Зверёныш

Глава 1

Зверёныш, всем искусавший пальцы и не дававший себя лечить –
Вирджиния Молли Уизли. Джинни – пугало, Джинни – дичок. Прячется по углам, крадется по коридорам, шарахается от людей изломанной тенью. Третий курс – сущее дитя. Всегда одна – кому оно надо – связываться с нищебродкой Уизли? Дойдет до высшего круга Упивающихся, а то и до самого Лорда – и не обрадуешься. Братья – такие же нищеброды – сестру не жалуют. Подлиза и зануда Перси восполняет утраченное во время пресмыкательства самоуважение, читая Джинни нотации. Фред и Джордж – таланливые изобретатели и злые шутники, ох какие злые, им лучше не попадаться на глаза. Их уважают и побаиваются даже семикурсники и некоторые преподаватели. По Хогвартсу давно ходили слухи, что сам Темный Лорд подумывает о том, чтобы принять их со временем в высший круг, хоть их родители и опозорили род. Даже предприимчивому Биллу, который сумел выбить себе приличное место в среднем круге благодаря своим немаленьким магическим способностям, такие перспективы не светили при любом раскладе. Еще был Рон, злой и угрюмый, не имеющий ни особых талантов, ни особого ума, вечно сидящий в спальне и сбивающих заклинаниями мух. Правда он ненавидел Джинни куда сильнее других братьев, потому что от этой полоумной никто ничего и не ждал, а вот его постоянно тыкали носом в каждый промах. И поэтому он при каждом удобном случае давал сестре звучный подзатыльник, или дергал как следует за длинные рыжие пряди.
Джинни пытается скрыться от пристального внимания своей семьи в спальне, но там всегда находится парочка однокурсниц, которым не на ком потренироваться в наложении нового проклятья. И она тогда находит идеальное место, чтобы прятаться - Запретный лес. Лес – не место для прогулок, он полон разных опасных тварей, но Джинни прекрасно понимает, что никого опаснее людей природа еще не придумала. В лесу тысячи разных звуков и запахов, трава мягко ложится под ноги, а магические существа на девочку не нападают. Запретный лес любит Джинни. Она проводит все больше времени там, и все меньше в школе, появляясь в спальне в основном по ночам, когда большинство учеников уже спит. И все идет хорошо, пока на должность преподавателя по Темным чарам Темный лорд не назначает Алекто Кэрроу. Алекто сразу обращает внимание на затравленно съежившуюся на задней парте Джинни, и Левискруциатус (облегченная версия, придумана лично Антонином Долоховым специально для применения к детям младше пятнадцати лет) решает показать ученикам именно на ней. Эта демонстрация является своего рода выстрелом стартового пистолета: «Марш! Ату ее!», и студенты резво принимаются за дело. Травля идет полным ходом, и Джинни далеко не всегда успевает добежать до спасительного леса. Палочку она теряет во время очередного гона, и переключается на другие способы защиты: кусается и царапается, бьется импульсами стихийной магии, сопротивляется так отчаянно и зло, словно она и вправду дикое животное. Не зверь пока, но уже зверек. Звереныш.
* * *
- Уолден, ну ты же умеешь находить общий язык с этими тварями, что тебе стоит, - почти упрашивает толстая жабоподобная женщина огромного, похожего на древнего каменного идола мужчину средних лет.
- Да на кой черт тебе сдалась эта девчонка, жрать захочет – вылезет, - фыркает в ответ Макнейр.
- Да черта с два, она там уже неделю сидит. А если я туда сунусь, кентавры взбесятся. Они только Лорда слушаются, а на остальных плевать хотели. Она где-то глубоко прячется, края мы прочесали.
- Ну так отправь туда студентов. Кентавры детей не трогают.
- В глубине есть твари и похуже кентавров, - поморщилась Кэрроу. – Пауки эти гадкие, да мало ли…
- Ну а с чего ты взяла тогда, что ее не сожрали еще?
- А у ее мамаши часы есть, которые показывают, в каком ее курятник состоянии. Ей сову отправили сначала, оповестили, что ее отродье в лес убежало, а значит, скорее всего, сдохло, а она ответила, что стрелки даже на «опасность» не показывают, значит, жива.
- Слушай, Алекто, а на кой черт тебе сдалась эта Уизли? Ну и пусть сидит в лесу, хрен бы с ней.
- Много ты понимаешь, - прошипела Кэрроу. – Я ее лично убить хочу, тварь эту, руки чешутся просто на эту мерзость. Так ты поможешь?
- Помогу, мне-то что, - безразлично пожал плечами Макнейр.
