Глава 1
Автор: Fidelia Fairyteller (Fidelia2@yandex.ru)
Бета: нема
Рейтинг: PG-13
Жанр: ангст
Пейринг: вообще-то это джен, но подразумевается ГГ/ДМ
Саммари: «Сбылась моя самая заветная, самая дикая мечта – я увидела тебя после стольких лет разлуки. Кажется, что мне больше незачем жить, ведь счастливее я уже не буду».
Дисклеймер: сие не имеет ни малейшего отношения к книгам Роулинг, тем не менее, мне ни кната за это не заплатили.
П/а: если у вас появятся какие-то вопросы по содержанию, помните – это минифик, а не «Сага о Форсайтах».
Посвящается всем тем, кто верит, что НЖП и МС – это не одно и то же.
ПО ПРОСЬБАМ АБАРЖАВШИХСЯ ЧИТАТЕЛЕЙ Я ПОМЕНЯЛА ФИНАЛ ;))
БАБУШКИН СУНДУК
Сундук был совсем не большой и сиротливо стоял в самом дальнем углу пыльного чердака. «Наверное, он волшебный, – решила про себя Мия, – иначе в нём совсем ничего не уместилось бы, а ведь чердак почти пустой».
Резной дубовый сундук по углам был окован почерневшим от времени серебром, а на крышке было аж пять замков.
– Так и есть, волшебный, – пробормотала девушка себе под нос, осторожно проводя пальцем по массивным ржавым замкам. – Под каждым, небось, чуть не комната с барахлом… – у Мии была привычка разговаривать вслух с самой собой, когда она была в чём-то не уверена, а посоветоваться было не с кем.
– Мия! Мия! Обедать пора! Где ты? Бабушка уже спустилась, всё стынет. Не заставляй нас ждать хотя бы в праздник! – донёсся громкий голос матери из столовой, и девушка неохотно спустилась с чердака.
– Садись давай, папа и дядя Рон прибудут позднее, сейчас прилетала сова с запиской. Что тебе понадобилось наверху? – нахмурилась мать. – Опять полезла разбирать хлам? Только дядя Рон всё приберёт, как тебе обязательно надо туда влезть и всё раскидать, да? Ты прямо как маленькая… И снова ты не причесалась как следует! Волосы торчат в разные стороны…
– Гарриет, не ругай девочку, она просто любознательна, как все дети, – примирительно сказала бабушка и улыбнулась внучке. – Я тоже всегда обожала разбирать хлам. В молодости я столько времени провела, копаясь в старье на чердаке дома Джеральда, царство ему небесное… – она вздохнула. – Кто знает, что полезное выбросили глупые непрактичные люди? Я права, Мия? Кстати, Гарриет, у тебя у самой причёска такая же растрёпанная, – хитро прищурилась бабушка, глядя на дочь. Мать Мии нахмурилась и принялась приглаживать волосы, вылезшие из тугого пучка на затылке.
– Да, бабушка, ты абсолютно права, – хмуро буркнула Мия куда-то вниз, опустив голову и обводя пальцем невидимые узоры на праздничной золотисто-алой скатерти. Она собиралась заявить, что вообще-то она уже не ребёнок, в шестнадцать-то лет, но решила не усугублять ситуацию. Как-никак, бабушка за неё же заступается перед суровой матерью. – Я помню, что у тебя оставались на чердаке старые мантии, даже свадебная… Я их ещё лет в пять примеряла, помнишь? Дело в том, что у нас в Хогвартсе будет осенью бал-ретро в рамках празднования годовщины Великой Победы, ну, ты в курсе, и надо будет одеться так, как одевались лет пятьдесят назад, а то и больше. Вот я и подумала, что что-нибудь отыщу у тебя на чердаке… Тебе ведь не жалко будет, если я подберу себе что-нибудь из твоей старой одежды, а? – она подняла голову и с надеждой посмотрела на бабушку, старательно избегая неодобрительного взгляда матери. – А то Линда уже заказала себе мантию в супер-бутике мадемуазель Малкин, Джулия что-то там выписала по каталогу «Модная ведьмочка», а Саре сошьёт мантию её мама-модельер. Я одна из всего Рейвенкло остаюсь без наряда. К тому же, Чед уже пригласил меня и…
– А ты не хотела бы сначала спросить разрешения у бабушки, прежде чем самовольно лезть на чердак и рыться в чужих вещах, а? – Гарриет перебила дочь, её губы сжались в тонкую линию.
– Дочка, не будь ты такой строгой. Если ты преподаёшь в Хогвартсе Трансфигурацию и вынуждена держать учеников в ежовых рукавицах, это вовсе не значит, что ты должна так же себя вести с Мией. Гарриет, будь помягче, иначе я решу, что в тебя вселился дух старой МакГоннагалл, да упокоится она с миром, – примирительно произнесла бабушка. – Мой дом – это и твой дом, и дом Мии, и она может делать здесь всё, что хочет. Хороша я была бы, запрещая всё на свете единственной внучке. Ох, этот Ронни никак не женится, а ведь далеко не мальчик… Вот и внуков нет, – произнесла она задумчиво, ни к кому особенно не обращаясь.
Гарриет снова поджала губы, но сочла за лучшее промолчать.
– Хорошо, мама, я спрошу у бабушки разрешения, – огрызнулась Мия, словно очнувшись. – Бабушка, не будешь ли ты столь любезна разрешить мне взять для школьного бала одну из твоих старых мантий на время? Торжественно обещаю, что не помну, не порву, верну в целости и сохранности, а также самостоятельно постираю её, поглажу, да ещё почищу парочкой фирменных заклинаний Миссис Чистюлони.
