Глава 1Этот вечер был необыкновенно синим в Лондоне. Синее уютное небо, словно старый теплый плед, пыталось укутать уставший от бесконечной серости мегаполис. Синели крыши еще с утра выпавшим снежком. Тускло пробивался сквозь сгущавшуюся синеву зимнего воздуха подводный цвет уличных фонарей. Медленно кружились острые белые снежинки. Пахло отчего-то медом, омелой и тем особенным рождественским запахом, который обязательно появляется за несколько недель до рождества, когда только загораются первые огни елок, магазины вывешивают в витринах кукольных Санта-Клаусов и объявления о рождественских распродажах, а дети лишь начинают мечтать о подарках и каникулах.
Они совсем не хотели этого. Все вышло само собой, против их воли, как будто какая-то безымянная и слепая сила швырнула их друг к другу.
Возможно, дело было в том, что им было всего по семнадцать, а в этом возрасте порой так трудно сопротивляться обстоятельствам…
Драко и Гермиона. Старосты школы Хогвартс, забывшие в эту минуту о своих обязанностях, о своих факультетах, о своих друзьях и врагах. Забывшие о целом мире.
Он – высокий и стройный. Нордический блондин с точеными чертами аристократа. В серых как сталь глазах – холод дамасского клинка. Она – прекрасная трепетной красотой полураспустившегося бутона, обещанием грядущего совершенства. Бархатные карие глаза в дрожащей тени длинных пушистых ресниц… Кожа нежнее китайского шелка. Еле заметный аромат корицы и розовых бутонов в теплом дыхании.
Они не хотели этого. Их просто столкнула судьба.
Удивительные глаза Гермионы были так близко, что в глубине ее зрачков Драко мог видеть свое отражение. Он чувствовал на своем лице ее легкое дыхание. Его ноздри вдыхали терпкий аромат ее волос.
Юноша и сам не понял, как его рука оказалась на ее талии, такой тонкой и упругой, даже когда он прикасался к ней сквозь плотную ткань одежды. От этого прикосновения – трепетно-нежного, но одновременно по-мужски решительного, – на ее щеках расцвел жаркий румянец.
Гермиона спрятала свое стремительно краснеющее лицо на груди Драко. В эту минуту она не сознавала, что делает, и действовала словно под влиянием чуждой и, возможно, враждебной воли.
Его рука переместилась чуть выше. Он чувствовал жар ее кожи сквозь одежду.
Ее лицо вновь взметнулось к его лицу.
Жаркое, неровное, прерывистое дыхание…
Они не хотели этого…
Одно неосторожное движение – несколько оторванных пуговиц серебряным дождем осыпались с одежды.
Она почувствовала его губы на своем виске.
Неловкое скольженье рук.
Сейчас Гермионе было так жарко, как никогда прежде. Выражение лица Драко изменилось – вне сомнений, он чувствовал то же, что и она.
Они не хотели этого…
Казалось, быть ближе уже невозможно.
Мгновение – и они стали еще ближе.
Они не хотели этого…
Тяжелое мучительное дыхание в унисон. Ее растрепанные волосы на его лице.
Так близко, как никогда прежде. Никогда. Нигде. Ни с кем.
– Малфой! – Гермиона заговорила первой. – Может ты, все-таки, соизволишь сойти с моей ноги?
– Заткнись, Грейнджер! Если ты думаешь, что мне приятно ощущать, как твой острый локоть ежеминутно колет мне в бок… А кончик твоей волшебной палочки вообще уткнулся мне… – юноша резко покраснел, – …не важно, куда.
– Только не подумай, что я расстроюсь по этому поводу! И вообще, мог бы хотя бы попытаться отодвинуться…
– Сама отодвигайся. Ты же у нас привычная к подобным изыскам магла, а не я…
– Вообще-то, ты у нас, якобы, мужчина, а не я… Вот и примени грубую мужскую силу!
– Грубую мужскую силу пусть твой дружок Поттер применяет! А в роду Малфоев, подобные мужицкие достоинства, знаешь ли, как-то не в цене…
– Кстати, о роде Малфоев, – Гермиона предприняла решительную, но бесплодную попытку отодвинутся от Драко. – У вас там все на завтрак лук килограммами потребляют? От тебя воняет как от русского мужика!
– Грейнджер, обещаю, как только я высвобожу руки, я тебя придушу! – и парень действительно попытался вытащить руку, до сих пор вполне комфортно лежавшую на бедре Гермионы. – А луком воняет от вон того араба. Ну, который зажат между дверью и этой толстой негритянкой, не видишь, что ли?
– Ладно, допустим, вижу. Но это не дает тебе право стоять на моей правой ноге. На левой, кстати, тоже.
– Как только мой отец узнает, где я был… Как только он узнает, я тебе гарантирую, Грейнджер… я гарантирую тебе, что Дамблдор проклянет тот день, когда сделал магловедение обязательным для посещения предметом…
– Не думаю, что твой отец станет связываться с Дамблдором, – скептически усмехнулась Гермиона и тут же болезненно поморщилась. – Хотя выбрать метро в часы пик в качестве полигона для практических занятий, пожалуй, действительно оказалось не самой удачной идеей Директора…
– Не самой удачной? Да старик уже впал в маразм…
– Малфой, будешь продолжать в том же духе, и я собственноручно сниму со Слизерина десять… двадцать балов за оскорбление Директора школы.
– Грейнджер, еще минута – и я собственноручно сниму с Гриффиндора двадцать балов за действия развратного характера по отношению к старосте школы...
– Развратного?! Малфой, если ты до сих пор не заметил, то твоя рука последние пять минут…
– Если ты думаешь, что я получаю от этого удовольствие, то ты глубоко ошибаешься!
На них начали пытаться оглядываться. Между прочим, они совсем не хотели этого.
Драко, собрал волю в кулак, напряг все еще неотдавленные мускулы (отчего обычно аристократически-бледное лицо его приобрело оттенок перезрелого томата) и попытался отступить назад. Почти удачно.
При этом отчаянно вонявший луком немолодой сириец был окончательно размазан по стеклу.
Гермиона наконец-то вздохнула почти полной грудью.
Будь в вагоне хоть дюйм лишнего места, Драко непременно начали бы бить. Места не было. Так что безымянная и слепая сила, именуемая «пассажиры лондонского метрополитена», просто пихнула его обратно. К Гермионе. Нельзя сказать, чтобы та была очень этому рада.
– Embankment, – объявил подчеркнуто-жизнерадостный электронный голос.
Электричка распахнувшимися дверями выплюнула стремящуюся к бесконечности толпу пассажиров. Равнодушный людской поток (в котором, правда, виднелось немало отнюдь не равнодушных злых красных лиц хогвартских семикурсников) понес Драко и Гермиону прочь из-под земли, к уютному синему вечеру, сверкающим снежинкам и пахнущему омелой морозному воздуху
И странно: в ту последнюю секунду перед выходом на поверхность, когда их еще защищала анонимность толпы, Драко нашел узкую ладонь Гермионы и легонько пожал ее. И что совсем странно: прежде, чем их руки вновь потеряли друг друга, девушка ответила на это пожатие.
На самом деле, они совсем не хотели этого. Вероятно, во всем была виновата какая-то чужая и, должно быть, враждебная сила.
Этот вечер был необыкновенно синим в Лондоне…
