Времена суток: "Утро"

Глава 1

Безмолвное небо пронзала тонкая золотая полоса одинокого облака. В долину опускалось утро. Дом, в котором теперь находился Драко, стоял посреди густых, бескрайних зелёных равнин. Это была небольшая деревушка – всего несколько обветшалых домишек, больше походивших на гнилые шалаши. Но сейчас, в первом луче солнца, ещё прохладном и невесомом, всё казалось прекрасным. И отсыревшее от частых дождей дерево бедных жилищ, и даже грязные, размытые дороги. Всё дело в том первом луче, в свете которого преображалось самое страшное уродство. Каждая зловонная лужица, каждая плесневелая деревяшка теперь блестела золотом высшей, недостижимой для человека пробы. Драко видел эту странную, ещё не понятную ему красоту впервые. В минуты жуткого, нервного ожидания начинаешь чувствовать острее и тоньше, чем в самые ленивые и свободные часы. Это была красота Жизни. Красота, которую дано осознать только здесь и сейчас. Только в рамках Жизни она имела смысл. И Драко понимал это какими-то потаёнными частицами своей одинокой, проклятой души. Он понимал, что это утро может стать последним, и спешил в короткие, нещадно короткие минуты увидеть всё, на что не обращал никакого внимания все прошедшие шестнадцать лет. Его страхи казались теперь глупыми, ненужными, даже смешными.

А главный страх заключался в ожидании. Точнее даже в том, что Драко не знал, чего на самом деле он ждёт. Расплаты, это бесспорно. Но расплаты за что? За то, что он не выполнил приказ? Или за то, что он оказался на стороне Зла? Кто постучит в его сырую комнатку первым? Упивающиеся Смертью или, может быть, бойцы Ордена Феникса? Драко был склонен думать, что вторые. Потому что не было смысла наказывать его за невыполненный приказ. Дамблдор убит, и есть ли какая-то разница, кем? Задание Драко само по себе являлось наказанием. И в этом случае он уже искупил свою провинность. Да и вряд ли Волдеморт захочет убить его или его мать сейчас – слишком опасные времена настали для всего волшебного мира, да и слишком простое решение воплощает в себе их смерть. И теперь был лишь один вопрос – какую роль отвёл Тёмный Лорд для Драко? Идти в первых рядах на верную гибель? Да, вполне вероятно. Такая идея достаточно изощрённа для сильнейшего из магов. Но, может, есть нечто более страшное? А ведь есть. Бездействие. Что если его вышлют подальше, в какую-нибудь забытую Богом деревушку, похожую на ту, где он сейчас находится? Что если ему скажут, что единственное приемлемое для него занятие – сидеть в тылу и трусливо наблюдать? Ведь он трус! Он не смог убить Дамблдора. Он испугался стать одним из тех, кем должен был стать, начиная с первого дня своей жизни! Волдеморт не безмозглый фанатик насилия, нет, он расчётливый и очень умный человек, конечно, если слово «человек» вообще употребимо к его персоне. Он найдёт способ наказать провинившегося, избежав скучной процедуры убийства. Безусловно, Драко будет жить, только вот, ради чего?

Но был и другой вариант, более простой и вероятный. Орден ищет его. И это, пожалуй, был единственный момент во всей истории с Дамблдором, которым он мог по праву гордиться. Драко не поддался на уговоры этого старого глупца, он не отступил, хотя и был в состоянии это сделать. Пусть он боялся за судьбу своей семьи и ещё больше за свою собственную судьбу. Пусть так. Но ведь он не отступил! Он выдержал испытание надеждой, такой же призрачной, как и вся его дальнейшая жизнь. Может, его и терзало гадкое чувство потери, чувство чего-то невыполненного. Но, в конце концов, что мог сделать Дамблдор для спасения его родителей и его самого? Да и не были ли его уговоры лишь жалкой попыткой выжить? Вот в этом Драко ещё сильно сомневался. Вдруг ему и действительно предлагали выход, единственно верный и возможный? Вдруг Дамблдор боялся не за свою жизнь, а за его смешную и путаную жизнь? Нет, нет, нет! Эти мысли надо гнать прочь! Они несут сомнения, а сомнения – прямой путь к раскаянию, в котором Драко сейчас нуждался меньше всего. Да и кто теперь спросит его, раскаивается ли он в чём-то? Его просто казнят за смерть, в которой, как ни крути, повинен и он тоже. И никому не будет дела до его мотивов. Если его положение сумел понять Дамблдор, это ещё не повод полагать, что кто-то ещё проникнется к нему жалостью. И хорошо, и не надо жалости! Если кто-то осмелится его жалеть, он не простит себе этого! Драко и без того считал себя плохим сыном. Он уронил достоинство семьи Малфоев, он подвёл своего отца, заточённого на неопределённый срок в Азкабан. Он трусливо прячется в этой жалкой деревушке, в то время как его отец обрекает себя на страдания. Да, Драко достоин жалости, но он не потерпит её ради того, чтобы сохранить хоть крупицы величия своего рода.

И меньше всего ему сейчас хотелось думать о матери. Что она скажет, когда увидит своего сына-неудачника? Конечно, она обрадуется, что он жив. Но не придёт ли на смену этой радости стыд? Стыд за собственного сына, не способного ни на что, кроме страха и раскаяния. Сейчас Нарцисса Малфой, возможно, сгорает от желания обнять Драко, убедиться в том, что он на самом деле жив. Но как долго она будет в плену материнской любви? И какие границы прощения вообще дозволены материнской любви? Сумеет ли мать простить своему единственному сыну его позорную неудачу? Этот вопрос мучил Драко, как никакой другой.

Пока юноша стоял перед окном в сырой коморке, погружённый в вязкую бездну своих раздумий, над долиной воздымалось жаркое солнце. К тому первому прохладному лучу добавился целый букет ослепительных лучей. Но в них больше не было ни чистоты, ни прохлады, ни той странной красоты Жизни, которая видна лишь с первым утренним светом.