– Да, детка, конечно же, я буду столь любезна, – бабушка вновь тепло улыбнулась внучке. – После обеда я дам тебе ключи от старого сундука, что стоит в дальнем углу, тебе ведь ещё нельзя колдовать вне стен школы, да? На крышке сундука пять замков – первые три можешь не открывать – там разные книги, бутылочки с зельями, пергаменты, в пятом ерунда всякая, хлам, а вот в четвёртом как раз одежда. Хорошо ещё, что я храню её на память…
Старую женщину прервал стук в окно – это была сова из Министерства Магии с очередным официальным поздравлением по поводу юбилея Гермионы Лоуренс.
***
После праздничного обеда в честь бабушкиного юбилея Мия сразу же унеслась на чердак, теперь уже с полным правом, пока взрослые обсуждали политику Министерства и подготовку к большим торжествам по поводу пятидесятой годовщины Великой Победы. В руке девушка сжимала связку ключей от волшебного сундучка.
– Так-с, посмотрим, какой ключ от какого замка… – Мия стала один за другим подбирать ключи к четвёртому замку. – Не этот… не этот… не этот… Ага, подошёл!
С ржавым лязгом ключ повернулся в замочной скважине, и девушка откинула крышку. Ого, да тут целый ворох старой одежды! Мия уже успела забыть, что из этого в далёком детстве она примеряла на себя, и рассматривала мантии словно впервые. Хм, может эта? Голубая, расшитая серебряной нитью… Жаль, велика сильно. Тогда эта – ярко алая с золотыми клиньями по подолу. Мерлин, это же цвета Гриффиндора. Не пойдёт. Хотя, можно конечно поэкспериментировать с заклинаниями изменения цвета и размера… Ладно, сундук большой, ещё что-нибудь найдётся. А это что за похоронная чёрная тряпка? Ах, да, тогда же повседневные мантии чёрные были… Вот это то, что надо! Лёгкая невесомая мантия цвета слоновой кости, вся в пене кружев, даже не помялась за столько лет. Наверное, это бабушкина мантия с выпускного бала… А вдруг порвётся? А, ладно, бабушка починит, она же на все руки мастерица, тысячу заклинаний знает, не меньше.
Мия надела мантию и закружилась по просторному чердаку, улыбаясь себе в пыльное зеркало старого трельяжа – на неё глянула невысокая улыбчивая девушка с копной непослушных каштановых волос и внимательными карими глазами. И пусть Линда утрётся со своей мантией, сшитой на заказ! Главное, Чед Финниган не устоит! А как он здорово целуется…
Мантию Мия подобрала, но ей не хотелось спускаться вниз к взрослым, ожидая, когда их немногочисленное семейство соберётся аппарировать домой в Марини-таун. Гулять ей не хотелось – все немногочисленные достопримечательности Годриковой впадины были ей с детства известны, к тому же погода была достаточно мерзкой для середины сентября – ветрено, сыро и промозгло. Чем бы ей заняться?.. Может, поковыряться в сундуке? И то дело!
…Под первым замком скрывалась целая библиотека. От самой крышки сундука в небольшое помещение спускалась узкая лесенка, внизу были полки с книгами по разнообразному волшебству – толкование древних рун, зельеварение, защита от проклятий и сглаза, трансфигурация, непростительные заклинания, применение магии в быту… Не мудрено, что все эти книги здесь – никакой домашней библиотеки не хватит, чтобы всё это разместить! Мия не очень любила читать, в отличие от матери и бабушки, которые не могли и дня прожить, чтобы не сунуть нос в книгу и не вычитать в ней что-нибудь новенькое и чрезвычайно полезное. Гарриет мрачно шутила, что дочь пошла в отца, весёлого лоботряса и лентяя Арнольда Бута.
Мия выбралась из сундуковой библиотеки и щёлкнула замком. Что там дальше? Ага, зелья!
На полочках аккуратно стояли бутылочки с жидкостями: «От облысения», «От зубной боли», «От непрерывного чихания»… Мерлин, чего тут только нет! «Сонбезснов», «Для роста волос», «Антиве…»… Что ещё за «Антиве…»?
– Моргана прыщавая, и не разберёшь, что тут накарябано на ярлычке, – выругалась девушка вслух. – Ладно, это мне неинтересно, «Сонбезснов» я и сама наварю в любых количествах, благо по Зельеварению я отличница.
Под третьим замком скрывалась кипа пергаментов – многочисленные бабушкины грамоты с благодарностью от Министерства за преданность делу, блестящую работу в течение многих лет и всё такое прочее. «Ай, ну их, скучища какая-то», – решила про себя Мия и заперла третий замок, просмотрев пару грамот.
Под четвёртым замком была старая одежда, остался ещё один. Ого, вот где весь хлам! Ну, сейчас она пороется вволю! Старые весы, квиддичная бита, недействующий времяворот без цепочки, обломки чьей-то палочки, размохрившиеся на концах перья, кошачий ошейник с крохотным колокольчиком, закладки из папируса, дурацкие круглые очки, стеклянная роза без шипов, большая кружка с отбитым краем, коробочка с мамиными молочными зубами, медвежонок дяди Рона, без которого он в детстве не мог заснуть, дедушкин брелок из рога двурога, колода растрёпанных карт, а это что? С самого дна неглубокого на этот раз сундука Мия выудила тонкую кожаную книжечку. Да это же фотоальбом! Ну-ка, ну-ка, что там за фотографии?
