Глава 1В кабинете Защиты от Темных Исскуств царил почти полный мрак, лишь слегка развеиваемый лунным светом, который проникал в комнату из-за неплотно задернутых занавесок на широких окнах. Страшные картины, изображающие различные эффекты применения Темной магии к человеческим существам придавали интерьеру весьма мрачный колорит.
Дверь в кабинет открылась, и внутрь вошел его хозяин. Размашистым шагом он миновал класс и поднялся в свой личный кабинет. Было поздно, а он только что вернулся от Дамблдора, так что его усталость усугублялась раздражением от общения со старым директором. Мимолетным движением палочки он поджёг дрова в камине, затем подошел к шкафу, открыл дверцу нижней полки и извлек оттуда бутылку отменного французского вина. Благородный напиток должен был помочь ему успокоиться и на миг отвлечься от неприятностей, которые в последнее время появлялись с раздражающей регулярностью.
Он пригубил вина, и его голова постепенно начала освобождаться от груза проблем связанных с Темным Лордом, Поттером, Дамблдором, а в последнее время – и с младшим Малфоем. Спустя несколько минут он уже был полностью расслаблен. Он взглянул на свой бокал – огонь камина поигрывал на кроваво-красной поверхности напитка. Он уже подносил бокал к губам, собираясь сделать еще один глоток, когда за его спиной мягкий голос произнес:
- Добрый вечер, профессор.
Северус Снегг дернулся, как от удара, и пролил на пол добрую половину вина из своего бокала. На ковре, который (как и положено ковру в кабинете слизеринского декана) был зеленым, разлилось красное пятно.
- Мисс Грейнджер – прошипел Снегг – И как я должен это понимать? Что вы делаете в моем кабинете? Объяснитесь!
- Прошу прощения профессор, что мне пришлось прибегнуть к такому вторжению, однако, то, что я хочу сказать вам, не должен знать более никто.
Грейнджер круговым движением палочки обвела все помещение, затем по нескольку раз отдельно указала ей на дверь окна и камин. Профессор, несмотря на относительную расслабленность, ощутил мощные потоки магической энергии, которые на время превратили его кабинет в абсолютно изолированную территорию, вполне подходящую для тайной беседы. Снегг с удивлением отметил, что, использованное заклинаниене – из репертуара мракоборцев. А ведь Грейнджер еще только ученица. Ей не должно было хватить ни магических сил, ни знаний на подобное колдовство. Однако хватило. Что-то явно было не так.
Этот факт до некоторой степени развеял раздраженное расположение духа профессора, возбудив в нем даже некоторое лююбопытство. Справедливо рассудив, что он сможет наказать гриффиндорку после того, как узнает о цели ее визита, Снегг, придав своему голосу самую вкрадчивую интонацию на которую он был способен, произнес:
- И что же это за дело, мисс Грейнджер, огласки которого вы так боитесь? Оно касается вас?
- Я не боюсь, профессор. Я просто осторожна. Что до дела - оно касается вас. И одного вашего студента. Оно касается Драко Малфоя.
Даже при неверном свете камина было видно, как Северус Снегг побледнел (хотя, не увидев этого, Гермиона никогда бы не поверила, что обитатель подземелий профессор Снегг может быть еще бледнее). Его рука дернулась за палочкой, но карман мантии оказался пуст.
- Вы, вероятно, ищите это? – Грейнджер извлекла из кармана своей мантии волшебную палочку и показала ему. Он присмотрелся – сомнений не было, это была ЕГО палочка.
- Верните мне ее. Немедленно! – профессор вновь начал закипать от злости. Вот ведь наглая девчонка! Обязательно надо будет назначить ей отработку, а то и не одну. Какой будет тяжелый удар для гриффиндорской всезнайки!
Грейнджер же, тем временем, отнюдь не спешила выполнять категорическое требование профессора.