* * *
Лес Макнейру всегда нравился, еще в годы учебы. В нем всегда находилось что-то интересное. Или кто-то интересный. Какая-нибудь дикая тварь. А диких животных – и магических, и обычных – Уолден любил, и обращаться с ними умел. Он уже поговорил с кентаврами – правда, они-то как раз животными не были, но к нему отнеслись на удивление благосклонно, запустил заклинаниями в пару неадекватных шипоглазов, и кинул оставшуюся от хогварсткого обеда кость тощему и облезлому волку. Поэтому когда он заметил в густых зарослях кормальника лису, то привычно потянулся к висевшему на поясе мешочку, в котором всегда держал пару кусков вяленого мяса и несколько сухарей как раз на случай вот таких встреч. Его как-то не смутило то, что лиса была странная, и что глаза у нее были огромные и непривычно голубые вместо нормальных для лисьей породы серо-зеленых. Не смутила его и светлая кожа лисицы, и веснушки на ее носу. Главное, что взгляд был животный – затравленный и очень несчастный. Она напряглась, уже готовая пуститься наутек.
- Ну что ты, что ты, хорошая девочка, - пробормотал Уолден. – Не бойся. Мясо будешь? Хорошее мясо, вкусное, соленое правда очень, но ты ведь есть хочешь, так что…
Глаза настороженно следили за каждым его движением. Продолжая бормотать успокаивающие глупости, Макнейр медленно вытащил полоску вяленой говядины и бросил лисице. Маленькая грязная рука (лапа?) схватила мясо и лиса жадно принялась за еду. Уолден незаметным движением достал магический ошейник и запустил им в лису. Коснувшись рыжих волос (шерсти?), ошейник тут же скользнул вниз, безошибочно отыскал шею и обвился вокруг нее, соединяясь с кожаным браслетом на руке Макнейра тонким, но прочным поводком. Лиса вскрикнула (тявкнула?), рванулась в сторону, захрипела, пытаясь содрать ошейник. Поняв, что это бесполезно, развернулась и прыгнула прямо на упивающегося, целясь ему в лицо. Уолден был готов к этому, и схватил лисицу за шею (шкирку?) левой рукой, правой доставая палочку. Запустил оглушающим заклятьем, выругался (зараза, успела-таки его укусить), перехватил поудобнее обмякшее тело и двинулся к границе антиаппарационного барьера.
Алекто просила девчонку – так он ее не нашел. А лису она не просила.
* * *
теперь он может играть, смеяться, плести браслеты, терять ключи,
- Ну вот, тут будешь жить, - прогудел Уолден, небрежным взмахом руки показывая на простенький деревянный коттедж. Тут тебе и свежий воздух, и никаких охотников. Отъешься хоть. Была тут еда какая-то… Ааа, вот. А то тощая, одни кости торчат…
Продолжая бубнить себе под нос, Макнейр завел настороженно сжавшуюся Джинни в дом, достал из шкафа банку рыбных консервов, открыл, и поставил перед ней на стол.
- Ешь. Нормальная еда неизвестно когда еще будет, мне еще поручение Лорда выполнить надо. И к Алекто зайти, отчитаться, так сказать.
Джинни молча принялась за еду, гадая, когда же этот странный человек поведет ее к Кэрроу. Макнейр между тем извлек из шкафа еще одну банку и нарезанный хлеб, и присоединился к трапезе. Ел он молча и как-то даже сосредоточенно, и на свою пленницу не смотрел, бросив на нее лишь один удивленный взгляд, когда Джинни взяла с его тарелки кусок хлеба. По разумению Уолдена, лисы хлеб не ели. Он по-прежнему считал, что привел домой лису – настолько не соединялось в его голове описание Кэрроу с затравленным зверьком, которого он перед собой видел.
* * *
Лишь спустя неделю Макнейр смог вырваться – проведать свою лису. И принести ей, наконец, мяса. Правда, подумав немного, он прихватил и овощей, и даже имбирного печенья. Крыша коттеджа – его тайного убежища, о котором не знал даже Лорд – была покрыта пестрым ковром осенних листьев. Было на редкость ясно и даже относительно тепло – для конца октября. Уолден приложил руку к выбеленной двери. Та отворилась – дом признал хозяина.
Лиса вышла ему навстречу. Она была все так же настороженна, но уже не боялась его, чему Макнейр немало обрадовался.
- Я тебе поесть принес, - сообщил он и улыбнулся в ответ на слегка презрительное фырканье звереныша. - Сейчас выгружу, и мы с тобой погуляем. В лесок сходим…
Уолден опустошал принесенные сумки, бормоча под нос все, что приходило ему в голову. Такое он мог позволить себе только с животными – они не упрекали его за неаристократичную речь, не глядели свысока, как все эти чистокровные, и не таращились с испугом, как грязнокровки.
- Хорошая девочка, надо только имя тебе придумать…
- Меня зовут Джинни, - вдруг хрипло произнесла лиса. Макнейр замер. Говорит. Плохо. Но с другой стороны…
- Ладно, пусть будет Джинни. Пойдем, пройдемся, - вздохнул Макнейр.