Со страничек на неё глянули трое ребят – девушка и два парня, валяющие дурака на лужайке Хогвартса прямо напротив главного входа. Парни по-дружески обнимали девушку, делали ей рожки, ставили друг другу подножки и показывали языки. Снимали во время выпускного, потому что все были нарядными, а на бабушке была та самая кружевная мантия, что надета сейчас на Мии. Девушка на фотографии была стройной и хорошенькой, с рыжеватыми волосами, торчащими во все стороны, и умными карими глазами. Один парень был огненно-рыжим и лопоухим, весь в веснушках, а второй – пониже первого ростом, зато симпатичнее – зеленоглазый и темноволосый.
«Это бабушкины школьные друзья, – догадалась Мия, – те самые, что геройски погибли во время Великой Войны».
Она полистала альбом, не нашла в нём ничего для себя интересного – на всех кадрах с бабушкой были всё те же два парня и другие однокурсники. Мия уже была готова захлопнуть фотоальбом, когда из-под последней фотографии высунулся кончик ещё одной, поменьше. А вот это уже кое-что интересное… Что это такое бабушка прячет…
Девушка подцепила кончик снимка длинным ногтем и вытянула фотографию за краешек. Ого, вот это красавчик! На фотографии был очень симпатичный блондин с серыми глазами. Его лицо немного портило высокомерное выражение, но тем не менее он был весьма неплох – тонкие черты, идеальной формы брови, высокие скулы, красивые губы, магнетический взгляд. Интересно, кто это?
Мия наудачу перевернула снимок – может, там будет написано, кто это? И точно!
«На память Гермионе от Драко. Люблю. Помни о кольце».
– Вот это ничего себе! Моргана прыщавая! – Мия чуть не уронила фотографию на пол от удивления. Так дедушка, значит, был не единственной бабушкиной любовью, а она-то думала… Хотя, это ведь школьные дела. Может, Чед тоже подарит ей на память такой же снимок после окончания школы… Мия мечтательно зажмурилась: «На память Мии от Чеда. Люблю. Помни о кольце». Стоп, какое кольцо! Не значит ли это, что бабушка была помолвлена с этим самым красавчиком Драко? Школьные влюблённости – это одно дело, а вот помолвка – это уже серьёзно. Интересно, а мама и дядя Рон знают о том, что бабушка была помолвлена с кем-то ещё до дедушки? Хм… А вдруг… А вдруг она была не просто помолвлена, а замужем?! Так… Маме тридцать восемь, дяде тридцать три. Значит, когда бабушка вышла замуж, ей было не больше… Семьдесят минус тридцать восемь плюс ещё почти год, итого минус тридцать девять – тридцать один. Ага, с восемнадцати, то есть с тех пор, как бабушка окончила школу, до тридцати одного, как она вышла замуж за дедушку Джеральда, она вполне могла побывать замужем! Только почему она ничего об этом не рассказывала? Хотя, с другой стороны, Мия никогда этим особо-то и не интересовалась. Сначала была слишком маленькая, а потом пошла в школу и реже стала навещать бабушку, проводя каникулы или в Хогвартсе, или у друзей. Что ж, надо обо всём расспросить бабушку!
Мия сняла праздничную мантию, сунула фотографию в нагрудный карман ветровки и закрыла последний замок на ключ.
***
– Мия, где ты опять пропадаешь, а? Мы с папой уже собрались домой, ты всех задерживаешь! Спускайся! – недовольно прокричала Гарриет.
– Мама, мамочка, ну подожди, я ещё не побыла с бабушкой! – взмолилась Мия, спускаясь с чердака.
– А кто тебе не давал? Проторчала весь день Мерлин знает где, сама виновата! К бабушке она на праздник приехала, называется…
– Мам, а можно я останусь до завтра, а? Ну, мне очень надо… Правда!
– И речи быть не может! Я взяла тебя из школы на один день под свою ответственность и сама доставлю тебя обратно. Хорошо ещё, что директор Лонгботтом отпустил тебя на бабушкин юбилей, и то только потому, что учился вместе с ней. Я не стану злоупотреблять его добротой.
– Мама, ты прямо как старикашка Снейп, когда разойдётся! Но он – ладно, ему в обед сто лет, а ты? Как можно быть такой вредной, да ещё по отношению к собственной дочери? – выкрикнула Мия, готовая разрыдаться и затопать ногами от досады.
– Гарриет, оставь девочку здесь, – миролюбиво попросил её Рон. – Переночует тут, а завтра мама с утра сделает для неё одноразовый портал, и будет наша детка в школе как ни в чём не бывало. Знаешь ведь сама, как неприятно аппарировать с кем-то, когда сам ещё не умеешь.
– Да, милая, оставь Мию здесь, пусть побудет с бабушкой, – стал уговаривать Гарриет муж. – Я сам завтра первым делом зарегистрирую портал в Министерстве.
– И правда, дочка, пусть побудет со мной, мы с ней посекретничаем, о мальчиках поболтаем, – Гермиона тоже вступилась за внучку, подмигнув ей.
– Ладно, вас много, а я одна. Пусть остаётся. Но учти, Мия, что завтра ты должна быть в школе ровно в восемь утра, и попробуй только мне не пойти на первый урок! Сама сниму с тебя двадцать очков, ты поняла меня?
