Глава 1Тишина и покой. А еще домашний уют. Вот о чем я мечтал с самого первого дня охоты за крестражами. Ну что ж, правы, черт возьми, маглы: бойся своих желаний, иногда они исполняются. Война давно закончена, окопы засыпаны, оружие сложено по углам, шумиха постепенно утихает. И вроде бы кончилось-то все хорошо и все должны быть счастливы. Но возьмем, к примеру, меня. Я Рон. Рон Уизли. Сейчас я сижу на веранде своего дома, пью горячий чай, жую мамин манный пирог и смотрю на звезды. И думаю о том, что потерял брата. Потерял. Бра-та. По-те-рял. Я постоянно думаю об этом. Ежесуточно, ежеминутно, ежесекундно. Прошло уже больше года с его гибели. У меня есть диплом, работа, родители, братья, сестра, друзья. Но у меня нет Фреда. А еще Гермионы.
После смерти Фреда мы словно отдалились друг от друга. Возможно, я виноват, но мне нужно было побыть какое-то время одному, чтобы все это принять как должное. Она говорила, что понимает. Когда она увидела сигарету в моей руке, то расплакалась. Я не понял, почему. Но на следующий день она уехала. Оставила записку, что поехала возвращать родителей. Вернула. Вернулась. Но не ко мне. Я писал ей письма, я ездил в ее новый дом. Её родители говорят, что она проходит стажировку в Министерстве, что делает карьеру, что очень устает, что уделяет им крайне мало времени. А у меня в руке лопается фарфоровая чашка. Дурак я. Задумался и раздавил такую хрупкую вещь.
Мама зовет. В последнее время, я часто слышу "Рон, прополи морковь", "Рон, полей цветы", "Рон, поставь в духовку курицу", "Рон, почини радиоприемник"... А все потому, что я в Норе остался один. Перси женился, Джордж живет в Лондоне. Конечно, он неоднократно предлагал мне переехать. Но я не могу оставить мать и отца здесь с малышкой Джинни, слишком они привыкли к моей помощи. Хотя, иногда хочется все бросить, купить ящик виски и блок сигарет и уехать к Джорджу. Но нет. Нет, нет и нет.
- Рон, что ты сделал с чашкой?
- Разбил.
Просто и понятно.
- Рон, у тебя всё в порядке?
Ну, вот оно. Началось. Узнаю любимую мамину песню, сейчас пойдут басы.
- Рональд Уизли!
Музыка для моих ушей. Пам-пам-пам-пам.
- Ты что забыл нужное заклинание? Рон?
- Нет, мамуля, я как раз собирался её починить, когда ты так бестактно ворвалась в моё единение с окружающим миром.
Вот, она уже сощурила глаза. Ну что ж, гляделки так гляделки. Музыка набирает обороты, близится кульминация.
- Рон, я знаю, о чем ты думаешь. Всё о ней, ведь так?
Вот оно! То, чего я так долго ждал. Мы снова говорим о Гермионе. Точнее, говорит мама. А я стараюсь придать лицу самое малфоевское выражение.
- Отвечай немедленно!
- Мама, ты же знаешь, у Гермионы сейчас много забот. Давай не будем.
- Она морочит тебе голову. Она пишет письма мне и Джинни, но в них ни слова о тебе. Я приглашаю Грейнджеров на обед, а приходят только Джейн и Ричард. На вопросы о Гермионе они не отвечают, только и говорят, что о её работе. Рон, что происходит?
- Мама, я объясняю тебе в тысячный раз: Гермиона очень занята, но она обязательно скоро приедет. Приедет, обещаю.
Долгий, выжидающий взгляд. Я знаю, что она хочет сказать: "Зря надеешься". Я знаю, что уже прошел год, знаю, что, если бы она хотела, то вернулась. Но еще я знаю, что люблю её. А любовь это приговор на вечную веру.
Музыка затухает, ставится точка. Через пару дней она станет точкой с запятой, но на сегодня дневная норма уже выполнена и я иду в свою комнату.
Завтра наступает быстро, потому что во снах я счастлив, а счастье не может длиться долго. Во сне жив Фред, живы Тонкс и Люпин, Гарри расслабленно улыбается, обнимая Джинни, Колин бегает вокруг со своей камерой и Гермиона смеется. Я глажу её по волосам, а она смеется. Когда я просыпаюсь, в углах глаз чувствуется какая-то сырость и предательски щиплет в носу. Тряпка ты, Рон Уизли.
