, кто или что он такое… если у Волдеморта можно определить хоть какую-то цель, понять его помыслы, то этот… Он сумасшедший, Гарри. Он сам себя сделал таким. В молодости он использовал на себе заклятие, которое расщепило его личность на три составляющих. Это как маски. Он может менять их по собственному желанию. Но иногда… иногда на него просто находит, он становится, как оборотень… когда он Николя – его даже можно принять за человека. Для тех жутких вещей, которые он называет «малые грехи», появляется Шутник. А когда… когда он совершает «большие грехи», - Гермиона поёжилась, - На свет выходит то, что называет себя Черноцветом. Мадам Максим видела его – и осталась жива. У существа тогда было хорошее настроение, если можно так сказать.
- Значит, вместо одного я убью трёх гадов, - спокойно констатировал Гарри.
- Гарри! Ты меня не понял! Они очень, очень сильные! У него целая армия! И ещё… это создание сейчас фактически управляет магической Францией.
- Значит, я убью французского министра. И всех французских магов, если понадобиться.
- Он не министр. Он возглавляет Совет Ста Семей. Он вернул старые порядки, сделал как раз то, чего добивается Волдеморт.
- Ясно, - Гарри молча смотрел на свой сжатый кулак. С того самого момента, как они подошли к храму, и весь мир рухнул – он не разжимал пальцы. В кулаке было кольцо. Он купил Джини колечко. Такое красивое…
- Гермиона… Герми, послушай меня. Мне надо сказать тебе что-то очень важное. Возьми это, - кольцо легло на узкую девичью ладонь, - Возьми это. Отдай это Джини, когда… когда будут похороны.
- Гарри! Что это значит? А ты…
- А я не могу. Я ухожу, Герми.
- Гарри…
- Не перебивай меня, пожалуйста. Гермиона, я хочу, чтобы ты ни на минуту не отходила от Рона. Будь с ним рядом. Будь с ним рядом всегда. Иначе он может что-нибудь с собой сделать. Сейчас Рон не может с этим жить. Он просто не выдерживает. Я могу… Оказывается, я могу. И мне самому от этого страшно. А Рон не такой. Он… нужно, чтобы кто-то постоянно с ним был. У него… осталась только ты, Гермиона. И у меня осталась только ты. И Рон. Поэтому я прошу тебя: будь с ним рядом за нас обоих. Оберегай его. Он справится. Рон сильный, он справится… но ты должна ему помочь.
- Гарри, что ты собираешься делать?
- Я собираюсь покончить со всем этим, Герми, - Гарри тяжело опёрся ладонями на травянистый склон, - Я устал оттого, что с нами рядом живут такие твари. Я хочу, чтобы это изменилось. И сделаю это. Сначала я очищу от них наш остров. А потом я поеду во Францию. Я достану их всех. Каждого. Пусть на это уйдёт вся моя жизнь. А начну я с того, что отправлюсь в больницу Святого Мунго. Я поговорю с мадам Максим. И мне нужно кое-что обсудить с Хмури и остальными из Ордена. Всё, времени на разговоры больше нет.
Гарри встал и направился вниз по склону. Гермиона тоже вскочила на ноги.
- Гарри! Я пойду с тобой!
Юноша обернулся.
- Нет, Герми. Не надо. Прошу тебя. Подожди немного, а потом иди к Рону. Не ищи меня.
- Гарри!
- Гермиона, я очень тебя прошу.
Она глядела ему в глаза. Она больше ничего не сказала. Лишь кивнула головой. И тогда он ей улыбнулся.
Гермиона стояла и смотрела, как он спускается с холма. Её сердце разрывалось на части. Она хотела навсегда запомнить его прощальную улыбку. Она хотела навсегда запомнить его таким. Гермиона знала: даже если они и увидятся вновь – Гарри уже никогда не будет прежним.
Она стояла и смотрела ему вслед. Слёзы застилали ей глаза и силуэт Гарри становился всё более размытым. А потом он исчез.
Багровое солнце скатывалось за кромку холмов.