– Ух, мама-мама-мамочка! Спасибо огромное, я обязательно встану завтра в шесть утра и уже через пять минут буду в Хогвартсе! Никто и не заметит, что я не ночевала, – и Мия повисла у матери на шее, расчмокав её в обе щёки.
– Нет бы нас так обнимать, а! – усмехнулся дядя Рон, толкнув локтем Арнольда и подмигнув матери. – Это ведь мы помогли уговорить нашу несгибаемую железную леди Гарриет.
– Ну конечно, дядечка, ну конечно, папочка! Огромное-преогромное, огромнющее спасибо вам обоим, – Мия по очереди чмокнула дядю и отца, и те, пожелав Гермионе и Мии спокойной ночи, аппарировали вместе с хмурой Гарриет по домам.
– Бабушка, а к тебе у меня один серьёзный разговор.
– Я так и знала, Мия, что неспроста ты осталась ночевать со старухой… – шутливо обиделась Гермиона и потрепала внучку по щеке. – Пойдём пить чай с печеньем, за чаем беседовать приятнее.
***
…Бабушка долго рассматривала снимок красивого светловолосого юноши, осторожно проводя пальцами по поверхности фотографии, словно гладила его. Её лицо будто осунулось за то небольшое время, которое прошло с праздничного обеда, а глаза почему-то стали старчески слезиться.
– О, милая, это старая история… Я любила этого человека, Мерлин знает как сильно. Я бы с лёгкостью отдала за него жизнь, тогда, в восемнадцать лет, но ему не нужна была такая жертва. …Он происходил из богатой, аристократической, чистокровной семьи, и во время Великой Войны они поддержали другую сторону.
– Он сражался на стороне этого, как его… Волдеморта? – Мия была потрясена до глубины души. – Вот это ничего себе… Но как ты вообще могла полюбить такого человека? Это же ужасно – дискриминация магглов и… что там ещё было, а, стремление к уничтожению магглорожденных…
– Детка, сердце ведь не спрашивает, кого любить, оно просто любит. Ему всё равно, насколько подходит нам наш избранник. Мы с Драко любили друг друга, но война развела нас по разные стороны баррикад. Мы сражались за разные лагеря, и наш долг требовал убить друг друга, сойдись мы на поле битвы…
– Уж не хочешь ли ты сказать, что ты… – Мия испуганно округлила глаза.
– Нет, что ты, – Гермиона невесело улыбнулась. – Я ведь так ни разу и не участвовала в настоящем сражении, я была аналитиком в штабе Министерства. Мы разрабатывали стратегию, планировали атаки и отступления, анализировали отчёты шпионов… Если бы ты хоть раз удосужилась открыть учебник по Истории, ты бы прочитала, чем занималась во время войны твоя бабушка, – пожурила она внучку. – В книгах ведь всё есть, только никому до них дела нет.
– А твои школьные друзья? Рон, в честь которого ты назвала дядю, погиб во время Последней Битвы? И Гарри, в честь которого ты назвала маму…
Гермиона вздохнула.
– Да, Рон погиб, закрывая собой Гарри и давая ему возможность выиграть время, сконцентрироваться и убить Тёмного Лорда. И Гарри погиб буквально минутой позже… – у Гермионы на глаза навернулись слёзы. – Ничего-то вы, молодёжь, не знаете… Через месяц будет пятидесятая годовщина Великой Победы, могла бы хоть в учебниках почитать про Великую Войну. Это ведь наше прошлое… Мои друзья погибли за то, чтобы дать тебе возможность родиться на свет, полукровка Мия Бут, а ты с грехом пополам помнишь их фамилии…
– Ладно, бабушка, не расстраивайся, я прочитаю все книги по истории из твоего сундука, только не плачь, а? Хочешь, я выучу все списки погибших магов во всём мире наизусть? Ну те, которые занимают сорок страниц? У меня память хорошая… – Мия вскочила со стула и бросилась обнимать старушку.
– Ладно уж, все списки учить не надо, – улыбнулась сквозь слёзы Гермиона, – но ты обязана знать тех, кто был на передовой. Поттер, семеро Уизли, Джордан, Гольдштейн, Смит, Белл, Холмс, Лонгботтом, Турпин, Хагрид, Грюм, Хасси, Суитли, Марли… Да что я говорю... Вот напишу профессору Снейпу, что ты знать не знаешь о его личном вкладе в дело борьбы с Волдемортом – он тебя живо из любимиц разжалует в рядовые ученицы…
– Ой, это я знаю, он был шпионом! Я ещё книжку читала «Шпион, который меня покорил или Слуга двух господ». Это же про него, да? – оживилась девушка.
– Возможно, я никогда не читала бульварную литературу… – Гермиона пожала плечами и глубоко задумалась, уставившись в никуда. Мия подумала, что мысленно бабушка сейчас находится вместе с погибшими друзьями юности.
– Э-э-э, бабушка, а как же тот парень с фотографии, Драко? Он… тоже погиб, да? – несмело спросила Мия, боясь разбередить бабушкины раны ещё сильнее.
– Этого я не знаю. Я не видела его с самого выпускного бала и никогда не искала встречи с ним. Драко сделал свой выбор, что ж, так ему велел сыновний долг – быть во время войны рядом с отцом и защищать другие идеалы, нежели наши.
