Глава 1Огневиски и Железо. Драмиона.
Какова на вкус твоя любовь, Грейнджер?
Не смейся мне в лицо, не говори, что мне неизвестно значение этого слова. Сама-то много знаешь, просиживая дни и ночи в библиотеке?
Карие глаза смотрят с презрением, и мне до боли в кончиках пальцев, до сдавленного грудного рыка хочется узнать вкус именно твоей любви, несносная грязнокровка!
Она — твоя любовь — острая, как жгучий огненный перец чили. От него жжёт во рту так, что запросто можно плеваться огнём, словно хвосторога. Так же горит во мне ненависть, текущая по венам вместе с древней кровью. Так же вновь и вновь вспыхивает след от твоей ладони на щеке, пылает алым, словно удар, неожиданный и яростный, пришёлся всего секунду назад, а не в далёком прошлом.
Твоя любовь — с привкусом вишни. Отдаёт горечью прошлого, дурманит нотками жалости и ненависти. Но в то же время сладкая, ароматная: хочется прикрыть глаза и наслаждаться, наслаждаться, наслаждаться… И лишь лёгкая кислинка возвращает в реальность, где горечь перекрывает яркий и желанный вкус.
Твоя любовь — пряная, Грейнджер. Корица, гвоздика, имбирь, анис, кардамон… Вихрь ароматов и привкусов кружит голову, притупляет бдительность, располагает к себе. Словно твои хрупкие ладошки гладят усталые плечи, пропускают длинные платиновые пряди сквозь пальчики, едва касаясь шеи.
Красное вино, обязательно сухое, — нет в тебе той приторной и наигранной сладости — горячее, отзывается теплом внутри, игрой крови и затуманенным взглядом, когда ты испуганным птенцом прижимаешься ко мне спиной, чтобы чувствовать жизнь, опору, спокойствие.
Лёгкий аромат цитрусовых — куда же без них — насыщенный, яркий. Как вспышка необоснованной нежности, которую хочу да не могу затушить…
Огневиски — вот твой вкус! Сдержанный, терпкий, сложный. И хочется разгадать тебя, с каждым маленьким глотком впитывать твои тайны. Но это только вначале. За строгостью скрывается страсть, внезапно обнажая свою мощь. Резкая, острая, пьянящая. В моих руках не растрёпанная умница, перепачканная чернилами. В моих руках женщина, которая небрежным взмахом ресниц лишает рассудка. Ещё глоток, ещё… И невозможно остановиться, сдержать блаженную улыбку, когда вдруг понимаешь, какое сокровище в твоих руках, когда не можешь поверить в реальность происходящего, когда счастье накатывает стремительными мощными волнами, стирая все границы, предрассудки, убеждения и морали. Когда спина послушно выгибается под моими руками, когда тонкая кожа вспыхивает от поцелуев, и во всём этом нет ни капли пошлости — эти чувства высшей пробы, как коллекционный огневиски, лукаво переливающиеся разноцветными вспышками в оковах стекла.
Почему так много алкоголя? Не смотри так укоризненно, Грейнджер. Твоя любовь дурманит сознание, расправляет крылья, даёт силу. Да и кто поверит, что ты, пусть и ненарочно, поставила на колени самого Драко Малфоя без помощи огневиски! Я преклоняюсь пред тобой и не стыжусь этого. В любви нет ничего постыдного, хотя я и бежал от неё столько лет. Вкус твоей любви сделал меня тем, кто я есть — самым счастливым, самым богатым и самым достойным мужчиной.
Но есть один секрет, разгадать который я не в силах. Сколько же ещё оттенков вкуса скрывается за лёгкой улыбкой, пронзительными карими глазами, непослушными локонами и живым, любящим сердцем?
Какой всё-таки вкус у твоей любви, Гермиона Малфой?
***
Каков вкус твоей любви, слизеринский принц?
Вкус у тебя отменный, не спорю, а любви, к сожалению, нет. И не пытайся доказать обратное, не стреляй оскорблениями — мне уже давно не больно.
Говоришь, что твою любовь нужно распробовать? Только вот понравится ли мне, грязнокровке, утончённый аристократический привкус твоей любви, Малфой?
Она — твоя любовь — отдаёт полынью. Я кашляю, пытаясь вырвать изнутри эту горечь, но она уже впиталась, просочилась в меня. Тошнота липким комком подкрадывается к горлу, и я зажмуриваюсь изо всех сил. Я выплёвываю оскорбления, улавливая твою волну, но внутри всё равно горько-горько.
Твоя любовь отдаёт железом, знаешь? Солоноватым и тёплым. Когда закусываешь губы, так всегда бывает. И этот привкус преследует меня с тех самых, школьных, пор. Когда сдерживалась, чтобы не запустить в тебя каким-нибудь мудрёным заклинанием. Когда корчилась в Малфой-мэноре, но держалась из последних сил. Когда в нашу последнюю ссору меня отбросило твоим Ступефаем к стене. А потом, целуя твои губы, я делила этот вкус на двоих, смешивая с таким же солёным железом на твоей коже. Я тогда ощутила всю твою любовь, Малфой. Всю свою любовь.
Твоя любовь на вкус — миндаль. Горький, конечно, а чего ты ждал? Но я с детства люблю миндаль, с того самого, маггловского детства. А ты знал, что миндаль вовсе не орех, как принято считать? Не смейся, слышишь! Прочитанных мною книг хватит на две жизни. С половиной. Каждый раз, когда твои губы прикасаются к моим, я чувствую вкус миндаля. Такой приятный, знакомый и (может, я всё-таки слукавила, говоря о горечи) слегка сладковатый. Знаешь, миндальное масло используют как успокоительное при болезнях сердца. А моё — болеет уже давно. Никакой тахикардии или инфаркта. Его задело четвёртым непростительным — любовь не прощают, Драко. И твои губы — моё миндальное масло.
Любовь твоя, чего и стоило ожидать, изысканный и дорогой коньяк с многолетней выдержкой. Я снова закашляюсь — не умею пить, и ты это знаешь. Обжигает — и я беспомощно пытаюсь вдохнуть, смаргивая бусины слёз. Горло, кажется, разодрано, гортань пылает Адским пламенем. Но послевкусие того стоит: мягкость, терпкость… Вкус солнца, запутавшегося в виноградных гроздьях. Я грею напиток в руках, словно отдаю своё тепло твоей фарфоровой коже. И никакой сладости — тебе ли не знать, — малфоевская выдержка и самообладание.
Почему я вспомнила о коньяке? (Да-да, я не пью, ты знаешь.) Малфой, ну кто поверит, что я ответила согласием на твоё предложение руки и сердца в трезвом уме? Но даже если бы я была пьяна, произнося «Да», я никогда не пожалею.
Может, когда-нибудь я изучу всю палитру вкуса твоей любви…
Но каждое полусонное утро, пропуская между пальцев твои светлые прядки, глядя в серые, ураганные глаза, касаясь губами прохладной кожи, я задаюсь лишь одним вопросом:
Какова на вкус твоя любовь, Драко Малфой?
