Глава 1Сэм Эванс – блондин, и это многое объясняет.
На уроке географии новенький путает Мексику и Нью-Мехико, на астрономии называет самой ближайшей к Земле звездой Луну, а на литературе цитирует отрывки из комикса «Пипец». Мерседес фыркает и смеется, хотя не может не признать Сэма миленьким. На уроке физкультуры он проходит мимо нее в футбольной форме и улыбается. Мерседес не может не улыбаться в ответ.
Через неделю Сэм присоединяется к хору.
- Ты такая… вау! – Говорит он на следующий день после того, как они с Сантаной пели «River Deep, Mountain High».
Мерседес снисходительно благодарит. Она знает, что она «вау». Хотя в глубине души, ей ужасно приятно.
Мерседес Джонс – черная, и это многое объясняет.
На репетиции «Rocky Horror» она выкладывается на полную, с огромным удовольствием изображая чокнутого доктора-трансвестита. Ее энергетика распространяется на всех вокруг, даже на мистера Шу и мисс Пилсбери, которые не даже участвуют, а просто наблюдают. Мерседес играет главную роль и старается сделать так, чтобы и остальным было рядом с ней комфортно.
- Черта-с два, мистер Шустер! – Громко заявляет она и тащит за локоть смущающегося Сэма. - Если ему неудобно в таких коротких шортах, он не должен из-за этого мучиться!
Сэму и правда неловко, он даже не знает, от чего больше: от того, что приходиться ходить по сцене почти нагишом, или от того, что за него заступается девчонка.
Сэму Эвансу нравится Квинн, и с этим ничего не поделаешь.
Они вместе уже почти неделю, никто даже не удивлен. Мерседес рада за них: за Сэма, которой смог найти себе девушку в новой школе, за Квинн, которая наконец-то начала выбираться из послеродовой депрессии. Помня о тех временах, когда Фабрей жила у них, миссис Джонс приглашает Квинн на чай с черничным пирогом. Конечно же, приглашение принимается.
- У вас это серьезно? – Спрашивает Мерседес у Квинн, когда они моют посуду.
- Я не знаю. Он очень серьезен в отношениях, меня это пугает. Я не думаю, что я пока готова к чему-то такому. Если честно, парень мне сейчас нужен только для того, чтобы стать королевой бала на выпускном, больше незачем. – Неохотно признается Фабрэй.
Мерседес открывает рот, чтобы возмутиться, чтобы объяснить Квинн, что нельзя так поступать с Сэмом, но… это, в конце концов, не ее дело.
Но больше Квинн на чай не приглашают.
Мерседес Джонс с кем-то встречается, но в этом никто не уверен.
Курт рассказывал, что устроил ей свидание с парнем из футбольной команды, Энтони. Сэм его почти не знал – кроме как на поле, они нигде не пересекались.
- Ты уверен, что все будет нормально? – В очередной раз спрашивает он у Курта, встречаясь с ним в коридоре.
- Откуда такая забота?
- Просто беспокоюсь, - бурчит Сэм, и больше не лезет с вопросами.
Действительно, какое его дело? Он просто порадуется за подругу по хору, если у них с Энтони что-то получится, или разберется с ним, если он обидит Мерседес.
Да, точно. Так ему и следует поступить.
Сэм Эванс, возможно, не такой, каким его все считают.
Квинн прикладывает завернутый в полотенце лед к его синяку.
- Я так горжусь тобой из-за того, что ты сделал для Курта, - с нежностью произносит она, и другие девушки ее поддерживают.
Даже с подбитым глазом после драки с Карофски Эванс остается бесконечо милым.
Мерседес думает, что Квинн ужасно повезло, возможно, повезло даже чуть больше, чем та сама думает. Не каждому хватит смелости пойти и заступиться за человека, с которым ты едва знаком.
- Ты повел себя настоящий мужчина, Сэм, - искренне говорит Мерседес.
И несмотря на холодный лед, щеки Сэма все равно краснеют.