– Но как ты могла? – вскричала Мия, аж подскочив на стуле. – Ты же любила его больше жизни, как сама говоришь. Да я… Да я бы на Северный полюс пешком пошла за любимым человеком, а ты… Надо было убедить его перейти на вашу сторону любой ценой. Надо было… Ну, не знаю, я бы что-нибудь придумала! – возмутилась она бездействию Гермионы.
– Я тоже всегда считала, что что-нибудь придумаю… Смогу переубедить, во имя нашей любви заставлю передумать… Но нет. Выбор есть выбор. Драко сделал его и ушёл из моей жизни навсегда.
– То есть ты даже не знаешь, жив ли он сейчас? Где живёт, что делает? Женат ли, есть ли у него дети и внуки? Неужели тебе неинтересно? Не понимаю… Просто не понимаю… Нет, железная леди – это не моя мать, а ты, бабушка. Это же надо иметь такую силу воли…
– Мия, я вышла замуж за твоего дедушку Джеральда в тридцать лет, а Драко в последний раз видела в восемнадцать. Думаешь, что за двенадцать лет он не смог бы встретиться со мной, если бы захотел? Значит, так я была ему нужна… Я… Я бы всё простила ему. И участие в войне на стороне Волдеморта, и его решение расстаться после школы, и его трусость по отношению к отцу, которому он так и не смог сказать «нет», хотя хотел. Но он не вернулся ко мне.
– Бабушка, – Мию аж затрясло от идеи, пришедшей ей в голову, – а что если сейчас попытаться разыскать его, а? Ну, что ты теряешь? Дедушка умер три года назад, магглы-то сто пятьдесят лет не живут, но ты же жива! Тебе ведь всего семьдесят, и даст Мерлин, ты проживёшь ещё столько же, если старые раны не дадут себя знать… Не можешь же ты жить одна! Дядя Рон в конце концов женится, я после школы выйду замуж и не смогу часто тебя навещать, мама замужем и за папой, и за Хогвартсом, ей вообще лишнее время выкроить почти невозможно. Неужели тебе одной не скучно?
– Ой, деточка, что ты удумала… – сокрушённо покачала головой Гермиона. – Да где же ты сейчас найдёшь Драко, а? Все те пятьдесят с лишним лет я потихонечку, подсознательно следила за газетными публикациями, имела доступ к секретным министерским документам, но он как в воду канул... Не думай, что я так просто выкинула любимого человека из жизни и из сердца, это невозможно. Но я вышла замуж за Джеральда и приказывала себе не думать о другом мужчине.
– А дед… – Мия закусила губу, – ты любила его? – спросила она несмело.
– Любила, но не так, как Драко. Это было спокойное ровное чувство, основанное на дружбе, а не на страсти. Мы прожили с ним хорошую долгую счастливую жизнь, едва ли хоть раз поссорившись. Жаль, что он так рано ушёл из жизни… – у неё вновь предательски заблестели глаза.
– Всё, всё, бабушка, не плачь, как я себя ненавижу за то, что довела тебя до слёз, – Мия сама была готова расплакаться. – Если это тебя расстраивает, то давай больше не станем говорить об этом, хорошо?
– Ничего страшного, Мия, у старух всегда глаза на мокром месте, – Гермиона вытерла тыльной стороной руки глаза и обняла внучку. – Жаль только, что мне совсем ничего от Драко не осталось, кроме дурацкой игрушки…
Я… Я так хотела от него ребёнка… Но ребёнок в восемнадцать лет, да ещё накануне страшной войны… Нет, жизнь мудро распорядилась, расставив всё по своим местам.
– Стоп, как это ничего? А кольцо? – встрепенулась Мия, испытующе уставившись на бабушку. – Тут ведь написано: «Помни о кольце». Что за кольцо?
– Ах, это… Да всё дело в том, что я сама не знаю, что за кольцо… Мы… Мы ведь планировали пожениться, обсуждали наш брак, строили планы, но… Нет, Драко так и не надел обручальное кольцо мне на палец, хотя, может, и собирался.
– А когда он подарил тебе фотографию? Задолго до того, как вы виделись в последний раз? – в голове Мии мысли крутились с невероятной скоростью, одна перегоняла другую и наступала на хвост третьей.
– Нет, фотографию он подарил как раз на выпускном. Фотографию и игрушечного медведя на память, с которым потом твой дядя Рон был неразлучен.
– Значит, кольцо должно было быть точно. Бабушка, а посмотреть у медведя внутри ты не догадалась? Эх ты, ведьма из аналитического отдела!.. – Мия сорвалась с места, опрокинув свою чашку с давно остывшим чаем и с грохотом уронив стул. Она стремглав неслась на чердак, чтобы вытащить из последнего, пятого отделения сундука старую замусоленную игрушку. Как хорошо, что запасливая Гермиона ничего не выкидывает!
***
– Ну, бабушка, давай же ножик или примени Режущее заклинание! Ну, не тяни! На держи мою палочку, твою ещё искать надо… – Мия просто умирала от нетерпения, приплясывая около бабушки, даже кончик её любопытного носа покраснел. – Ну, что я говорила! – победоносно выкрикнула она, извлекая из распоротого живота большого кудлатого медведя маленькую бархатную коробочку. – Открывай же!
Гермиона осторожно открыла коробочку трясущимися от волнения руками и достала простое кольцо без всяких украшений, которое было надето на свёрнутый толстым маленьким рулончиком пергамент. Письмо! Она растерянно держала кольцо и письмо, казалось, не зная, что делать дальше.