- Чтобы вы наложили на меня Забвение? Или еще что-нибудь похуже? Нет, профессор, ваша палочка останется у меня. По крайней мере, пока вы не ответите на мой вопрос.
Профессор был очень зол. Но гриффиндорка, похоже, не боялась его. Она спокойно улыбнулась ему:
- Профессор, давайте не будем усложнять друг другу жизнь. Ваша палочка – вынужденная предосторожность, в которой не будет необходимости, если вы ответите на мой вопрос.
- Какой вопрос, мисс Грейнджер?
- Кому вы служите, профессор?
Про себя Снегг усмехнулся. Ну и какой ответ ты хочешь от меня получить, девочка? А главное, как ты поймешь, что можешь верить моим словам? Вслух же он сказал совсем не то, что собирался:
- С тех пор как Темный Лорд по моей вине уничтожил семью Поттеров, я работаю на Орден Феникса.
Какого черта? Почему он сказал не то, что собирался? Он же заготовил для гриффиндорки длинную и поучительную отповедь, по поводу вопросов, на которые ей никогда не получить ответы и планировал завершить ее своим коронным «И кстати, пятьдесят баллов с Гриффиндора». А вместо этого сделал нечто совсем другое – сказал ей правду.
Пока профессор терзался сомнениями, Грейнджер, видимо, сделала какие-то свои выводы. Палочка профессора мягко опустилась на столик рядом с его креслом. Сама же Грейнжер сотворила для себя второе кресло напротив профессорского и уселась в него.
- Спасибо за доверие, мисс Грейнджер – со всей возможной иронией ответил на ее жест Снегг, пряча палочку в карман.
- Не за что, профессор. – Грейнджер предпочла не заметить ядовитых интонаций зельевара - Ваша откровенность многое упрощает. Вы вправду дали непреложный обет Нарциссе Малфой?
- Да - профессор вновь ответил совсем не то, что хотел. Он уже готовил для себя новую порцию брани за свою несвоевременную честность, как вдруг ему бросилась в глаза улыбка Грейнджер - Подождите…
- Предупреждая ваш вопрос, профессор – да, в ваше вино была подмешана Сыворотка Правды. А как иначе, скажите на милость, я могла рассчитывать на откровенность ваших ответов? – добавила она, видя, как ярость с новой силой разгорается в глазах Северуса Снегга – Как я уже говорила, я умею быть осторожной.
- Да, мисс Грейнджер, вы весьма осторожны. Когда не находитесь в обществе своих безмозглых друзей. Но когда они рядом, куда только девается ваша осмотрительность? Вам следовало бы останавливать их, а вы вместо этого потакаете их авантюризму, несмотря на то, что вы староста. Быть может у вас слабая воля? Тогда вам стоит укрепить ее, потому что, если вы не забыли, в прошлом году из-за этого погиб человек.
Гермиона Грейнджер поморщилась. То, что она не умела останавливать своих друзей, когда те горячились, весьма огорчало ее. Это было ее больным местом, а профессор Снегг всегда мастерски умел искать чужие слабости и давить на них. Но она попыталась не показать того, что ее задели его слова.
- Вы прекрасно знаете, профессор, что Гарри и Рон не глупцы. Разве мог глупец выиграть в шахматы Макгонагалл на первом курсе? Нет, конечно. Разве мог глупец отгадать загадку сфинкса? Опять же нет. И таких примеров довольно много, профессор. И вы сами можете их вспомнить, если захотите, конечно. Мои друзья могут быть несколько ленивыми, это правда. Но глупость – не их порок. Вы, кстати, убедитесь в этом, если позволите мне вернуться к нашей первоначальной теме.
- Ах да, мистер Малфой… - Снегг лишь притворялся, что он забыл о теме их беседы. На самом деле, пока Грейнжер произносила эту маленькую речь в защиту своих друзей, он быстро прикидывал в уме, что ей может быть известно, а о чем она может только догадываться, пытаясь понять, зачем ей понадобилось обсуждать с ним эту тему
– …И, что же вы хотите мне о нем сообщить?