Самое страшное, что я даже плакать нормально не могу. Даже на похоронах не смог выдавить из себя ничего. Только подпирал лоб ладонью и зажигал очередную сигарету. Гермиона говорила когда-то, что у меня эмоциональный диапазон, как у чайной ложки. Видимо она, как всегда, была права. И это злит меня до безумия. Это значит, что она была права и когда уехала от меня. Ненавижу эти свои "прозрения". В такие моменты мне хочется кого-нибудь ударить. И этим кем-то оказывается моя кровать. Похоже, скоро заклинание Репаро привяжется ко мне так же крепко, как Экспеллиармус к Гарри.
Хромая, подхожу к зеркалу. Оно уже давно не комментирует мой внешний вид и я прекрасно понимаю, почему. Самому на себя смотреть тошно. Зато мама теперь очень любит подискутировать на эту тему в перерывах между разговорами о Гермионе. "Тощий, долговязый, морщины на лбу, заплыли глаза, когда ты улыбался-то в конце-концов, Рон?" И правда, когда. Упустил я этот момент. В любом случае, не изменился только цвет волос, да и веснушки на месте.
- Рон! Отец хочет с тобой поговорить! Спускайся немедленно, я знаю, что ты не спишь!
О, конечно. Натягиваю джинсы и свитер, выхожу на лестничную клетку. Думаю о том, как хочу спать.
- Доброе утро, Рон.
- Привет, пап. Как переговоры с американцами?
Отца повысили. Теперь он начальник отдела по связям с маглами. Отдел молодой, но уже довольно крупный. Мама горда, папа рад. И я рад за них.
- О, удивительные люди. Крайне интересовались всем магическим, крайне. Даром что маглы.
Ухмыляюсь. Последнее время только это могу изобразить на лице. Сосредоточимся-ка мы лучше на кофе.
- Кстати, Рон, ты сегодня едешь со мной в Министерство.
В горле встал ком. Я, кажется, сейчас задохнусь. Какое к мерлиновой бороде Министерство?! Что я там забыл?
- Зачем?
Думай о кофе, Рон. Ты любишь кофе. Кофе успокаивает.
- Джордж тебя не предупредил? Маглы делают у вас крупный заказ и подписывают контракт о взаимном сотрудничестве. Их продукция прибудет в ваш магазин на неделе через посредника. А сегодня им нужен тот, кто подпишет с ними договор, то есть один из владельцев "Всевозможных волшебных вредилок".
- Но, Джордж...
- Джордж просил тебя его подменить, потому что у него внезапно изменились планы.
О, потрясающе. И даже не удосужился предупредить. Узнаю своего братца.
- Я все понял. Через 10 минут буду готов.
Отец одобрительно кивает, а я ухожу в ванную, чтобы побриться. Может, хоть так буду выглядеть приличнее. Где-то в шкафу завалялись брюки, рубашка и галстук. Кроссовки трансфигурирую в ботинки. Ну, вот и все проблемы решены. Если бы все было так просто.
Спускаюсь, машина готова. Едем молча. Кажется, отец понимает, что со мной происходит, утешающе хлопает по плечу. Ухмыляюсь. В который раз уже.
Кажется, последний раз я был в Министерстве на слушании дела Пожирателей. Тогда Гарри и я выступали защитниками Малфоя. Это было полгода назад. Гермионы с нами не было. Сейчас Министерство переживает свой расцвет. После того, как министром стал Кингсли, работа всех без исключения отделов была отточена, отлажена до мелочей. И теперь добиться стажировки в столь успешной компании,где все мелкие детали работают, как часы, дорогого стоит для подающего надежды выпускника Хогвартса. А я молодец, игрушками торгую. Снова ухмыляюсь. Надоела эта малфоевская привычка. Мы идем по длинному коридору отдела Контроля магического правопорядка, за его штабом находится то, что нам нужно: переговорная отдела по связям с маглами. Мимо проносятся сплошь знакомые лица: авроры, бывшие члены Ордина Феникса, кое-кто из тех самых подающих надежды выпускников Хогвартса. Я знаю, о чем думает отец и о чем думала мать, отправляя меня сюда. Но я не боюсь встретить Гермиону. Разучился бояться.
