Глава 1Драко рывком открывает дверь кабинета Гермионы и с хлопком закрывает ее за собой. Гермиона вздрагивает и поднимает удивленный взгляд на посетителя.
- Война началась? – взяв себя в руки спрашивает она.
- Очень смешно, Уизли. Ты ведь прекрасно знаешь, о чем я хочу поговорить, - отвечает Малфой и без приглашения садится на стул перед столом Гермионы.
- Месяц прошел, я начала забывать о той нашей встрече, - врет она.
- К сожалению, я не забыл. У меня в голове постоянно вертятся какие-то отрывки, фразы, места, где я, кажется, никогда не был. Я либо схожу с ума и все это просто плод моего воображения, либо я начинаю вспоминать, и тогда все, что ты мне рассказала, – это ложь, - говорит он.
Гермиона выдерживает его взгляд, хотя в душе все просто радостно трепещет при мысли, что он вспомнил. Но ведь это невозможно. Для него этого никогда не было.
- Вернуть утраченные воспоминания после заклятия забвения невозможно. Ты не можешь этого не знать, - ровно и спокойно отвечает Гермиона.
- Думаю, это был апрель. Небольшая гостиница, возможно окраина Лондона, окно в спальне выходит на лес, невероятная красота, но меня она совсем не волнует. Я просто смотрю, как ты расчесываешь свои волосы, - усмехаясь, пересказывает Драко одно из видений недавно всплывших в его памяти.
- Этого не было, Малфой. Мы всегда снимали номер в одном и том же мотеле в одном из районов магловского Лондона. И вид из окна, я уверяю тебя, был не такой радужный, а тебя меньше всего волновали мои волосы, - пожимает она плечами и продолжает перебирать бумаги.
- Хватит на меня так смотреть, - улыбается Гермиона отражению Драко в зеркале.
- Ты даже не представляешь, насколько ты сейчас красивая. Я хочу запомнить тебя такой навсегда, - отвечает он, вставая за ее спиной.
- Что только не скажешь, чтобы затащить меня в постель, - смеется она.
- Ты раскрыла мой коварный план, - шепчет он, обнимая ее за плечи.
Гермиона честно пытается не думать, не вспоминать, чтобы не выдать себя даже взглядом, но, судя по лицу Малфоя, ей не очень хорошо это удается.
- Вечер, парк, мы сидим на лавочке и едим мороженое. Я говорю, что никогда до этого дня не чувствовал себя таким счастливым. Ты грустнеешь. Думаю, позже в этот день ты сказала мне о своей беременности, - продолжает он.
- Судя по твоим рассказам, мы были влюблены друг в друга. Это нелепо, - усмехается Гермиона, пытаясь не показывать как ей больно от того, каким тоном он говорит о том, что она бережно хранила шестнадцать лет.
- Мне меньше всего хочется в это верить, но по твоим глазам я вижу, что все так и было, - заключает он, радостный от того что не сошел с ума.
- Ты ошибаешься, - делает последнюю попытку Гермиона.
- У нас сейчас два варианта: ты мне сейчас рассказываешь правду о том, как это случилось, или я продолжаю вспоминать, делясь каждым воспоминанием с тобой, а может и с твоим мужем, - предлагает Драко.
- Только не впутывай сюда Рона, - устало говорит Гермиона.
- Вот и отлично, я не сомневался в том, что ты сделаешь правильный выбор, - усмехается он.
- Что именно ты хочешь знать? У меня нет ни сил, ни желания пересказывать тебе каждый день. К тому же большую часть я уже не помню, - произносит она, выпрямив спину.
- Как все началось?