Мерседес Джонс, возможно, не такая, какой кажется.
Соло на Отборочных Сантана получает без проблем, не встретив практически никакого сопротивления. Рэйчел, конечно, ломает комедию и строит из себя героиню драматического спектакля, но мистер Шустер держится своего странного плана.
На вопрос Сэма о том, почему она не боролась за соло, Мерседес отвечает:
- Я почти привыкла. Мы одна семья, и у каждого из нас должен быть шанс. Я думаю, ты, Квинн, Сантана… вы хороши, ребята. А я вполне могу спеть и на Региональных, если Рэйчел только не решит из-за этого выброситься из окна или еще что-нибудь такое выкинуть.
Они смеются, и Сэм понимает, что Мерседес и на Региональных петь не будет. Он и подумать не мог о том, что эта гордая поющая об уважении девушка так дорожит отношениями в хоре, что готова жертвовать своими желаниями.
Сэм Эванс не слишком верит в чудеса, и это ужасно странно.
Он скептически относится к идее Арти сводить Бриттани к «настоящему» Санте, а в торговом центре, сидя на коленях у стареющего негра в красном костюме, просит на Рождество только гигиеническую помаду.
- Ты мог бы быть помягче, хотя бы ради Бриттани, - делает замечание Мерседес.
- Ты не знаешь, что со мной, - резко отвечает Сэм.
Резче, чем надо было бы.
О том, что его семья потеряла дом, Мерседес узнает только через несколько месяцев. Да, пожалуй, поводов верить в чудеса у Сэма было мало, но…
- Знаешь что, парень, - «заводясь», начала она. – Я, может, не зубная фея, но точно знаю, что чудеса бывают. И если тебе плевать на то, есть они или нет, прояви хотя бы немного У.В.А.Ж.Е.Н.И.Я. к Бриттани и ее вере.
Через час Сэм предлагает Арти поговорить с тренером Бист.
Мерседес Джонс сдается, и это просто невероятно.
Напряжение перед финальным матчем растет. Сэма уже тошнит даже от его собственной форменной куртки, остальных футболистов он попросту не может видеть. Члены хора и спортсмены грызутся из-за всякой ерунды, все нервничают и срываются друг на друге. Вчера Финн наорал на Квинн, и Сэм с ним чуть не подрался. А сегодня его облили коктейлем хоккеисты, решившие, что теперь они в этой школе на вершине.
Мерседес молча помогает Сэму вымыть фруктовый лед из волос. Только в конце она говорит:
- Я ужасно завидую Курту. В Далтоне все так уважают друг друга, у них бы никогда не было таких отстойных отношений между двумя школьными кружками. Еще чуть-чуть, и я просто уйду из хора.
Сэм не верит своим ушам.
- Все не так плохо, - пытается он переубедить. – Скоро все закончится, и вот увидишь – все будет здорово. Мы вместе выиграем кубок, потом вместе поедем на Региональные. Квинн, Сантана и Брит вернутся в хор. Мы же семья, помнишь?
Мерседес улыбается. Впервые за эту чертову неделю.
Сэм Эванс чувствует себя ужасно глупым.
В День святого Валентина Квинн свалилась с мононуклеозом, и причина тому, возможно, измена. Лучше бы он был одинок, как Мерседес. Сэм ужасно завидует ее настроению, тому, как она радуется за другие пары, помогает Рэйчел делать «Фейерверк», вытаскивает всех ребят в «Брэдстикс» на выступление Уорблеров и дарит всем вокруг крохотные валентинки. У Сэма есть одна. Кажется, на этот День святого Валентина, ему перепали только две: от Мерседес и от Бриттани. Правда, Пирс сделала две ошибки в имени «Сэм», что наводило на мысли, что, может быть, открытка предназначалась не ему.
Когда все выходят из кафе, Мерседес крепко обнимает Сэма и Пака.
- Я люблю вас, ребята, - просто произносит она.