– Бабушка, читай же! Ну, хочешь, я сама прочитаю тебе письмо вслух, а то у тебя от волнения будут строчки перед глазами прыгать! – Мия нетерпеливо выхватила из рук в конец растерявшейся Гермионы сложенный пергамент. До девушки только потом дошло, что читать чужие письма бестактно.
«Гермиона,
любимая, прости меня за это письмо. Прости за трусость и малодушие, я даже не могу сказать тебе всё это в глаза, чтобы не расстраивать. Да, я подлец и трус, я иду на поводу у своей семьи и не могу послать отца с его Тёмным Лордом в мерлинов задний проход… Я люблю тебя больше жизни, но вынужден расставаться с тобой и идти сражаться за чужие идеалы, так велит мне сыновний долг и семейные традиции. Мерлин всё видит, и победит тот, кто должен, но я не могу предать отца. Мы на пороге страшной войны, и я вынужден присоединиться к другому лагерю вопреки своему желанию.
Но ведь война кончится, и дай нам Мерлин пережить её… Мы встретимся в мирное время, когда и если ты сама этого захочешь. Потри кольцо, оно волшебное – так я узнаю, что ты готова к встрече со мной, и на следующий же день я буду ждать тебя в «Трёх мётлах» ровно в шесть часов вечера за вторым столиком от стойки, где мы часто с тобой сидели.
Я готов к тому, что ты больше никогда не захочешь встречаться со мной, считая предателем, я понимаю и уважаю твои чувства. Что ж, дело только за тобой, ты сама решишь, увидимся ли мы когда-нибудь ещё. Я пойму, если ты больше никогда не захочешь даже слышать обо мне. Сам я не стану искать встречи с тобой. Прощай или до свидания, решать тебе.
Люблю,
Драко.
P.S. Прячу кольцо и письмо в медвежонка, потому что за нами наверняка следят.
P.P.S. Если я не приду на встречу – значит я погиб».
Гермиона бессильно уронила голову на руки. Мия закусила губу, чтобы не разрыдаться в голос.
***
– Бабушка, бабушка, ну-ка выпей, это Бодрящая настойка. Не бойся, не отравлю, я отличница по зельям, как и ты в своё время.
– Спасибо, деточка, мне уже лучше...
– Бабушка, я тут подумала, пока варила настойку… Ты должна с ним встретиться.
– Мия, что ты говоришь… – устало откликнулась Гермиона. – Пятьдесят с лишним лет прошло… Мы потеряли столько времени из-за моей глупости. Мы потеряли жизнь…
Я ведь тысячу раз читала эту надпись на фотографии, и мне даже в голову не приходило, что это что-то значит… Мерлин, какая же я дура, – она готова была биться головой об стенку, проклиная собственную недогадливость. А счастье было так возможно…
По лицу её снова потекли слёзы.
– Ладно, бабушка, слезами горю не поможешь! Мерлин даст, у вас впереди ещё будет лет шестьдесят безоблачного счастья, а то и больше, но надо сначала отыскать твоего Драко. Я проверю по волшебным справочникам …жив ли он, и всё тебе расскажу. Сделаешь мне портал, и я смоюсь из школы, хорошо? И не хмурься, я о тебе же беспокоюсь! В конце концов, если не хочешь встречаться с ним, можешь просто написать, расспросить о его жизни… Правда, это будет всё равно, что содрать корочку со старой раны и втереть в неё крупнозернистую соль, но, как сказал Драко – тебе решать. Запиши мне его полное имя, фамилию и дату рождения, иначе я забуду или что-нибудь перепутаю, как всегда.
Гермиона горестно вздохнула, а Мия вдруг рассмеялась:
– Ха, я тут подумала… А ведь кабачок «Три метлы» до сих пор существует и даже процветает… Как мало изменилось за пятьдесят с лишним лет… И как много.
***
– Бабушка! – закричала Мия с порога, врываясь в дом и бросая на пол использованный портал – подушечку для иголок. – Бабушка, не падай в обморок, сядь, я сейчас всё расскажу. Я нашла его! Представляешь, в библиотечном волшебном справочнике было зафиксировано, что Драко Малфой покинул волшебный мир задолго до окончания войны, проведя какой-то обряд очищения от магии. Он добровольно обрёк себя на жизнь без волшебства и всё это время жил как маггл, можешь себе представить! А ты мне говорила, что он был просто всем волшебникам волшебник, а магглов презирал до невозможности. Вот это я понимаю – самобичевание… Тебе нехорошо? Надо шоколад энергетический? Я на всякий случай купила.
– Но… Ты ведь нашла его… У магглов? – Гермиона с трудом говорила, слабое старческое сердце так билось о рёбра, что угрожало сломать их.
– Да, подала запрос в специальную справочную службу поиска, мне его в две минуты разыскали с помощью спутника и электронного микрочипа, вживлённого в кожу. Сейчас маггла найти – плёвое дело, представляешь! Он живёт в Лондоне в шикарной квартире на целый этаж, не женат, детей нет.
– О… – у Гермионы не было слов.
– Подожди, это ещё не всё. Я навела справки в Министерской справочной, папу пришлось просить, что это за обряд очищения от волшебства, и можно ли после него пользоваться магией хотя бы в ограниченных количествах. Мне сказали, что в «Дырявый котёл» человек войдёт, сможет сесть на «Хогвартс-Экспресс», но вот аппарировать или применять заклинания не сможет. Так что? Ты сама потрёшь кольцо, или это сделать мне? – лукаво улыбнулась девушка.