- Начало совпадает с тем, что я тебе рассказала. Ты обратился за помощью, я согласилась. Ты проявлял вежливый интерес, потому что моя помощь тебе была действительно нужна. Мы начали разговаривать не только о делах, и в ту ночь в день Победы мы вовсе не были пьяны. Мы оба знали, что делаем. В ту ночь мы впервые признались друг другу в любви. Мы понимали, что это неправильно, что нас никто не поймет, что Рон и Астория такого точно не заслуживают. Поэтому мы не решились на развод и встречались тайно. Один раз нам удалось вырваться на неделю в Суррей. Это там было окно с видом на лес. Мы были так счастливы. Через некоторое время Астория сказала тебе, что беременна. Ты пришел на встречу пьяный, ты все время говорил, что любишь меня. В тот вечер мы оба понимали, что так дальше продолжаться не может. Нам нужно было решить, что делать дальше. Два дня мы не виделись, а когда увиделись, я уже знала, что жду от тебя ребенка. Я была так рада тому, что даже если мы расстанемся в тот день, у меня останется часть тебя. Когда я рассказала тебе о беременности, ты порывался сразу идти к Астории и просить развод. Но я была бы не я, если бы поступила так с Роном. Дальше ты знаешь. Я произнесла заклинание, прежде чем ты успел меня остановить. Прости меня, Драко. Я сделала это ради Рози и Скорпиуса, ради Астории и Рона, ради тебя. Чтобы ты жил нормально, без всех этих сложностей, не разрывался на две семьи. Я просто очень тебя любила, - заканчивает Гермиона и поднимает глаза к потолку, чтобы не заплакать.
- Я говорил, что никогда не смогу тебя забыть, ни под какими заклинаниями, - отстраненно говорит Драко.
Гермиона кивает и пересилив себя смотрит ему в глаза. В них ничего нельзя прочесть.
- Ты же понимаешь, что для меня этого не было. Что в моей памяти вместо той недели в Сурее с тобой лучшие семь дней в моей жизни с Асторией на Карибах. И понимаешь, как мне теперь противно, что я любил не настоящую женщину, а ту, что ты для меня создала. Она ведь знала, да? Не могла не знать, - спокойно интересуется он.
Дождавшись очередного ее кивка он сжимает руки в кулаки.
- Когда любят не лгут, понимаешь? Ни черта ты меня не любила, раз поступила со мной так. А я как дурак верил, что все у нас получится. Но ты просто не захотела связываться с Пожирателем, - с презрением произносит Малфой.
- Это не правда. Не смей так говорить! – кричит она, вскочив на ноги.
Но быстро успокаивается и садится снова в кресло.
- Ты можешь думать так, как тебе будет легче, Драко. Ты имеешь на это право. Делай, что хочешь, только пообещай мне, что Роза и Рон никогда обо всем этом не узнают. Этого не было, Драко. Никогда не было, - просит она.
Драко на секунду закрывает глаза и прислушивается к сердцу, которое бьется явно быстрее, чем нужно. Вся его жизнь вдруг оказалась ложью. Женщина, которую он думал, что любил, не существовало, а та, которую он любил по-настоящему, предала его.
Он вспоминает, как радостно было взять первый раз на руки Скорпиуса и ненавидит Гермиону за то, что она лишила его возможности наблюдать, как росла его дочь.
- Роза имеет право знать, кто ее отец. Я смогу дать ей фамилию, связи, - говорит он.
- Проблема в том, что ты не можешь ей дать ничего. У нее есть все, что нужно: и фамилия, и положение дочери героев войны, и Избранный в роли крестного. Я прошу тебя, не разрушай нашу жизнь, - почти умоляет Гермиона.
Драко встает со стула. Уизли права. Он не мог желать большего для своей дочери. Когда он смотрит на Гермиону терпеливо ожидающую его решения, что-то щемит в груди. Он в два шага оказывается рядом с ней и целует. Она пытается сопротивляться не больше двух секунд.
Гермиона перебирает пальцами его волосы и Драко вспоминает все. И то, что чувствовал тогда, шестнадцать лет назад, и как она водила его в кино, и их неделю в Сурее. Разрывает поцелуй он.
- И ничего, Уизли. И ничего, - повторяет он и идет к двери.
Гермиона мысленно обзывает себя идиоткой, потому что сердце колотится как бешеное, потому что она любит его по-прежнему.
- Я не скажу ничего Розе и твоему мужу. Надеюсь, нам больше не придется с тобой видеться.
Она закрывает лицо руками и плачет. Он замирает на пороге.
- Обливиэйт, - шепчет Драко, стирая из ее памяти этот разговор и поцелуй.
Есть вещи, которые не имеют смысла. Есть моменты, когда нужно уметь отпускать и уходить. Полчаса назад Драко не верил, что можно поступить так с человеком, которого любишь. Сейчас он сам так поступает, потому что так правильно.
Этого не было. Никогда не было.