Лицо Пака озаряет идиотская ухмылка, которая, как все в хоре уже заметили, обычно ведет к тому, что Пакерман отпускает какую-нибудь пошлость. Сэм не может этого допустить.
- Мы тоже тебя любим, - перебивает он еще не успевшего заговорить Пака и целует Мерседес в щеку.
Он очень надеется, что больше никто не заболеет мононуклеозом.
Мерседес Джонс чувствует себя девушкой, и это просто идиотизм.
Но Сэм Эванс в роли Джастина Бибера – это еще больший идиотизм, вроде бы. Мерседес не понимает, почему предательски краснеет, когда слышит в его исполнении «Baby», а потом и «Somebody to love». Мерседес глупо улыбается, когда вспоминает выступления Сэма, и совершенно не хочет думать о причинах.
Когда Сэм уходит от Квинн к Сантане, она впервые в жизни чувствует ревность. Не сильную. Но достаточную, чтобы начать беспокоиться.
Сэм Эванс чувствует себя парнем, и это весело.
На вечеринке у Рэйчел все, кроме Финна и Курта, умудряются напиться вхлам (спасибо Паку и бару мистеров Берри). Сантана плачет и целует его. Кажется, она ужасно несчастлива, но когда слизывает с Бриттани соль, ей, вроде бы, становится легче. Рэйчел предлагает сыграть в бутылочку, и Сэму, никогда раньше в нее не игравшему, эта игра кажется одновременно и забавной, и возмутительной. Он целуется с Бриттани, потом с Тиной, снова с Бриттани (она говорит, что дело в «блондиномагните»), а потом горлышко указывает на Мерседес.
От нее пахнет текилой и ванилью, а ее губы имеют легкий привкус вишневой помады. У Сэма возникает очень странное и приятное чувство, как будто… так и надо. Он не смог бы назвать это иначе.
Мерседес Джонс не уверена в себе, но это незаметно.
Тема недели сексуальность, а она не может понять, какая она – сексуальная Мерседес? Ах, был бы рядом Курт… но он слишком занят в Далтоне и не может выбраться, чтобы встретиться. Мерседес перебирает дома диски, пытаясь отыскать песню, которая раскрыла бы ее в полном объеме. Возможно, песня Бьонс «Why don’t you love me?» подошла бы, но Мерседес не уверена, что не вложила бы в эту песню двойной смысл
Впрочем, она не одна такая. Сэм и Майк тоже ничего не могут придумать, хотя Чанг в последний день все-таки выкрутился импровизированным танцем, после которого в его сексуальности уж точно никто не сомневался.
- А что с тобой? Почему ты не выступил? – Спрашивает Мерседес у Сэма.
- Я немного не уверен. Я встречаюсь с Сантаной уже две недели, а до сих пор не… ну, ты понимаешь. Кажется, я единственный парень в этой школе, который столько времени встречался с Сантаной и остался девственником. – На одном дыхании заканчивает Сэм и краснеет от собственной откровенности.
По дороге от школы до остановки они дурачатся, распевая дуэт Энрике Иглесиаса и Сиеры, и получается неожиданно здорово. Ребята решают спеть «Taking back my love» в хоре, но так и не начинают репетировать, и вскоре забывают об этом.
Сэм Эванс расстается с девушкой, и совершенно счастлив.
Проблемы никуда не делись. Он все еще практически бездомный, а его родители – безработные, но на душе стало гораздо легче от того, что ему больше не посвятят песню про рыбий ротик.
Он честно пытается написать песню, но дальше строчек «Я тебе ужасно рад, мой поющий шоколад» дело не идет. Почему поющий? Зачем шоколад? Сэм понимает, что все это абсолютно бессмысленно и завидует песне Пака про большепопое сердце.
А потом выступает Мерседес со своей песней, и Сэму кажется, что поющий шоколад – это как раз что-то вроде Мерседес. Задуматься над этим он не успевает, потому что с мысли его сбивает Сантана с предложением спеть еще одну версию «Рыбьего ротика». Название песни Мерседес приходится как раз кстати.