- Многое. Давайте поступим так, профессор: я буду говорить, а вы меня поправите, если я ошибусь.
Снеггу не понравилась эта фраза, как и предложенная манера разговора. И то, и другое сильно напоминало ему начало одного из допросов, на которые его часто водили несколько месяцев после падения Лорда. Было очевидно, что Гейнджер что-то знает о тайных делах его крестника и это внушало большие опасения, а вслед за ними не меньшую злость. Однако он сдержал свое недовольство, желая узнать, что именно известно гриффиндорской старосте. Не считая нужным говорить, он просто кивнул. Грейнджер этого оказалось вполне достаточно. Глядя на плшущее в камине пламя, она начала свой рассказ:
- Итак, этим летом, после того как Люциус Малфой отправился в Азкабан, Реддл вызвал к себе его сына и сделал ему предложение от которого тот не смог отказаться. Малфой сатл Пожирателем смерти и тут же получел первое, весьма ответственное задание (я бы даже сказала, слишком ответственное). Получив задание младший Малфой стал мучительно думать, как выполнить. Наконец он вспомнил, сам или кто-то напомнил ему, случай с Монтегю в прошлом году. Это навело его на мысль. Он решил посетить лавку «Гробин и Бэрк» в Лютном переулке, чтобы выяснить у ее хозяина, как он может починить Исчезательный шкаф в Выручай-комнате – это позволило бы ему провести в Хогвартс группу Пожирателей смерти. В разговоре он угрожал Горбину, чтобы тот был сговорчивее, пугая его Фенриром Сивым.
Изначально, приход Пожирателей в Хогвартс планировался, как отдельная акция устрашения, однако, затем Малфой получил новое задание – убийство профессора Дамблдора. Еще до Рождества Драко Малфой начал действовать: во время очередного похода в Хогсмид, он наложил заклинание «Империуис» на мадам Розмерту. Выждав момент перед Рождеством, когда по его расчетам завхоз Филч, контролирующий вход в замок, должен расслабиться, и, обеспечив себе алиби в виде отработки наказания у профессора Макгонагалл, он отдал ей приказ. Она должна была в тихом месте наложить заклятье «Империус» на любого ученика и вручить этому человеку проклятое ожерелье с приказом нести его Директору. Так и произошло. Однако подруга ее жертвы, Кэти Белл, оказалась весьма любопытной особой, и это любопытство чуть не стоило Кэти жизни. Итак, плохо продуманное первое покушение с треском провалилось - Кэти не дошла даже до ворот замка, не говоря уже о кабинете Директора. Но у Малфоя тогда было алиби, которое позволило ему пока чувствовать себя в безопасности.
Решив подождать пока волнения улягутся, Малфой попытался ускорить работу над Исчезательным шкафом. Для этого он даже пропустил матч против Гриффиндора, рискуя вызвать (и в конечном итоге вызвав) к себе повышенное внимание. А незадолго до Рождества он совершил еще одну ошибку - он имел неосторожность попасться завхозу Филчу в коридоре восьмого этажа, то ли не успев войти в Выручай-комнату, то ли не вовремя из нее выйдя. К счастью следующим, кому он попался, были вы, и вы попытались его вразумить: напомнили о вызовах в свой кабинет, на которые он не явился, о необходимости подстраховки, пытались вызвать его доверие, предложив помощь, даже пытались использовать легилименцию.
Но ничто не помогло. И перед отъездом на каникулы, Драко Малфой сделал еще одну попытку добраться до Директора. Решив проверить, не перестало ли работать его заклинание Подчинения, он навестил мадам Розмерту, и во время своего визита он случайно обнаружил письмо профессора Слизнорта, в котором тот просил Розмерту прислать ему подарочную бутылку медовухи для профессора Дамблдора. Быстро сориентировавшись в ситуации, Малфой велел ей отравить медовуху. Но и в этот раз из-за плохо продуманного плана смертельный подарок не нашел адресата. И снова едва не пострадали посторонние люди, на этот раз профессор Слизнорт.
