Глава 1"Круцио - это очень страшно, Ол. Ты даже не представляешь, насколько. Об этом не расскажут в книжках по ЗОТИ, и даже самая живая картина не покажет тех мучений, которые переживает человек в тот момент, когда впервые сталкивается с этим заклятием лицом к лицу не как наблюдатель или жертва, но как человек, который его применил."
Флинт отбросил перо в сторону, откидываясь на спинку стула. Ну вот, Марк, тебя уже и на лирику потянуло. Полгода не прошло с тех пор, как тебя приняли в боевой отряд, а ты уже пишешь странноватые послания своему любовничку. Поправка. Бывшему любовничку.
Маркус затянулся сигаретой, отпил из кружки остывший кофе и поджег с помощью заклятия пергаментный лист. Все. Проехали. Забыли. Не было того несчастного Круциатуса. И Вуда в его жизни тоже никогда не было. У пушечного мяса в боевом отряде Темного Лорда не может быть любимых и родных людей, которым хочется писать пылкие послания и рассказывать о разного рода недугах. Забудь Флинт! Не было этого всего! Но с вечерней сводки новостей упрямо глядел на него бывший соперник по квиддичной площадке. Он, насколько понял Флинт из статьи, играет сейчас за Какую-То-Там-Команду и делает большие успехи. А играл бы сам Маркус в Какой-Нибудь-Команде, если бы не сидел сейчас на службе у Лорда? И как могла бы сложиться его жизнь, если бы Лорд не вернулся? Впрочем, история не терпит сослагательного наклонения, а сам Марк был вполне доволен своей судьбой. Если бы еще тело не ныло после целой очереди Круциатусов...
- Марк, тренировка! - резкий рык за дверью, барабанная дробь по дереву, тяжелые шаги. Ни минуты покоя, куда уж тут письма писать, даже если ты не собираешься их отправлять? Скорей бы уже "учебка" закончилась, перебраться в собственную квартирку куда-нибудь поближе к "Дырявом Котлу" или "Кабаньей Голове", получать мало-мальское жалование и жить, жить, жить, пока не блеснет зеленым пламя в камине, метка не опалит левое предплечье каленым железом, пока не вызовут на очередное "пыльное" дельце. Впрочем, все это будет потом, а сейчас Маркус даже о жжении метки судит по скорбным физиономиям тертых Пожирателей - у него самого такой еще нет.
Флинт затянулся последний раз, допил противный кофе и вышел в коридор. Дверь за его спиной захлопнулась неслышно, плавно и как-то очень деликатно, отрезая его от мыслей, от Вуда. Теперь он не глупый мальчишка, строчащий любовные письма. Теперь он - будущий убийца, профессиональный боевик ранга А. Нет больше того Флинта. Не было никогда.
Марк вошел в тренировочный зал; здесь уже были двое: Теренс Хиггз - его напарник, соратник и друг, бывший ловец сборной Слизерина, старше него самого на год - и Антонин Долохов - их нынешний наставник и непосредственное начальство. Наставников они с Терри сменили много. Сначала был Снейп. Он вводил их всех, своих бывших студентов в количестве двадцати человек в предстоящую жизнь. Он вкрадчивым, менторским тоном долго и нудно объяснял им, что цацкаться с ними тут никто не будет: шаг влево, шаг в право без позволения - Авада в лоб, и поминай, как звали. Их бывший декан любил много говорить и был отличным теоретиком, но практику оставил на других. Он же разделил их на пары, руководствуясь принципом "Лидер-Подчиненный" и собственными наблюдениями за "воспитанниками". Так, в их паре лидером был сам Флинт, и Терри, надо отдать ему должное, ни разу не ослушался приказа. Со Снейпом они расстались через месяц после начала обучения.
Вторым их наставником был Питер Петтигрю. Он продержался у них всего три дня. И дело было вовсе не в том, что этот маленький крысоподобный человечек был некомпетентен в своем роде; просто ни Марк, ни Терри не признали в нем начальство и устроили "проверку". Петтигрю ее не прошел, и наверняка до конца жизни будет помнить насмешки бывших слизеринцев. Сейчас Маркусу было его даже жалко: слишком уж жестокими были их шуточки.
А потом началась настоящая "учебка"; именно тогда, когда в их квартире появилась Белла Лестранж, недавно откинувшаяся с Азкабана, началась их война. Конечно, им было известно и прекрасно понятно, почему самая жестокая женщина Организации не кинулась с места в карьер, в самое пекло, а была отправлена "учить новичков". Все дело было в передержке: нельзя так вот запросто разбрасываться ценными кадрами. А Белла была очень ценна, и Марк понял это, как только она переступила порог его комнаты. За те месяцы, что они работали вместе, ни Флинт, ни Хиггз (удивительно!) ни разу не задумались о ней, как о женщине, что уже было показателем. Белла была сурова, она гоняла их до изнеможения, и, забывшие уже было квиддичные времена, мышцы болели после тренировок. Марк только диву давался, как легко потерять форму за столь короткое время. А вечерами Белла рассказывала им про жизнь в Азкабане за кружкой дешевого пойла. Они по сравнению с ней были еще совсем сосунки, не знавшие жизни и не видевшие смерти. Она часто кричала на них, била по рукам после неудачного заклятия, резко и больно, словно хлыстом, а еще она любила врываться в их воспоминания, когда кто-то из них задумывался о чем-то своем. Марк чаще всего думал о родителях или вспоминал веселые денечки Хогвартса. Он старался не думать о Вуде, и со временем даже научился закрывать сознание от миссис Лестранж, выкидывать ее, но она все равно считала эти вопоминания.
