– Рональд! – Гермиона шла медленно, спотыкаясь и почти не поднимая ног. Если бы она могла себе это позволить, она бы уселась на асфальт и не сдвинулась больше с места ни на фут, скажем, до понедельника. Однако в таком случае, и Гермиона знала это наверняка, Рон просто взвалил бы ее на плечо и потащил дальше. – Я очень устала и не хочу больше ни на что смотреть. Ты не представляешь, какой тяжелый был у меня день: мне пришлось выполнить львиную долю работы Саймона, прослушать длинную лекцию на тему моих амбиций и три раза трансгрессировать в Дублин. Пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста, давай перенесем встречу на завтра!
– Завтра дом могут уже купить, – бросил Рон через плечо и, схватив ее покрепче за запястье, зашагал быстрее. – Это займет всего полчаса.
– Да, полчаса, конечно, – насмешливо фыркнула Гермиона. – Прошлый дом ты осматривал часа четыре, и если бы не хозяин, вероятно, остался бы там ночевать. И тогда мистер Вудворси задушил бы тебя во сне, потому что, между нами, ты этого вполне заслуживал! – она понизила голос и запричитала, довольно похоже подражая баритону Рона: – Слишком низкие потолки, слишком маленькая кухня, слишком большая терраса. Это что, задний двор? Да у нас гостиная больше! Посмотри на эти отвратительные розовые ставни. Какой идиот красит ставни в розовый цвет? О боже, сколько в чулане пауков!...
– Я думал, ты устала, – недовольно проворчал Рон, и шея его покрылась красными пятнами. – Но, судя по всему, нет. Может, еще один дом посмотрим?
– Если мы посмотрим еще один дом, Рональд Уизли, я наложу на тебя Инкарцеро и оставлю на все выходные в каком-нибудь ирландском лесу!
Рон негромко засмеялся и, игнорируя тонкий голосок инстинкта самосохранения, который сейчас орал во всю глотку: "Заткнись, идиот, она так и сделает!", развернувшись к жене, спросил:
– Помнишь, в твоей свадебной клятве была строчка, ну, там что-то про "беречь и уважать, поддерживать и прислушиваться"?
– Про "прислушиваться" там ничего не было.
– А про "поддерживать"?
– Рон, – тоном, не допускающим возражений, сказала Гермиона, – полчаса.
– Полчаса, хорошо. Кроме того, мы почти на месте.
Они прошли мимо выстроившихся в ряд уютных коттеджей, бакалейной лавки и небольшого кафе. То тут, то там можно было уловить признаки присутствия магии: женщина, сидевшая за столиком на летней веранде кафе, читала "Пророк", пока ее маленькая дочурка охотилась за сбежавшей шоколадной лягушкой, мальчишка лет двенадцати, проехавший мимо них на велосипеде, был одет в красно-золотой гриффиндорский джемпер, а в некоторых садах росли цветы, которые Гермиона видела лишь на страницах учебника по гербологии. Удивительно, но все это совсем не бросалось в глаза, наоборот, чудесным образом волшебные нюансы сочетались с линиями электропередач, жужжащими газонокосилками и автомобилями на подъездных дорожках.
Рон резко остановился в первый раз с того момента, как они трансгрессировали сюда, и Гермиона, продолжавшая шагать, по инерции налетела на его спину.
– Что?
– Пришли.
Молча они оглядели причудливые извивы старого каменного забора и живую изгородь из бирючины и боярышника. Двухэтажный фахверковый дом стоял на холме в окружении высоких платанов и дубов, сквозь их листву на белое крыльцо падали солнечные пятна. Деревянные ставни (не розовые!) были широко распахнуты, и из открытого окна на первом этаже лилась чуть слышная фортепианная мелодия.
И хотя у коттеджа не было никаких магических "дополнений" – на траве перед домом не сушились котлы, над крышей не возвышались кольца для квиддича, а по слегка заросшему газону не носились туда-сюда садовые гномы – это место буквально дышало магией. Она была повсюду – заполняла собой легкие и колола кончики пальцев.