После этого Малфой наконец понял, что лучше ему сосредоточиться на Исчезательном шкафе. И в данный момент, насколько мне известно, он близок к завершению его починки.
Грейнджер закончила и внимательно вгляделась в лицо профессора. За время ее рассказа ей удалось уловить изредка мелькавшие на нем эмоции: любопытство, удивление, страх. Однако сейчас его лицо было непоколебимо спокойно. Грейнджер усмехнулась:
- Значит, это правда, профессор?
Профессор помолчал, видимо, раздумывая, как ему реагировать, затем ответил:
- Я не знаю, мисс Грейнджер, правда это или нет, об этом вам следует спросить мистера Малфоя. Однако, это в самом деле довольно правдоподобная версия развития событий. Но даже если вы правы, откуда, позвольте полюбопытствовать, вы все это узнали? Впрочем, очевидно вы следили за мистером Малфоем. Вы начали рассказ с посещения им лавки «Горбин и Бэрк», из этого я заключаю, что вы встретили мистера Малфоя там, и с того момента начали его подозревать, не так ли?
- В общем и целом да. Мы увидели его сначала в ателье мадам Малкин, а затем - рядом с магазином близнецов Уизли. При этом, когда мадам Малкин захотела укоротить рукав его новой мантии, он сильно забеспокоился – последнее Грейнджер произнесла с холодно усмешкой.
Снегг продолжил, никак не отреагировав на ее насмешливую интонацию.
- Затем вы решили проследить за ним с помощью мантии-невидимки Поттера и обнаружили, что он пошел в «Горбин и Бэрк». Правда, неясно, как вам удалось подслушать разговор мистера Малфоя и мистера Горбина… А, ну конечно. Благодаря так называемым «удлинителям ушей» все тех же близнецов Уизли. И вы видели, что мистер Малфой показывал на Исчезательный шкаф? Или говорил о нем?
- Ни то, ни другое. О том, что предметом разговора был Исчезательный шкаф, мы догадались не сразу. Нам помогла одна фраза Малфоя: «Не забудь, береги вот это», и еще то, что Малфой отказался принести «эту вещь» на осмотр Горбину, сказав, что она должна оставаться на месте. Это дало нам подсказку и таким образом, Рон догадался, что речь идет о парных предметах. Это позволило нам отмести первоначальную версию о том, что искомым предметом было проклятое ожерелье. Далее, когда Горбин захотел избавиться от Малфоя, он предложил ему забрать свою пару «вещи», на что тот ответил, цитирую: «как я эту штуку потащу». Стало ясно, что речь идет о крупногабаритном предмете, применение чар уменьшения к которому могло привести к потере его магических свойств. А после моего визита в магазин и осмотра его ассортимента, это стало нашей рабочей версией. Впоследствии это подтвердилось уже в Хогвартсе.
Профессор Снегг невольно поймал себя на том, что ему интересно, как Грейнджер и ее друзья пришли к столь правдоподобным выводам. «Да, девочка стала бы отличным следователем, если бы Темный Лорд повременил со своими планами захвата власти на несколько лет и, тем самым, дал бы ей закончить соответствующее образование» - подумал он.
- И как же дальше продвигалось ваше, кхм… расследование?
- Гарри и меня пригласили в купе «Ц» к профессору Слизнорту. Обратная дорога была довольно удобной возможностью наведаться в купе к вашим подопечным и послушать, что Малфой скажет своим однокурсникам. К счастью Гарри не стал этого делать – риск был слишком велик. Он ограничился прослушиванием, с помощью известных вам «ушей». Ничего радикально нового Гарри не узнал, однако его подозрение, относительно Малфоя значительно усилилось – он говорил о том, что «пойдет дальше», что наводило на мысль о служении Темному лорду. Правда я тогда посчитала это простым бахвальством. Как выяснилось – зря.