- Дурак ты, Флинт, - хмыкнула она, вертя в пальцах волшебную палочку. - Ничего ты в этой жизни не понимаешь. Сидел бы себе со своим гриффиндорцем и не лез на рожон. Это ведь Хиггзу терять нечего, а тебе... А, что уж там... - Белла махнула рукой и залпом опустошила свой стакан с дешевым огневиски.
Она уехала на следующий день после того разговора. В следующий раз они увидятся только через год.
С Долоховым они начали работать месяц назад, и только теперь Флинт понял, что Белла все же была женщиной. Тони никогда не пытался залезть к ним в головы, никогда не распространялся на счет Азкабана, никогда не интересовался их жизнями - по сути ему они были просто не интересны, как люди, как личности. Для него они были всего лишь малолетки, из которых нужно вылепить настоящих бойцов, готовых штурмом брать обороны, разбивать отряды, убивать и умирать. В отличие от Беллы, он не жалел их ни секунды, в ответ на неверный выпад он не бил их по рукам, а сразу залеплял Круциатусом промеж ребер. Он очень любил правила и неукоснительно следовал им, и никогда не упускал случая отчитать их за нарушение этих самых правил. Нудные лекции были его коньком. Вот и сейчас, он разве что не орал на Теренса за то, что тот привел в дом девку. Как будто сам он ни с кем не трахался! Впрочем, у Тони были, по крайней мере, деньги, чтобы снять какую-нибудь шлюху в Лютном и отвести ее в гостиницу. Им такие развлечения были не по карману, а потому приходилось обходиться старыми проверенными методами.
- А вот и Флинт. - Долохов обернулся на звук захлопывающейся двери. - Бери вот с товарища пример, Хиггз. Он телок в хату не водит.
- Так он же у нас гей, вот и не водит, - ляпнул Терри. Ну, спасибо тебе, дорогой.
- Вообще-то, я бисексуал, - поправил Марк, но его слова были проигнорированы.
- Левых мужиков я тут тоже что-то не наблюдаю, - парировал Долохов, направляясь к своему месту возле стены. - Я с тобой еще потом поговорю. Начинайте тренировку.
Тренировка проходила в обычном режиме. Выпад, уворот, еще выпад, опять уворот. Ах, блядь, Теренс, мать твою и папочку туда же! Кажется, он повредил правое плечо. Точнее, он его вообще не чувствует, но не велика проблема, зелья все исправят. Подхватить палочку у самого пола левой рукой, уворачиваясь от очередного заклятия, перекатиться по полу, послать несколько заклинаний в противника, подняться на ноги, пока тот замешкался, еще выпад.
- Ай, бля, сукин сын! - Терри всегда орет, когда Флинт попадает.
- На себя посмотри, блядей к нам водишь! - Усмешка, невербальный Ступефай. Увернулся, собака!
- Я хотя бы не дрочу в туалете на гребанного Вуда! - несколько заклятий летят вслед, пока Флинт от них уворачивается, словно от взбесившегося бладжера. - Да и что на него дрочить, все равно подохнет.
Ох и переборщил же ты, Терри.
- Круцио! - заклинание срывается с губ прежде, чем он успевает подумать, что говорит. Перед глазами пелена бешенства. Хиггз не орет от боли, не корчится в муках, его лишь откидывает к стене мощным броском.
- Стоп! - Долохов уже стоит перед Флинтом, берет его за ворот грязной майки. - Повтори! На мне...
И возразить не можешь, но уже и толком поостыл. Марк упрямо смотрит в пол, а Тони все сверлит и сверлит его взглядом в ожидании. Флинт поднимает палочку, произносит заклинание, но у Долохова даже волосы на голове не шевелятся.
- Щенок!
Удар под лопатки, еще один ботинком в лицо.
Флинт просыпается в прохладном темном помещении. Челюсти он не чувствует, правой руки тоже, только почки болят. Он пытается приподняться на локте, но кто-то удерживает его в лежачем положении. В полуметре от него зажигается свеча, свет больно режет глаза, и какое-то время он привыкает к нему. Рядом с ним сидит Хиггз и смотрит куда-то в окно, которое должно находиться за его головой.
- Марк, ты это... прости... - шепчет напарник. - Я ведь не специально, позлить тебя хотел. А Долохов - настоящий мудак.
Флинт молчит, потому что даже языком пошевелить не может. Кажется, что вот на этой ноте должен возникнуть их наставник со словами "Че, бля, сказал?" и тут же закруциатить Хиггза, но Долохов сейчас занят более важными вещами. Флинт, конечно, об этом еще не знает. Он еще не знает, что через пару часов из Штаба придет сова с разрешением допуска Маркуса Флинта к тренировкам использования Круциатуса. Он еще не знает, что тренироваться ему придется на собственном напарнике. Он еще многого не знает и даже не хочет знать. Его мысли сейчас очень далеко отсюда. Там, где Оливер Вуд ловко отбивает несущийся на него кваффл. Там, где звучит пронзительный свист, означающий окончание матча. Там, где он сам, Маркус Флинт круто разворачивает метлу, чтобы увидеть счет. Там... не здесь, не сейчас, не сегодня...
