Глава 1Они завораживают, правда? Вампиры. Как их только не представляли: богами, монстрами, проклятыми упырями, рок-звездами или феями со сверкающей на солнце кожей, не важно. Говорили, что они оборачиваются в летучих мышей, не выносят чеснок и святую воду, боятся солнечного света. В каждом богом забытом провинциальном городишке обязательно из уст в уста детишки передавали истории о кровожадных монстрах, а самые смелые даже лазили в заброшенные фамильные склепы в поисках уснувшего графа Дракулы. А потом гордились собой, неделями рассказывая об этом байки, а внутри сжимались от липкого гнетущего страха.
Но это все лирика и детский фольклор. Важно было лишь то, что вампиры завладевали сознанием любого, кто только раз услышал о них. И дело вовсе не в гипнозе.
Существует одна история. Моя самая любимая.
Всегда находилась одна дуреха, которая велась на рассказы, на обещания и заверения в вечной любви и преданности. Раньше их наряжали в белоснежные одежды, похожие не то на подвенечные платья, не то на погребальные саваны, и торжественно объявляли «невестой вампира».
Но суть и не в этом.
Такой дурехой оказалась я. А вампиров даже не один, а целых двое. Сжимая в одной руке мое окровавленное сердце – а я почти физически чувствовала, что осталась без него – они покинули мою жизнь, позволив мне собирать себя по кусочкам. Склеивать разрушенную жизнь. Буквально. Не знаю, может быть именно для этих дел на моем столе лежал моток скотча.
Кем я себя вообразила? Мисс Марпл или инспектором Коломбо? Пора было и мне обзавестись шляпой, пока я играла в детектива, разыскивая по стране свою драгоценную пропажу.
И оказалась не готова. Когда он появился на пороге, моей первой реакцией было захлопнуть дверь. Закрыть ее на все замки, засовы, обильно полить порог настойкой вербены, напоследок показав неприличный жест незваному гостю на крыльце. Сдержать такой порыв было не в силах.
Я слышала, как его кулак врезался в тонкую дверь, почти пробив ее насквозь. И почему у нас дома делают такими хлипкими? Дунь – все развалится как карточный домик.
Очень странно, что Деймон решил объявиться именно сейчас. Когда брат собрал все свои вещи и, весьма недружелюбно показав мне палец, на котором поблескивало фамильное кольцо, переехал, а Аларик не выдержал моих упреков и сбежал, оставив прощальное сообщение на автоответчике. Люди бежали от меня. Не как крысы с тонущего корабля, нет. Мой корабль уже давно потонул. А я, как эдакий капитан, все продолжала смотреть вперед, не замечая, что никакого «вперед» уже больше нет.
Я думала об этом и многом другом, пока он ругался на чем свет стоит. Например, мне некстати подумалось, что не зря я коротко остригла свои роскошные волосы. Просто однажды утром, когда я, поеживаясь, подошла к зеркалу, поняла, что Елена в отражении вовсе не та, что прежде. Старая Елена умела улыбаться, а новая – только язвила, хамила последним близким, которые еще не сбежали прочь. И даже истерила, чего греха таить. Глядя в свое отражение, я тоже попыталась выдавить из себя улыбку. Она походила на жалостливую гримасу. И тогда я пошла, схватила ножницы и одним махом отрезала приличный клок волос. Стало немного полегче.
Или как я, примерно пару лет назад, без особого почтения сожгла календарь, в котором помечала дни, прошедшие без Стефана. И без Деймона. Я надеялась, что если не летом, так зимой, не этой – так следующей обязательно, братья Сальваторе покажутся на моем пороге. Это был мой день рождения. Двадцать второй. И я безбожно напилась. Перестав надеяться.
Я утопила свое горе в стакане, а потом позвала Бонни, и она наложила на родовой дом Гилбертов заклинание. Она наверное сотню раз спросила уверена ли я. Я кивала, попутно опустошая бар. А потом осознала, что дело сделано: даже приглашенные ранее в дом вампиры не смогут больше войти.
А теперь этот незваный вампир вопил на крыльце. Я молчала. Он тихо сползал по двери по ту сторону от меня, не смея войти. Тихое «Елена» сделало свое дело. Мерзавец.
Рывком я распахнула дверь.
– О, Деймон, – прохладно поприветствовала я. – Какой приятный сюрприз.
– Что за черт? – без каких-либо предисловий, спросил он. – Какого я не могу войти?
– Наверное, – не без иронии ответила я, – ты не был приглашен на эту вечеринку.
Он хмыкнул. И запустил руку в волосы. Он изменил прическу. И стал как будто выше. Едва ли это возможно.
– Елена Прекрасная, – протянул он, опершись одной рукой о дверной косяк. Вся его поза выражала... а, ни черта она не выражала. Я видела то, что хотела видеть. Выдавала желаемое за действительное. А может он и правда был весь как на иголках.
– Зачем ты пришел, Деймон?
– Соскучился.
О, эта проклятая ухмылка.
– Ты не звонил, – вырвалось у меня. В глазах предательски защипало. А сколько раз я представляла эту картину! Но никогда в своих фантазиях я не ревела на крыльце. Одно радовало – в тот же миг ухмылку словно стерли с его лица.
Но еще хуже было то, что я действительно сердилась на Деймона не потому, что Стефан по его милости оказался в услужении Клаусу, и не потому, что они пропали на неопределенный срок. А потому, что ни разу, подняв трубку, я не услышала его голоса. Сделав вид, что ничего не произошло, он протянул:
– И ничем не угостишь незваного гостя?
– Воды?