- И что же вы решили делать дальше?
- Исходя из логики расследосвания, нам следовало установить слежку за Малфоем. Однако, занимайся мы этим сами, у нас просто не хватило бы времени. К счастью, Гарри нашел выход - он отдал соответствующий приказ своему эльфу. Но поначалу слежка не давала особых результатов – Малфой не готовил пока покушений, поэтому все, о чем мы узнали, были посещения им Выручай-комнаты. Однако при этих посещениях его сопровождали странные пары. Всегда из двух младшекурсниц со Слизерина. Не составило труда вычислить, что пара на самом деле одна и это - не кто иные, как Крэбб и Гойл – вечные спутники Малфоя. Попутно мы узнали, кто ворует из кабинета зельеварения Оборотное зелье. Однако это были пока все наши достижения. На время мы зашли в тупик. Мы не знали, во что именно превращалась Выручай-комната по воле Малфоя и в ней ли находится Исчезательный шкаф. Поэтому мы не могли ни подтвердить, ни опровергнуть нашу версию насчет него. По правде говоря, до того, как мы вновь взяли этот след, мы и вовсе забыли об Исчезательном шкафе.
- И до случая с мисс Бэлл вы забыли о мистере Малфое?
- Конечно нет. Мы продолжали слежку за Малфоем, но, повторюсь, особых результатов не было. И, как вы верно заметили, этот случай стал поворотным в вашем расследовании. Хотя поначалу нам казалось, что перед нами еще один тупик. Мы даже подумывали снять слежку с Малфоя – мало ли чем ему надо заниматься в Выручай-комнате? Но Гарри подозревал его уже всерьез и настоял на том, чтобы устроить у Малфоя обыск. И при обыске, который ночью провел эльф Гарри мы нашли нечто весьма интересное…
Грейнджер достала из кармана золотой галеон и показала профессору. Тот нахмурился.
- Что вы имеете в виду, мисс Грейнджер?
Та усмехнулась и раздражающим снисходительным тоном пояснила:
- Посмотрите на серийный номер.
Профессор воспользовался указанием Грейнджер и замер на месте. Вместо одиннадцатизначного серийного номера, который стоял на настоящих галеонах, на этом была выгравирована прошлогодняя дата и время - 8 p. m.
Удостоверившись, что профессор увидел то, о чем она говорила, Грейнджер продолжила объяснения:
- Такими галеонами мы пользовались в прошлом году на собраниях Отряда Дамблдора. На них были наведены Протеевы чары, что позволяло нам незаметно для остальных оповещать своих участников о дате и времени очередного собрания. Как только дата изменялась, они нагревались, так, что держа такую монету в кармане, нельзя было не почувствовать этого. Такую же зачарованную монету эльф Гарри нашел в кармане мантии Малфоя. Только на ней были выгравированы его последние указания мадам Розмерте. Другой маг мог бы не заметить этого, но поскольку Протеевы чары накладывала тогда именно я, мне не составило труда догадаться, с чем я имею дело. Правда, из текста этих указаний не было понятно, кто именно был сообщником Малфоя, и его палочка на этот вопрос не ответила. Но зато мы точно знали, что он накладывал на кого-то «Империус». Приори инткантатем… Малфой допустил большую ошибку, накладывая проклятие Подвластия своей палочкой. Помимо этого, эльфу было приказано осмотреть руку Малфоя… Так мы доподлинно узнали, что он – Пожиратель Смерти.
Профессор Снегг нехорошо усмехнулся.
- И почему же вы, имея такие доказательства, не сдали мистера Малфоя в Азкабан?