Мерседес Джонс расстается со своими глупыми представлениями.
Предложение Лорен было здравым и по-своему заманчивым, но Рэйчел смогла открыть Мерседес глаза на то, что такое настоящее уважение.
Когда Сэм объявляет ее номер и уходит в зал, Мерседес появляется на сцене и понимает, что это то, чем она может заниматься всю жизнь: делать любимое дело для любимых людей, и плевать на ненавистников. Ее любят и уважают, а что еще нужно?
Ребята обнимают ее после концерта, Курт и Блейн присоединяются. А Сэм снова говорит, что она была «Вау». Мереседес другого комплимента и не нужно.
Сэм Эванс – лжец и предатель, но никто об этом не знает.
Что же написать на майке? «Бездомный»? Возникнут вопросы, а он так отчаянно пытается сохранить все в секрете, держаться и не сдаваться, хотя бы ради Стива и Стейси. Достаточно того, что знают Квинн и Курт, знают и молчат – Сэм им за это благодарен. Он хотел сказать еще и Мерседес, но передумал. Ему нравится Мерседес, но она по секрету делится всем со своими близкими, а это весь хор.
Сэм печатает на майке «Рыбий рот», хотя рот – это последнее, что его волнует в собственной внешности.
После выступления он чувствует себя паршиво как никогда.
Мерседес Джонс ужасно стыдно.
Она и раньше верила слухам и порой сама их распространяла, но впервые кто-то пострадал. Она пытается представить, как чувствовала бы себя на месте Сэма, и ей хочется плакать. Мерседес всю неделю приезжает после школы в мотель, чтобы погулять со Стейси. Ей кажется, что это только для того, чтобы загладить свою вину перед Сэмом.
Она даже не задумывается над тем, почему перед сном до мельчайших деталей представляет, в чем идти в школу на следующий день и даже иногда будит Курта среди ночи, чтобы что-то уточнить.
Сэм Эванс вроде бы влюбился.
Конечно, это не свидание. Было бы отстойно считать свиданием вечеринку, на которой за тебя платят две девчонки, одна из которых тебя порой бесит. Сэм предпочел бы пойти на выпускной вдвоем с Мерседес, но не может позволить себе ее пригласить. Он думает, что хочет позвать ее потому, что они оба свободны, а за то время, пока Мерседес помогала ему со Стейси и Стивом, они неплохо сдружились.
Все это вранье тает, как туман, когда он видит ее в платье. Она потрясающе красивая. И она танцует с ним. Это так здорово, что больше похоже на Рождество, чем на выпускной.
Сэм дает себе слово, что пригласит Мерседес в «Брэдстикс» сразу же, как сможет себе это позволить.
Мерседес Джонс совершенно точно влюбилась.
Пока они с ребятами в номере отеля без особого энтузиазма пытаются написать песни к Национальным, Мерседес и Сэм шепотом флиртуют, толкаются, и это чудо, что еще никто из хора не понял, что происходит. Сэм, делая вид, что занят делом, рисует для Мерседес медвежонка. Это все, что умеет рисовать Сэм, ну, кроме еще R2D2 и Дарта Вейдера, но это было бы не романтично.
После выступления он обнимает Мерседес прямо на сцене, и уже даже близок к тому, чтобы повторить подвиг Финна и поцеловать ее. Он делает это позже, в коридоре отеля, когда страсти утихают, и Сантану удается уложить спать.
- Я ужасная подружка, - взволнованно говорит Мерседес после поцелуя. – Я никогда ни с кем не встречалась, ну, Пак не в счет, я точно все испорчу.
- А я бездомный. – Пожимает плечами Сэм и снова ее целует.
Когда они летят в Огайо, он всю дорогу держит Мерседес за руку.
Хор – место, где секретов долго не бывает. Они оба знают об этом, но все равно не рассказывают о своих отношениях.
Просто чтобы посмотреть на лица ребят, когда они узнают, что Сэм и Мерседес встречаются уже все лето.
Оно того стоит.