– Ну, как тебе? – наконец-то нарушил тишину Рон. – Снаружи вроде бы неплохо, – он указал на ярко-синюю входную дверь, – ты же любишь синий. Первый плюс.
Гермиона слабо улыбнулась. Глядя на этот дом, она внезапно для самой себя поняла, что все стало реальным, настоящим. И эта новая реальность отчего-то ставила ее в тупик.
Они приступили к поискам дома несколько месяцев назад, почти сразу после свадьбы, и поначалу это казалось Гермионе всего лишь приятным приключением. Ей нравилось путешествовать вместе с Роном по стране, выбирая идеальный для них дом, нравилось знакомиться с новыми людьми и слушать все те счастливые истории из жизни, которыми так любят делиться радушные хозяева (и не важно, что в коммерческих целях), нравилось представлять, где в новом доме она разместит многочисленные книжные шкафы, а где Рон бросит свою метлу. Но больше всего ей, безусловно, нравилось возвращаться в их съемную квартиру.
Четыре прекрасных года эта квартира была
их местом, местом, где они наконец остались только вдвоем. Местом, где не было надоедливых соседей по комнате, не было Гарри, который ныл и плевался каждый раз, когда они целовались, не было сальных шуточек Джорджа, не было Молли… Ну, хорошо, Молли была. Первое время она навещала их очень-очень часто. И Гермиона, разумеется, все понимала: Рон последним покинул Нору (Джинни все еще жила там формально, однако большую часть времени она проводила либо на площади Гриммо, либо в тренировочном лагере) и тогда мистер и миссис Уизли впервые за тридцать с лишним лет остались совсем одни в пустом доме. Гермиона, конечно, прекрасно понимала желание Молли быть ближе к детям. Просто иногда ей отчаянно хотелось наложить на квартиру анти-трансгрессионные чары и перерезать провода дверного звонка. К счастью, однажды миссис Уизли увидела и услышала больше, чем когда-либо хотела увидеть или услышать и прекратила свои внезапные визиты, настаивая на том, чтобы семья собиралась чаще в Норе. Такое положение вещей Гермиону более чем устраивало.
Но новый дом – это уже не просто их маленький мирок. Новый дом с новыми комнатами – это новое начало. Ведь все изменится, верно? Теперь у них будет не "стандартная для молодой пары квартира – спальня, гостиная, кухня", теперь у них будет еще и комната для гостей, и столовая, и кабинет, и, Мерлин, детская. Детская! Не то чтобы Гермиона боялась обязательств или не хотела этой новой жизни. Просто здесь и сейчас, ощущая каким-то шестым чувством, что это действительно их новый дом, она могла увидеть свое будущее: увидеть маленьких рыжеволосых детей, играющих вот на этой самой лужайке с собакой (собаки у них пока не было, но то же шестое чувство подсказывало, что Рон-таки исполнит свою мечту детства и заведет щенка). Могла увидеть свой кабинет и себя в нем - уже не двадцатичетырехлетней "не в меру амбициозной и слишком принципиальной" работницей министерства, а чего-то добившейся и что-то изменившей в этом мире женщиной. Увидеть выражение лица Рональда, когда их друзья и родственники впервые придут к ним в гости, – он будет счастлив и горд. И, да, он будет хорошим хозяином. Они будут устраивать в саду за домом поздние ужины только для них двоих и поздние завтраки для детей, которые обязательно унаследуют дурную привычку отца – спать до полудня. Она могла…
– Эй, ты в порядке? – голос Рона вернул ее в сегодняшний день, на порог их новой жизни. – Так что, – Рон кивнул в сторону дома, – мы идем внутрь?
Гермиона посмотрела на его протянутую ладонь, моргнула и прошептала тихо:
– Да.
~B.