- Ну, профессор… - Грейнджер улыбнулась ему улыбкой а-ля «не держите меня за дурочку» - вам ведь не хуже меня известно все это… Незаконно добытые улики и тому подобное. Их не приняли бы к рассмотрению и все. А Пожиратели позаботились бы о Малфое и его матери и – концы в воду. А к чему нам это? Ни к чему. Нам надо было решить, как сделать все быстро и без крови. Мы не знали такого способа, а потому решили пока просто усилить за ним наблюдение. А палочку и галеон, пришлось вернуть – чтобы не вызвать у Малфоя подозрений. А потом, когда Гарри подслушал ваш с Малфоем разговор, мы уверились в правильности своего решения. А то представьте себе такую картину: мы сдаем Малфоя в Азкабан, а вы тут же умираете в наказание за неисполнение Непреложного обета. Опять же – лишние жертвы нам ни к чему… Правда, тогда мы не знали доподлинно, соответствует ли информация насчет обета действительности или это ваша ложь Малфою, но все-таки решили не рисковать.
Повисла небольшая пауза, затем профессор отреагировал на слова Грейнджер своим язвительным замечанием:
- Ну что ж, видимо, я должен вас благодарить за сохранение моей жизни.
- Не стоит, профессор – весело ответила ему Грейнджер.
- А после Рождества, вы, видимо ничего не предпринимали?
- Ну, не то, чтобы совсем ничего… но, в общем и целом, вы снова правы. До второго покушения мы были в подвешенном состоянии. Мы, конечно, следили за Малфоем, но мы думали, что на вторую попытку он не решится. К счастью, это не помешало нам узнать, что он решил проверить мадам Розмерту. Эльф Гарри передал нам указания, которые дал Малфой своей сообщнице, так что нам не составило труда перехватить отравленную медовуху. Теперь мы доподлинно знали, кто именно является сообщником Малфоя. Мы потом устроили у нее обыск – фальшивый галеон и заклинание «Империус», сделанное ее палочкой – все как при обыске у Малфоя. Оставалось только решить, что делать с Выручай-комнатой. Версия со шкафом пока не подтверждалась, но и не опровергалась. Нам нужно было проникнуть в Выручай-комнату вслед за ним, но при нашем расписании это было затруднительно. Наконец мы решили попытаться «расколоть» Малфоя. Мы полагали, что тяжелое состояние его дел сказалось на его моральном состоянии, и, будучи шокированным нашей осведомленностью, он мог пйти на контакт. Гарри последовал за ним в туалет плаксы Миртл и попытался напугать его. Но здесь мы слегка просчитались. Страх заставил Малфоя проявить не покорность, а агрессию. Почувствовав себя припертым к стенке, Малфой попытался напасть на Гарри, чуть не приложил его вторым Непростительным… Кстати, думаю, в этой связи вам следует отменить наказание для Гарри.
- Не вам решать, мисс Грейнджер, кого мне наказывать, а кого нет! – вся доброжелательность профессора мгновенно улетучилась.
- Не мне, конечно – Грейнджер впервые с начала разговора посмотрела на профессора с презрением. – Но если вы помните, постановление Международной Конфедерации магов в отношении Пожирателей смерти еще никто не отменял. Таким образом, ваш подопечный находится вне закона – ее тон становился все более жестким, – И подлежит суду Трибунала по обвинению в участии в преступной организации. А даже если бы у нас не было доказательств этого, Малфой попытался применить второе Непростительное, а это десять лет Азкабана, как минимум. Так что Гарри был вправе убить вашего подопечного на месте. И конечно, он имел право применить к Малфою ту дрянь, которую он применил. Дрянь вашего, кстати, изобретения.
Профессор Снегг вздрогнул. Грейнджер холодно усмехнулась.
- А вы думали, я не догадаюсь, кто такой Принц-полукровка? Да я первым же делом направилась в библиотеку, как только увидела эту странную надпись в учебнике. А когда я обнаружила статью об успехах некоей Эйлин Принц в игре плюй-камни, мне не составило труда через моих друзей сделать запрос в архивы Министерства и выяснить, кто приходится ей сыном. А потом не свести талант Принца к зельям, ваш талант к ним же и тот факт, что вы полукровка по происхождению, мог только круглый идиот.