– Мия… Я… Я даже не знаю. Мы потеряли столько времени по моей вине, это ведь не пара лет… У него устоявшийся образ жизни, он столько времени наказывал себя жизнью с магглами, которых терпеть не мог… И вот тут как снег на голову ему свалюсь я, с семьёй, детьми, внучкой… Это неправильно, ненормально. А вдруг он давно забыл о моём существовании? Кто я ему теперь?
– Бабушка, ты ведь не забыла его, а? Ты двенадцать лет ждала его и только потом вышла замуж, да и то лишь бы выйти, а ведь твой Драко так и не женился! Спрашиваешь, кто ты ему? Ты его первая любовь, и этого достаточно! Первая любовь не забывается, это во всех книгах пишут!
– Ох, деточка, не те ты книги читаешь… – Гермиона грустно улыбнулась. – И всё же… Мне и двадцати не было, когда мы виделись в последний раз, а теперь мне семьдесят. Захочет ли он вообще встречаться? Узнает ли?..
– Слушай, бабуль, ты предпочитаешь мучиться бесконечными вопросами, или взять и встретиться с ним? Ты решительная, деловая, волевая женщина, железная леди, а не старая шамкающая согнутая в три погибели больная старушенция, у которой нет ни одного зуба и три седых волосины на голове. В конце концов, ты всегда можешь написать ему, ничего ведь не потеряешь, да? Адрес у меня есть. Ну так что? Решайся. Ты ведь ничего не теряешь, – Мия была неумолима.
– Я подумаю, – серьёзно сказала Гермиона.
***
Гермиона собиралась на «свидание» целый месяц. То она хотела сшить на заказ новую мантию под цвет глаз, то покрасить седые волосы в рыжевато-каштановый, то посетить косметический кабинет больницы Святого Мунго и избавиться от самых глубоких морщин, а заодно и похудеть немного по специальной программе Зербинетты Зеркуале.
Гарриет ко всей этой затее отнеслась весьма скептически, а Рон наоборот поддерживал мать, видя, как она вся словно лучится энтузиазмом. Мия по мере возможности во всём помогала бабушке, обсуждая с ней фасон новой мантии и оттенок волос, причём бедной семейной сове Красотке приходилось летать из Годриковой Впадины в Хогвартс по пять раз на дню, а весь запас летучего пороха закончился буквально за неделю.
– Слушай, бабушка, я вот что надумала, – Мия аж лопалась от гордости – не каждый день в голову приходят такие идеи. – Может, тебе не надо шить новую мантию, а? Надень свою выпускную, увеличив её размер! Это будет так здорово! – и девушка оглушительно чихнула, потому что ей в нос попала зола из камина. – Вот видишь, я даже чихнула в подтверждение!
– Что ты, милая, это же будет просто смешно – семидесятилетняя старуха, разодетая в кружева, да ещё по моде столетней давности… – Гермиону не воодушевила очередная гениальная идея неугомонной внучки. – А чихнула ты, потому что ещё не привыкла к тому, что широко открывать рот во время сеанса каминной связи нельзя. Тут требуется практика.
– Хорошо, хорошо, это я учту, но не переводи разговор. Ты уже выбрала оттенок краски для волос? «Потускневший янтарь» подойдёт? Или лучше «Молочный шоколад»? Что там ещё было? «Осенняя листва»?
– Я пока остановилась на оттенке «Светло-каштановый», потому что, насколько я помню, мои волосы никогда не были цвета потускневшего янтаря и уж тем более осенней листвы, – немного задумалась бабушка, словно и правда вспоминала свой цвет волос в молодости. – Как-то уж больно романтично это звучит, моя внешность была проще и прозаичнее.
– А день? Ты определилась с датой? Может, в последний день празднеств? Как раз и бал у нас пройдёт, я тебе мантию верну, поколдуешь над ней… – Мию было не так легко отговорить, если уж она что-то вбила себе в голову. Её упрямству мог позавидовать любой уважающий себя двурог, а ведь они куда упрямее обычных мулов.
– Да, милая, я тоже думаю, что конец октября подойдёт. К этому времени я успею привести себя в порядок и стану выглядеть получше.
– Бабушка, да что ты говоришь! Ты и так отлично выглядишь! Ты самая красивая бабушка на свете! – вскричала девушка, снова вдохнув хорошую порцию золы и расчихавшись.
– Да, для бабушки я действительно хорошо выгляжу, но Драко-то помнит меня молодой и хорошенькой! Я… Не могу же я такой ему показаться… – в голосе Гермионы послышались нотки отчаяния.
– Ой, бьюсь об заклад, что ты покраснела! И не надо меня переубеждать, я же вижу! – Мия хихикнула. – Ты… Ты сильно волнуешься, да?
– Да, деточка, волнуюсь. Знаешь, это так странно… Я снова чувствую себя на восемнадцать лет, будто я совсем молоденькая и готовлюсь к важному свиданию, самому важному в своей жизни…
***
…Поправив в последний раз причёску, она зашла в «Три Метлы» без одной минуты шесть тридцатого октября. Кружева мантии накрахмаленно шуршали, а каблучки новых туфель приятно цокали по паркету.
За вторым столиком от стойки сидел представительный немолодой волшебник. Время было милостиво к нему – на высокомерном лице почти не было морщин, а прямой взгляд серых глаз остался таким же магнетическим, каким она его запомнила по фотографии. Волшебник сидел очень прямо и гордо, но кое-что в его облике выдавало сильное волнение – он незаметно поглядывал на входную дверь, а в руках непрестанно вертел простенькое колечко.