* * *
живёт теперь горячо и ярко, порой не думает ни о чём,
- Джинни! Джинни, где ты? – прокричал Макнейр, сложив огромные ладони рупором. Не найдя свою лису дома, он так перепугался, что начисто забыл о палочке.
- Здесь, - тихо ответил знакомый, чуть хрипловатый голос, у него из-за спины. Джинни стояла, сжимая в руках букет из ярких осенних листьев в худых пальцах.
- Тьфу ты! – сплюнул Уолден. – Я ведь и забыл, что показал тебе, как выходить. Ладно, пойдем в дом.
* * *
- Иди сюда, лиса, я тут украшения принес. Честно говоря, я совсем не знаю, что и куда тут городить, так что ты сама давай. Еле отделался от этого гнусного приема у Малфоев, отвратительное место. И не поесть нормально, эти их пятьдесят семь вилок и двадцать четыре ножа кому угодно аппетит испортят. Хорошо, что Темный Лорд все-таки снял запрет с празднования Рождества, а то тоскливо как-то было без него. Кстати, Алекто, кажется, подозревает, что ты у меня. Недавно в гости напрашивалась, да так упорно, и все дом хотела посмотреть. Пришлось принимать ее в этой каменной громадине, чтоб ей провалиться. Она, видать, меня совсем за дурака держит – пошла якобы «нос пудрить» - у нее и пудры-то нет, да ей и не поможет – а нашлась потом в подземелье. Думала, что спрятанное мной так легко найти. Джинни, ты чего такая кислая? Ох. Прости меня. Алекто не зря меня дураком считает. Но ты что, неужели думаешь, что я отдам тебя ей? Пусть катится ко всем чертям.
* * *
- Меня теперь несколько месяцев не будет, - говорит Уолден, комкая утреннюю газету и напряженно глядя в окно. Джинни роняет только что вымытую чашку на пол.
- Репаро! Темный Лорд мне задание дал, нужно к азиатским гоблинам идти, договариваться. Вместе с твоим братом пойдем. Он для политики, а я – вроде как для охраны. Хотя на самом деле – чтобы гоблины расслабились слегка, и на Билле сосредоточились. Отвлекающий маневр такой. Потому что у этих только зазевайся, без головы останешься. Или отравят. Наших Лорд хоть как-то приструнил. Да ты не волнуйся.
Джинни не отвечает, только смотрит пристально и грустно, и Макнейру впервые в жизни хочется завыть, но вместо этого он неловко улыбается и говорит:
- Я вернусь. Правда.
* * *
Уолден уходит в феврале, оставляя Джинни запас еды на три месяца и маггловское охотничье ружье – на всякий случай.
В мае Джинни начинает учиться стрелять. Ее постоянно сбивает с ног отдачей, и когда она падает, то всегда подолгу лежит на земле, глядя в свежее весеннее небо в обрамлении новехонькой майской листвы, и думает о том, что нет ничего нелепее лисы с ружьем.
В июне она подолгу пропадает в лесу, каждый раз надеясь, что со стороны дома раздастся звучный оклик Уолдена.
В июле она безвылазно сидит дома, боясь пропустить его возвращение. Но он не приходит.
В августе Джинни лежит на кровати и кусает подушку, отчаянно стараясь не завыть в голос.
Уолден возвращается в сентябре. Распахивает двери – грязный, уставший, припорошенный песком – и оказывается сбитым с ног обозленной Джинни. Она рычит и пытается вцепиться Макнейру прямо в горло, и он с трудом сдерживает ее напор.
- Тихо, девочка, тихо, - проверенная формула не действует, и Уолдену приходится рявкнуть. – А ну хватит!!!
Это работает. Джинни недоуменно смотрит на него, потом отползает в сторону, съеживается в комочек, и плачет злыми, но уже человеческими слезами. Уолден вздыхает и неуклюже обнимает свою лису.
- Честное слово, я не мог вернуться раньше, ну прости меня, прости, - шепчет он, вдыхая ее запах – горьковатый аромат осенних листьев и хвои. – Я пришел, как только смог, видишь, даже в поместье не заходил…
Джинни затихает, и Уолден хочет встать, но она вцепляется в его рубашку, не пуская. Макнейр устраивается на полу поудобнее и гладит худую спину, ощущая под пальцами каждый позвонок. Джинни поднимает голову, заглядывая ему в глаза, и Уолдену кажется, что он смотрит в опрокинутое небо. Комната плавно покачивается вокруг них, складываясь в кольца, словно змея. Макнейр впервые думает о том, что его Звереныш – это все-таки не просто говорящая голубоглазая лиса, и неожиданно для себя понимает, что эта мысль совсем его не пугает. Джинни прерывает ход его мыслей, резко обнимая его за шею, целуя в скулу, в висок, в щеку возле уха, и еле слышно выдыхает скороговоркой «яскучалапотебеуолден».
«Я скучала по тебе».
…и лучше нет для него подарка, чем ткнуться носом в твоё плечо.