На некоторое время воцарилось молчание. Профессор Снегг переваривал только что озвученную информацию, а Грейнджер, видимо, выплеснув свои негативные эмоции, просто смотрела в огонь. Наконец Грейнджер голосом, в котором чувствовалась усталость, продолжила свой рассказ.
- Однако, мы остановились на самом интересном, профессор. Вы потребовали от Гарри принести его учебник по зельеварению, уже зная, что вы там увидите. Но Гарри, конечно, решил, что это слишком опасно давать вам в руки такую улику. Мы тогда не знали, на чьей вы стороне и хотели иметь на вас дополнительный материал, на крайний случай. Он решил спрятать свой учебник в Выручай-комнате, а вам отдать учебник Рона. И как вы думаете, что он нашел в комнате потерянных вещей?
- Исчезательный шкаф? – голос профессора тоже выдавал его усталость.
- Именно. Исчезательный шкаф. Когда он открыл его, оттуда вылетел голубь. А так как в Хогвартсе неоткуда взяться голубю, оставалось заключить, что это весточка из «Горбина и Бэрк», которую ждал Малфой. И сигнализирует она о том, что все готово к приходу Пожирателей в Хогвартс.
Вновь воцарилось молчание. На этот раз оно было недолгим, и нарушил его профессор Снегг.
- Положим, мисс Грейнджер, это правда. Чего вы хотите от меня?
- Если вы мне не верите профессор, вы можете налить мне вашего чудесного вина, оно подтвердит вам, что я не лгу. Что же до вашего участия во всем этом деле… - Грейнджер внезапно подняла голову и посмотрела профессору прямо в глаза – Быть может, вы мне не поверите, но я не хочу для Драко Малфоя той участи, что ему уготована. Я не хочу, чтобы он стал убийцей. Я не хочу, чтобы он служил Реддлу, ибо на этом пути его ждет два исхода: либо смерть, если он откажется подчиняться, либо, что более вероятно, превращение в чудовище, каковыми является большинство Пожирателей смерти.
Профессор молчал, опустив голову. Наконец он поднял голову. В его взгляде была ярость.
- Вот как? И чем же объясняется подобное милосердие? Вашей добротой? – такая язвительность профессора напугала бы любого из учеников, а прежде напугала бы и саму Грейнджер, но не теперь.
Она скривилась.
- Увольте. Мои личные качества здесь играют далеко не главную роль. Это здравый расчет. Сила должна служить правде, закон должен защищать невиновных. Без этого не буде порядка в государстве. Без этого не будет и победы в гражданской войне.
Кроме того, тот же здравый расчет говорит мне и моим друзьям, что не стоит множить число своих врагов. Ну и наконец, я, несмотря ни на что, все-таки немного сочувствую Малфою. Думаю, ему просто не оставили выбора, ведь цена его отказа – его жизнь и жизни его родителей.
- Ладно, допустим, я вам поверил, – в голосе профессора, несмотря на его сдержанность, читалось раздражение. – Все возвращается к тому же самому – чего вы хотите от меня?
- Профессор, я знаю, есть процессы, которые нельзя остановить. Я знаю, что если Малфой не сможет убить директора, это придется сделать вам. А сможет он навряд ли. Я понимаю, что это решение продиктовано не только вашим обетом, но и волей самого Директора. Я понимаю, что исходя из простой логики два трупа хуже, чем один. Единственное о чем я прошу лично вас, это о том, чтобы вы вывели его из игры. Сделайте так, чтобы Реддл считал его мертвым. И не дайте ему пролить кровь.
Вновь воцарилось молчание. Профессор Снегг и Грейнджер смотрели друг другу в глаза. Затем оба одновременно отвели взгляд.
- Я сделаю все, чтобы помочь моему крестнику, мисс Грейнджер.