– Здравствуйте, мистер Малфой, обратилась к нему Мия и несмело улыбнулась, присев напротив. – Вы меня не знаете, хотя говорят, что я сильно похожа на свою бабушку, Гермиону Лоусон. Пятьдесят с лишним лет назад вы её знали как Гермиону Грейнджер…
– Где она? – волшебник резко подался вперёд, пожирая Мию глазами. – Она придёт?..
– Э-э-э… да… Она попросила передать вам это письмо. Было очень приятно с вами познакомиться, – девушка протянула запечатанный конверт и осторожно встала со стула, стараясь, чтобы его ножки противно не заскрежетали по полу. Пожилой волшебник немедленно распечатал конверт и углубился в письмо, а Мия тихонько вышла из паба. Кажется, мистер Малфой этого так и не заметил.
«Здравствуй, любимый,
мы не виделись целую вечность.
…Как я мечтала произнести эту фразу пятьдесят один год назад… пятьдесят лет назад… сорок девять лет назад… но мне так и не пришлось этого сделать. Виной тому моя гордость, моя глупость и судьба-насмешница. Только месяц назад моя внучка догадалась поискать кольцо, которое ты упомянул в надписи на фотографии, внутри игрушечного медвежонка – твоего последнего подарка. Мерлин, за всё это время мне и в голову не пришло, что твой прощальный подарок должен был стать залогом наших будущих встреч. Что ж, значит, так было угодно провидению.
Я ждала тебя двенадцать долгих лет. Четыре тысячи триста семьдесят шесть ночей я мечтала о тебе, лёжа без сна и глядя в потолок невидящими глазами. Четыре тысячи триста семьдесят шесть дней я мечтала о том, что ты вот-вот появишься, вернёшься, представляла себе нашу встречу, грезила наяву, рисовала в воображении нашу совместную жизнь, наш дом, детишек... Словно из сундука памяти всё это время я доставала воспоминания о тебе и жила ими, забывая, какое число, месяц и год на дворе.
Ты не вернулся. Я искала тебя, читала все газеты, осторожно расспрашивала знакомых – ты словно канул в воду, пропал, исчез, растворился в воздухе. И я перестала ждать, умерев однажды ночью. Мне как раз исполнилось тридцать.
…А чуть позже я вышла замуж за маггла Джеральда Лоусона и прожила с ним прекрасную жизнь, родив и вырастив двоих ребятишек – Гарриет и Рона. Сейчас Гарриет работает в Хогвартсе, ведёт Трансфигурацию, у неё есть прекрасная дочка Мия, шестикурсница, ты её только что видел, а Рон всё ещё не женат и служит в Министерстве.
Я была по-своему счастлива в браке, но счастье с Джеральдом было всего лишь рекламным роликом того, что могло бы быть у нас с тобой. Эта мысль не давала мне покоя всю жизнь, не отпускала, терзала, рвала душу на части, хотя я запретила себе вспоминать тебя. Я не могла позволить себе даже в мыслях изменить Джеральду с воспоминанием о тебе, он не заслужил этого. …Он умер три года назад, ведь магглам отпущен не столь щедрый срок на земле, как волшебникам.
Не стану лгать, что я не думала о тебе после его смерти, но я так и не осмелилась попытаться найти тебя. Зачем, думала я, ведь если бы я была нужна тебе, ты сам нашёл бы меня много лет назад. Как жестоко я ошиблась…
Я не хотела искать тебя, встречаться – зачем бередить зарубцевавшиеся раны? Пусть они время от времени кровоточат – это ничего, это можно пережить… Но Мия меня переубедила. В её возрасте люди не знают сомнений и частенько страдают избытком оптимизма, которым она заразила и меня.
…Я очень долго и основательно готовилась к нашей встрече, выбирала мантию, ходила в салон красоты, морально готовилась – ведь я мечтала о нашей встрече пятьдесят с лишним лет! А потом… я передумала. Я позорно испугалась встречи с тобой.
Понимаешь, годы не пощадили меня. Я стала старой, морщинистой, седой, толстой и некрасивой. Как осмелюсь я показаться тебе на глаза такой, какой я стала? Ведь ты запомнил меня юной и хорошенькой, в кружевной мантии цвета слоновой кости. Я не хочу портить само воспоминание о себе, пусть в твоей памяти мне всегда будет восемнадцать.
Я смотрю на тебя, пока ты читаешь это письмо, я стою у самой двери, и когда ты будешь читать эти строки, я уже уйду, ведь я успею посмотреть на тебя и запомнить на всю оставшуюся жизнь. Большего мне и не надо, ведь сбылась моя самая заветная, самая дикая мечта – я увидела тебя после стольких лет разлуки. Кажется, что мне больше незачем жить, ведь счастливее я уже не буду…
Прости, что мне не хватило смелости показаться тебе на глаза, ведь в глубине души я всегда была трусихой.
Пожалуйста, не ищи встречи со мной, так будет лучше.
Ещё раз прости за всё, спасибо тебе за то, что ты есть.
Люблю.
Гермиона Грейнджер».
Представительный немолодой волшебник с высокомерным лицом вдруг сорвался с места и, с грохотом уронив стул, бросился к входной двери, выбежал на пустынную улицу и стал озираться по сторонам. Площадь перед кабачком была совершенно пуста.