– Не отказался бы от бурбона.
Я фыркнула и сквозь так некстати навернувшиеся слезы улыбнулась. Пока я звенела бокалами на кухне, у меня завибрировал телефон. Слету угадав чей это неопределенный номер, я подняла трубку, но упорно молчала.
– Я звоню сейчас.
Ни слова.
– Извини, забыл черкнуть открытку. В следующий раз обязательно.
И под этим небрежно брошенным «извини» крылось кое-что большее. Извини, что пропал. Извини, что был таким гадом. Извини, что вообще появился в твоей жизни.
– Бурбона нет. Неразбавленный виски подойдет?
– Хороший?
– В твоем понимании у меня не может быть хорошего виски?
– Ага.
О, как я скучала по этому «ага!»
– Средней паршивости, – призналась я.
С двумя стаканами и непочатой бутылкой я вернулась в прихожую и уселась перед настежь распахнутой входной дверью. Он в точности повторил мои движения, устроившись на крыльце. Пододвинув ему полный стакан через ограждающий меня барьер, я решилась задать вопрос.
– Как ты объяснишь эту авантюру с домом? – спросила я, усиленно рассматривая свои ногти. А в голове звучало получше. Деймон сделал глоток и скривился.
Два года и четыре месяца после их исчезновения, когда я еще помечала дни в своем календаре с пушистыми животными, пришло письмо. Какой-то адвокат приглашал меня на встречу. Оказалось, Деймон написал дарственную, или что-то вроде того. Я не сильна в юридических тонкостях. Адвокат щебетал, поздравляя меня со столько неожиданным, а главное таким удачным вложением инвестиций, а осознала, что братья не вернутся. Не в этой жизни. Там была какая-то оговорка, вроде того, что дом достался мне, как последнему заинтересованному лицу в Мистик-Фоллс, который в придачу является потомком одной из семей Основателей. И теоретически Джереми или его дети, захоти хоть один из нас иметь детей, мог претендовать на него. Но Джереми тогда поступил в университет и не захотел оставаться в захудалом Мистик-Фоллс. А я...
– Не очень приятно, когда в твоем доме хозяйничают чужие кровососы.
Наверное, это у разочарования такой противный вкус. Вкус неразбавленного виски – отвратительного пойла грязных мужей, но никак не хрупких принцесс, сидящих в башне в заточении. Но бывает даже они мучительно жаждут глотнуть этого терпкого напитка, чтобы ощутить, что сидеть у окна с платочком, явно не их удел. Ведь когда рыцари не приходят вовремя, принцесса устает ждать в башне и берет дело в свои руки. Но какая из меня теперь хрупкая принцесса?
А рыцарь в сияющих доспехах плеснул немного виски в стакан и покрутил его, рассматривая на свету.
– Мне хотелось, чтобы ты еще хоть раз вернулась туда, – тихо произнес он. И почему-то я поверила, позабыв гневную тираду, которой вот-вот должна была разразиться.
А я ведь вернулась, он был абсолютно прав. Перевернула верх дном библиотеку, закрылась там и читала, читала, читала, пока не испортила зрение. Заодно от корки до корки изучила дневники Стефана, рассудив, что такого понятия как «личное пространство» сейчас не существует. По чуть-чуть я перетащила туда все, что раньше громоздилось в моей комнате: записки Основателей, старинные издания, вырезки из газет о внезапных нападениях зверей вперемешку с не внушающими доверяя брошюркам и даже дамскими романами в мягком переплете. Все, что мне удалось собрать. Мое главное богатство.
И еще, хотя мне было стыдно в этом признаваться, засыпала я в спальне Деймона.
– А как насчет тебя? Почему вернулся ты?
– Аларик. Он сказал что есть места, где я куда нужнее.
– Нужнее, чем где?
– Подруга, ты весьма неуклюже подводишь меня к интересующей тебя теме, – он залпом допил виски и с силой опустил стакан на пол. Раздался треск стекла. – Старушка Европа вновь заполучила меня в свои объятия. Но честно говоря, – он заговорчески понизил голос, – я не настолько извращенец, чтобы оставаться в них навеки. Вечность – это слишком долго даже для вампира.
– Вернемся к моему вопросу: почему ты вернулся, Деймон? – не сдавалась я, хотя уже сама себе напоминала заезженную пластинку.
– Ну что ты заладила, почему да почему. Потому что! Довольна?
– Вполне.
Я поднялась, намереваясь закрыть дверь.
– Постой! – Он вскочил, и по тому как он неуклюже засунул руки в карманы джинсов, я поняла, что он очень нервничает. – Ничего не выходит, Елена. Он не вернется.
Он как-то странно смотрел, будто ожидая, что я сейчас расплачусь и брошусь к нему за утешением. Я лишь покачала головой.
– Меня не нужно спасать. Уже прошло то время, когда я думала, что мне нужен Стефан. Чувства ослабевают, краски выцветают, воспоминания стираются. Все становится серым. Серый красивый цвет.
– Так может ты не откажешься приютить того Сальваторе, которому больше некуда идти?
Я сверлила его взглядом.
Это огромный и пустой дом. Вся моя жизнь – огромная и пустая. И может сейчас самое время чем-то ее наполнить? Возможно, рана в моей груди и затянулась, но рубец-то остался. А Деймон умеет врачевать раны.
И в конце концов, в ящике стола по прежнему лежит моток скотча на случай, если все вновь развалится.
– Дай мне немного времени.
– Этого добра у меня навалом, – донесся до меня его беззаботный голос.
И может когда-нибудь я разрешу тебе войти.