- Отлично, – Грейнджер произнесла это «отлично» самым равнодушным тоном. Она посмотрела на огонь, думая, что ей сказать дальше. Вдруг она улыбнулась – А ведь Директор все очень четко просчитал. Вы его убиваете, Реддл снимает с вас все подозрения в предательстве. Никто из нас ничего не знает. Идеальные условия для диверсионной работы. За исключением, разве что каналов связи. Интересно, Директор предусмотрел для вас возможность вернуться? Оставил какие-нибудь доказательства того, что это сделано по его приказу? – профессор посмотрел на нее. В его взгляде была боль. – Нет? Что ж… это… подло. Весьма подло. Я даже могу вам посочувствовать, профессор.
- Увольте, мисс Грейнджер. Ваше сочувствие мне не нужно. Тем более... Скажите, что бы вы сделали, если на ваш первый вопрос я дал другой ответ?
- Вы имеете в виду – если бы вы признались, что на самом деле служите Темному лорду? – Грейнджер усмехнулась. – Полагаю, в этом случае, мне пришлось бы убить вас. Вы разве не заметили, что я держала вас под прицелом?
Профессор не ответил. Он заметил, конечно же. Но как же дико было слышать от несовершеннолетней девочки столь страшные слова и понимать, что за этими словами стоит не обычная подростковая бравада, а спокойная уверенность в своих словах. Грейнжер бесспорно убила бы его, в этом не приходилось сомневаться.
«Боже мой! - подумал профессор. – Сколько это все должно продолжаться? Когда же это наконец закончится? Когда же сдохнет этот змееподобный выродок, возомнивший себя вершителем людских судеб? Когда же кончится эта череда войн, калечащих души, уродующих все, и производящих на свет ВОТ ТАКИХ детей, как эта девочка? Детей-убийц, детей-воинов, забывших про свое детство, не верящих, что их защитят?».
Так думал много повидавший, не раз битый жизнью опытнейший шпион Северус Снегг. Конечно, он сумел скрыть свои эмоции и прочитать у него что-либо на лице было невозможно. Но Грейнджер почувстовала гнетущее впечатление, которое произвели на профессора ее слова. Почувствовала и попыталась смягчить это впечатление.
- Но, конечно, отправляясь к вам на беседу, я не думала, что вы убежденный Пожиратель – поспешно добавила она.
Уже в который раз последовала пауза. Ее вновь прервал профессор.
- Последний вопрос, мисс Грейнджер. Скажите, а почему ко мне пришли вы? Почему не Поттер и не Уизли?
Грейнджер улыбнулась.
- Ну, по-моему, это очевидно, профессор. Меня вы воспринимаете куда спокойнее, чем моих друзей. Да и я отношусь к вам лояльнее, чем они.
Часы пробили полночь. Грейнджер встала со своего кресла и взмахом палочки испарила его.
- Профессор, я должна попрощаться с вами. Я уже предупредила мракоборцев о возможном вторжении. Вскоре нас с вами ждет битва. Удачи вам, профессор.
- Удачи, мисс Грейнджер.
Легким шагом Гермиона Грейнджер подошла к двери и тихо отворила ее. На пороге она обернулась и сказала:
- Да и еще одно, профессор… если вам потребуется помощь, вы всегда сможете обратиться ко мне.
- Она не потребуется, мисс Грейнджер. Если уж на то пошло, скорее вам потребуется моя помощь.
- Тогда до свидания, профессор.
- До свидания, мисс Грейнджер.
Дверь тихо закрылась. На лестнице послышались аккуратные шаги. Профессор вздохнул. Все оказалось куда сложнее, чем он предполагал вначале года. Но одно его утешало – теперь у него появилась надежда. Надежда на победу. На то, что все то, что он делал долгие двадцать лет, не окажется напрасным. Маленький шанс, что все на этот раз закончится хорошо. Но для него, человека почти обреченного, только лишь этот единственный шанс и имеет значение.