- Рон...
Снова в горле ком, в голову, кажется, ударила молния, свет потух. Разворачиваюсь, как в замедленной съемке. Бояться я не разучился, только обманывал себя. Тряпка ты, Рон Уизли.
- Здравствуй.
- Работа?
Риторические вопросы, странный тон, натянутость. Когда это все успело появиться между мной и Гермионой?
- Да, контракт с маглами. Заказ. Крупный.
Держись, держись, не показывай ей, как тебе плохо без неё.
- О, поздравляю.
- Как ты?
Почти сорвался на крик, почти выдал себя. Держись, тряпка Рон Уизли.
- Я?
Гермиона закусила губу, поправила волосы, отряхнула платье. Мне показалось, или... Показалось, конечно.
- Я превосходно, вот делаю карьеру. Ты, может, слышал, я прохожу здесь стажировку, изучаю магические законы... Крайне интересное занятие, правда.
Прикрываю глаза. Ей хорошо без меня. Хо-ро-шо. Без ме-ня.
- Гермиона...
Сорвался таки. Шумный вздох вырвался из моей груди. Тряпка ты, Рон Уизли.
Она, кажется, вздрогнула. Тоже прикрыла глаза. Если это не знак, что она до сих пор что-то чувствует, то я гибрид флоббер-червя и гиппогрифа!
Я делаю маленький шаг по направлению к ней. Смотрю в глаза. Осторожно, чтобы не спугнуть её, чтобы не пришлось искать её снова. Она не двигается. Еще шаг. В уголках её глаз накапливаются слезы, капли начинают стекать по её лицу. Она прекрасна, когда плачет. Я стою и любуюсь ею настоящей. Я, наверное, садист. Ну и к черту пошло всё это! И, наплевав на контракт, на отца, на толпу людей в коридоре, я быстрыми большими шагами подхожу к ней и крепко, как прежде, обнимаю. Я чувствую, как она обмякла в моих обьятиях, чувствую, как моя рубашка пропиталась её слезами, вижу пятна от туши. Ерунда. Мерлин с этой рубашкой. Я зарываюсь носом в волосы Гермионы, а она неловкои несмело обнимает меня. Теперь мы оба вернулись.
***
Осень в этом году наступила уж слишком рано. По крайней мере, на это сетует мама. А что до меня, то осень я люблю. Особенно по утрам. Сейчас шесть утра и я сижу на крыльце своего дома, как всегда с кружкой чая, и встречаю рассвет. Уже два месяца я плохо сплю, но это меня волнует в самую последнюю очередь. А курить я бросил.
- Рон, завтрак!
Улыбаясь восходящему солнцу, встаю и послушно иду на кухню. Готовит Гермиона отвратительно, как говорит мама. А по мне, все, что она ни делает, будь то готовка, уборка, стирка или разработка очередного законопроекта Министерства, - всё идеально. Гермиона этому не верит, считает, что я ей вру, просто не хочу её обижать. Дурочка. "Ложь становится явной в 90% случаев – хорошенько подумайте, прежде чем обманывать девушку" - гласит пятый совет из книги "Сто способов зачаровывать волшебниц". И я, Рон Уизли, готов расписаться под каждым этим словом. Я больше не утаиваю ничего от Гермионы. Из всех, даже самых безвыходных ситуаций, можно найти выход, если доверять друг другу. Я в этом убедился.
Уходя на работу и обнимая будущую жену, смотрю в зеркало за ее спиной. Мама говорит: "Тощий", а Гермиона: "Стройный". "Долговязый", - говорит мама. Гермиона говорит: "Высокий". Гермионе нравится цвет моих глаз, свои она с ноткой капризности в голосе называет "темными и некрасивыми". Она хочет, чтобы у наших детей глаза были именно голубыми. Она даже нарисовала наши родословные и вычислила, что вероятность рождения у нас ребенка с голубыми глазами пятьдесят процентов, и теперь гордится собой, да и мной заодно. А я смеюсь от души и понимаю, как сильно я люблю её и наших будущих, обязательно голубоглазых детей.
